Часть 1
Драко смотрел на нее. Опять. Черт. Он ненавидит пялиться на Грейнджер - ненавидит ее странную власть над ним. Мерзкая маленькая грязнокровка. Самодовольная всезнайка. Высокомерная мелкая гриффиндорка. Она враг. Нет, даже не враг. Грейнджер вообще не должна занимать его мысли. Отец недавно сказал Драко, напившись огневиски вечером, после освобождения из Азкабана, что даже враги заслуживают уважения, если они достойные противники.
- К примеру, Поттер, - беззаботно бросил Люциус, к изумлению Драко.
Пьяный и озлобленный после заточения за решеткой, он говорил такое, за что бы поплатился не просто смертью, если бы Лорд слышал его.
- Возьмем, например, мальчишку Поттера. Вот стоящий соперник. Доставляет Лорду кучу неприятностей с самого рождения, разве нет? Засадил твоего старика за решетку, так? И, конечно же, ты ни в чем никогда не мог его победить, правда, парень? - он усмехнулся и Драко покраснел от стыда.
- Запомни мои слова, сынок, - продолжил Люциус, залпом осушив очередной стакан крепкой, полыхающей жидкости. - Придет день, когда мы оба плюнем на могилу этого самодовольного ублюдка. Но и тогда я повторю тебе то, что говорю сейчас - он достойный враг.
И если принять во внимание слова отца, а Драко всегда прислушивался к своему отцу, даже враги заслуживают некоторого уважения. Недостаточного для того, чтобы отказаться от плевка на их могилу, но все же. Тем не менее, Грейнджер не стоит и этого. Мерлина ради, она находится у подножья социальной лестницы, так что вообще едва ли считается человеком. Грязная, мерзкая, отвратительная... и все же он опять смотрел на нее. Проклятье. Драко вновь уткнулся в пергамент, злясь на гриффиндорку и на себя. Злясь на свою девушку, Пэнси, сидящую с ним за одной партой и знающую, что он наблюдает за Грейнджер - Малфой чувствовал исходящее от Паркинсон раздражение. Она отодвинулась вправо на пару сантиметров. Зарычав, Драко ухватился за край ее стула и дернул обратно так сильно, что Пэнси взвизгнула и чуть не свалилась.
- Что-то не так, мисс Паркинсон? Мистер Малфой? - мягким голосом спросил профессор Бинс.
- Все в порядке, сэр, - прошипел Драко сквозь зубы.
Сидящая рядом Пэнси благоразумно промолчала.
Через десять минут Малфой вновь смотрел на Гермиону.
Он был почти готов выколоть себе глаза. Жизнь так чертовски несправедлива. Как одна девушка может олицетворять все, что он хочет физически и не приемлет морально? Неужели Грейнджер появилась на свет только для того, чтобы мучить Драко? Иногда слизеринцу действительно так казалось.
Например, сейчас. Бинс замолчал, шурша пергаментом, а Грейнджер воспользовалась паузой и, зажав перо губами, принялась уныло растирать правую кисть. Потом, все еще держа перо во рту, девушка двумя руками собрала гриву темных, непослушных волос в свободный узел на макушке. Пока она держала руки поднятыми, Драко мог прекрасно видеть очертание ее груди. Маленькой, высокой, упругой, одним словом - идеальной, отчетливо вырисовывавшейся под тканью школьной рубашки. Некоторая часть его собственного тела живо отреагировала в ответ на эту картину, почти болезненно вытянувшись в брюках. А Грейнджер все еще держала это чертово перо во рту, рассеяно посасывая кончик, пока убирала выбившиеся прядки за уши. Это почти невозможно выносить. Если бы Драко не знал наверняка, то подумал бы, что Гермиона делает все специально, чтобы окончательно свести его с ума. Но Малфой, все же, знал правду. Грейнджер вообще не думает о нем и тем более не имеет понятия, что в ее действиях есть хоть что-то вызывающее. Вот, что возбуждало более всего - стоящая за всем этим невинность. Драко мечтал обладать Гермионой. Жаждал уничтожить ее. Прямо в эту минуту ему больше всего хотелось на глазах у всех перегнуть Грейнджер через парту и задрать ее плиссированную юбку - на виду у Пэнси, Поттера и жалкого болвана Уизли (ее чертового парня), который сейчас наклонился и шепчет Гермионе что-то на ухо, небрежно и собственнически обнимая за талию. Драко хотелось видеть ее беспомощность, пока он, одной рукой удерживая гриффиндорку за бедра, а другой зарывшись в великолепные, восхитительные кудри, трахает ее снова, и снова, и снова. Малфой хотел слышать ее крики. Заставить Грейнджер плакать и кончать одновременно. Мерлин. Надо взять себя в руки прежде, чем он кончит прямо в штаны. Резко и прерывисто вздохнув, Драко заставил себя вновь вернуться к пергаменту. Поставив локоть на стол, он уперся лбом в ладонь, чтобы не видеть ту часть комнаты, где сидела Грейнджер.
Бинс опять что-то бубнил. Сердитая Пэнси отодвинулась от Драко так далеко, настолько это было возможно, чтобы не упасть со стула. Проклятье. Ко всему прочему теперь надо придумать способ помириться с Паркинсон и быстро, потому что после урока ему захочется - нет, ему потребуется теплая и податливая Пэнси в ближайшем чулане. Но всему свой черед. Ровные, глубокие вдохи. Главное в данный момент не запачкать брюки. Боже, он хочет Грейнджер до боли. А Драко Малфой всегда получает желаемое.
***
Он смотрел на нее. Опять. Иногда Драко пытался вспомнить, когда именно стал смотреть на грязнокровку по-новому - жадным взглядом. Сказать наверняка трудно. Возможно, с середины шестого курса, если задуматься о дате... именно тогда Малфой стал замечать, что под ее мантией скрываются плавные изгибы и есть что-то завораживающее в этих густых, непослушных волосах. Что-то, от чего Драко хотелось запустить в них руки и - вдох - дернуть. Хотя, все началось намного раньше. Если быть честным с собой - а так было почти всегда - Драко должен признать, что впервые это случилось на Рождественском балу на четвертом курсе. У Малфоя отвисла челюсть, когда он увидел вплывающую в зал Грейнджер под руку с суперзвездой квиддича Виктором Крамом.
Драко был не в состоянии отвести от нее взгляд весь вечер. Мерлин, спаси его, но с тех пор Малфой больше не мог не смотреть на нее. Драко гадал, что гриффиндорка наденет на бал, который состоится меньше, чем через две недели. Голубое платье, которое было на Грейнджер три года назад, определенно ей шло. Конечно, проводить бал в этом году глупо. Обычно, Рождественский бал давали только во время Тремудрого Турнира, который сейчас не проводился. Скорее всего, Турнир не состоится и в ближайшем будущем, учитывая смерть Седрика Диггори во время последнего. Драко фыркнул. Хафлпаффский идиот. Заслужил все, что получил. Что касается этого бала, Хогвартская администрация решила, что надо каким-то образом поднять дух учеников школы. Моральный облик учеников находился на самом низком уровне, все чаще доходило до драк и становилось очевидным, что волшебный мир готовится к настоящей войне. А так как прошлый Рождественский бал прошел столь успешно, было решено, что это как раз то, что нужно, чтобы вдохнуть немного радости в студенческую жизнь. В любом случае, Драко придет туда. Под руку с Пэнси. Идеальная, чистокровная пара. А пока Пэнси будет суетиться и глупо улыбаться, заботясь о том, чтобы все узнали о ее дорогом, сшитом на заказ платье и статусе подруги самого богатого чистокровного волшебника школы, Малфой сможет упиваться совершенной красотой Грейнджер в парадной мантии. Он надеялся, что платье окажется с глубоким вырезом. Этого достаточно, чтобы поколебать веру человека в Бога. Если Бог действительно существует, тогда почему, почему он создал нечто такое красивое и такое ужасное, грязное одновременно? Бессмыслица. Трагедия. Или, скорее, пародия. Создатель ошибся. Грейнджер такая грязная. И такая прекрасная. Драко чертовски сильно хочет ее.
Она идет в его сторону. Малфой сидел, развалившись за столом в «Трех Метлах» с Креббом и Гойлом в этот последний выходной перед рождественскими каникулами. Наслаждаясь с трудом завоеванным покоем и тишиной, оставив Пэнси в самом модном магазине мантий с сотней галлеонов в кошельке. Сам Драко последовал за Золотым Трио сюда, собираясь с полчаса насладиться наблюдением за Грейнджер, без необходимости вполуха слушать бесконечную трескотню Пэнси и беспокоиться о том, одобряет ли она его действия. Кребб и Гойл - отличные компаньоны как раз для подобного занятия. Пока сливочное пиво и еда не заканчиваются, они будут слишком заняты, чтобы произнести хоть слово не то, что оторвать взгляд от тарелок, оставив Драко в компании собственных мыслей. Трио и мелкая Уизли заняли стол в дальнем конце зала. Драко с друзьями, зашедшие сразу после них, сели за единственный свободный столик в переполненном пабе - как раз рядом с входной дверью. Каждый раз, когда открывалась дверь, дул сквозняк. Но зато Гермиона пройдет в паре сантиметров от Драко, когда будет выходить. Но о таком Малфой даже не мечтал: она выходит сейчас и одна. Драко видел, как Гермиона прильнула к Рону, коснувшись ладонью в перчатке его щеки и что-то прошептав на ухо. Уизли улыбнулся и кивнул, не обращая на нее должного внимания, так как увлеченно слушал Гарри, сидящего напротив. Тогда Грейнджер быстро и невинно чмокнула Рона в губы и встала. А сейчас направлялась прямо к Драко, беззащитная и одинокая. Никто из ее друзей не собирался следовать за ней. Это великолепный шанс, и Малфой немедленно решил им воспользоваться. Он достал из-под мантии маленький мешочек с галлеонами и положил в центр стола.
- Ждите здесь, я вернусь, - сказал он Креббу и Гойлу, которые уставились маленькими свинячьими глазками на кошелек.
Ему не стоит беспокоиться, что они могут пойти за ним. По крайней мере, пока не закончатся деньги. А пятидесяти (или около того) галлеонов, лежащих в кошельке, хватит не на один литр сливочного пива. Подождав, пока Грейнджер пройдет мимо, почти касаясь его, Драко подскочил с кресла и вышел следом за ней за дверь.
На улице валил снег. Холод ударил, словно что-то твердое, как будто тебе дали пощечину. Но, тем не менее, все пока шло по плану. Крайне недружелюбная погода только работала Драко на руку, потому что вокруг почти не было людей. Редкие прохожие спешили по своим делам, уткнув носы в воротники. Темные, неясные очертания за завесой кружащегося снега. Грейнджер не успела уйти далеко. Лишь спустилась вниз по улице. А в том направлении, как знал Драко, между двумя зданиями был узкий проход. Все даже слишком идеально. Из-за теплых наушников Гермиона не слышала, как Драко следует по пятам. Быстрым движением Малфой одной рукой схватил гриффиндорку за талию, прижимая ее локти к бокам, а другой зажал ей рот, не дав закричать. Воспользовавшись ее шоком, Драко утащил Гермиону в сторону и отпустил лишь на долю секунды, чтобы успеть достать палочку. Затем развернул девушку лицом к себе, прижав своим телом к холодной каменной стене паба. Малфой с трудом верил в то, что Гермиона здесь - в его руках, в его власти. Он так долго ждал этого. Очень, очень долго. Они стояли так близко, что их лбы почти соприкасались. Оба тяжело дышали.
Гермиона от удивления, которое быстро перерастало в страх, Драко - от желания. Их дыхания, таящий белый туман на холодном, снежном воздухе, смешивались. Мерлин, от нее так сладко пахнет. Сливочное пиво и мята.
- Привет, Грейнджер, - сказал Драко. И добавил. - Империо.
Долгое время он не произносил больше ни слова, просто стоял и смотрел, наслаждаясь. Гермиона боролась с заклятьем, это читалось в ее взгляде. Боролась изо всех сил. Но явно проигрывала. Малфой получил достаточно «частных занятий» по Непростительным Заклятьям летом от тети Беллы - лучшей из лучших в этой области. Драко она называла своим выдающимся учеником и не без причины - у Малфоя была врожденная склонность к темной магии. Он специализировался на Круциатусе, но не собирался испытывать его на Грейнджер... по крайней мере, не сегодня. Когда того требовала ситуация, у Драко отлично получалось удобное заклятье Империус, а сейчас это было как нельзя кстати. (Драко, в частности, особенно хорошо удавалась редкая и крайне жестокая форма заклятья, позволявшая жертве сохранять рассудок и понимать, что она совершает поступки, совершать которые не хочет... но при этом не в состоянии отвергнуть прямой приказ наславшего заклятье.) Грейнджер находилась в его железной хватке и в ближайшее время отпускать ее Драко не собирался. Хотя восхищался тем, с каким упорством она боролась. Действительно восхищался. И почти уважал ее за это. Но все-таки Грейнджер оставалась обычной мерзкой грязнокровкой, несмотря на свою красоту и стойкость. Этого не достаточно для того, чтобы уважать ее. Жаль. Чертовски жаль. Если бы Гермиона была чистокровной, Драко преклонялся бы перед ней. Ну и ладно. Все равно, он еще может позабавиться. Грейнджер жалкое существо, созданное только для того, чтобы ей пользовались ... пользовались и выбрасывали. Попользовать ее обещало быть очень приятным. Малфой наклонился ближе, пока не коснулся ее рта губами.
- Что ты сказала Уизли перед тем как покинуть паб, Грейнджер? - прошептал он прямо ей в губы. - Скажи мне правду. Сейчас же.
- Я сказала... Я..., - она по-прежнему сопротивлялась.
И не хотела ничего говорить. Драко улыбнулся. Высунув язык, он провел им по ее дрожащим от напряжения губам. Положив ладонь в перчатке на шею гриффиндорки, он слегка надавил так, что Гермиона ахнула.
- Твой страх восхитителен, - пробормотал Драко. - Теперь отвечай на вопрос прежде, чем я буду вынужден сделать тебе больно.
- Я сказала... ммф... что собираюсь... купить ему р-рождественский подарок, - Гермиона все еще боролась с каждым вырывавшимся словом. - И я ввв... встречусь с ним у паба через... через двадцать минут.
- Хорошая девочка, - почти нежно произнес Драко. - Это было совсем несложно, ведь так? Двадцать минут, говоришь? Дай-ка подумать, у нас есть, по крайней мере, десять минут, чтобы немного поиграть. Хочешь поиграть со мной, Грейнджер?
Теперь ее глаза наполнились слезами. Гермиона на секунду зажмурилась, две слезинки-близнецы потекли по щекам.
- Нет.
- Но будешь, грязнокровка, если я прикажу. Разве нет?
- Ннн... да.
- Хорошо. Теперь поцелуй меня. Поцелуй как следует. Как будто я твой жалкий, нищий, веснушчатый дружок.
Долгое мгновенье Гермиона не шевелилась, кусая губу, делая прерывистые, судорожные вздохи, почти задыхаясь от борьбы с заклятьем. Драко позволил ей это, уверенный в своей победе. И был прав. Она отдала все свои силы, а когда сдалась - сдалась окончательно и ее воля была сломлена. Неожиданно тихо охнув то ли от страсти, то ли от отчаяния, Гермиона буквально набросилась на Драко, с силой толкнув назад. Он прижался спиной к противоположной стене проулка, которая, к счастью, находилась в нескольких дюймах - здесь было довольно узко.
Гермиона обняла Малфоя, запутавшись пальцами в его покрытых снегом волосах и прижавшись к его губам с таким жаром, что Драко опешил. И тут же страстно ответил на поцелуй.
Боже, это восхитительно. Как раз так, как он мечтал. Запустив руки в ее пышные, темные волосы, вдыхая их запах через нос, несмотря на то, что рот... был занят другим, Малфой намотал ее локоны на кулак, от чего Гермиона вскрикнула, но звук утонул в поцелуе. Драко мог бы целовать ее так вечность. Но времени было мало. Поэтому Драко прервал поцелуй, грубо оттолкнув Гермиону к противоположной стене так, что она со стуком ударилась головой о камень. Тяжело дыша, Драко оглядел ее. Гермиона ртом хватала воздух, смотря прямо на него и не переставая плакать. Отчаяние в ее темных глазах смотрелось великолепно.
- Сними пальто, - приказал Драко осипшим от страсти голосом. - Быстрее, грязнокровка. У нас осталось мало времени.
Подчинившись, Гермиона подняла руки, сражаясь с застежками тяжелого зимнего пальто. В ее теле больше не осталось сопротивления - Малфой сломил, уничтожил его. Только ее взгляд был красноречивее всяких слов. Расстегнув пальто, Гермиона сбросила его прямо в растаявший, грязный снег. На ней была красная вязаная кофта из какого-то материала, которого Драко прежде не видел. Видимо, маггловский, мелькнуло в голове. На вид свитер казался невероятно мягким. Грейнджер отвернулась, когда Малфой вновь шагнул к ней... но Драко не возражал, в это раз он нацелился не на ее рот. Вместо этого Драко поцеловал ее как раз рядом с мочкой уха, провел губами по линии подбородка к щеке, наслаждаясь соленым привкусом слез на коже, а затем вниз к ключице. Там, как раз над воротником свитера, Драко оставил свою отметину - жадно посасывая кожу, пока та не стала ярко-красной. Поцелуй, не имеющий ничего общего с любовью. Означающий лишь желание, власть, контроль. Выпрямившись, Малфой заметил, что Гермиону трясет с головы до пят. Конечно, отчасти из-за того, что ее больше не согревало пальто, но были и другие причины. Шок от того, что Драко сделал с ней - от того, что заставил делать ее, изнуренность от тщетных попыток бороться с заклятьем. Малфой взял Грейнджер за подбородок, заставляя посмотреть прямо себе в глаза. Другой рукой Драко небрежно провел по ее телу. По груди, изгибу талии, линии бедер, наконец положив ладонь на ее пухлый зад, обтянутый хлопчатобумажной тканью.
- Скажи, что тебе понравилось это так же, как и мне, Грейнджер.
Она попыталась покачать головой, но Малфой все еще крепко держал ее за подбородок.
- Скажи, - безжалостно повторил он.
- Мне... понравилось... нн... нет!
Драко удивленно изогнул бровь. Вы только посмотрите... у девчонки еще осталась сила воли, о которой он не подозревал. Тогда Драко усилил действие заклятья.
- Скажи, грязнокровка, - прошептал он. - Мне понравилось... мне понравилось.. нн... такжекактебе!
Гермиона боролась до конца и слов было почти не разобрать из-за рыданий, но Драко довольствовался и этим. Он улыбнулся.
- Хорошо, Грейнджер. Теперь можешь сказать, что думаешь на самом деле. Ее голос осип, и Гермиона еле слышно прошептала:
- Я ненавижу тебя, Драко Малфой. Чтоб ты сдох.
Драко покачал головой, усмехаясь.
- Ай-яй-яй, Грейнджер. Какая ты недоброжелательная. А вроде такая милая девочка. Теперь скажи мне... хочешь, чтобы я снял заклятье?
- Да, - прошипела Гермиона сквозь зубы.
Драко опять прильнул к ней, вновь касаясь ее рта губами, как в начале.
- Что «да», грязнокровка?
- Да... пожалуйста.
- Тогда тебе надо поклясться, что это останется между нами и после того, как я сниму заклятье. Поклянись жизнью своего дружка, что это будет нашим маленьким секретом, Грейнджер.
Она закрыла глаза, от чего по щекам сильнее потекли слезы и глубоко, прерывисто вдохнула. Потом сглотнула.
- Я клянусь никому не рассказывать. Клянусь жизнью Рона.
- Хорошая девочка. - Он не смог устоять, чтобы еще раз не поцеловать ее дрожащие губы, прежде чем отступить на шаг и, наконец, сказать «Фините Инкантатум».
Драко гадал, попытается ли она дать ему пощечину или сделать что-то в этом духе. Он не забыл и не простил ту пощечину на третьем курсе, а сейчас у Грейнджер определенно больше личных причин, чем тогда. Но она ничего не сделала. Гермиона едва ли вообще замечала Драко. Грейнджер долго стояла, прижавшись к стене, как будто это единственное, благодаря чему она держалась на ногах, всхлипывая и делая жадные, прерывистые вдохи. А потом осела на колени и упала в грязный снег.
- Как обидно, - снисходительно бросил Драко, скорее обращаясь к себе, и вышел из проулка.
Он собирался немного прогуляться и прийти в себя, прежде чем вернуться в паб к Крэббу и Гойлу, но почему-то просто не мог оставить Гермиону. Она казалось такой несчастной, стоя на коленях в снегу, что Драко почти почувствовал угрызения совести за то, что сделал. Почти. Так или иначе, он вернулся и стал на крыльцо под навесом с другой стороны улицы, укрывшись от снега, который пошел еще сильнее, и наблюдал за Гермионой из тени. Он просто убедится, что Грейнджер встала на ноги и надела пальто. В конце концов, ему вовсе не хотелось, чтобы девчонка умерла, не сегодня, по крайней мере. И не так - замерзнув в луже из собственной блевотины в грязном проулке. Грязнокровка или нет, но.. черт, она заслуживает большего. Ведь она сражалась как одержимая. К тому же... Драко с ней еще не закончил, отнюдь нет. Этот небольшой спектакль лишь разогрел его аппетит. И будь он проклят, если позволит чему-нибудь случиться с Грейнджер, прежде чем Малфой перейдет к основному блюду. Поэтому Драко ждал, наблюдая за проулком. Снег валил так, что Малфой больше не мог разглядеть Гермиону. Минуты шли и он уже собрался вернуться и проверить, все ли с ней в порядке, когда Грейнджер, наконец, появилась. Она вновь надела и застегнула пальто, уткнувшись носом в воротник, так что лицо закрывали густые, темные волосы. Несколько минут Гермиона просто стояла там, на тротуаре, обхватив себя за плечи. Драко не мог разглядеть наверняка, но, похоже, ее плечи тряслись, и сильно. Другими словами, она плакала. Так продолжалось некоторое время, пока, в конце концов, Гермиона не привалилась к стене, зарывшись лицом в ладони. Драко почувствовал неприятный укол... чего-то. На каникулах, под руководством отца и тети, в окружении других Пожирателей Смерти, он делал вещи пострашнее. Сегодняшний поступок, по сравнению с ними, казался детской шалостью. Но никогда прежде Драко не оставался, чтобы посмотреть на последствия своих действий... и это зрелище его взволновало. Но Драко отбросил подобные мысли. Из-за чего вообще Грейнджер так переживает? Что он такого сделал? Заставил девчонку поцеловать его. В мире каждый день и каждую минуту случаются вещи похуже. И если грязнокровке Грейнджер хочется разыгрывать драму, пускай. Если она чувствует себя униженной сейчас - ха, пусть подождет следующего раза, когда Драко не ограничится одним поцелуем. Ей будет о чем плакать, еще как. Малфой повернулся, чтобы уйти. Но по-прежнему не мог сделать этого. Против воли, он вновь взглянул на девушку на другой стороне улицы. Драко видел, как через мгновенье она выпрямилась и сердито, даже свирепо, как ему показалось, вытерла лицо рукавом пальто. И исчезла в пабе. Только тогда Драко наконец смог заставить себя уйти.