Волшебный разьебон

Подрочить не получится!
       Эта глава кардинально отличается от всех остальных и содержит описания насилия и страданий жертвы. Читать это может быть неприятно, противно и грустно.        P.S. Не романтизируйте изнасилования! 

Это был обычный совершенно обычный вечер, ничто не предвещало беды. Известно, что на седьмом курсе в школе всем заправляли Кэрроу и Снейп, являющийся чем-то вроде английской королевы — то есть занимал должность директора, но фактически не имел власти. Дела шли хорошо только у слизеринцев, с удовольствием принявшихся помогать Кэрроу "поддерживать порядок" в школе. Выйдя с очередной утомительной отработки из большого кабинета где-то в глубине подземелий, Гермиона, с трудом держась на ногах от усталости, направилась к выходу на поверхность. Нужно было еще успеть сделать кучу домашних заданий и постараться при этом выспаться как можно больше, хотя раньше часу ночи лечь не удастся. Однако, не успела она отойти от кабинета Кэрроу и ста метров, как из-за поворота показались Крэбб и Гойл. Их ненавидели абсолютно все. И боялись. Они выполняли большинство грязной работы тиранов: патрулировали коридоры, приводили нарушителей в их кабинеты, пытали. Встреча с ними никогда не сулила ничего хорошего, поэтому Гермиона стала судорожно вспоминать, чем же она могла провиниться. Так ничего и не вспомнив, она поравнялась с ними, и тут же Гойл резко схватил ее за плечо, гадко улыбнувшись.       — Гойл! Немедленно отпусти меня! — громко приказала Гермиона, хотя голос ее дрожал.       — Ой, извини, ты сама напросилась! — гадко улыбнулся он и с силой оттолкнул ее от себя.       Гермиона от неожиданности споткнулась и упала на пол, стукнувшись локтем. Юбка задралась, обнажив бедра и белоснежные трусики. Резко оправив ее, Гермиона оперлась руками о пол, чтобы подняться, но Крэбб, подойдя к ней со спины, надавил ногой на ее плечо, заставив снова растянуться на холодном полу.       — Ты пожалеешь об этом, Крэбб! — в ярости закричала она, резко вскакивая на ноги и злобно глядя ему в глаза.       — Заткнись, сука! — бросил он и плюнул ей в лицо.       Он схватил ее за волосы и притянул к себе, крепко прижав к своему телу и обхватив свободной рукой ее за плечи.       — Мы тебя сейчас выебем так, что ты будешь визжать как свинья! — зарычал он ей прямо в ухо, больно схватив ее за волосы и оттягивая ее голову назад.       — Какого черта?! Что вы?... Вы не посмеете!!! — закричала Гермиона, безуспешно пытаясь вырваться из цепкой хватки Крэбба.       Сзади подошел Гойл и, запустив руки под ее юбку, сильно сжал ее ягодицы.       — Кто нам может помешать, Грейнджер? — спросил он. — Мы уже давно подумывали тебя изнасиловать — а тут такой момент! Кричи, визжи, брыкайся, но тебе ничего и никто не поможет, сука.       — Вы не смеете, ублюдки! Отпустите меня сейчас же! — продолжала надрываться Гермиона, которой не верилось, что уже не спастись.       — Заткнись!!! — не выдержал Крэбб и наотмашь ударил ее по лицу.       Упав на пол, Гермиона почувствовала во рту соленый привкус — он разбил ей губу. Слезы, выступившие у нее на глазах от удара, потекли по щекам. С ужасом глядя на двух огромных, физически развитых гораздо больше положенного по возрасту слизеринцев, она стала поспешно отползать назад, но почти сразу же уперлась спиной в холодную каменную стену. К ней подошел Гойл. Гермиона попыталась было увернуться от него, но он схватил ее за волосы и заставил встать на колени. Крэбб уже успел расстегнуть брюки и подошел к ним, сжимая в кулаке свой толстый член.       — Эй, я первый! — сказал Гойл, посмотрев на него.       — Ладно, только недолго, — согласился Крэбб.       Гойл оттянул голову Гермионы назад за волосы и злобно прошипел, склонившись над ней:       — Даже не думай кусаться, грязнокровка. Иначе я из тебя фарш сделаю и накормлю им твоих мамочку и папочку!       Гермиона, мелко дрожа, с ужасом смотрела на его огромный ствол, который он высунул через ширинку: толстый, жилистый член. Схватив его, Гойл приказал:       — Открой рот!       Гермиона, продолжая тихонько всхлипывать, едва заметно покрутила головой из стороны в сторону.       — Ну, ты сама напросилась! — прошептал он.       Тут же его пальцы зажали ей нос, не давая дышать, и уже спустя несколько секунд ей пришлось открыть рот, чтобы набрать воздуха. В тот же миг Гойл бесцеремонно всунул член ей в рот. Гермиона почувствовала отвратительный соленый привкус и сильный запах пота — видимо, Гойл не мылся после того, как последний раз занимался сексом. Ей стало ужасно противно, и она попыталась было вырваться, но его рука крепко держала ее за волосы, намотав их на кулак. Продолжая сжимать член у основания, Гойл принялся насаживать ее голову на него. Гермиона, упираясь руками в его бедра, упорно пыталась сопротивляться этому. Тогда он, пару минут спустя, принялся сам толкаться в ее рот. С каждым разом он двигался все резче и глубже, и Гермионе стало совсем не по себе. Свободную руку он положил на ее горло, сжимая его: не очень сильно, но вполне ощутимо. Член ритмично входил в рот Гермионы, с каждым разом все дальше проникая в глотку. Из ее глаз текли слезы, стало не хватать воздуха. Из-за того, что член входил слишком глубоко, к горлу постоянно подкатывали рвотные позывы, становившиеся все сильнее с каждой минутой. Но Гойл лишь получал удовольствие, когда ее глотка сжималась вокруг его каменного стержня, и глухо стонал, продолжая ритмичные фрикции. Не меньшее удовлетворение ему доставляли также хрипы, доносившиеся из ее горла, и громкое хлюпанье, с которым член входил в него.       Наконец, Гойл вышел из ее рта и отпустил ее. Заливаясь слезами и сплевывая сгустки слюны на пол, Гермиона дрожащим голосом простонала:       — Ну, пожалуйста... Пожалуйста, отпустите меня! Прошу...       — Да, поскули еще, пизда! — зло сказал Крэбб. — Люблю доставлять девкам боль.       Не дав ей как следует прийти в себя, он стянул с нее черный школьный джемпер, едва не опрокинув ее на пол. Разорвав верхние пуговицы ее белой блузки и закинув красно-золотой галстук ей на плечо, он стянул вниз ее лифчик, сорвав его с лямок и сжал ее мягкие круглые груди. Его пальцы были грубыми и жесткими, а огромные ладони целиком обхватывали ее грудь. Шлепнув по ней несколько раз так, что на нежной коже остались красные следы, он сжал пальцами ее левый сосок и, выкрутив его, сильно оттянул. Услышав болезненный вскрик Гермионы, он усмехнулся и, схватив под мышками, подтащил к пыльной каменной скамье, стоявшей у стены. Уложив ее на спину вдоль нее так, что ее голова свисала с края скамьи вниз, он, прервав ее очередную попытку вырваться, быстро стянул с себя брюки и вошел в ее рот. Снова почувствовав в своем горле член, Гермиона беспомощно застонала и уперлась обеими руками в его толстые бедра, словно надеясь, что сможет оттолкнуть его. Крэбб же сразу начал толкаться в ее глотку очень быстро: присев на полусогнутых ногах и крепко удерживая ее голову за волосы снизу.
       Гермиона чувствовала себя настолько униженной и оскорбленной, что собственные честь и гордость ее уже совершенно не интересовали — ей было очень плохо физически. Толстый член, то и дело врывающийся в ее сжимающуюся в спазмах глотку, не давал нормально дышать, рвотные позывы становились с каждой минутой все невыносимее, а слюни, стекающие изо рта, застилали лицо и глаза. Вскоре движения Крэбба стали поистине бешеными: он входил в ее рот до самых яиц так, что они то и дело зажимали ей нос и еще сильнее насаживал ее голову на свой ствол. Спустя несколько минут, Крэбб, в очередной раз полностью войдя в ее горло до основания и остановившись, почувствовал, что наконец добился того, чего хотел. Резко выйдя из нее и отпустив ее голову, он отпрянул назад. Гермиона едва успела перевернуться на живот, и ее тут же вырвало.      — Ха-ха-ха! Гойл, смотри, эта сука блюет! — заржал Крэбб, глядя, как девушка корчится, ухватившись за край скамьи, в ожидании новых спазмов рвоты.      — Ты поняла кто теперь хозяева замка? — злобно спросил Гойл, схватив ее за волосы и задрав ее голову вверх. — Поняла, шваль?!      Все еще непроизвольно давясь, Гермиона хриплым голосом простонала:      — Ублюдки, отпустите меня! Умоляю, все поняла...      Однако в ответ Гойл лишь оскалился. Развязав свой галстук, он связал ее руки, чему она, обессилев, даже практически не сопротивлялась. Подтащив ее к противоположной от скамьи стене, он привязал свободные концы галстука к вбитому в стену пустому держателю для факела. Оказавшись в такой неудобной позе: с задранными вверх связанными руками и привязанной лицом к стене, Гермиона почувствовала, как один из насильников сорвал с нее юбку и вслед за ней, несколько раз звонко шлепнув по ее округлой попке, простые белоснежные трусики.      — Черт подери, а ты хороша, грязнокровка! — воскликнул Крэбб, раздвинув ее ягодицы и проведя грубым пальцем между ними. Подхватив под-коленками и задрав ее ноги вверх, он уперся головкой в ее половые губы, готовясь войти в нее. Издав обреченный всхлип, Гермиона задрожала, понимая, что сейчас она будет окончательно обесчестена.      Внезапно, неподалеку послышался чей-то голос, показавшийся ей смутно знакомым:      — Эй, вы чего тут делаете?      Обернувшись, Гермиона сквозь пелену застилающих глаза слюней и слез, увидела Кормака МакЛаггена.      — МакЛагген? Ты сам тут какого рожна забыл? — удивился Гойл.      — Изучаю потаенные уголки замка, — сказал тот и буднично поинтересовался: — А вы, я вижу, насилуете Грейнджер?      — Надеюсь, ты понимаешь, что если твой язык вдруг решит разболтать об этом кому-то, то мы его вырвем к чертям собачьим? — с явной угрозой произнес Гойл.      — Но как вы можете?! — воскликнул МакЛагген. — За что вы унижаете и мучаете бедную девушку?      — Кормак, пожалуйста!... — крикнула Гермиона. — Прошу тебя, помоги мне!      — Послушай, ты, — приблизился к нему Гойл, даже не подумав спрятать высунутый через ширинку член, — Если вздумаешь дурака валять...      — Гойл! — прервал его Кормак. — Вы поступаете как последние подонки, но...      — Что "но"?! — уже серьезно разозлился Гойл. — Вали нахуй, рассказывай кому хочешь! Максимум, что нам грозит — это сраный выговор!      — Но я присоединюсь к вам, — спокойно закончил МакЛагген. — Тогда все будет по-честному. Идет?      — Идет, — кивнул Гойл.      — Нет! — закричала Гермиона. — Кормак, как ты можешь?!      — Я не люблю, когда девушки заигрывают со мной, но в итоге все равно не дают, — неприятно улыбнулся он.      — Бля, можно уже ее трахать?! — раздраженно спросил Крэбб, все это время державший Гермиону на весу и ожидавший окончания разговора.      — Да. Я — второй, — сказал Гойл и прислонился плечом к стене, смотря на ее опухшее от слез лицо.      Крэбб резко вошел в Гермиону и издал глухой стон, раздавшийся эхом по коридору. Она громко ахнула, почувствовав, как его толстый член вонзился в ее влагалище, растягивая половые губы. Проникнув в нее до самого основания, чем заставил Гермиону громко стонать, так как он был слишком велик для нее, Крэбб раздвинул ее ноги еще шире и начал с усилием толкаться снизу в ее нежную киску. Но не прошло и пары минут, как МакЛагген положил руку ему на плечо и сказал:      — Ребята, я думаю, что анал будет для нее гораздо больнее, а значит доставит нам куда больше удовольствия.      — Ох... Дааа... Ты так думаешь? — в перерывах между стонами, проговорил Крэбб.      — А че, — согласился Гойл. — Идея что надо!      — Тогда снимайте ее с этого крюка, — сказал Кормак. — Сначала нужно "размять" ей попку.      Понимая, что ее ждет, Гермиона снова начала брыкаться, словно все еще надеясь на возможность спасения.      — Нет! Нет!!! МакЛагген, я убью тебя! Сволочь! — надрывалась она, пока Гойл и Крэбб отвязывали ее руки от держателя для факела.      — Заткнись уже, тварь! — не выдержав, прикрикнул он.      Когда Гойл насильно поставил ее на четвереньки, МакЛагген поднял с пола ее трусы и запихнул их ей в рот так, чтобы она не смогла их выплюнуть. Теперь, когда ее рот был заткнут кляпом, ее приглушенные крики раздражали парней не так сильно. Устроившись над Гермионой так, что ее плечи и голова, прижатые к холодному полу оказались между его ног, Гойл раздвинул руками ее ягодицы так широко, как только мог и смачно харкнул на ее аккуратный маленький анус. МакЛагген присел позади нее на корточки и хорошенько послюнявив два пальца, ввел их внутрь. Так как ее попка, никогда не знавшая анального секса, была очень тугой, ему пришлось приложить усилия, чтобы ввести их до самых костяшек. Почувствовав, что в ее анус проникли его пальцы, Гермиона поморщилась. Кормак некоторое время с трудом подвигал пальцами взад-вперед, массируя напряженный сфинктер, а затем добавил еще сразу два пальца, которые влезли в ее попку с еще большим трудом, чем первые два. Теперь уже Гермиона почувствовала тупую боль и застонала, представляя, что будет, когда кто-нибудь из них всунет туда свой член. Двигаясь в ее заднице четырьмя пальцами, МакЛагген стремительно ускорялся, стараясь как можно быстрее разработать ее анус, и только получая удовольствие от того, что делал ей больно.
       — Дай мне, МакЛагген, — попросил вскоре Крэбб, до этого с интересом наблюдавший за его действиями.      Почувствовав, как Кормак высунул руку из нее, Гермиона было облегченно выдохнула, но тут же ощутила, что Гойл сильно шлепнул ее по левой ягодице, а потом Крэбб просунул в ее зад свои пальцы. Но ему показалось, что четырех пальцев слишком мало, и поэтому он тут же добавил к ним еще четыре пальца другой руки, что стоило ему больших усилий. Боль стала просто невыносимой, и Гермиона уже кричала бы во все горло, если бы не кляп. После нескольких минут такой пытки, он раздвинул руки в стороны, еще сильнее растягивая сфинктер и наслаждаясь видом широкого отверстия и видневшейся в нем кишки. Дрожа от боли и слез, беспрестанно льющихся из ее глаз, Гермиона подумала, что больше никогда не сможет смотреть в глаза своим друзьям. Если эти трое вообще оставят ее в живых. Она никак не могла поверить, что все происходит наяву. Она никогда не думала, что когда-нибудь окажется настолько униженной. Наконец, наигравшись с ее бедной попкой, Крэбб высунул из нее пальцы и сильно шлепнул по ней обеими руками, оставив на гладкой коже красные следы.      — Ну, а теперь моя очередь играться, — сказал Гойл, поднимаясь на ноги.      Встав над Гермионой на присогнутых ногах, он, придерживая член рукой, вошел в ее задницу, сразу же погрузившись на всю длину. Его длинный ствол проник гораздо глубже пальцев, отчего Гермиона громко вскрикнула, крепко сжав в зубах засунутые в рот трусы. Начав двигаться, Гойл наклонился и схватил ее за волосы, вжимая ее голову в пол так, что ее щека больно царапалась о жесткий камень. Толкаясь с бешеной скоростью и шумно шлепаясь о ее промежность, Гойл глухо стонал, чувствуя, как ее узкая попка — даже после такого "массажа" от Крэбба и МакЛаггена, — крепко сжимает его член. Спустя некоторое время его сменил Кормак. Он долбился в Гермиону с не меньшей яростью, поставив на ее голову ногу и постоянно больно шлепая ее по ягодицам. Ее колени затекли, а боль от того, что ее задницу так грубо насиловали, и не думала сходить на нет. Все ее лицо было залито слезами, голова кружилась, а чувство опозоренности и оскорбленности было просто невыносимо.       Когда на место МакЛаггена встал Крэбб, Гойл сказал:      — Слушай, Винс, мне кажется, что мы доставим этой сучке особенное удовольствие, если выебем ее в жопу вдвоем одновременно.      — Точно! — живо согласился тот. — Давай, только я буду снизу.      Устроившись на полу, Крэбб уложил Гермиону сверху на себя и широко раздвинул ее ноги, держа их чуть повыше колен. Войдя в ее попку, он удовлетворенно зарычал, а Гойл, встав на одно колено перед ними, придерживая член у основания стал просовывать его сверху. Очень медленно, дюйм за дюймом, он продвигался все глубже, заставляя Гермиону хрипло кричать от боли. МакЛагген вынул из ее рта кляп, развязал ей руки и встал прямо над ее головой. Чуть присев, он сжал свой член и принялся шлепать мокрыми яйцами по ее лицу, намотав ее волосы на кулак и не давая ей отстраниться.      — Ааах, черт! — застонал Гойл, когда его ствол полностью скрылся в попке Гермионы.      — Сука, сука, сукааа! — злобно шипел он, толкаясь в ней вместе с Крэббом.      — Она запомнит это на всю жизнь, ребята, — сквозь стоны произнес МакЛагген, заставив ее раскрыть рот и теперь грубо входивший в ее глотку.      Чувствуя приближение оргазма, Гойл заметил, что ее анус стал темно-красным, и по ее бедру вниз стекала капелька крови. Усмехнувшись, он принялся беспощадно шлепать киску Гермионы, время от времени просовывая внутрь почти что всю кисть. Крэбб схватил ее за горло и сжимал его так, что ей едва хватало воздуха, а Кормак продолжал то быстро толкаться в ее рот, то засовывать в него свои яйца, крепко держа ее за волосы обеими руками. Вскоре Гойл, стиснув в ладонях груди Гермионы и последний раз толкнувшись в нее, кончил с отвратительным звериным рыком. Выйдя из нее, он обессиленно сел на пол. Крэбб, продержавшийся на полминуты больше, сначала вышел из ее попки, потерся кончиком головки об ее сфинктер, а затем, снова вернувшись обратно, громко застонал, напрягшись всем телом. Гермиона почувствовала мощную струю горячей мочи внутри себя, которая заполняла ее. Излившись полностью, он кончил, войдя в нее по самые яйца. Одновременно с ним кончил и МакЛагген. Сделав несколько последних особенно глубоких толчков — так, что Гермиону чуть снова не вывернуло, — он вышел из нее и, крепко сжав член и слегка подрачивая его, излился в ее раскрытый рот. Выжав из себя все до последней капли, Кормак последовал примеру Крэбба и стал писать ей в лицо. Почувствовав отвратительный соленый вкус мочи, часть которой попала ей в рот, Гермиона снова начала давиться и кашлять, а МакЛагген напоследок несколько раз шлепнул ее членом по губам.      Он отошел в сторону и уселся на скамейку, а Крэбб, выйдя наконец из Гермионы и оттолкнув ее в сторону, так и остался лежать. Оказавшись на полу, Гермиона почувствовала, как из разбитого ануса с громкими неприятными звуками стала вытекать сперма и моча. Она встала на четвереньки, собираясь было подняться на ноги, но Гойл грубо толкнул ее ногой и, поднявшись на ноги, подошел к ней и дал ей несколько сильных пощечин.      — Ебаная шлюха, тебе понравилось, а? — весело спросил он, схватив ее за подбородок. — А ну-ка, слижи это дерьмо с пола!      Потянув ее за волосы, он наклонил ее к полу и прижал ее лицом к луже, заставляя слизывать все до капли.      — О, черт! — прошептал вдруг МакЛагген. — Пора валить отсюда, парни!      И он кивком головы указал слизеринцам на загоревшийся свет за поворотом коридора. Однако не успели они сделать и шагу, как из-за поворота показалась фигура Снейпа.      — Что здесь происходит? Почему вы здесь в такой час? — сурово спросил он, пока еще не заметив лежащую на полу Гермиону.      МакЛагген, Крэбб и Гойл, понимая, что бежать уже бесполезно, молчали.      — Я спрашиваю, что... — хотел было повторить Снейп, но посмотрев в сторону небольшой ниши в стене, увидел сжавшуюся у стены Гермиону.      Его глаза едва не вылезли из орбит, кулаки сами собой сжались так, что захрустели суставы и он повернувшись, без дальнейших разбирательств, изо всех сил ударил стоявшего ближе всех к нему Гойла в лицо. Здоровый слизеринец отлетел к стене. Удар пришелся ему в нос, который громко хрустнул и был наверняка сломан. Следующий безжалостный удар получил МакЛагген. Он тоже упал на пол и выплюнул в ладонь два выбитых зуба. Крэббу удалось увернуться, но зельевар кинул в него книгу, которую нес с собой. Попав тому прямо в глаз, она упала на пол, а Крэбб, вскрикнув, прижал к больному месту ладонь. После этого Снейп, едва сдерживаясь, чтобы не перейти на крик, сказал:
       — Исключены! Все трое! И я лично устрою так, чтобы вас бросили в Азкабан на максимально возможный срок. И я вам обещаю, там вы на собственной шкуре прочувствуете то, что сделали с этой ни в чем не повинной девчонкой!       В ужасе посмотрев на него, трое насильников стали медленно отступать назад. Увидев, что они его больше не интересуют, все трое бросились бежать.       — Мисс Грейнджер, все хорошо, — как можно спокойнее произнес он, сев рядом с ней на колени. — Они убежали, постарайтесь успокоиться.       Но она, казалось, даже не слышала его, продолжая тихо всхлипывать, прижимая к груди колени. Достав из-под мантии палочку, он направил ее на голову Гермионы и, тяжело вздохнув, произнес:       — Обливиэйт!