Глава 6 или Дом, милый дом!
На следующие утро, как и сказал Дамблдор, Гермиона по каминной сети отправилась домой. Зайдя в камин в кабинете директора, она кинула летучий порошок и произнесла адрес родителей. И через миг Гермиона растворилась в зелёном пламени. А ещё через мгновенье она появилась в гостиной своего родного дома. Ни с чем не сравнимое чувство тепла и уюта появилось где-то внутри, окутало её душу.
Гостиная представляла собой небольшую уютную комнату. Кресла, диван, журнальный столик, милые картины, светильники, полки с фотографиями, книжный шкаф. Просто, уютно и со вкусом.
Вдоволь рассмотрев гостиную, Гермиона решила поискать родителей. И тут её осенило:
«Я же не написала им, что приеду! Так ещё и в пятницу. Придут они в три, а сейчас одиннадцать…»
Гермиона пошла в свою комнату и зайдя в неё сразу же плюхнулась на кровать. Подперев руками голову, она стала рассматривать свою комнату. Такую родную, такую знакомую…
Затем Гриффиндорка взяла в руки свой старый фотоальбом и стала рассматривать фотографии. Вот ей год, а вот тут запечатлён момент, когда она впервые сделала свой первый шажок, а вот Гермиона мило улыбается сидя на руках у своей мамы. Вот катается на шее своего папы. А вот фотографии с её Дней Рождений. А на следующей странице фотоальбома: фотографии её самого первого сентября в маггловской школе, первый поход к зубному, и фото после него, где она стоит без одного молочного зуба, а вот фото из парка развлечений.
«Неужели это правда? Разве такое возможно? Мама, папа и я… Неужели это всё было сладкой ложью?»
И на последней странице была фотография, на которой запечатлён самый знаменательный день в её жизни – день, когда Гермиона узнала, что она волшебница. А рядом с этой фотографией надпись: «Что бы не произошло не сдавайся!»
Больше в этом альбоме нет фотографий. Зато есть другой. Эти два альбома как бы отражали разделение её жизни на «до» и «после». Во втором альбоме были фотографии и колдографии Гермионы. Где-то с родителями, а где-то с мальчиками. С её мальчиками. Гарри и Рон. Тот Рон которого она знала до этого, был ей так дорог. Гарри Поттер был ей также сильно дорог. Её друзья. Её лучшие друзья. Где-то мелькают фото с Джинни и остальными. Фото ОД и фотографии студентов с её факультета.
Её маленький мирок. Такой хрупкий мирок, который так легко разрушился. Мирок, который рассыпался как карточный домик из-за случайно подслушанного разговора.
Нет больше той Джинни, которая её всегда выслушает и поддержит. Нет того Рона, с которым она дружила. Вернее, они есть, но уже не те. Хотя ни он, ни Джинни не были по настоящему её друзьями. Нет того директора, который всегда защитит, есть лишь расчётливый манипулятор, кукловод, который прячется за спинами своих марионеток. А марионетки так слепо верят ему… Гарри… Он так же был марионеткой, фигурой на шахматной доске. Он был ферзём в шахматной партии Дамблдора. Был ферзём, а когда он узнал немного больше, его вновь сделали пешкой и пожертвовали им, заменили его…
«И что же теперь?» – подумала она.
Гермиона уже не заметила, как вернулась к тревожным мыслям. Она посмотрела на часы – скоро должны вернуться с работы её родители. И Гермиона, чтобы развеяться, решила приготовить обед.
Гриффиндорка спустилась на кухню, пожарила яйца и бекон, сделала лёгкий салат и стала накрывать на обеденный стол.
Гермиона закончила как раз по расписанию, как только девушка поставила последнюю тарелку, входная дверь слегка скрипя отворилась. С работы вернулись её родители…
Девушка вышла к ним. Она решила отложить тяжёлый разговор на потом. Сразу войдя в комнату, Гермиона поздоровалась и обняла их. И тут началось…
— Гермиона, милая, что-то случилось? – осторожно спросила миссис Грейнджер. Моника конечно подозревала, что возможно узнала их дочь, но…
— Мам, пап, давайте поговорим об этом позже, а пока я приготовила обед.
Обед четы Грейнджер прошёл в полнейшей тишине. В той самой, которая давит на тебя и режет слух. Поэтому, как только все закончили трапезничать, Гермиона поспешила развеять её:
— Мам, пап, пойдёмте в гостиную, нам надо поговорить…
Они перешли в гостиную. Минуты шли медленно, тишину разрывало лишь тиканье часов, а Гермиона пытается придумать с чего начать.
— Мам, пап, я тут кое-что случайно узнала… и думаю, вам есть, что мне рассказать…
— Милая, раз ты всё узнала… Прежде чем тебе рассказать я бы хотела, чтобы ты знала, мы с папой, любили, любим и будем любить тебя всегда… - тяжело вздохнув произнесла миссис Грейнджер. Было видно и невооружённым взглядом, что каждое слово даётся ей с большим трудом. Слёзы покатились по её щекам.
— Мам, успокойся! Я тоже люблю вас с папой! И то, что я узнала не имеет значения!
— Когда тебе был год, тебя принёс сюда, профессор Дамблдор и попросил позаботится о тебе… - продолжил мистер Грейнджер.
— Понятно, но это не важно… Я вас люблю, и вы моя семья. А вы не знаете кто они?
— Прости, солнышко, но он нам не сказал…
— Ничего, мам, всё хорошо! Но будьте осторожны, он не тот, за кого себя выдаёт… - сказала Гермиона и через мгновенье продолжила. – Мам, я уеду завтра кое-куда, вернусь в воскресенье, хорошо?
Родители Гермионы кивнули, и она заключила их в объятья. И они не заметили, как по щеке Гриффиндорки скатились две слезы. Одна от безысходности, другая радости.
Всё-таки дом — это там, где тебя любят и ждут…