Я в глазах твоих утону[Закончен]

Рискованно кренясь под резкими порывами ветра, кареты миновали ворота со статуями крылатых вепрей по бокам и заскрипели по длинной дороге к вершине холма. В окно Лисса видела всё ближе и ближе надвигающийся замок, множество его освещённых окон расплывались и мерцали за плотной завесой дождя. Когда их карета остановилась перед громадными парадными дверями резного дуба наверху каменной лестницы, небо перечеркнула вспышка молнии. Те, кто оказались впереди, уже торопились забежать в замок. Гарри, Рон, Гермиона и Лисса спрыгнули на землю и тоже помчались по ступеням, переведя дух лишь под сводами освещённого факелами холла с его величественной мраморной лестницей.
— Итак, — заговорил, улыбаясь Дамблдор. — Теперь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз попросить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещённых в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомиться в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.
Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продолжил:
— Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Запретный лес является для студентов запретной территорией, равно как и деревня Хогсмид — её не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.
— Что? — ахнул Гарри. Он оглянулся на Фреда и Джорджа, своих товарищей по команде. Те беззвучно разинули рты, уставившись на Дамблдора и, похоже, онемев от шока.
— Это связано с событиями, которые должны начаться в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энергии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаждение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…
Но как раз в этот момент грянул оглушительный громовой раскат и двери Большого зала с грохотом распахнулись.
На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в чёрный дорожный плащ. Все головы в зале повернулись к незнакомцу — неожиданно освещённый вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой тёмных с проседью волос и пошёл к преподавательскому столу.
Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Незнакомец приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния озарила потолок. Гермиона охнула, и было от чего.
Вспышка резко высветила черты лица пришельца. Таких лиц Лиссе ещё не доводилось видеть. Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева скульптором, имевшим довольно смутное представление о том, как должно выглядеть человеческое лицо, и вдобавок скверно владевшего резцом. Каждый дюйм кожи был испещрён рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая жуть была в глазах. Один был маленьким, тёмным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой.
Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вращаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, заглядывая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки.
Незнакомец подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами. Директор пожал её, негромко сказав при этом несколько слов, которые Лисса не расслышала. Похоже, он что-то спросил у вошедшего — тот неулыбчиво покачал головой и тоже вполголоса что-то ответил. Дамблдор кивнул и жестом пригласил его на свободное место по правую руку от себя.
Незнакомец сел, отбросив с лица длинные сивые патлы, и пододвинул к себе тарелку с сосисками; поднял к тому, что осталось от его носа и понюхал, после чего достал из кармана маленький нож, подцепил сосиску за конец и начал есть. Его нормальный глаз был устремлён на еду, но голубой без устали крутился в глазнице, озирая зал и студентов.
— Позвольте представить вам нашего нового преподавателя защиты от тёмных искусств, — жизнерадостно объявил Дамблдор в наступившей тишине. — Профессор Грюм.
По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не захлопал, если не считать самого Дамблдора и Хагрида. Их удары ладонью о ладонь уныло прозвучали при всеобщем молчании и скоро затихли. Всех остальных, видимо, настолько поразило необычайное появление Грюма, что они могли только смотреть на него.
— Грюм? — шепнул Гарри Рону. — Грозный Глаз Грюм? Тот самый, которому твой отец отправился помогать сегодня утром?
— Должно быть, — пробормотал Рон благоговейным тоном.
— Что с ним случилось? — прошептала Гермиона. — Что с его лицом?
— Не знаю, — ответил Рон, заворожённо глядя на Грюма.
Грозный Глаз остался совершенно равнодушен к такому более чем прохладному приёму. Не обращая внимания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из неё порядочный глоток. Пока он пил, задрав локоть, его мантия на пару дюймов приподнялась над полом и Лисса углядела часть точёной деревянной ноги, заканчивающейся когтистой лапой.
Дамблдор вновь прокашлялся.
— Как я и говорил, — он улыбнулся множеству студенческих лиц, все взоры которых были обращены к Грозному Глазу Грюму, — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громадным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хогвартсе состоится Турнир Трёх Волшебников.
— Вы ШУТИТЕ! — оторопело произнес Фред Уизли во весь голос, неожиданно разрядив то напряжение, которое охватило зал с самого появления Грозного Глаза.
Все засмеялись, и даже Дамблдор понимающе хмыкнул.
— Я вовсе не шучу, мистер Уизли, — сказал он. — Хотя, если уж вы заговорили на эту тему, я этим летом слышал анекдот… словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…
Профессор МакГонагалл многозначительно кашлянула.
— Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… — Дамблдор почесал кустистую бровь. — Так о чём бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять своё внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан примерно семьсот лет назад как товарищеское соревнование между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических заданиях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской молодёжью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.
— Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить её беспокойство, многие шёпотом переговаривались, и даже Гарри гораздо больше интересовали подробности Турнира, чем какие-то несчастные случаи, произошедшие сотни лет назад.
— За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, — продолжал Дамблдор, — но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее, наши Департаменты магического сотрудничества и магических игр и спорта пришли к выводу, что пришло время попробовать ещё раз. Всё лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при которых ни один из чемпионов не подвергся бы смертельной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с окончательными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Беспристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галеонов.
— Я хочу в этом участвовать! — прошипел на весь стол Фред Уизли — его лицо разгорелось энтузиазмом от перспективы такой славы и богатства. Он оказался далеко не единственным, кто, судя по всему, представил себя в роли хогвартского чемпиона. За столом каждого факультета Гарри видел людей, с не меньшим восхищением уставившихся на Дамблдора или что-то с жаром шепчущих соседям. Но тут директор заговорил вновь, и зал опять умолк.
— Я знаю, что каждый из вас горит желанием завоевать для Хогвартса Кубок Трёх Волшебников, однако Главы участвующих школ совместно с Министерством магии договорились о возрастном ограничении для претендентов этого года. Лишь студенты в возрасте — я подчеркиваю это — семнадцати лет и старше получат разрешение выдвинуть свои кандидатуры на обсуждение. Это, — Дамблдор слегка повысил голос, поскольку после таких слов поднялся возмущенный ропот — близнецы Уизли, например, сразу рассвирепели, — признано необходимой мерой, поскольку задания Турнира по-прежнему остаются трудными и опасными, какие бы предосторожности мы ни предпринимали, и весьма маловероятно, чтобы студенты младше шестого и седьмого курсов сумели справиться с ними. Я лично прослежу за тем, чтобы никто из студентов моложе положенного возраста при помощи какого-нибудь трюка не подсунул нашему независимому судье свою кандидатуру для выборов чемпиона. — Его лучистые голубые глаза вспыхнули, скользнув по непокорным физиономиям Фреда и Джорджа. — Поэтому настоятельно прошу — не тратьте понапрасну время на выдвижение самих себя, если вам ещё нет семнадцати. Делегации из Шармбатона и Дурмстранга появятся здесь в октябре и пробудут с нами большую часть этого года. Не сомневаюсь, что вы будете исключительно любезны с нашими зарубежными гостями всё то время, что они проведут у нас и что от души поддержите хогвартского чемпиона, когда он или она будет выбран. А теперь — уже поздно, и я понимаю, насколько для вас всех важно явиться на завтрашние уроки бодрыми и отдохнувшими. Пора спать! Не теряйте времени!
Дамблдор сел на место и заговорил с Грозным Глазом. С громким шумом и стуком ученики поднялись на ноги и толпой хлынули к дверям в холл.
— Они не могут так поступить! — заявил Джордж Уизли, который не присоединился к людскому потоку в дверях, а остался стоять, с гневом глядя на Дамблдора. — Семнадцать нам исполняется в апреле, почему же нас лишают шанса?
— Они не помешают мне участвовать, — упрямо сказал Фред, тоже хмуро поглядывая на преподавательский стол. — Чемпионам позволено такое, о чём остальные и мечтать не смеют. И тысяча галеонов награды!
— Ну да, — произнес Рон с мечтательным видом. — Тысяча галеонов…
Лисса почти их не слушала. Она очень устала и сейчас думала только о том, как уютно в её кровати. Хотела только лечь и хорошенько выспаться. А там видно будет.
Но поспать ей так и не удалось. Прекратившиеся после матча по квидичу сны, в Хогвартсе опять возвращались. Вот она сидит на старой, поломанной кровати, смотрит в его глаза и он её целует… Просыпалась Лисса вся в слезах и спешила в ванную, чтобы сестра ничего не заметила. И так всё лето. Потом квидич, Пожиратели, и она начала спать спокойно. Но здесь, в замке, где всё напоминало о нём, спокойствие опять покинуло её…

— Итак, сегодня мы приготовим противоядие Гринга. Надеюсь, что хотя бы четверть из вас сможет приготовить сносное зелье. Постарайтесь не сделать так, как с Раздувающим зельем мистер Долгопупс. — он метнул взгляд на Невилла и того забила дрожь. — У вас сорок пять минут. Приступайте.
Сентябрь подходил к концу. Вся школа ожидала прибытия гостей. Не странно, что на уроках зелья многие втыкали и тупили. Но не Лисса. Она следовала строго рецепту и вскоре зелье приобрело нужный оттенок.
— Отлично мисс Грейнджер. Пять очков Гриффиндору. Малфой? Прекрасно! Пять очков Слизерину. — он подошёл к трясущемуся Невилу. — Ну что же, Долгопупс. Вы свели старания мисс Грейнджер на нет. Минус десять очков Гриффиндору за испорченные ингредиенты. На следующий урок напишите пятнадцать дюймов о свойствах и применении шкуры бумсланга. Свободны. Грейнджер младшая, останьтесь.
Лисса только вздохнула, она уже привыкла к такому обращению.
— Слушаю, профессор.
— Надеюсь, вы ещё помните, о нашем разговоре в начале прошлого года?
— Да, профессор.
— Так вот, если вы не передумали после событий прошедшего года, — Лисса поняла на что он намекает. В прошлом году она тайно встречалась в Визжащей хижине в Сириусом Блэком, которого Снегг не любил со школы, и ему это не нравилось. — и всё же хотите занять мое место, я предлагаю вам дополнительные уроки.
— Дополнительные уроки, сэр?
— Да. Я буду учить вас готовить более сложные зелья. Уровня СОВ и, возможно, даже ЖАБА.
— Сэр, я… Конечно. Когда мне приходить? — Лисса просияла.
— Будете приходить во вторник и четверг. После уроков.
— Да, профессор. А… Сегодня вторник. Мне приходить?
— Да.
— Благодарю. До свидания.
Лисса собрала свои вещи и вышла навстречу друзьям.
— Ну, что? — сразу же спросила Гермиона.
— Он будет давать мне дополнительные уроки.
— Вот задница! — воскликнул Рон.
— Рон! Зельеварение - отличный предмет. Просто тебе нужно больше сосредоточенности.
— Тебе легко говорить. — вставил Гарри. — Снегг тебя любит.
— Не преувеличивай. Просто он…
— Что?
Лисса и сама не понимала причину такого обращения. Все до единого гриффиндорцы не удостаивались и одобряющего взгляда со стороны Снегга, а вот она была в любимчиках. Как бы там ни было, но зелья оставались её любимым предметом.
Поэтому вечером она отправилась в подземелья. Урок прошёл как нельзя лучше. Они готовили зелье уровня СОВ. Оно удалось и Лисса покинула класс в приятном расположении духа.
Но приближаясь к спальне мысли опять повернули не в том направлении. Заснула она с ожиданием того самого сна. И не ошиблась…

***

Лисса проснулась, едва забрезжил рассвет. Она встала, оделась и, стараясь не разбудить Гермиону, спустилась в пустую гостиную. На столе с вечера так и лежит её домашняя работа по прорицаниям. На стене висело объявление о прибытии Шармбатона и Дурмстранга.
Объявление взбудоражило обитателей замка. Куда бы Лисса ни шла, только и слышно: «Турнир Трёх Волшебников», «Турнир Трёх Волшебников«… Все как с ума посходили: кого допустят к конкурсу, какие виды волшебства войдут в состязания, отличаются ли от них хоть чем-нибудь заморские студенты?
И, конечно, замок подвергся генеральной уборке. Несколько потемневших портретов хорошенько почистили и помыли к их вящему недовольству. Портреты ёжились в своих рамах, сердито бурчали, кривя влажные розовые лица. Рыцарские доспехи заблестели и задвигали руками без скрипа и скрежета.
А Аргус Филч в ярости кидался на ребят, забывших вытереть ноги, и даже довёл двух девочек-первоклашек до слёз.
Волновались и преподаватели.
— Долгопупс, пожалуйста, не выдайте гостям из Дурмстранга свое неумение совершить самое простое преобразующее заклинание, — взмолилась профессор МакГонагалл в конце особенно трудного урока: Невилла угораздило превратить собственные уши в кактусы.
И вот наступил долгожданный день. Войдя утром в Большой зал, студенты на миг замерли — ночью на стены вывесили огромные флаги всех факультетов: Гриффиндорский — красный с золотым львом, Когтеврана — бронзовый орёл на синем фоне, жёлтый с чёрным барсуком Пуффендуйцев и зеленое знамя с серебряной змеёй Слизерина. Позади профессорского стола развевалось невероятных размеров полотнище с гербом Хогвартса: большая буква «X» в окружении льва, орла, барсука и змеи.
Фред с Джорджем уже завтракали. Но опять сидели отдельно от всех и о чём-то шептались, что было им отнюдь не свойственно. И Рон с друзьями, конечно, направился прямо к ним.
— Да-а, дело дрянь, — мрачно сказал Джордж Фреду. — Если он все же откажется говорить с нами, придется писать письмо, послать совиной почтой или прямо вручить. Он явно нас избегает, но мы своего добьемся.
— Кто вас избегает? — подсел к ним Рон.
— Исчезни, — буркнул Фред раздражённо.
— А почему дело дрянь? — спросил Рон Джорджа.
— Младший брат слишком приставучий.
— А что вы думаете о Турнире? Хотите в нём участвовать?
— Я спросил у МакГонагалл, как будут выбирать участников, а она не говорит, — сокрушался Джордж — Велела замолчать и заняться трансфигурацией енота.
— Интересно, что войдет в состязания? — задумался Рон, но тут же опять оживился: — Держу пари, мы всё равно победим, правда, Гарри? Нам к опасностям не привыкать.
— Не привыкать-то не привыкать. Но не перед судейской бригадой, — остудил брата Фред.
— А кто обычно судит? — спросил Гарри.
— Всегда директора школ-участниц, — подала голос Гермиона. — На Турнире тысяча семьсот девяносто второго года все трое получили увечья. Тогда участники ловили василиска, а он возьми и встань на дыбы.
Заметив, что многие с удивлением на неё таращатся, Гермиона, как всегда, начала сердиться: почему все они так мало читают!
— Об этом написано в «Истории Хогвартса»! Правда, в ней не всё достоверно. Я бы её назвала «Пересмотренная история». Или ещё лучше: «Необъективная история Хогвартса. Избранные места. Многие приукрашены».
— Ты это про что? — не понял Рон. А Лисса сразу догадалась, какая тирада за этим последует.
— Про домовых эльфов! — отчётливо и громко произнесла Гермиона, подтвердив догадку сестры. — Ни одного раза на протяжении тысячи страниц в «Истории» не сказано, что мы все участвуем в жестоком угнетении сотни эльфов.
Лисса покачала головой и принялась за омлет. Они с Гарри и Роном прохладно отнеслись к кампании Гермионы в защиту домовых эльфов. Но это не охладило её пыл. Правда, они купили два значка, чтобы Гермиона хоть немного угомонилась. Но только выкинули деньги на ветер: менее говорливой она не стала. Хуже того, потребовала носить значки — подать пример другим. Каждый вечер, придя в гостиную, Гермиона высматривала очередную жертву, загоняла в угол и трясла у неё под носом жестяной банкой со значками.
— Да поймите же, — втолковывала она зачерствелым гриффиндорцам, — вам меняют простыни, топят камины, моют классы, на вас готовит целая армия крошек-волшебников. И за свой труд они не получают ни сикля. Это настоящие рабы!
Некоторые, среди них Невилл, опустили в банку пару сиклей, чтобы Гермиона отвязалась. Кое-кто слегка проникся её словами, но этим дело и ограничилось. А многие и вовсе сочли её приставания за шутку.
Рон возвёл глаза к потолку, заливавшему зал последними лучами осеннего солнца. Фред проявил повышенный интерес к бекону (близнецы не купили значок «ГАВНЭ»). А Джордж сказал:
— Слушай, Гермиона, ты-то хоть раз была на кухне?
— Конечно, нет, — отрезала Гермиона. — Ученикам…
— А мы были, — перебил её Джордж и ткнул Фреда в бок. — И неоднократно. Воровали еду. И видели домовиков. Они там блаженствуют. Считают, что лучше работы нет!
— Потому что они необразованны и внушаемы. Им можно внушить что угодно, — горячо продолжала Гермиона, но тут зашумела крыльями совиная почта, и она смолкла.
Лисса вскинула голову — к Гарри летела Букля. Рон с Гермионой не отрывали от неё тревожного взгляда. Сова села на плечо Гарри, сложила крылья и устало протянула лапу. Гарри отвязал письмо Сириуса и дал ей корку бекона, которую Букля с благодарностью проглотила. Убедившись, что близнецы заняты обсуждением Турнира Трёх Волшебников, он шёпотом прочитал друзьям письмо:

— «Добрый день, Гарри!
Я вернулся туда, где был, и сейчас опять в надёжном укрытии. Держи меня в курсе всего, что происходит в Хогвартсе. Не используй Буклю, меняй сов. Обо мне не беспокойся, но сам будь начеку. Не забудь, что я сказал тебе про твой шрам. Сириус».
— А сов менять зачем? — тихо спросил Рон.
— Букля очень выделяется среди других птиц, — мигом сообразила Гермиона. — Белоснежная сова, которая часто прилетает в одно и то же место, не может не привлечь внимание. Ведь белые совы в тех краях большая редкость.
— Гарри, бери Варду. Она менее заметна. Да и мне пока не нужна. — сказала Лисса.
— Да. Спасибо тебе.
Гарри свернул письмо и сунул в мантию. Чудо, конечно, что Сириусу удалось без происшествий вернуться в безопасное место. Но с другой стороны, когда Сириус неподалёку, чувствуешь себя спокойнее и не так долго ждёшь ответа на отправленное письмо.
— Спасибо тебе, Букля, — поглаживал Гарри сову. Сонно ухнув, она нырнула клювом в кубок с апельсиновым соком и взлетела, предвкушая сладкий сон на маковке башни.
В воздухе витало ощущение праздника. На уроках никто себя не утруждал, все мысли были о гостях из Шармбатона и Дурмстранга. Даже зельеварение сегодня кончилось на полчаса раньше. Прозвенел звонок. Гарри, Рон и Лисса с Гермионой поспешили к себе в башню. Оставили в спальне сумки, надели плащи и помчались вниз по лестнице в холл.
Деканы факультетов построили учеников в колонны.
— Уизли, поправьте шляпу, — командовала профессор МакГонагалл. — Первокурсники, вперед. И, пожалуйста, не толкайтесь!
Рядами спустились по главной лестнице и выстроились перед замком. Был ясный холодный вечер. Сгущались сумерки. Бледная призрачная луна уже взошла над Запретным лесом. Гарри, стоявший в четвёртом ряду между Роном и Гермионой, заметил среди первоклашек Дэнниса Криви, которого трясло в предчувствии чего-то необычного.
— Скоро шесть, — взглянув на часы, Рон устремил взгляд на дорогу, ведущую к главным воротам. — На чём, по-твоему, они едут? На поезде?
— Сомневаюсь, — сказала Гермиона.
— А как тогда? На мётлах? — предположил Гарри, глядя в небо, усеянное крупными звездами.
— Не думаю. Путь-то неблизкий.
— Может, портал? — терялся в догадках Рон. — А может, у них разрешается трансгрессироваться до семнадцати лет?
— На территории Хогвартса трансгрессироваться невозможно, сколько раз тебе говорить, — осекла его Лисса.
Друзья внимательно обшаривали взглядами небо. Ни малейшего признака летящего предмета. Как всегда, тишь и покой. Лисса стала замерзать. Скорей бы уж появились гости! Может, они придумали какое-то необычное представление? Ему вспомнились слова мистера Уизли на стадионе перед матчем на Кубок мира: «Всегда одно и то же. Любим на сборищах распускать павлиньи перья».
К счастью, Дамблдор, стоящий с другими учителями в последнем ряду, в эту минуту воскликнул:
— Чует моё сердце — делегация Шармбатона недалеко!
— Где? Где? — обрадовались ребята, вертя головами.
— Вон! — указал шестикурсник на небо в стороне Запретного леса.
Нечто огромное, куда больше метлы, нет, целой сотни мётел, летело по иссиня-чёрному небу, быстро увеличиваясь в размерах.
— Дракон! — пискнул насмерть перепуганный первокурсник.
— Ты что, дурак? Это летучий дом! — уверенно заявил крошка Дэннис Криви.
Его догадка оказалась близка к истине. Гигантская чёрная тень почти касалась верхушек деревьев. Льющийся из окон замка свет озарил приближающееся чудо — огромную синюю карету, подобную башне. Её тянула по воздуху дюжина крылатых золотых коней с развевающимися белыми гривами, каждый величиной со слона.
Первые три ряда учеников подались назад. Заходя на посадку, карета снижалась с бешеной скоростью. И, наконец, с оглушительным громом, от которого Невилл, подпрыгнув, наступил на ногу пятикурснику-слизеринцу, копыта золотых коней, размером с хорошее блюдо, коснулись земли на опушке Запретного леса. Следом приземлилась карета и покатила, подпрыгивая на гигантских колесах; кони кивали исполинскими головами, выпучив огромные огненно-красные глаза.
Открылась дверца, украшенная гербом: две скрещенные золотые палочки, из каждой вылетают по три красные звезды; с облучка прыгнул мальчик в голубой мантии, наклонился, что-то нашарил на полу кареты и развернул золотые ступеньки. Тут же почтительно отпрыгнул назад, и из кареты появилась чёрная лаковая туфля, размером не меньше детских санок, и сразу же за ней изумлённым зрителям явилась её обладательница. Таких великанш Гарри никогда в жизни не видел. Неудивительно, что у кареты и лошадей столь впечатляющие габариты!
Только один Хагрид мог бы с ней померяться: вряд ли он хоть на сантиметр её ниже. Впрочем, может, потому, что он привык к Хагриду. Женщина, стоявшая уже на первой ступеньке и озиравшая ряды ошеломлённых зрителей, показалась ему всё-таки огромнее Хагрида. Она вошла в полосу света, падающего из окон замка, и обнаружилось, что у неё красивое лицо с оливковой кожей, тёмные глаза и крупный орлиный нос, блестящие волосы собраны в низкий пучок на шее. Дама была с головы до ног закутана в чёрную атласную мантию, на шее и толстых пальцах поблескивали превосходные опалы.
Дамблдор зааплодировал. Ученики вторили. Многие вставали на цыпочки, чтобы лучше разглядеть великаншу.
Лицо её расплылось в улыбке. Она подошла к Дамблдору и протянула сверкающую драгоценностями руку. Директор, и сам роста немалого, лишь слегка склонился для поцелуя.
— Дорогая мадам Максим! Добро пожаловать в Хогвартс!
— Дамблёдорр, — произнесла мадам Максим грудным голосом. — Надеюсь, вы пребываете в добром зд'гавии?
— Спасибо. Я в превосходной форме.
— Мои ученики, — небрежно махнула она назад огромной ручищей.
Лисса, чьё внимание было приковано к мадам Максим, только теперь заметила вышедших из кареты подростков лет пятнадцати-шестнадцати. Их было десятка полтора, и все они дрожали от холода в мантиях из тонкого шёлка. Кое-кто обмотал голову тёплым шарфом. Насколько Лисса могла видеть (учеников почти скрыла огромная тень мадам Максим), все с испугом поглядывали на замок
— Ка'г-ка'гов уже приехал?
— С минуты на минуту ждём, — сказал Дамблдор. — Вы его будете здесь приветствовать или пойдете сразу в замок?
— Лучше пойдем в замок. Тут у вас холодно. Только вот кони…
— Наш преподаватель ухода за магическими существами сочтет за счастье о них позаботиться. Он вот-вот вернётся, только уладит небольшое недоразумение. Его… э-э… подопечные требуют повышенного внимания.
— Его сопляки, — шепнул Рон Гермионе.
— Моим коням нужен сильный конюший. — Мадам Максим явно сомневалась, что хогвартский учитель справится с её золотыми жеребцами. — Они ошшень к'гепкие.
— Уж поверьте, кому-кому, а Хагриду эта работёнка по плечу, — улыбнулся Дамблдор.
— Ошшень хо'гошо! — слегка поклонилась мадам Максим. — Передайте, пожалуйста, мсье 'Агриду, что пьют мои кони только ячменный виски.
— Непременно передам. — Дамблдор тоже в ответ поклонился.
— Следуйте за мной, — величаво махнула ученикам мадам Максим.
И хогвартцы расступились, пропуская гостей к каменным ступеням.
— А дурмстрангские кони тоже, наверное, не меньше? — обратился Симус Финниган к Гарри и Рону через головы Парвати и Лаванды.
— Будут больше этих — даже Хагриду с ними не справиться, — покачал головой Гарри. — Если, конечно, соплы его уже не прикончили. Интересно, что там у него стряслось?
— Может, они убежали? — с надеждой предположил Рон.
— Не дай бог! — содрогнулась Гермиона. — Представь себе: соплохвосты ползают по территории замка!
Холод начал пробирать до костей. Кто-то поглядывал на небо. Тишину нарушали только фырканье и стук подков золотых коней мадам Максим.
— Слышите? — вдруг воскликнул Рон.
Откуда-то из темноты донесся престранный звук — погромыхивание, сопровождаемое всасывающим хлюпаньем, как если бы гигантский пылесос двигался по речному руслу.
— Озеро! — крикнул Ли Джордан. — Гляньте на озеро. Стоя на возвышении у замка, они отчётливо видели внизу чёрную гладь воды, которую теперь уже нельзя было назвать гладью. В середине озера появились завихрения, затем огромные пузыри, глинистый берег захлестнули волны, и вдруг в самом центре возникла воронка, как будто на дне вынули огромную затычку. Из самой её сердцевины медленно поднимался длинный чёрный шест. Корабельная снасть, догадалась Лисса.
— Это мачта, — объяснила она Рону и Гарри. Величественный корабль неторопливо всплывал из воды, мерцая в лунном свете. У него был странный скелетоподобный вид, как у воскресшего утопленника. Тусклые огни иллюминаторов походили на светящиеся глаза призрака. С оглушительным всплеском корабль, наконец, весь вынырнул и, покачиваясь на бурлящей воде, заскользил к берегу. Вскоре раздался звук брошенного на мелководье якоря, и на берег спустили трап.
С борта потянулись пассажиры, и в иллюминаторах замелькали движущиеся фигуры. Все они величиной не уступали Крэббу с Гойлом! Но вот они вошли в падающий из окон замка свет, и Лисса увидела, что не такие они и большие, просто на них надеты лохматые шубы. Человек, шедший первым, был одет в другие меха — гладкие, блестящие, серебристые, под стать волосам.
— Дамблдор! — радостно воскликнул он, поднимаясь по склону. — Как поживаете, любезный друг?
— Благодарю, прекрасно, профессор Каркаров.
Голос у Каркарова бархатный, с льстивой ноткой. Высокий, худой, как и Дамблдор, но седина короткая, а козлиная бородка с завитком на конце едва скрывает безвольный подбородок. Подойдя к Дамблдору, он взял его руки в свои и крепко тряхнул.
— Старый добрый Хогвартс, — смотрел он, улыбаясь, на замок. Зубы у него желтоватые, а улыбка не вяжется с холодным, проницательным взглядом. — Как хорошо снова быть здесь… Как хорошо… Виктор, иди сюда. В тепло. Вы не против, Дамблдор? Виктор немного простыл…
Каркаров поманил одного из учеников, тот подошёл. Крупный, с горбинкой нос, густые чёрные брови… Гермиона дёрнула сестру за локоть, что-то зашептала на ухо. Но Лисса и сама узнала гостя.
Это был Крам.
— Глазам не верю! — воскликнул Рон.
Хогвартцы ровным строем поднимались вслед за гостями по каменным ступеням. Рон был вне себя от восторга.
— Крам! Нет, ты представляешь себе, Гарри? Сам Виктор Крам!!!
— Что с тобой, Рон, Крам всего лишь игрок в квиддич, — пожала плечами Лисса.
— Всего лишь! — передразнил её Рон. — Ты что, Лисса, не знаешь? Это же один из сильнейших в мире ловцов! Я понятия не имел, что он всё ещё школьник!
В холле, заметила Лисса, Ли Джордан прыгал на цыпочках, чтобы мельком узреть затылок Виктора Крама, а шестикурсницы лихорадочно шарили в складках мантий.
— Не может быть! У меня нет с собой ни одного пера! Что же делать? Может, он подпишет шляпу губной помадой?
— Делать им нечего! — высокомерно заявила Гермиона, проходя мимо девушек, чуть не дерущихся из-за тюбика губной помады.
— Я бы тоже не прочь взять у него автограф. Гарри, не одолжишь перо? — засуетился Рон.
— У меня тоже нет. Они все наверху в сумке.
Друзья подошли к своему столу. Рон сел лицом к входной двери, у которой толпились дурмстрангцы во главе с Крамом, высматривая, куда сесть. Гости из Шармбатона уже сидели за столом Когтеврана, мрачно озираясь по сторонам. Головы у троих были все ещё замотаны тёплыми шарфами.
— Ничуть не холодно, — сердилась Гермиона. — Неужели трудно было захватить с собой плащи!
— Идите к нам, сюда, — махал гостям Рон. — Садитесь! Гермиона, подвинься!
— Что?
— А-а, уже поздно, — махнул рукой Рон.
Виктор Крам с однокашниками двинулись к столу слизеринцев. Крэбб с Гойлом были на седьмом небе. А Малфой не преминул тут же вступить с Крамом в беседу.
— Подлизывайся, подлизывайся, — с досадой проговорил Рон. — Крам всё равно видит тебя насквозь. Хотя… ему не привыкать ко всеобщему вниманию. Интересно, где они будут ночевать? Гарри, давай позовем их к нам в спальню! Я не прочь уступить ему свою кровать. А сам могу спать и на раскладушке.
Гермиона фыркнула.
— Эти будут повеселее шармбатонцев, — заметил Гарри.
Дурмстрангцы сняли лохматые шубы и с любопытством разглядывали тёмный потолок, усеянный звездами. Некоторые, не скрывая восхищения, вертели в руках золотые тарелки и кубки.
Лисса поймала на себе взгляд Крама. Он улыбнулся, она ответила улыбкой и отвернулась.
Завхоз Филч, надевший в честь праздника старый, потертый фрак, добавил к профессорскому столу ещё четыре кресла — по два слева и справа от Дамблдора.
— Но приехало-то всего два профессора, — удивился Гарри. — А Филч почему-то поставил четыре кресла. Кто-то ещё приедет?
— А? — рассеянно переспросил Рон, жадно пожиравший глазами Крама.
Наконец, все заняли свои места, и к профессорскому столу потянулись преподаватели, шествие замыкали профессор Дамблдор, профессор Каркаров и мадам Максим. Увидев своего директора, шармбатонцы поспешили встать. За соседними столами раздались смешки. Но подопечные мадам Максим невозмутимо оставались на ногах, покуда великанша не опустилась в кресло по левую руку от Дамблдора, стоявшего за столом в ожидании тишины.
— Добрый вечер, леди, джентльмены и привидения, а главное, наши гости, — наконец начал он, лучезарно улыбнувшись иноземным ученикам. — С превеликим удовольствием приветствую вас в Хогвартсе! Уверен, что вы хорошо проведете у нас время. Не сомневаюсь, вы уже успели оценить удобства нашего замка!
При этих словах одна из шармбатонских девушек, у которой на голове всё ещё был шарф, громко хихикнула.
— Никто тебя здесь не держит, — буркнула с неприязнью Гермиона.
— Официальное открытие Турнира, — как ни в чём не бывало продолжал Дамблдор, — состоится сегодня вечером, сразу же после ужина. Угощайтесь, дорогие друзья, на славу. Ешьте, пейте и чувствуйте себя как дома!
Дамблдор сел, а Каркаров сейчас же наклонился к нему и о чём-то оживлённо заговорил.
Блюда, как всегда, начали наполняться едой. На этот раз эльфы-домовики превзошли себя. Каких только кушаний не было, в том числе и заморских!
— А это что? — спросил Рон, указывая на блюдо не то с супом, не то с рагу из моллюсков, стоявшее рядом с йоркширским пудингом из говядины с почками.
— Буйябес, — объяснила Гермиона.
— Надо же! — удивился Рон.
— Это французское блюдо. Я его ела на каникулах позапрошлым летом. Очень вкусно.
— Поверю тебе на слово, — сказал Рон и потянулся к привычному пудингу.
В зале прибавилось учеников двадцать, не больше, а казалось, яблоку негде упасть. Наверное, из-за одежды гостей. Слишком уж она выделялась на фоне чёрной хогвартской: под шубами дурмстрангцев оказались кроваво-красные мундиры.
Минут через двадцать дверь за профессорским столом отворилась и в зал вошёл Хагрид. Сев на обычное место, он сразу же помахал толсто забинтованной рукой Гарри, Рону и Гермионе.
— Как поживают соплы, Хагрид? — спросил Гарри.
— Процветают, — широко улыбнулся лесничий.
— Никто и не сомневался, — тихонько сказал Рон. — Похоже, нашли еду по душе. Пальчики Хагрида.
— Будьте доб'гы, передайте, пожалуйста, буйя-а-бес! — громко попросил чей-то голос.
Это была девушка, не сдержавшая смешок во время приветствия Дамблдора. Она наконец-то сняла шарф, и её белокурые волосы волной падали почти до самого пояса. У неё были большие синие глаза и ровные белые зубы, напомнившие незабвенную улыбку профессора Локонса.
Рон покраснел до ушей. Взглянул на девушку, открыл было рот, но вместо слов издал бессмысленное бульканье.
— Пожалуйста, — придвинул к ней блюдо Гарри.
— Вы уже поели?
— Д-да, о-очень вкусно, — заикаясь, проговорил Рон. Девушка взяла блюдо и осторожно понесла к своему столу. Рон таращился на неё, как на неземное диво. Привел его в чувство смешок Гарри.
— Вылитая вейла! — осипшим голосом прохрипел Рон.
— Глупости, — возмутилась Гермиона. — Ты один уставился на неё с таким идиотским видом.
Но она ошибалась. Многие глядели вслед этой девушке, а некоторые, как и Рон, потеряли дар речи.
— Говорю тебе, она самая необыкновенная на свете девушка! — вертелся на стуле Рон, стараясь не упускать её из виду. — В Хогвартсе таких нет.
— В Хогвартсе есть и получше! — выпалил Гарри, глянув искоса на Чжоу Чанг, сидевшую неподалеку от белокурой красавицы.
— Да перестаньте вы оба пялиться! — рассердилась уже Лисса. — Посмотрите лучше, кто ещё пришёл в зал.
И она кивнула на преподавательский стол. Два пустых кресла наконец обрели хозяев. Рядом с профессором Каркаровым сел Людо Бэгмен, а слева от мадам Максим — начальник Перси мистер Крауч.
— Что они тут делают? — удивился Гарри.
— Они — организаторы Турнира Трёх Волшебников. — Гермиона, как всегда, знала всё. — Полагаю, приехали посмотреть начало Турнира.
Скоро появились вторые блюда, и среди них опять незнакомые. Рон хорошенько рассмотрел светлое бланманже и слегка подвинул его вправо — пусть заметят за столом Когтеврана. Но девушка, похожая на вейлу наверное, была сыта, и бланманже не соблазнило её.
Наконец, золотые тарелки опустели, и Дамблдор опять встал с кресла. Зал в ожидании замер. Лисса почувствовала легкое волнение. А сидевшие в отдалении от всех близнецы так и впились в директора горящим взглядом.
— Торжественный миг приблизился. — Дамблдор оглядел, улыбаясь, обращённые к нему лица. — Турнир Трёх Волшебников вот-вот будет открыт. Перед тем как внесут ларец…
— Что-что внесут? — не понял Гарри.
— … я хотел бы коротко объяснить правила нынешнего Турнира. Но прежде позвольте представить тем, кто не знает, мистера Бартемиуса Крауча, главу Департамента международного магического сотрудничества. — Слушатели вежливо похлопали. — А также Людо Бэгмена, начальника Департамента магических игр и спорта.
Бэгмену достались щедрые аплодисменты, наверное, благодаря его славе загонщика, а может, просто потому, что вид у него был куда приветливее: Бэгмен оценил аплодисменты, осклабившись и помахав залу рукой, а хмурый Бартемиус Крауч и бровью не повел, когда Дамблдор назвал его имя. На чемпионате мира, вспомнил Гарри, он был в строгом костюме, а сейчас в мантии волшебника выглядел как-то нелепо. Его усы щёточкой и аккуратный пробор странно контрастировали с длинными белыми волосами и бородой Дамблдора.
— Мистер Бэгмен и мистер Крауч, организаторы Турнира, без устали работали несколько месяцев, — продолжал Дамблдор. — И они войдут в судейскую бригаду, которая будет судить состязания.
При слове «состязания» зал навострил уши, что от Дамблдора не ускользнуло.
— Филч, — улыбнулся он, — ларец сюда, пожалуйста.
Филч, который до этой минуты прятался где-то в дальнем углу зала, тут же явился к профессорскому столу, неся в руках старинный деревянный ларец, инкрустированный жемчугом. Зал, зашумев, всколыхнулся. Дэннис Криви даже встал на стул, чтобы лучше видеть, но был так мал, что всё равно едва возвышался над соседними головами.
Филч осторожно поставил ларец перед Дамблдором, и тот продолжил объяснения:
— Инструкции к состязаниям мистером Краучем и мистером Бэгменом уже проверены. Для каждого тура всё готово. Туров — три, состязания основаны исключительно на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолеть опасность.
При последних словах зал притих, затаив дыхание. А Дамблдор невозмутимо продолжал:
— В Турнире, как известно, участвуют три чемпиона, по одному от каждой школы-участницы. Их будут оценивать по тому, как они справились с очередным состязанием. Чемпион, набравший во всех турах самое большое число баллов, становится победителем. Участников Турнира отбирает из школьных команд беспристрастный выборщик — Кубок огня.
Дамблдор вынул волшебную палочку и стукнул по крышке ларца три раза. Крышка медленно, со скрипом открылась. Дамблдор сунул внутрь руку и достал большой, покрытый грубой резьбой деревянный Кубок. Ничего примечательного — не будь он до краёв наполнен пляшущими синеватыми языками пламени. Дамблдор закрыл крышку, осторожно поставил на неё Кубок, чтобы все хорошо его видели.
— Желающие участвовать в конкурсе на звание чемпиона должны разборчиво написать свое имя и название школы на куске пергамента и опустить его в Кубок, — сказал он. — Им дается на размышление двадцать четыре часа. Кубок будет выставлен в холле. И завтра вечером выбросит с языками пламени имена чемпионов, которые примут участие в Турнире Трёх Волшебников. Конечно, избраны будут достойнейшие из достойнейших. Кубок на всю ночь останется в холле и будет доступен всем, кто хочет участвовать в Турнире. К участию в Турнире будут допущены только те, кто достиг семнадцати лет. А чтобы те, кому нет семнадцати, не поддались искушению, я очерчу вокруг него запретную линию. Всем, кто младше указанного возраста, пересекать эту линию запрещено. И последнее: желающие участвовать в конкурсе, примите к сведению — для избранных в чемпионы обратного хода нет. Чемпион будет обязан пройти Турнир до конца. Бросив своё имя в Кубок, вы заключаете с ним магический контракт, который нарушить нельзя. Посему хорошенько подумайте, действительно ли вы хотите участвовать в Турнире. Ну, а теперь, кажется, самое время идти спать. Всем, всем доброй ночи.
— Запретная линия! — воскликнул Фред, выходя из зала, глаза у него возмущенно сверкали. — Её наверняка можно обмануть зельем, ну, которое набавляет возраст. А когда уже имя в Кубке, кричи «ура»! Кубку — умора! — всё равно, сколько тебе лет!
— Дело не в возрасте, — возразила Гермиона. — Мы ещё очень мало знаем, и нам такие состязания не по плечу.
— Говори только за себя, — обозлился Джордж. — Гарри, ты ведь хочешь принять участие в конкурсе?
Гарри не ответил.
— Где же он? — Рон их не слушал, высматривая в толпе Крама. — Дамблдор не сказал, где будут жить гости из Дурмстранга?
Ответ не заставил себя ждать. Друзья как раз поравнялись со слизеринским столом.
— Всем обратно на корабль, — распорядился Каркаров. — Виктор, как ты себя чувствуешь? Хорошо поел? Может, послать на кухню за глинтвейном? — беспокоился он.
Крам покачал головой и натянул шубу. Лисса подавила смешок, но вышло не очень и Крам повернул к ней голову. От этого ей захотелось расхохотаться, но она вспомнила наставления профессора Макгонагал и сделала вид что закашлялась. По лицу Крама было видно, что он не очень поверил.
— Профессор, мне бы хотелось выпить вина, — разохотился другой ученик переключая внимание на себя.
— Я предлагаю не тебе, Поляков, — рявкнул Каркаров, и заботливый отеческий вид мгновенно испарился. — Ты опять, неряха, закапал едой всю мантию!
Он развернулся и повел учеников к дверям. Гарри с друзьями как раз выходили из зала. Гарри пропустил Каркарова вперед.
— Спасибо, — небрежно бросил Каркаров, мельком взглянув на Гарри. И застыл в изумлении — прямо-таки уставившись на Гарри, точнее, на его шрам. Его подопечные тоже остановились позади директора, с любопытством таращась на Гарри, на многих лицах читался испуг. Парень в заляпанной едой мантии толкнул локтем стоявшую рядом девушку и беззастенчиво ткнул в Гарри пальцем.
— Да, это Гарри Поттер, — прохрипел кто-то сзади. Профессор Каркаров резко обернулся. Грозный Глаз Грюм стоял, опираясь на свою палку, его волшебное око, не мигая, буравило директора Дурмстранга.
Каркаров побледнел, на искажённом лице проступила ярость, смешанная со страхом.
— Ты! — только одно слово сорвалось с его губ.
— Да, я, — мрачно кивнул Грюм. — И, если тебе нечего сказать Гарри Поттеру, сделай милость, проходи, не задерживайся. Ты не даёшь пройти.
Что правда, то правда: позади Грюма столпилось ползала, ожидая, когда пробка в двери рассосётся. Ребята заглядывали через плечо, стараясь увидеть, что там впереди происходит.
Не ответив ни слова, Каркаров поспешно удалился вместе с учениками. Грюм долго смотрел ему вслед волшебным глазом, изуродованное лицо выражало острую неприязнь.

***

По субботам ученики спускались завтракать позже. Но в этот выходной не только Гарри, Рон и Гермиона встали пораньше. В холле уже собралось человек двадцать.
Кто-то жевал тосты, и все глазели на Кубок огня. Он стоял в центре холла на табуретке, на которую обычно клали Волшебную шляпу. Его обегала начерченная на полу золотая линия, образуя окружность радиусом три метра.
Близнецы Уизли попытали счастья с Зельем Старения и отправились в госпиталь с седыми бородами.
Друзья позавтракали и Лисса отправилась в башню астрономии. Днем там никого не было и из окон открывался великолепный вид. Она захватила альбом и карандаши и скоро уже рисовала пейзаж окрестностей Хогвартса.
Вдруг дверь отворилась и вошёл тот, кого она меньше всего ожидала увидеть. Виктор Крам.
— О, прости, я не знал, что здесь кто-то будет. Та девушка, Пенси вроде, сказала, что здесь никого не бывает.
— Ну что же, мисс Приплюснутая мордашка часто ошибается.
— Я заметил, что те факультеты, зелёный и красный, вы не очень дружны.
— Зелёный и красный? — Лисса рассмеялась. — Зелёный — это Слизерин, а красный, мой факультет, — Гриффиндор. Эта вражда ещё между основателями началась.
— Ясно. А что ты здесь делаешь?
— Я сюда рисовать прихожу. Вид хороший. — она указала на окно. — А ты от поклонниц прячешься?
— Вообще-то от Каркарова. А то он заладит, мол береги себя и так далее.
— Кто бы мог подумать! — она опять рассмеялась.
— Стой, это ведь ты тогда на ужине смеялась, когда он мне глинтвейн предлагал.
— Допустим.
— Это не смешно! — его серьезный вид при этом заставил Лиссу ещё пуще рассмеяться.
— А по моему смешно. Ты самый молодой ловец международного класса, а тебя опекают, как трёхлетнего.
— Да ладно. Будто с Поттером никто не носиться.
— Ну… — она вспомнила все истории, в которые они встревали несмотря на все меры предосторожности. — Это не помогает.
— Вот как. Вы друзья, да?
— Вроде того. А что?
— Это, наверное, круто.
— Не круче чем быть известным игроком в квидич. Хотя, приключений намного больше. — она вдруг вспомнила про Сириуса.
Крам рассмеялся.
— А с тобой весело. Обычно девушки сразу на меня кидаются, а ты… Другая.
— Сочту это за комплимент. Кстати, мой друг твой большой фанат, не мог бы ты расписаться? — она протянула кусок альбомного листа. — Его зовут Рон.
— Конечно. — он черкнул что-то на пергаменте и отдал ей. Лисса даже не взглянула на него и спрятала в карман.
— Спасибо. Было приятно поговорить, но мне пора. Может ещё увидимся вечером. — она вышла.
— Стой! — крикнул он, когда девушка уже спускалась по лестнице. — Ты не сказала, как тебя зовут.
— А зачем тебе?
— Просто интересно. — Лисса улыбнулась.
— Лисса. — он кивнул и зашёл обратно в башню. А она поспешила в спальню.
После разговора с Крамом её охватила эйфория. Лисса вдруг представила лицо Паркинсон, когда та узнает, что по её милости они говорили. Преисполненная веселых мыслей она не заметила пропавшую ступеньку на лестнице. Шаг и вот уже она летит. Удар, боль внизу живота, словно кто-то пронзил ножом, ещё удар и перед глазами всё поплыло…
Сколько раз уже она просыпалась в этом госпитале? Наверное, не меньше порядочных игроков в квидич. Боль ушла. Но всё-таки живот всё-ещё болел. Лисса почувствовала, что что-то зажато между ногами. Она подняла одеяло и увидела что-то вроде компресса. Она ничего не понимала. Девушка огляделась по сторонам. Кровать отгорожена ширмой.
— Эй, есть кто-нибудь?
Никто не ответил. Но скоро послышались шаги. Вошла мадам Помфри.
— О, ты очнулась! Вот и славно.
— Что случилось? Ничего не помню.
— Ты упала с лестницы дорогая. Сильно ударилась головой и сломала руку. Руку я починила. — она ласково улыбнулась. — Голова тоже в порядке. Только вот…
— Что?
— Понимаешь, дорогая, у твоего альбома деревянная обложка. И когда ты падала, угол попал куда-то вниз живота. И получилось так, что… — колдомедик явно испытывала неловкость. — В общем, мышцы сократились в защитной реакции слишком сильно, да и угол альбома…
— Да скажите уже наконец!
— У тебя порвалась девственная плева.
Лисса онемела. Этим летом они с Гермионой пережили серьёзный разговор на эту тему и ей не понадобились объяснения. А она даже не знала, как к этому относиться. Выражение лица мадам Помфри было исполнено сочувствия, а она ничего такого не чувствовала. Ну и ладно. Во всём есть свои плюсы.
— Можно мне поговорить с сестрой?
— Да-да, конечно. Она ждёт.
Колдомедик впустила Гермиону и вышла.
— Ну как ты?
— Она тебе сказала?
— Да. Мне жаль.
— Странно, да? Меня уделал подаренный тобой альбом. — Лисса рассмеялась.
— Ты странная. Чего тебе весело?
— Я с Крамом говорила. Рисовала в башне астрономии, а Паркинсон ему сказала, что там никого не бывает. Вот ведь умора?
— И как он?
— Да что-то такое. Кстати, я автограф взяла, для Рона.
— То-то он обрадуется.
— А где они?
— В Большом Зале. Вот-вот начнётся церемония. Я говорила перед этим с мадам Помфри. Она сказал, что ты можешь пойти. Только тебе нужно поторопиться.
— Да-да. Сейчас.
Лисса встала и аккуратно убрала зажатую между ногами ткань. Крови там почти не было. Лисса облегчёно вздохнула. Она одела мантию и пошла с сестрой в зал.
Освещённый свечами Большой зал был уже почти полон. Кубок огня стоял на преподавательском столе перед пустым креслом Дамблдора. Гарри и Рон уже сидели за столом и Гермиона с Лиссой поспешили присоединиться.
— Надеюсь, он выберет Анджелину, — сказал Фред.
— Я тоже! — горячо откликнулась Гермиона. — Теперь совсем скоро узнаем!
Ужин, казалось, никогда не кончится. Может, потому, что праздник длился второй день, Лисса не налегала на изысканные блюда. И не она одна, все вокруг ерзали на стульях, тянули шеи, вставали на ноги, всеми овладело нетерпение: скоро ли Дамблдор завершит трапезу? Кто будет Тремя Волшебниками?
Наконец, золотые тарелки засияли первозданной чистотой. Зал шумел, гудел и вдруг смолк — Дамблдор поднялся с места. Сидящие по обе стороны от него профессор Каркаров и мадам Максим замерли в напряженном ожидании. Людо Бэгмен, как всегда, сиял, подмигивая то тому, то другому в зале. У Крауча, напротив, вид был безучастный, почти скучающий.
— Кубок огня вот-вот примет решение, — начал Дамблдор. — Думаю, ему требуется ещё минута. Когда имена чемпионов станут известны, попрошу их подойти к столу и проследовать в комнату, примыкающую к залу. — Он указал на дверь позади профессорского стола. — Там они получат инструкции к первому туру состязаний.
Он вынул волшебную палочку и широко ей взмахнул; тотчас все свечи в зале, кроме тех, что горели в тыквах, погасли. Зал погрузился в полутьму. Кубок огня засиял ярче, искрящиеся синеватые языки пламени ослепительно били по глазам. Но взгляды всех всё равно прикованы к Кубку, кое-кто поглядывает на часы…
— Осталась одна секунда, — сказал Ли Джордан. Пламя вдруг налилось красным, взметнулся столп искр, и из Кубка выскочил обгоревший кусок пергамента. Зал замер.
Дамблдор, протянув руку, подхватил пергамент, освещённый огнём, опять синевато-белым, и Дамблдор громким, отчетливым голосом прочитал:
— «Чемпион Дурмстранга — Виктор Крам».
Зал содрогнулся от грохота аплодисментов и восторженных криков.
— Так и должно быть! — громче всех кричал Рон.
Виктор Крам поднялся с места и, ссутулив плечи, вразвалку двинулся к Дамблдору, повернул направо и, миновав профессорский стол, исчез в соседней комнате.
— Браво, Виктор! Браво! — перекричал аплодисменты Каркаров, так что его услышал весь зал. — Я знал, в тебе есть дерзание!
Постепенно шум в зале стих, внимание всех опять приковано к Кубку. Пламя вновь покраснело, и Кубок выстрелил ещё одним куском пергамента.
— «Чемпион Шармбатона — Флер Делакур!» — возвестил Дамблдор.
— Смотри, Рон! — крикнул Гарри. — Это она!
Девушка, так похожая на вейлу, легко поднялась со стула, откинула назад волну белокурых волос и летящей походкой прошла между столов Гриффиндора и Пуффендуя.
— Вы только гляньте, как они расстроены! — воскликнула Гермиона, кивнув в сторону стола, где сидели шармбатонцы.
Расстроены — слабо сказано, подумала Лисса: две девушки, спрятав лицо в ладони, плакали навзрыд. Флер Делакур удалилась в соседнюю комнату, зал опять утих. Но напряжение, казалось, осязаемое на ощупь, усилилось. Осталось только узнать чемпиона Хогвартса!
Всё опять повторилось. Огонь покраснел, посыпались искры. Из Кубка вылетел третий кусок пергамента. Дамблдор поймал его и прочитал:
— «Чемпион Хогвартса — Седрик Диггори».
— Ну почему он?! Почему? — возопил Рон.
Кроме Гарри, его, однако, никто не услышал: взорвался криками стол Пуффендуя. Все до единого пуффендуйцы вскочили на ноги, топали, вопили до хрипоты, приветствуя идущего к профессорскому столу Седрика. Аплодисменты не смолкали долго. Дамблдор стоял и ждал; вот, наконец, зал угомонился, и он, довольно улыбаясь, начал вступительную речь:
— Превосходно! Мы теперь знаем имена чемпионов. Я уверен, что могу положиться на всех вас, включая учеников Шармбатона и Дурмстранга. Ваш долг — оказать всемерную поддержку друзьям, которым выпало защищать честь ваших школ. Поддерживая своих чемпионов, вы внесете поистине неоценимый вклад…
Дамблдор внезапно остановился, и все сразу поняли почему.
Кубок огня вдруг покраснел. Посыпались искры. В воздух взметнулось пламя и выбросило ещё один пергамент.
Дамблдор не раздумывая протянул руку и схватил его. Поднёс к огню и воззрился на имя. Повисла длинная пауза. Дамблдор смотрел на пергамент, весь зал смотрел на него. Наконец, он кашлянул и прочитал:
— «Гарри Поттер».
Гарри сидел, как громом поражённый. Он, верно, ослышался… Может, это сон… Но нет, кажется, явь. Преподаватели и ученики — все устремили на него изумленные взгляды.
Никаких аплодисментов, только жужжание, как будто в зал залетел рой рассерженных пчёл. Кто-то встал, чтобы лучше рассмотреть приросшего к стулу Гарри.
Профессор МакГонагалл стремительно встала из-за стола, обойдя Людо Бэгмена, подошла к Дамблдору и что-то горячо прошептала ему. Директор школы нахмурился.
Гарри повернулся к друзьям. Все гриффиндорцы глядели на него, разинув рты.— Это не я бросил в Кубок свое имя, — растерянно проговорил Гарри. — Вы же знаете, это не я.
Друзья ответили ему не менее растерянным взглядом.
Профессор Дамблдор за профессорским столом выпрямился и кивнул профессору МакГонагалл.
— Гарри Поттер, — сказал он, — подойдите, пожалуйста, сюда.
— Иди, — шепнула Лисса, подтолкнув.
Гарри поднялся на ноги, запутался в полах мантии и, спотыкаясь, побрёл к преподавательскому столу. Слева и справа столы Гриффиндора и Пуффендуя. Какой долгий путь — шагать ещё и шагать! Жужжание становится громче, взоры всех сопровождают его, как лучи прожекторов. Минула целая вечность. И вот, наконец, он смотрит прямо в глаза Дамблдора, под взглядами всех сидящих за столом.
— Тебе в ту дверь, Гарри, — без улыбки произнес директор.
Гарри двинулся вдоль стола. Прошёл мимо Хагрида, тот не подбодрил его, не подмигнул. Потрясен не меньше самого Гарри и смотрит, как все, — с недоумением.
Когда он вышел в зале воцарился хаос. Кто-то кричал о жульничестве, кто-то просто смотрел вслед Гарри, кто-то говорил, что Седрик лучше.
— Я не верю, что он мог это сделать. — сказала, наконец, Лисса.
— А вдруг мог? — отозвался Рон.
— Рон! Гарри наш друг, но будем объективными, он не мог обмануть кубок. Это магия совсем другого уровня. — ответила ему Гермиона.
— А вдруг он кого-то попросил?
— Когда? Он ведь всё время был с нами!
Но Рон только угрюмо смотрел на дверь, в которую вошёл Гарри. Вскоре их отправили в спальни. Лисса, Рон и Гермиона не пошли в спальни, а стали дожидаться Гарри в общей гостиной. Впрочем, так сделал весь Гриффиндор.
Когда Гарри, наконец, появился, его втащили в гостиную и начали расспрашивать.
— Как ты это провернул? Почему не поделился с нами?! — завопил Фред. Он был и сердит, и потрясён до глубины души.
— А где же борода? Класс! — взревел Джордж.
— Но это не я, — истово произнес Гарри. — Понятия не имею, кто это сделал.
— Пусть не я, главное — гриффиндорец! — кинулась ему на шею Анджелина.
— Постарайся, Гарри, взять реванш за прошлогоднее поражение! — воскликнула Кэти Белл, ещё один охотник из гриффиндорской команды.
— У нас тут столько еды, Гарри! Иди ешь!
— Не хочу, наелся на празднике.
Никто не верил, что он сыт и что он не бросал пергамента со своим именем в Кубок. Никто не замечал, что у героя нет настроения веселиться. Ли Джордан где-то раскопал гриффиндорское знамя и обмотал им Гарри наподобие мантии. Никак от них не вырвешься: «Гарри, выпей ещё пива, на тебе чипсы, арахис…», «Гарри, как тебе это удалось… как ты обманул запретную линию?».
Через полчаса он ушёл в спальню. Все тоже понемногу разошлись по кроватям. Рон угрюмо поплёлся за Гарри. А утром они уже не разговаривали.

***
Близилось первое испытание. Рон и Гарри всё ещё не разговаривали. Гермиона исполняла роль связного между ними, пытаясь их помирить. Лисса отбросила эти попытки после того, как Рон наорал на неё, когда она в который раз пыталась его усмирить.
Она направлялась в башню астрономии. Хотела немного порисовать. На плече сидела Варда — сегодняшняя её статистка. На выходных, когда заканчивала с домашним заданием, она иногда ходила в хижину — тренироваться в превращении. У неё уже хорошо получалось. Последний раз она даже превратилась почти на минуту и с одеждой. Но все же без палочки было пока очень трудно.
Сегодня у неё не было настроения. Всё таки немного больно приходить туда, упражняться, но без него. За лето ничего не прошло. Стало даже хуже. Она постоянно думала о Сириусе. Только уроки заставляли на время забыть, но он всё время являлся во сне. Это были не кошмары, но осознание того, что его нет рядом отзывалось болью. Лисса не знала чего ждёт, о чём мечтает, но ничего не могла с собой поделать.
И вот она открывает дверь. Фигура у окна заставляет её выругаться про себя.
— Опять прячешься от Каркарова? — он обернулся.
— Вообще-то я надеялся тебя увидеть. Ты давно не приходила.
— Боже, ты что здесь караулил?
— Ну… Типа того.
— И зачем? Мог просто подойти. Я ведь не кусаюсь.
— Ты всегда ходишь с Поттером, и теми двумя, рыжим и другой девушкой.
— Та девушка — моя сестра. А Поттер и «рыжий» мои друзья ещё с первого курса. Так что, да, я почти всё время с ними.
— Твоя сестра? И вы на одном курсе? Но как?
— Ну мы типа близнецы. Только не похожие.
— Ясно.
— Так что ты хотел, раз так упорно пытался меня подкараулить?
— Ну … Нарисуешь меня? — он даже сам не заметил, как сказал эти слова. Ну, а какой ещё предлог придумаешь?
— Что?
— Ну, ты ведь хорошо рисуешь, я видел.
Лисса рассмеялась. Да уж, такого она не ждала. Паркинсон уже бы от разрыва сердца умерла. Она конечно безумно любила Малфоя, но Крам — ну это же совсем другое дело.
— Ладно. Не пропадать же усилиям зря. Садись. — она указала на стул у стены. — И улыбнись, пожалуйста. Ненавижу рисовать хмурые лица.
Шутка подействовала. Крам улыбнулся. «А он милый» — пронеслось у неё в голове — «Не такой гордый и заносчивый, как можно было предположить»
Лисса принялась за работу. Пока она рисовала завязался разговор. Он рассказывал о Болгарии, Дурмстранге и совсем неохотно о квидиче. Лисса объясняла ему принципы распределения в Хогвартсе, немного о Хогсмиде (который, как оказалось, для дурмстрангцев был под запетом, за исключением вылазок вместе с хогвартцами). Слово за слово и девушка уже заканчивала портрет.
— Ну вот. — она аккуратно оторвала листок и протянула ему, при этом стараясь закрыть альбом побыстрее, чтобы Крам не заметил следующего рисунка, на котором был изображен Сириус.
— Классно. Спасибо.
— Да не за что. Мне уже надоело рисовать сов и окрестности.
Они рассмеялись. Повисла неловкая тишина. Ни один из них не знал, что сказать.
— Может тебя проводить? — спросил, наконец, Виктор.
— Да. Можно. — Лисса улыбнулась.
Они вышли из башни астрономии и направились к башне Гриффиндора. Когда они почти уже достигли портрета Полной дамы, сзади послышался насмешливый голос.
— Неужели наша грязнокровка решила перевестись в Дурмстранг? Тебя ждёт разочарование, туда берут только чистокровных волшебников.
Малфой со своими дружками, Крэбом и Гойлом, стоял в двух шагах от них. Лисса и Виктор обернулись. Увидев, кто был спутником Лиссы, Малфой на мгновение сделался настолько бледным, насколько ему позволяла его кожа.
— К сожалению чистота крови не всегда гарантирует владельцу наличие мозгов. В твоем случае она только подтверждает полное их отсутствие.
Малфой прямо-таки закипел от злости.
— Да как ты смеешь, поганая…
Он не договорил. Его прервал кулак Виктора заехавший прямо в нос. Послышался хруст сломанной кости. На пол тонкой струйкой капала кровь. Лисса испугано вскрикнула.
— Не смей при мне произносить это слово. Особенно оскорблять им её. — он указал на Лиссу. — И не смей даже говорить о Дурмстранге. Тебя бы туда не взяли будь ты хоть трижды чистокровным.
Крэб и Гойл испугано посмотрели на Крама. Они подхватили Малфоя под руки и потащили в больничное крыло.
Лисса, начиная потихоньку обретать дар речи, испугано посмотрела на Виктора. У него на губах играла довольная ухмылка.
— Зачем ты это сделал? Тебе ведь влетит! — сказала Лисса наконец.
— Не влетит. Он не станет трепаться об этом. — у Лиссы появилось ощущение дежавю. Гермиона точно так же врезала Малфою в прошлом году.
— Всё равно не стоило.
— А по моему стоило. Хоть в Дурмстранг и не берут маглорождённых, но нас учат относиться к ним, как и к остальным волшебникам.
— Спасибо тебе.
В ответ Крам только улыбнулся и они продолжили путь. Вскоре пришли к портрету Полной дамы.
— Прошу пароль. — сказала она.
— Чепуха. — ответила Лисса.
— Правильно.
— Ну, пока. — сказала Лисса.
— Надеюсь, ещё увидимся. Я… — он не договорил. Сзади послышался сердитый голос.
— Виктор! Я везде тебя ищу! Пошли. — это был Каркаров. Лисса улыбнулась.
— Увидимся.
Он наклонился и поцеловал её в щёку. Лисса остолбенела. Каркаров, казалось, готов был лопнуть от гнева. А Виктор только улыбнулся и пошёл к профессору. Тот сразу же начал тираду среди которой Лисса разобрала только «честь», «ответственность» и «отвлекаться на девушек». Из оцепенения её вывела Полная Дама.
— Ты собираешься входить, или как?
— Да-да.
Лисса огляделась. На лестнице неподалеку замерли и всё ещё смотрели на неё две третьекурсницы из Когтеврана. Лисса поспешила ретироваться в гостиную. Но к вечеру уже вся школа говорила о том, что случилось. И версии при том пошли куда дальше поцелуя в щёку…

***

— Нет, ну ты только послушай! Это возмутительно! — Гермиона держала в руках свежий «Ежедневный пророк». — «Сестры Грейнджер, простые честолюбивые девушки питают слабость к знаменитым спортсменам. Младшая, Мелисса, была замечена покидающей Астрономическую башню с болгарским чемпионом Виктором Крамом. Он провел её к общей гостиной Грифиндора, а потом, как заявляют очевидцы, поцеловал, и совсем не по-дружески.
Старшая мисс Грейнджер, в это время бурно демонстрировала свои чувства к Гарри Поттеру во время первого испытания Турнира. Но вскоре предпочла ему лучшего друга Крама, Стефана Драгомира (который к тому же является помощником директора Дурмстранга, Игоря Каркарова). Как пережил этот удар Гарри Поттер пока не известно.»
Лисса улыбнулась. Да… у этой Скитер явно талант делать из мухи слона.
— Не понимаю почему ты бесишся.
— Вот ты сейчас серьезно?
— Абсолютно. Мне все-равно. Я не целовалась с Крамом, а ты не влюблена в Гарри. Те кому надо, это и так знают, а остальные пусть думают что хотят.
— Я поражаюсь твоему спокойствию. Я думала он тебе нравиться.
— Нравиться. Но люблю я другого.
— и ты упрямо не желаешь сказать кто это. При этом повторяя что вы все равно не можете быть вместе. Так не стоит ли попробовать с кем-то другим?
— Как ты со Стефаном?
— Это совсем другое. Я говорила тебе причины по которым это невозможно.
— Это не причины, а отговорки.
— О чем это вы? — вмешался Рон.
— Ни о чем. — отрезала Гермиона и сердито глянув на Лиссу закрыла газету. Лиса сидела с видом победителя.
— Ну и ладно.
Вдруг из-за преподавательского стола встала профессор Макгонагалл.
— Итак, внимание! — все затихли. — Поскольку вы уже поели, прошу вас встать на минуточку. — ученики поднялись. Кто-то при этом активно дожевывал. - Все, кто младше четвертого курса, могут покинуть зал и идти на уроки. Остальных попрошу остаться. — когда названые курсы вышли, она взмахнула палочкой и столы пропали. Появились ряды стульев под стенами. — Садитесь, пожалуйста. — все расселись не зная что их ждет. Филч з грохотом вкатил огромный граммофон. — Итак, сегодня уроков у вас не будет. — послышался одобрительный гул. — Приближается Святочный бал, традиционная часть Турнира Трех Волшебников. На балу мы должны завязать с нашими гостями дружеские и культурные связи. Бал для старшекурсников, начиная с четвертого курса, хотя, конечно, вы имеете право пригласить бального партнера и с младших курсов… Форма одежды — парадная. Бал начнется в восемь часов вечера в первый день Рождества в Большом зале. Окончание бала в полночь. И еще несколько слов… — Профессор МакГонагалл окинула класс выразительным взглядом. — На Святочные балы, конечно, приходят с распущенными волосами, — проговорила она с явным неодобрением. — Но перейдем прямо к делу. Ведь Святочный Бал, это прежде всего — танцы. И ваша задача, как принимающей стороны, не ударить в грязь лицом. Мистер Уизли, — она посмотрела на Рона. — Помогите мне.
Рон неловко встал и подошел к профессору.
— Положите руку мне на талию.
— Куда? — Рон не на шутку смутился.
— На мою талию! — повторила Макгонагал и положила его руку на свою талию. — Мистер Филч, прошу вас.
Старый смотритель включил граммофон и из него полилась удивительная музыка. Рон вместе с Макгонагал начали танцевать. Послышались смешки. Спустя несколько мгновений она его отпустила.
— А теперь, пусть каждый пригласит девушку и прорепетирует вальс.
Но мальчики вставать не спешили. Вдруг Невилл поднялся и подошел к Джинни. Близнецы переглянулись и ушли приглашать девушек. Джордж подошел к Лиссе.
— Твой кавалер не убьет меня если я потанцую с тобой?
— Что?
— Ну в Дурмстранге ведь изучают темные искусства… — он не договорил, потому что Лисса ударила его кулаком в живот (не сильно, так, как предупреждение), но танцевать все же пошла.
Репетировали долго. До самого обеда. И вскоре Лисса уже отменно вальсировала с Джорджем. Гермиона с Фредом тоже достигли немалых успехов.
Когда на обед пришли младшие курсы их наконец отпустили, при этом обязав постоянно тренироваться.
Все разошлись увлеченно обсуждая предстоящий бал. Сестры Патил недвусмысленно поглядывали на Гарри. В замки началось настоящее сумасшествие.
День за днем состоявшихся пар становилось все больше. Вскоре стало известно что когтевранец Роджер Девис пойдет с Флер Делакур.
— Я думаю он найдет её довольно скучной. — сказала Гермиона когда они с сестрой направлялись в библиотеку.
— Знаешь, если бы я не знала твоей истинной причины ненавидеть её, я бы подумала, что тебе нравиться Девис.
Девушки рассмеялись.
— Гермиона! — окликнул девушку мужской голос. К ним по лестнице сбегал Стефан.
Он подошел, и, переведя дух, поклонился.
— Позвольте пригласить вас на балл. — сказал он.
— Я… Ну… — Лисса больно толкнула сестру в бок. — С удовольствием.
— Тогда я встречу вас у входа в Большой зал. — он поцеловал её руку, поклонился еще раз и ушел.
— Вот видишь, у тебя есть прекрасный партнер. И пусть Рон зубами скрипит от досады.
— А тебя Виктор еще не пригласил?
— Я его в последнее время не видела. Видимо после того случая у входа в гостиную Каркаров его вообще не отпускает никуда.
— Это жестоко с его стороны.
— Ну не знаю. Я вообще собиралась просить у Макгонагалл разрешения не идти.
— Ты что! Такое ведь только раз в жизни бывает!
— Ты ведь знаешь, я не люблю шумные сборища.
Договорить им не удалось, так как библиотекарша кинула на них недовольный взгляд. Когда они поставили книги и взяли новые Лисса направилась к Макгонагалл.
— Профессор, можно войти?
— Мисс Грейнджер? Входите. Что вас привело ко мне?
— Я хотела попросить разрешения не идти на бал.
— Что?
— Простите профессор, но я не люблю подобного вида мероприятия.
— А как же ваш кавалер? Мистер Крам?
— Он не мой кавалер, профессор. «Пророк» все переврал.
— Я не знаю Мелисса. Боюсь для всех старшекурсников это обязательное мероприятие.
— Ладно. Извините что побеспокоила.
— Ничего. До свидания.
— До свидания.
Лисса вышла от Макгонагалл в расстроенных чувствах. Эта ситуация с Виктором её не привлекала. За лето она успела смириться со своими чувствами к Сириусу. К Виктору она ничего подобного не чувствовала. Конечно, он был милым молодым человеком, и ей было приятно, что он заступился за неё, но рядом с ним она еще больше думала о Блэке. О том что тот мог быть на его месте. Смотрела на него и видела Сириуса. Хотя они были совсем не похожи. Особенно Лисса это замечала кода смотрела парню в глаза. У Сириуса они были голубыми, как море, а у Крама черными, подобно ночи, и отчасти вселяли страх. Но все же она не переставала думать о нем. Ну почему она не может любить Виктора? Почему не может быть подобной другим её сверстницам? Вот Гермиона влюбилась в Рона. Патил бросает на Гарри недвусмысленные взгляды. А она? А она мечтает о беглом убийце. Романтика.
Погруженная в свои мысли она не заметила, как пришла в злосчастную башню. Но уходить оттуда ей не хотелось. Она села, оперлась спиной об стену и заплакала. За окном сгущались сумерки. Глаза начинали болеть. Она глянула на часы и поняла что пропустила ужин. Гермиона наверно волнуется. Нужно идти. Но идти не хотелось. Лисса заставила себя подняться и утерла слезы. Вдруг открылась дверь и девушка мысленно выругалась. Опять он!
— А я тебя искал. Прости что не нашел тебя раньше, но Каркаров меня никуда не пускал. Считает что мне вредно сейчас общаться с девушками. — он улыбнулся. Но когда он посмотрел на Лиссу улыбка медленно сползла с лица. — Ты что плакала?
— Нет.
— Тот ублюдок опять тебя обидел?
— Нет. Со мной все в порядке. Это так, ничего. — не хотела она что бы кто-то сейчас её жалел.
— Ты точно в порядке?
— Да. Уверенна.
— Ну тогда… — она поклонился в точности как Стефан перед библиотекой. — Позвольте вас пригласить на бал.
Лисса улыбнулась. Может так будет лучше.
— С удовольствием.
— Тогда я встречу вас у входа в Большой зал. - он, в точности как и Стефан поцеловал ей руку и снова поклонился.
— Это традиция такая?
— Что? Да.
— Мило.
— Проводить тебя?
— А… Думаю не стоит. После того что «Пророк» написал прошлый раз… Не хочу чтобы у тебя были неприятности.
— Да ладно. Каркаров покричит и перестанет.
— Все равно. Не хочу давать той мерзкой журналистке повода измываться над тобой.
— Ты так обо мне заботишься? — Лисса немного покраснела.
— Просто не люблю когда у кого-то из-за меня неприятности.
— Ну тогда просто проведу до поворота.
— Ладно.
Он сдержал слово. Провел до ближайшего общего поворота и повернул к выходу (при этом не забыв поцеловать Лиссу в щеку, и заставив её покраснеть). Она недолго смотрела ему вслед, но достаточно чтобы увидеть как юноша на бегу радостно подскочил.
***
— Ты можешь не вертеться? — Гермиона отчаянно пыталась закончить прическу Лиссы. Рыжие волосы никак не хотели складываться в вечернюю укладку. - Фух. Кажеться все.
Она поднесла к лицу сестры зеркало одолженное у соседок по комнате. Зрелище действительно было великолепным. Уложенные на затылке волосы выгодно подчеркивали овал лица и скулы. Зеленые глаза были почти не накрашены, но все-равно выглядели великолепно.
Одета она была в изумительное изумрудное платье. Бежевый топ был украшен вышитыми зелеными стебельками. Изумрудная юбка из нескольких слоев тонкого шифона мягко струилась и развевалась при ходьбе.
Гермиона тоже собралась. Розовое платье, аккуратно уложенные каштановые волосы… Она была совсем не похожа на ту Гермиону, которую все привыкли видеть.
Сестры взялись за руки, и переглянувшись спустились в гостинную. Все взгляды сразу же обратились к ним. Лисса немного неуверенно чувствовала себя на каблуках, и боялась упасть. Но она чувствовала руку сестры в своей и это придавало уверенности. Миновав гостиную они вышли и направились к входу в Большой зал. Там их уже ждали их партнеры.
Стефан подошел к Гермионе, поклонился, поцеловал руку и повел в зал. Лисса краем глаза заметила изумленное лицо Рона позади. Это заставило её улыбнуться.
Виктор мгновение стоял и просто смотрел на нее. Так прекрасна… Но спустя миг он подошел к Лиссе и сделал то же что и Стефан.
— Ты прекрасна. — шепнул он девушке на ухо и та зарделась.
Не успела она ничего ответить, как к ним подошла профессор Макгонагалл. Лисса заметила что она едва подавила довольную ухмылку. Ну как же!
— Итак, мистер Крам, мисс Грейнджер, вы готовы?
Виктор утвердительно кивнул.
— К чему профессор?
— Разве ваш кавалер вас не предупредил? Чемпионы и их партнеры танцуют первыми.
Лисса от изумления открыла рот. Пойти на бал с ним и долго потом слушать сплетни за спиной, это еще куда не шло. Но танцевать перед всем Хогвартсом, да еще Шармбатоном и Дурмстрангом? Ну, нет… Это уже слишком. Она метнула на Виктора сердитый взгляд. Но его эта ситуация забавляла.
— Прости. Не успел тебя предупредить. — он улыбнулся.
Но дороги назад уже не было. Четыре пары выстроились в ряд. Двери перед ними были закрыты.
Но вот из Зала донеслась музыка, двери распахнулись и они вошли. Все изумлено уставились на Лиссу. По залу прошел изумленный шепот. Конечно, после той статьи в пророке многие догадывались, но все же считали что это очередная «сенсация» Скитер.
Вот они уже стали по своим местам. Виктор положил руку Лиссе на талию, немного притянув к себе.
— Не волнуйся. — шепнул он.
Заиграл вальс. Лисса немного опешила, но Виктор умело повел её и никто ничего не заметил. Танцевать с ним было приятно и легко. Лисса подумала что и тут Каркаров его напрягал чтобы «не ударить в грязь лицом». Вот он поднял её, высоко, будто она и не весила ничего. Девушка посмотрела в черные глаза. Они смотрели на нее с обожанием. Лиссе стало стыдно. Ведь по сути, она его обманывает. Но она никогда не сможет быть с Сириусом. Так не стоит ли хотя бы попробовать с Виктором? Хотя бы из благодарности. Решение пришло само собой. Так она и сделает.
А танец продолжался. Вот уже Дамблдор танцует с Макгонагал. Каркаров вальсирует с профессором Синистрой. Невилл и Джинни. Кто бы мог подумать? А вот и Гермиона со Стефаном. А спустя минуту пар было столько, что невозможно было кого-то различить.
Вальс закончился и разнеслись аплодисменты. Профессор Флитвик взял что-то на подобии микрофона. Он объявил что сегодня их будут развлекать «Ведуньи».
Рок группа взорвала толпу. Все старания профессоров сделать праздник интеллигентным пошли прахом. Лиссе не очень нравилось. Балл превратился именно в то шумное сборище которых она старалась избегать.
— Хочешь уйдем? — спросил Виктор, увидев её реакцию.
— Но куда?
— У вас тут отличный парк за школой. Незаметно улизнем.
— Давай.
Крам рассмеялся. Они выбрались из толпы и незаметно проскользнули в коридор. Лисса успела заметить несколько целующихся пар. Поворот. Еще один. И вот они уже в саду. Лисса поежилась от холодного зимнего воздуха.
— Замерзла? — не успела она ответить, как он снял свою накидку и накинул девушке на плечи. Теплый мех сразу согрел тело.
— А как же ты?
— В Болгарии зимы холоднее. Я привык.
Лисса взяла юношу за руку и он мягко улыбнулся.
— Как по болгарски будет «снег»? *
— Сняг.
— А Рождество?
— Коледа.
Лисса улыбнулась. Странный все же язык.
— А елка?
— Обичам те, Лиса.
— Так длинно?
— Это по болгарски «Я люблю тебя, Лисса».
Лисса недоуменно посмотрела на него. Но Крам наклонился и поцеловал её. Мгновение Лисса колебалась, а потом вспомнила обещание, данное себе во время танца, и ответила. Юноша нежно притянул её за талию и она обвила его шею руками. Так они и стояли. Целовать его было приятно. Ни на что не похоже. Их прервал чей-то крик.
— Люмос! — Лисса резко отпрянула. Это был Снегг.
— Профессор, я…
— Мисс Грейнджер, от вас я этого не ждал. Минус десять очков Грифиндору! А о вас, мистер Крам, я поговорю с профессором Каркаровым. А теперь марш в зал!
Они поспешили послушаться. Таким сердитым Лисса Снегга еще не видела.
По дороге в зал девушка рассмеялась.
— Что? — Недоуменно спросил Виктор.
— Не знаю. Просто это ужасно смешно.
— Пошли скорее. А то у твоего факультета еще несколько очков снимут.
— Ты так заботишься обо мне? — перекривила она его.
— Просто не люблю когда у кого-то из-за меня неприятности. — они рассмеялись. — Пошли.
Молодые люди опять взялись за руки и пошли в зал. Там «Ведуньи» исполняли медленную композицию. Они пошли танцевать.
Бал подходил к концу. Профессор Дамблдор остановил музыкантов и взял слово.
— Дорогие ученики! Увы, уже полночь и нам пора расходиться. Надеюсь праздник всем понравился. Спокойной ночи!
Заиграла легкая музыка и те немногие, кто остался до конца, начали расходиться. Виктор провел Лиссу до гостиной.
— Увидимся завтра.
— Да конечно.
Парень уже собрался уходить, но Лисса его окликнула.
— Виктор!
— Что?
Лисса не верила, что она это делает. Девушка подошла к нему и поцеловала в губы. Легко, всего на мгновение. И скрылась за портретом Полной Дамы, оставив Крама стоять в оцепенении.
***
— Простите за опоздание, профессор.
— Ничего. Это дополнительное занятие, так-что баллов я с вас не сниму. Но впредь попросите вашего кавалера отпускать вас пораньше.
— Профессор, тогда в парке, вы не так поняли…
— Пусть все что не касается зелий остается там. — Снегг указал на дверь. — Я не желаю слушать ваши оправдания.
— Простите, сэр.
— Итак. Раньше мы с вами готовили зелья уровня СОВ. Вы отлично с ними справлялись и я решил что можно идти дальше. Сегодня вы приготовите зелье которое идет на уровне ЖАБА. Состав и действия на доске. Приступайте.
Лисса начала готовить зелье. Но чувствовала она себя ужасно. Обычно Снегг ходил позади неё, проверял, подсказывал, в редких случаях подшучивал над её действиями. А сейчас просто сидел за столом и проверял конспекты. Девушка нутром чувствовала что он сердит. Профессор зелий ненавидел нарушителей правил. А поскольку она была его любимой ученицей то и злился он на нее больше обычного. Лисса почти что нутром чувствовала его злость. Прошлый раз, когда она пришла на занятие, то обнаружила только записку о том, что урока не будет, поскольку ему нужно приготовить Костерост для мадам Помфри. Лисса знала что это только причина, поскольку Костероста в Больничном крыле было достаточно.
Из котла повалил густой серый дым. Девушка сверилась в инструкцией. Все правильно. Она протерла глаза тыльной стороной ладони и продолжила работу.
— Мисс Грейнджер! Я вам сто раз говорил не тереть глаза руками во время работы. Но повторю еще раз. На руках остаются пары, порошки и все остальное. Некоторые из ингредиентов ядовиты. Если не хотите ослепнуть не делайте так.
Лисса согласно кивнула.
Спустя час зелье было готово. Снегг посмотрел и, оценив его как «вполне сносное для данного этапа обучения», разрешил девушке идти. Она собрала вещи, но к дверям не пошла.
— Что-то еще, мисс Грейнджер?
— Профессор, я знаю, вы сердитесь из-за того что произошло на Святочном Балу…
— Я ведь сказал что не желаю слушать ваши оправдания.
— Но мне неприятно когда вы на меня злитесь. И я хочу попросить прощения.
— Я не ваш отец, и даже не ваш декан. Вы не должны просить у меня прощение за… это.
— И все же простите меня. Пожалуйста. Просто… Так получилось.
Снег удивленно посмотрел на нее. Злость понемногу улетучивалась. Черт, и с чего он завелся? Когда он увидел как она целуется с Крамом, ему захотелось убить последнего самым жестоким способом. Когда он впервые увидел Лиссу, у него дыхание перехватило. Так похожа на ту, которую он любит… А потом она связалась с Поттером и все стало еще хуже. Наверное это все из-за Лили. Они действительно очень похожи. Но ведь девочка в этом не виновата. Как не виновата и в том, что он не смог быть с той. Которую любил. Не виновата.
— Я не сержусь на вас. Просто впредь, постарайтесь не нарушать школьных правил.
— Да, сэр. — она просияла.
— И… Лисса, — окликнул он её. — Лучше не попадайтесь на глаза Каркарову.
***
Прошло много дней с событий Святочного Бала. Лисса встречалась с Крамом в той же башне астрономии. Он пересел со стола Слизерина за Грифиндорский, что не могло не радовать последних. Стэфан тоже был рядом с Гермионой. Лисса заметила, как Рон беситься из-за этого. Но сестра ответила что это только из-за произошедшего на балу.
Близилось третье испытание. Каркаров не отпускал Виктора ни на шаг от себя. Лисса даже не знала что чувствовала из-за этого. Хотя она и старалась вести себя как подобает влюбленной девушке, но все же она смотрела на Виктора, а видела Сириуса. И не могла себя простить. Ночи опять стали неспокойными. Таких жутких кошмаров как в прошлом году не было, но все же…
День шел за днем и вот они уже стоят на трибуне около лабиринта. Дамблдор произнес речь и Гарри с Седриком зашли внутрь. Кусты за ними срослись. Зашел Виктор, за ним Флер и повторилось то же самое. Теперь оставалось только ждать.
— С ними ведь все будет хорошо, да? — спросила Гермиона.
— Конечно. — она приобняла сестру за плечи.
— Ты за него волнуешься?
— Гарри хороший волшебник. С ним все будет хорошо.
— Да нет. Я о Викторе.
— Да. Немного.
— Лисса. Ты ведь не любишь его, верно?
— Он отличный парень. Хороший. Добрый.
— Но ты не его любишь?
— Давай не будем.
— Ладно. Будем ждать.
Вскоре к ним подошел Стефан и завязался разговор. Прошло часа два, и в воздух посыпался сноп красных искр. Кто-то не выдержал. И тут же появилась полуживая Флер. К ней сразу подбежали мадам Максим и Шармбатонцы.
— Он напал на меня… — бормотала она.
— Кто на вас напал?
— К'гам.
Повисло молчание. Лисса не верила. Конечно он хотел победить. Но не такой ценой.
— Это невозможно!
— Вы обвиняете моих учеников во лжи, месье Ка'гка'гов?
— Его глаза, они были, словно стеклянные. Словно его околдовали. — подала голос Флер.
— Заклятие Империус!
— Немедленно доставьте мистера Крама сюда! — крикнул Дамблдор.
Из лабиринта повеял ветер и Виктор оказался перед ними. Он стоял и не двигался. Просто смотрел в никуда.
— Виктор! Виктор! — кричал Каркаров, но тот не отвечал. Просто продолжал стоять.
— Фините! — сказал Дамблдор, направив на него палочку.
Крам струсил головой и очнулся. Лиса облегченно вздохнула.
— Кто тебя заколдовал? — спросил директор.
— Я не знаю… — ему явно было плохо. Он весь дрожал. — Я только вошел в лабиринт и это началось.
— Диггори и Поттер все еще там? — Спросил он опять повернувшись к Грюму.
— Да, сэр. Они все еще там.
— Будем ждать их возвращения.
Повисла угрюмая тишина.
— Иди к нему. — шепнула Гермиона.
Лисса спустилась в помоста для зрителей, и незаметно подошла к Виктору. Ну как незаметно? Он то заметил.
— Привет. — сказал он будто они снова в башне, а не на опасном испытании и его шибанули Империусом.
— Как ты?
— Нормально. Волновалась? — он улыбнулся.
— Шутишь?
— Иди сюда. — он обнял Лиссу и прижал к себе. Она тоже обняла его. Так и стояли.
Он такой теплый, несмотря на то, что его бьет дрожь. Она вспомнила, как её обнял Сириус после первого превращения. Вспомнила его запах, холодные руки на своей обнаженной спине… Слезы сами полились из глаз.
— Ты что плачешь? — спросил Виктор.
— Нет.
Крам ничего не сказал. Только мягко коснулся губами её лба. Лисса повернула голову, слушая биение его сердца, и поймала на себе сердитый взгляд Каркарова. Пусть злиться. Её уже все-равно.
Подошел Стефан и ободряюще похлопал Виктора по спине. Директор Дурмстранга отвернулся.
И тут посреди поляны появились Гарри и Седрик. Трибуны взорвались радостными криками. Но что-то было не так. Флер, которая стояла ближе всех пронзительно закричала. Лисса посмотрела на мальчиков и поняла почему. Седрик не двигался. Даже не дышал. Он был мертв. Все тело будто свинцом налилось. Она не могла пошевелиться, что-то сказать.
— Он вернулся. Вернулся! — бормотал Гарри.
Дамблдор склонился над ним.
— Он вернулся, — прошептал Гарри. — Волан-де-Морт вернулся.
— Что случилось? Что происходит?
К ним подбежал Фадж.
— Бог мой! Диггори! — прошептал он. — Дамблдор… Он мертв!
Слова эти тут же пронеслись над окружавшей их толпой, которая сотней голосов выплеснула эту ужасную новость в тьму ночи:
— Он мертв! Он мертв! Седрик Диггори! Мертв!
Вокруг Гарри склонились Фадж и Дамблдор.
Дамблдор наклонился и с силой, неожиданной для такого худого и старого человека, поднял Гарри и поставил его на ноги. Гарри покачнулся. Толпа беспокойно шевелилась и наступала все ближе.
Грозный глаз взял Гарри и повел куда-то. Подбежал Амос Диггори. Его голос полный боли разносился над трибунами.
— Пошли. Не надо тебе на это смотреть.
Виктор потащил её куда-то. Лисса послушалась. Нестерпимо было смотреть на отца Седрика. Слишком хорошо она помнила боль потери близкого человека. Она пыталась найти взглядом Гермиону, но безуспешно.
Когда они отошли от лабиринта, Лисса заметила что юноша ведет её в парк.
— Ну вот. Все хорошо?
— Нормально. Просто я… Не знаю.
— Он тебе нравился?
— Что? О, Боже! Нет! Просто, знаешь, смерть такая штука… Она приходит к тебе, забирает родного человека и ты думаешь, что с этой болью ничего не сравниться. Никто не сможет страдать так, как страдал ты. А потом ты видишь, как она приходит к другим. Забирает дорогих людей у них. Видишь их боль и вспоминаешь себя. И понимаешь… Понимаешь что люди умирают каждый день. И что твоя потеря, твоя боль — только капля в огромном океане. Но это не приносит облегчения. От этого становится только хуже. — Она села на землю и обхватила колени. Заплакала, не в силах больше сдерживать слез. — И в один миг приходит осознание, что ты тоже умрешь. В бою, в теплой постели, в темном переулке, в лабиринте… Ты просто умрешь. И все. Не будет ничего после. Кто-то будет страдать. А может и не будет. Ты этого уже не узнаешь. Один писатель сказал, что смерть, наверное прекрасна. Лежать в холодной земле, слушать как над тобой поют птицы, как ветер шевелит траву… И не знать ни сегодня, ни завтра…
— Сколько тебе лет?
— Разве это в конечном счете так важно?
— Нет.
Он сел рядом, поцеловал Лиссу в висок и обнял за плечи. Девушка закрыла глаза, вбирая в себя его тепло. Слезы капали из глаз. Но мысли её были не здесь. Не с ним. А с тем, кого она, как не старалась, не смогла забыть…
***
С тяжелым сердцем Лисса собрала чемодан накануне отъезда домой. Она боялась Прощального пира, который всегда был таким радостным, таким веселым — На нем ведь объявляли факультет-победитель.
Когда они с друзьями вошли в зал, что зал не украшен, как обычно, цветами победившего факультета.
Сегодня стена за учительским столом была задрапирована черным. Лисса тут же поняла, что это — дань уважения Седрику.
За столом преподавателей сидел настоящий Грозный Глаз Грюм. Деревянная нога и волшебный глаз вернулись к нему, но несмотря на это он был весь какой-то дерганый и вскакивал каждый раз, когда кто-то заговаривал с ним. Гарри не мог его винить в этом: подозрительность Грюма должна была только усилиться после десятимесячного заключения в собственном сундуке. Стул профессора Каркарова был пуст.
А вот мадам Максим была на месте. Она сидела рядом с Хагридом, и они о чем-то тихо переговаривались. Дальше, рядом с профессором МакГонагалл, сидел Снегг. Их взгляды на мгновение встретились, когда Лисса посмотрела на него. Трудно было понять по лицу, о чем он думает. Выглядел он, во всяком случае, таким же мрачным, как и всегда. Лисса еще долго вглядывалась в него, после того как Снегг отвел глаза в сторону.
Размышления Лиссы прервал профессор Дамблдор, который поднялся со своего места. В Большом зале и до того было совсем не так шумно, как бывало раньше, а теперь и подавно повисла тишина.
— Закончился, — произнес Дамблдор, оглядев присутствующих, — еще один учебный год.
Он замолчал и посмотрел на стол пуффендуйцев. За этим столом было тише всего, а лица студентов были самыми грустными и бледными во всем Большом зале.
— Многое я хотел бы сказать вам сегодня вечером, — продолжил Дамблдор, —, но прежде всего я должен признаться, что мы потеряли очень хорошего человека, который должен был сидеть здесь, — Дамблдор махнул рукой в сторону стола пуффендуйцев, — и вместе с нами радоваться Прощальному пиру. Я хотел бы, чтобы все сейчас встали и подняли стаканы в честь Седрика Диггори.
И они это сделали. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и все присутствующие встали, подняли кубки и по залу прокатилось: «За Седрика Диггори».
— Седрик обладал многими достоинствами, которыми отличаются студенты Пуффендуя, — снова заговорил Дамблдор. — Он был хорошим верным другом, любил труд, высоко ценил справедливость. Смерть его подействовала на всех вас, независимо от того, знали вы его или нет. Поэтому я думаю, вы имеете право узнать, как это случилось.
Лисса подняла голову и посмотрела на Дамблдора.
— Седрика Диггори убил лорд Волан-де-Морт.
По залу пронесся взволнованный шепот. Одни смотрели на Дамблдора с ужасом, другие — с недоверием. Директор спокойно дождался пока шум стихнет.
— В Министерстве магии не хотят, чтобы я сообщал вам это, — продолжил он. — Возможно, некоторые из ваших родителей будут в ужасе от того, что я сделал. Либо потому, что они не верят в возвращение Волан-де-Морта, либо потому что считают вас слишком маленькими, чтобы говорить об этом. Но я уверен: правда в любом случае предпочтительнее лжи, а пытаться представить смерть Седрика несчастным случаем или заявить, что он сам в этом виноват, было бы оскорблением его памяти.
Ошеломленные и испуганные лица одно за другим поворачивались к Дамблдору…, но поворачивались далеко не все. Лисса увидела, как за слизеринским столом Малфой что-то говорил Крэббу и Гойлу. Горячая, тошнотворная волна гнева закипела у неё внутри, и она заставила себя перевести взгляд на Дамблдора.
— Есть еще один человек, которого необходимо упомянуть в связи со смертью Седрика, — говорил Дамблдор. — Я говорю, конечно, о Гарри Поттере.
По залу будто пробежала волна, когда многие головы повернулись сначала к Гарри, а потом снова к директору.
— Гарри Поттер сумел ускользнуть от лорда Волан-де-Морта, — продолжал Дамблдор. — Он рискнул жизнью, чтобы вернуть тело Седрика в Хогвартс. Он проявил храбрость, которую перед лицом лорда Волан-де-Морта проявлял не каждый взрослый волшебник и теперь я пью в его честь.
Дамблдор тяжело повернулся к Гарри и снова поднял кубок. Почти все в Большом зале повторили его движение. Они назвали его имя, также, как назвали имя Седрика Диггори, и выпили в его честь. Но за стоящими школьниками Лисса увидела, как многие из слизеринцев остались вызывающе сидеть на своих местах и даже не притронулись к кубкам. Дамблдор, у которого волшебного глаза не было, этого не заметил.
Когда все снова заняли свои места, Дамблдор продолжил свою речь.
— Цель Турнира Трех Волшебников — укреплять взаимопонимание среди волшебников всего мира. В свете случившегося — то есть возвращения лорда Волан-де-Морта — такое взаимопонимание становится, как никогда, важным.
Дамблдор перевел взгляд с Хагрида и мадам Максим на Флер Делакур и студентов из Шармбатона, а затем на Виктора Крама и дурмстрангцев за слизеринским столом. Лисса увидела, что Крам насторожен и почти испуган, как будто ожидает, что Дамблдор скажет что-нибудь резкое.
— Каждый гость этого зала, — сказал Дамблдор, и его взгляд задержался на учениках из Дурмстранга, — будет с радостью встречен здесь всегда, в любое время. Хочу повторить еще раз: в свете возрождения лорда Волан-де-Морта мы сильны настолько, насколько мы едины, и слабы настолько, насколько разъединены. Лорд Волан-де-Морт славится способностью сеять раздор и вражду. Мы можем бороться с этим, создавая прочные связи, основанные на дружбе и доверии. Различия в наших традициях и в наших языках несущественны, если у нас общие цели, а наши сердца открыты навстречу друг другу. Я уверен — и никогда еще я не хотел бы так сильно ошибиться, — что впереди нас ждут мрачные и тяжелые дни. Некоторые из присутствующих в этом зале уже пострадали от рук лорда Волан-де-Морта. Многие семьи были разрушены. Неделю назад погиб ваш товарищ. Помните Седрика. Если настанет время делать выбор между легким и правильным, вспомните, что случилось с честным, добрым, смелым мальчиком только потому, что он случайно встал на пути лорда Волан-де-Морта. Помните Седрика Диггори.
Чемодан Лиссы был упакован, сверху стояла клетка с Вардой. Они с Гарри, Роном и Гермионой толкались вместе с остальными четверокурсниками в переполненном холле в ожидании карет до станции Хогсмид. Стоял прекрасный летний день. Лииса подумал, что дома наверняка тепло, летний ветерок колышет пышную листву, а на клумбах искрится калейдоскоп цветов. Но её это не радовало.
— Гарри!
Он оглянулся. По ступенькам крыльца быстро поднималась Флер Делакур. За ней в распахнутую дверь Лисса увидела, как Хагрид помогает мадам Максим запрягать гигантских лошадей. Карета из Шармбатона скоро тронется в путь.
— Мы встретимся, я надеюсь, — сказала Флер, протягивая ему руку. — Я надеюсь получить здесь ‘габоту, хочу улучшить свой английский.
— Он и так очень хорош, — с трудом выдавил Рон. Флер улыбнулась ему. Гермиона нахмурилась.
— До свидания, Гарри, — попрощалась Флер. — Было очень п’гиятно познакомиться!
Настроение у Лиссы невольно поднялось, когда она смотрел, как Гермиона хмуро смотрит вслед Флер.
— Интересно, как доберутся обратно дурмстрангцы? — спросил Рон. — Как вы думаете, смогут они управлять кораблем без Каркарова?
— Каркаров не управлял, — раздался рядом мрачный голос. — Он сидел в своей каюте, а всю работу делали мы.
Крам подошел попрощаться в Лиссой.
— Можно тебя на пару слов? — спросил он её.
— А… да… конечно. — ответила Лисса.
— Ну что, пора прощаться.
— Похоже на то. Я буду скучать.
Виктор опустил голову. Видно было что он ведет внутреннюю борьбу, чтобы что-то сказать. Наконец он решился.
— Послушай. Только не перебивай, пожалуйста. Я очень благодарен тебе за те дни, что мы провели вместе. Но мне жаль, что тебе пришлось страдать. Нет, слушай. — сказал он, увидев что она готова возразить. — Я ведь тоже не дурак. Я видел как ты на меня смотрела. Как будто видела кого-то другого. Я давно хотел сказать это, но не мог решиться. Боялся тебя потерять. А после того, что ты сказала после смерти Седрика я многое понял. Я не знаю кто он и почему вы не вместе, но ему очень повезло. Я надеюсь ты будешь счастлива. Хоть и не со мной.
— Виктор, я…
— Пиши мне, ладно? — он протянул кусочек пергамента.
— Обязательно. Все лето. — Лисса улыбнулась.
— И еще. Можно я тебя поцелую?
Лисса не ответила. Она только встала на носочки и поцеловала его.
— Я буду скучать. — сказал Крам.
— И я.
Он приобнял её за талию и под удивленные взгляды окружающих подвел к друзьям. Крам уже хотел развернуться и уйти, как Рон вдруг выпалил:
— А можно мне твой автограф?
Лисса отвела взгляд и улыбнулась. Она так и не отдала Рону автограф взятый у Виктора в первый день. Крам удивился, но с удовольствием подписал Рону кусок пергамента.

* — если бы фик писался на английском, сцена выглядела бы куда более эффектно. Но поскольку русский и болгарский языки почти не отличаются, часть «очарования» этого момента улетучилась.