Соблазн

Снова бессонная ночь. Нет, не из-за того, что Гермиона Грейнджер не могла заснуть, заливаясь слезами и думая о тленности бытия. Она, конечно, поразмышляла о предательстве подруги, которая даже не соизволила поделиться произошедшим; о Драко, точнее, о его словах, цеплявших за душу. Девушка сделала вывод, что парень просто играет с ней, чего наша королева не любила. Да никому, в принципе, не нравится, когда играют на их чувствах. Это жестоко. Почему нельзя отнестись к людям так, как относятся тебе? 

Семейству Малфоев, несмотря на их авторитет в мире магии, никогда не доверяли. Что Люциус, высокомерный и равнодушный, способен на подлость, что и Драко. Как казалось Люциусу, воспитал он сына именно так. Правильно. Но для кого правильно-то? Для социума? Вообще зачем навязывать ребенку с самого детства какое-то мнение? Зачем заставлять себя вести так-то и всегда во всем потакать родителям, даже если сам этого не хочет? Лишать ребенка собственного видения жизни это не по-семейному. Это больше похоже на монархический строй, где правят только принципы и кровь. Долг предка, по сути дела, направить и помочь устроиться в жизни, но никак не решать судьбу. Слизеринцу было далеко не все равно, что творится с ним, каким он стал и что ему нужно. Но показывать миру волнение насчет собственной жизни Драко не хотел. 

Что касается Гермионы, она никогда не ошибалась в своих действиях и была уверена в их правильности. И на этот раз вырисовывалась естественная картина отмщения - относись к людям так, как они к тебе. Вот девиз, которому следовала девушка. А план мести заключался в полном игнорировании и отрицании имеющихся чувств. Точно так же, как это сделал Малфой. Но для еще большей жестокости дополнительным пунктом стало то, чтобы все следующие часы выводить парня на ревность. Равным образом Грейнджер знала, что рано или поздно все-таки заставит его ревновать. Пусть сие внешне не будет заметно, однако в мыслях была стопроцентная уверенность в том, что ему действительно больно. 

В общем-то, коварный замысел на ближайшие двадцать часов медленно реализовывался, чем Гермиона собственно и занималась этой ночью. Девушка, вспомнив о незавершенном деле с Маклаггеном, буквально сразу же решила это исправить. Слегка романтичная обстановка в спальне - включенное бра, освещающее зону кровати, и аромат цитрусовых - усиливала в парочке страсть. Кормак точно находился в напряжении и расслабленности одновременно. Ну, а Гермиона делала вид, что он Бог секса, и, зная о том, как за стеной бесится Малфой, стонала в полный голос. Настолько пронзительный и хрупкий, как она сама. Даже Маклаггену показалось это странным, но, только заметив, что та балдеет, искусственно, конечно, сразу обо всем забыл.

Да, Грейнджер симулировала. Ей абсолютно не нравилось, как делает все Кормак. Некрасивые руки, не сжимаюшие в порыве страсти за шею, еле тихое нытье вместо громких стонов, рыков и грязных словечек. Девушка даже просила с ненавистью обозвать сукой, однако у однокурсника это, мягко говоря, получалось больше с обожанием, нежели с ненавистью. Парень ни разу не смог назвать её грязнокровкой чисто из уважения, что бесило Грейнджер. В один момент даже показалось, что ей нравится, только когда Драко произносит это в её адрес. Аж до мурашек на коже пробирало от того, каким тоном он говорит, как смотрит на неё в этот момент...

***

Сам Малфой действительно лежал за стенкой и слышал все до мелочей: фразы, её стоны, скрип кровати. Ему виделось, как сей безмозглый мальчишка удовлетворяет Гермиону - от одной мысли зашкаливал пульс и на лбу появлялись холодные капли пота. Парень одновременно с ненавистью к Грейнджер испытывал ужасную злость, отчего сжимал кулаки и бил в подушку. Слегка нетипично для Драко, не правда ли?

Ну почему ты такая мразь? Зачем это делаешь? Слабачка. Я все равно не возьму свои слова обратно и, тем более, не изменю их. Ты думаешь, что я упаду перед тобой на колени? Думаешь, что, один раз потрахавшись с первым попавшимся, я побегу к тебе извиняться? Никогда...

Слизеринец и сам не верил в то, о чем не говорил вслух. Да и кому это нужно? Блейзу, у которого постоянно голова забита девочками? Крэббу или Гойлу, которые просто не поймут из-за своей тупости? А может быть, Пэнси, с кем вообще нельзя делиться чувствами, испытываемые к кому-либо, кроме неё? Конечно, Забини повезло с Хейли, ведь она не такая как Гермиона. Она не способна такими методами губить дорогих для неё людей. Это прерогатива Малфоя и Грейнджер.

Всю ночь сие действо в соседней комнате не давало уснуть. Чего только парень не делал: и читал пособие по магии, и бродил по Хогвартсу, в надежде поймать кого-нибудь в позднее время. Драко даже составил меню к вечеру и согласовал с Макгонагалл. Естественно не лично, а с помощью ее заместителя-эльфа.

Встречать рассвет в Хогвартсе это лучшее, что могло произойти за последние дни. Признаться, он никогда не видел такого красивого розового неба, с оттенками солнечно-желтого. Парень, наблюдая за просыпавшейся природой, сильно удивился, насколько она проста вчера и необычна завтра. Вновь подумав о Гермионе, Малфой сравнил природу с ней: девушка казалась ему тем, что не заметишь с первого раза, тем, что сначала видится обычным, но однажды становится прекрасным. Нужно просто посмотреть "под другим углом".

В один момент слизеринец поймал себя на мысли, что Гермиона не выходит у него из головы, и без зазрения совести не хотел забывать о ее существовании. Ведь все начиналось просто от скуки, которая каждого может довести до безумия. Хотя если в целом оценить ситуацию, эта интрижка завязалась еще с первого курса, когда Люциус настоятельно рекомендовал сыну сторониться девушки. Так что, такого исхода и следовало ожидать. Рано или поздно, все равно бы что-то такое произошло.

Драко медленно сходил с ума.

*** 

За завтраком наша парочка изредка поглядывала друг на друга, но только так, чтобы никто из них этого не видел. У каждого создавалось впечатление, будто им абсолютно все равно на взаимное существование. Знакомая ситуация, не так ли? Однако ни один человек не знал, что творится на душе у обоих. Гермиона до сих пор питала боль, хотя понимала, что те слова были сказаны специально. В один миг даже показалось, что она жалела о долгом сексе с Кормаком и такой жестокой мести. Но сразу же сделала вид, что так надо, и вновь задумалась.

- Гермиона, ты чего в последнее время загруженная? - прервал мысли обеспокоившийся Гарри. Девушка посмотрела на парня и дала понять, что не хочет ни с кем разговаривать. - Это все из-за Малфоя?

- Да какая тебе разница, Поттер? - Грейнджер, облокотившись на стол, закрыла лицо руками и протяжно вздохнула. - Тебя это не касается.

Гарри переглянулся с Роном, который беспощадно сметал всю еду на столе, но внимательно слушал диалог друзей. По взгляду стало ясно, что парни переживают и уже готовы были поговорить со слизеринцем, однако в смятении лишь пожали плечами и сменили тему беседы.

- Ну, что, все готово для сегодняшней пирушки? - Рон, доедая булку и запивая тыквенным соком, со спокойной душой посмотрел на гриффиндорку, которая уже собиралась уходить. - А, Гермиона?

- Тебе, по-моему, и сейчас неплохо, - посмеялся Гарри, наблюдая за тем, как исчезает еда с тарелки друга.

- Мисс Грейнджер, - девушка дала конопатому подзатыльник и надменно добавила: - Для вас всех, Уизли, мисс Грейнджер.

- А для Малфоя ты кто? Любимая грязнокровочка? - Рыжий немного взбесился от очередного высказывания, хоть и не понимал, откуда такая резкая смена настроения.

Брюнетку прозвучавший вопрос окончательно вывел из себя. Ведь парень никогда не называл ее так, да еще и на глазах у факультета. Зная нашу новую Гермиону, тут же бы последовали словесные ругательства. Однако девушка сделала проще.

- Силенцио! - незаметно для учителей произнесла "затыкающее" заклинание и, уходя, лишь слышала ехидные словечки в ее адрес.

А ведь правда, кто она для Малфоя? Нельзя сказать, что между ними ничего не было, но и нельзя утверждать, что в их отношениях вообще есть хоть что-либо. Ну, потрахались, и что дальше? Ну, сказал он, что никогда не полюбит Грейнджер, тем самым сделав ей больно. Собственно почему такие чувства вызвали эти слова? Гермиона не знала. Ей же всегда было плевать на блондинов-аристократов с самооценкой Иисуса. Но что-то держало, что-то тянуло. Вновь оказаться рядом с ним, ни о чем не думая. Вновь ощутить его горячее дыхание, покусанные и холодные губы. В очередной раз прочувствовать ненависть, которую невозможно скрыть.

Пока она пропадала в собственных мыслях, Гарри все-таки решил выяснить, что происходит. Оставив молчаливого Рона с сестрой, парень направился к слизеринскому столу и обдумывал диалог. Несмотря на последствия выходок Гермионы, он все равно считал ее лучшей подругой. А как известно, лучшие друзья всегда помогают в трудную минуту.

- О, смотрите, кто идет! - кто-то из слизеринцев, заметив Мальчика со шрамом, нацеленно идущего в их сторону, вспомнил о его небольшом инциденте с Драко. - Еще хочешь помериться силой?

- Отвали, - спокойно произнес парень и обратился к причине странного поведения подруги: - Малфой, что ты натворил? Почему Гермиона в последние дни сама не своя?

Блондин исподлобья посмотрел на очкастого, воспроизводя в памяти моменты с ней. Когда несколько часов провел в постели, что считается недопустимым для него, когда затеял дурацкую игру, хотя знал, что это просто-напросто попытка не ввязываться в сие дерьмо. В чувства. В возможные отношения. Во влюбленность, в конце концов. И, кажется, он никогда не откроет кому-либо свое сердце, даже если очень захочет.

- А мне какая разница, что там с Грейнджер? - Драко усмехнулся, сложив руки на груди, и уставился в одну точку. - Может, у нее эти дни...

- Засунь себе в одно место ехидные высказывания, - перебил Гарри, - и послушай сюда. Что бы у вас ни было, будь любезен разобраться с этим.

- А то что, Поттер? Дамблдору пожалуешься? - Малфой кинул в ответ злобный взгляд, понимая, что все равно нужно что-то решать. А гриффиндорец хотел уж было начать выяснение отношений, но, вовремя взяв себя в руки, лишь попрощался:

- Ты меня понял, в общем.

Драко только смотрел ему вслед. Осознавая всю тяготу нынешних событий, он не подавал виду, что переживает. Да и из-за кого? Из-за какой-то жалкой грязнокровки? Первым делом, эта мысль всегда проскальзывала в голове, впоследствии затормаживая рассудок. Впрочем, слизеринец не обращал внимания на сей факт, объясняя это тем, что уже привык к родословной Гермионы. Главной проблемой стала неуверенность в том, сможет он сделать первый шаг или вся эта непонятная ситуация станет нормой для них обоих.

- Вы что, так и не поговорили? - Блейз, отвлекшись на пару секунд от Хейли, действительно волновался за друга. Несмотря на хороший исход событий с Кенсингтон, парень не знал о напряжении в отношениях Драко и Гермионы. - Малфой?

- Я слышу, - блондин все всматривался куда-то вдаль и утопал в мыслях. - А что, должны были?

- Вообще-то, да, - Забини нахмурил брови и тоже задумался. Он знал, что между ними что-то есть. - Почему не расставили все по местам?

- Да потому что, Блейз! - Драко не выдержал. - Тебе какая разница? Своих дел нет? Иди потрахайся с Хейли, - парень кивнул в ее сторону, нужно было перевести тему. - Вон, посмотри, она уже готова взять тебя здесь и сейчас!..

- Придурок... - Блейз лишь мимолетно взглянул на Кенсингтон и снова вернулся к разговору. - Признай, что она тебе не безразлична.

- Кто? Твоя баба? - усмехнувшись, но вполне серьезно спросил слизеринец. Хотя он прекрасно понимал. о ком идет речь.

- Хватит язвить, - Забини начинал выходить из себя. - Давай уже поговорим нормально, я же помочь хочу.

Слова друга полностью добили Малфоя, после чего он выскочил из-за стола и, перед тем, как уйти, злобным полушепотом произнес:

- Мне не нужна ничья помощь, отвали.

*** 

Гермиона же в это время пыталась расслабиться с каким-то семикурсником, казавшимся ей асом в плане секса. Но все развеялось, как только тот стал ныть о не вставшем члене, при этом обкончав все вокруг. И смешно, и грустно. Измотанная девушка, взбесившись, с криками прогнала парня из спальни и сама попробовала удовлетвориться.

Пять минут.

Десять.

Гермиона все думала о предстоящем вечере, а самое главное, о Малфое, которого не хотела видеть, а уж тем более разговаривать с ним. Даже будучи примерной, Грейнджер никогда не было морально так плохо. Словно внутри все разрывалось на части, мешая вдохнуть и почувствовать бриз жизни. Будто она потихоньку умирала. Да и из-за кого? Из-за какого-то ничтожного и горделивого человека, не способного не доставлять огорчения. Любые слова, жесты, интонация - все в нем приносило людям боль. Возможно, со временем эта печаль немного утихает, но девушка была уверена, что это никогда не прекратится.

Неразбериха в голове и чувство использованности заставили Гермиону мыслить шире. Она хотела понять Драко, но не могла. Почему он так поступает со всеми? Почему никому не дает проникнуть в сердце? Девушка вдруг осознала, что ни один человек не старался заглянуть к нему в душу. Ни один не интересовался его внутренними переживаниями, имеющиеся у большинства людей. Все только бросали ненавистные взгляды, оценивая его поступки. Конечно, прежде всего, может показаться, что таково воспитание, и винить надо родителей, особенно Люциуса. Но опять же, это лишь элементарная причина, заметная каждому. Зная курс психологии, Гермиона догадалась, что парень просто-напросто отдаляется и не подпускает к себе людей, что вызвано какими-то событиями из прошлого. Осталось понять, что такого могло произойти с Малфоем и чего он боится...

Стук в дверь отвлек Грейнджер от рассуждений. Наверняка, снова Кенсингтон пришла хвастаться, как у них с Забини все хорошо.

- Хейли, уходи! - растерянно крикнула девушка, зарывшись лицом в подушку.  

- Это не Хейли, - в комнату заглянул Блейз, и в его словах ощущалась некая обеспокоенность.

- Зачем ты пришел? - Узнав голос парня, пробубнила гриффиндорка. - Уйди.

Забини тихо присел на край кровати и вздохнул. Он действительно переживал за Малфоя, ведь как никто другой, он знал, когда что-то не то с другом.

- Не злись на Драко, - выдохнув, начал парень. - Он не хотел этого...

- А ты-то, откуда знаешь? - Грейнджер подскочила, нахмурив брови. То ли от раздражения, то ли от растерянности.

- Просто знаю, и все, - задумчиво посмотрев на нее, выдал тот. - Вам нужно поговорить.

- Слушай, Блейз, - девушка уставилась в пол и изредка бросала косой взгляд на друга, - я ценю твое беспокойство насчет нас, но можно мы сами разберемся?

- Да вы никогда не расставите все точки на «i»... - Забини возмутился и чуть ли не кричал, - потому что оба гордые и независимые! - умело спародировал и попытался успокоиться. Оба сидели в полной тишине, и каждый думал о своем. Гермиона, в какой-то степени, была согласна с таким замечанием. Ведь если кто-то из них первым скажет о своих чувствах, то он, считай, проиграл.

- Пойми, Малфой не признается, только потому что холоден сердцем, - продолжал чернокожий. - Может, уже и не растопить никогда в нем искорку...

Грейнджер вдруг стало странно, что слизеринец, который трахал все движимое и недвижимое, несет чушь о любви. Видимо, Хейли ему и вправду нравится, раз за сутки с ней он начал беспокоиться о счастье друга.

- Почему? - Единственное, что смогла выдавить девушка. - Почему не растопить?..

Блейз, уж было, готовился ответить, что не знает причину, как...

- Забини, мать твою! - четкий и хриплый голос, приближающийся к ребятам. Это был Малфой. Судя по виду, парень после встряски направлялся в душ, а тут такая картина. - Я тебе, по-моему, сказал!..

- Успокойся, Драко, - Блейз поднялся и, разведя руки в стороны, добавил: - Я всего лишь переживаю за тебя, и это нормально, переживать за друга.

- Что ты ей сказал? - Блондин увлеченно переводил взор с нее на него, заметив напряженность в общении. А на слова Забини не обратил ни малейшего внимания.

- Так, все, разбирайтесь сами, - парень, психанув, устремился к выходу. - Я умываю руки.

Спустя несколько секунд парочка в один голос воскликнула: - Спасибо! - и оба посмотрели друг другу в глаза. Вмиг слизеринец увидел боль в карих зеницах, которую просто невозможно спрятать. Даже если человек улыбается и веселится. Ох, до чего же знакомое чувство. А гриффиндорка быстро отвела взгляд, понимая, что не стоит ему знать о страданиях. Драко стало некомфортно находиться рядом с ней. Чисто из-за того, что доводит людей до такого состояния. Ведь он сам когда-то пережил то же самое.

- Я пойду, - тихо выдавил из себя парень и, опустив голову, развернулся.

- Ну, и иди, - девушка с абсолютной безразличностью зарылась обратно в постель и добавила: - Удачи.

Малфой надеялся, что сейчас она не даст ему уйти. Что вообще больше не позволит ему уходить. Вот так. Но надежды редко становятся явью, не правда ли?

Подготовка к званому вечеру шла полным ходом. Профессор Флитвик помогал в настройке инструментов, чтобы уютная обстановка дополнялась живой музыкой. Слизнорт с Дамблдором попивали тыквенный сок и обсуждали происходящее с Волан-де-Мортом. А Макгонагалл же ходила со списком приглашенных и проверяла, все ли на месте. Но только два человека не попадались ей на глаза. Те, кто должны были следить за порядком проведения мероприятия.

- Альбус, видели Малфоя с Грейнджер? - Женщина оглядывалась по сторонам, в надежде увидеть старост. - Вечер начался еще полчаса назад, а их нет. Безобразие!

- Профессор, не беспокойтесь, - попробовал успокоить ее директор. - Я уверен. они скоро появятся, давайте начинать!

Интересно, где, все-таки, Гермиона и Драко? После последнего «недодиалога», их так и не видели. Ни вместе, ни по одному. Боже, ну, почему нельзя отбросить все принципы и быть счастливыми? Эта проблема преследует многих людей, даже за пределами Волшебного мира. Пусть каждый подумает об этом на досуге.

У вас когда-нибудь было такое состояние, что хотелось скрыться от всего живого, убежать от проблем и просто побыть наедине со своими мыслями? Все время Драко так и делал. Все время он уходил от важных разговоров, способных изменить жизнь, от людей, способных изменить его самого. В этот раз Малфой отправился к плакучей иве и долго смотрел вдаль, туда, где нет ни души, где только ты. Он слишком часто мечтал о спокойной жизни, в которой нет правил и табу, в которой можно любить жить. Драко не любил свою нынешнюю жизнь: постоянные нравоучения отца, непонимание матери, боязнь влюбиться снова. Ему постоянно что-то мешало, практически в любой ситуации ощущалось неудобство. Но для окружающих все казалось совершенно беззаботным, словно так и должно быть. 

Смотря на летящих в небе болтрушаек, слизеринец вспоминал о своей первой любви. Все начиналось идеально: они познакомились благодаря родителям. Точнее, абсолютно случайно, когда обоим было по семь лет. Но их семьи хорошо знали друг друга и иногда задумывались о браке своих детей.

Она, миловидная красавица, с ангельской душой и чистой кровью, безупречно подходила такому сорванцу как Драко. Да-да, в детстве мальчишка беззаботно строил козни и даже не задумывался, что кому-то это может навредить. Они каждый день играли, дурачились, и с каждым днем игры становились не такими уж веселыми. Они понимали, что влюбились друг в друга, и эти чувства были настоящими и бескорыстными. Но шло время, детки уже выросли, и обоим стало не до игр. Она училась в Дурмстранге, а его сплавили в Хогвартс, и лишь летом им снова удавалось предаться воспоминаниям о беспечном детстве.

И вот, долгожданное лето. Четырнадцатилетний Драко сильно соскучился по ней: по ее бледной с веснушками коже, создающей удивительный контраст с пепельным оттенком волос, по ее звонкому смеху и скромной улыбке. В ней сочеталось несочетаемое: простота и элегантность. Ожидая ее приезда, он продумывал целую речь, чтобы дать понять ей то, что она та самая. Та единственная девушка, с которой можно быть самим собой. Но она не приехала. И уже никогда не приедет.

Узнав о случайной смерти возлюбленной, Драко потерял смысл существования. Ему было больно осознавать то, что вовеки веков он ее больше не увидит, они не подурачатся, как раньше, не погуляют, держась за руки. Эти чувства, медленно превратившиеся из дружбы в любовь, были самые искренние, и от этого душа разрывалась на кусочки. После произошедшего парень замкнулся в себе окончательно, не выносил, когда кто-то в его окружении счастлив со своей второй половинкой. Он начал ненавидеть всех, кто пытался проникнуть в его сердце, и сия ненависть со временем перешла в образ жизни.

Находясь у плакучей ивы, Малфой с горечью проносил в памяти утрату близкого человека и вдруг понял, что надо отпустить прошлое и начать жить. Парень слишком часто жил тем временем, когда был счастлив, и терял настоящее, когда все еще можно исправить и вновь искупаться в жизненном блаженстве.

Слизеринец стремительно направился на званый ужин, в надежде найти там Гермиону. Но что ей сказать, он просто не знал. Когда впервые хотел признаться в чувствах, все тщательно прикидывал и проговаривал про себя, впоследствии добавляя нужные слова. Сейчас же, Драко даже понятия не имел, как это преподнести, учитывая, чем сие может ему обернуться. Однако он решил во что бы то ни стало забыть о неприятных моментах с ней.

*** 

Из зала доносилась спокойная, но в то же время, лиричная музыка. Кто-то кружился в медленном танце, кто-то сметал со стола экзотическую еду, а кто-то сидел в углу и думал о своем. Блондин вбежал в помещение и в суете оглядывал все вокруг. Взгляд влево - профессора мило о чем-то беседуют; взгляд вправо - компания гриффиндорцев, среди которых Поттер в очередной раз рассказывает что-то занимательное.

Драко казалось, что уходит время, что если сейчас не сказать ей обо всем, то следующего раза может и не быть. В панике поддавшись интуиции, он пошел вперед и в центре зала под приглушенным светом заметил знакомый силуэт. Девушка в длинном платье с оголенной спиной, и, если присмотреться, видны очертания тонких рук, изящно сложенных на груди. Она выглядела умопомрачительно, хоть и стояла спиной к нему.

Подойдя ближе, участилось дыхание, и стук сердца начал отзываться во всем теле. Все, что Малфой хотел сказать, вылетело из головы - он только дотронулся до ее плеча, чуть наклонился и полушепотом произнес:

- Прости меня.

Гермиона, задрожав, повернулась к нему лицом и посмотрела в серые полные раскаяния глаза. Она уже была готова распознать скрывающуюся фальшь, но видела лишь такую же боль, какую днем ранее чувствовала сама.

- Можно тебя пригласить на танец? - Первое, что пришло в голову, выдал Драко, в голосе которого ощущалось волнение. Гермиона робко кивнула, после чего слегка коснулась мужского торса, а он обнял ее за талию. Музыка, кажется, стала еще лиричнее и грустнее, но им обоим это даже нравилось.

Именно сейчас наступал тот самый переломный момент, когда вопреки всем своим предрассудкам они отчаялись на такой шаг. Малфой, уже не побоявшись, прижал девушку к себе и поцеловал в лоб. Грейнджер приняла его объятия с неким спокойствием, хотя на самом деле, внутри все горело. Странное чувство, которого она ни с кем не испытывала.

- Я хочу услышать эти слова, - выдохнув, прошептала Гермиона и прониклась в его глаза. Драко, прекрасно поняв, о чем она, ощущал, как повышается пульс и потеют ладони. Гриффиндорка видела, что Малфою это сложно произнести, хоть и не знала, почему. Поэтому прикусив нижнюю губу, она приподняла брови и повторила:

- Скажи, что любишь меня.