All You Want |Перевод| SenLinYu

Течка начала пробиваться сквозь усталость Гермионы и достигать ее сознания подобно языкам пламени. Растущая потребность постепенно начала захватывать ее грезы, пока она не осознала, что извивается, пытаясь найти обо что потереться и испытать чувство удовлетворения.

Что-то горячее и влажное обхватило ее сосок, а затем между ног уперлось нечто твердое, как раз там, где она этого хотела. Он был горячим, твердым и прижимался к ней так, что она могла потереться об него своим тазом.

Но этого было недостаточно.

Желание становилась всё сильнее и сильнее, казалось, что конца не было. Течка продолжала стремительно накрывать ее.

Она выгнулась дугой и застонала, чувствуя, что готова рассыпаться от разочарования.

Внезапно дразнящий жар на груди исчез, ее прижали к полу, а запястья сжали над головой. Горячая кожа прижалась к ней. Тяжелая. Безопасная. Она почувствовала слабое прикосновение к шее и застонала.

— Так идеальна.

Он прорычал ей в шею, и это заставило ее содрогнуться. Язык скользнул вверх по шее, она вздрогнула, извиваясь и выворачиваясь из тисков.

Губы коснулись одной из желез на шее, что-то проскользнуло между ног и начало медленно ласкать ее. Она еще шире раздвинула ноги и приподняла бедра.

Она была так близко.

Так близко.

Едва могла дышать от желания.

Легкое, скользящее прикосновение к нежной коже. Она была настолько возбужденной и чувствительной, что ей показалось, вот-вот сгорит. В ней была пустота, которая разъедала ее.

Она всхлипнула.

Длинный палец медленно погрузился в нее, большой палец прижался рядом, и она сжала его внутри себя. Он поглаживал и поддразнивал.

Она чувствовала, что готова разбиться вдребезги, когда второй палец проник в нее, два пальца нежно обхватили ее сверхчувствительный клитор, и когда рот, дразнящий ее шею, внезапно обхватил одну из желез и сильно засосал.

Она задрожала и почувствовала, как распадается на атомы.

Ее тело содрогнулось от оргазма. Когда она перестала вздрагивать, пальцы разжались, вышли из нее, и хватка на ее запястьях исчезла.

Она открыла глаза и удивленно посмотрела на Драко Малфоя.

Потребность... жгучая потребность, ведущая ее — на мгновение притупилась. Глядя на него снизу вверх, она ощущала себя вполне вменяемой.

Грейнджер знала, что это был он. Нервные окончания в ее позвоночнике запомнили вибрацию его тембра. Его идеальный, успокаивающий аромат окутал ее, как мантия.

Но она до сих пор не верила своим глазам, будто это противоречило какому-то закону.

Она изучала его лицо. Гермиона никогда раньше не видела такое выражение на его лице. Он выглядел... благоговейно.

— Как... как ты здесь оказался? — нахмурив брови, спросила она. Протянув руку, коснулась его щеки, чтобы убедиться, что он не иллюзия.

— Я слышал, как ты плачешь, — ответил он, внимательно изучая ее. — Я боялся, что ты ранена.

— Оу. — она была недоумении. Что-то в глубине ее сознания говорило, что ответ не имеет смысла, но большая часть ее была поражена тем, что он был тут. Был с ней. Она не осталась в одиночестве и невыносимом страданий.

Казалось, что он что-то ищет на ее лице.

— Ты... — начал он, его глаза слегка блеснули. Он стиснул челюсть, будто проглотил что-то горькое. Открыл рот, чтобы начать снова, но Гермиона протянула руку и притянула его к себе.

Ощущение его веса заставило ее замурлыкать от удовлетворения. Она вдохнула его запах. Он пах, как она. Она уткнулась носом в его шею и провела языком до того места, где находилась одна из его желез.

Она точно знала, где ее найти.

Когда она коснулась ее языком, он вздрогнул и крепко сжал под собой. Она глубоко вздохнула.

— Ты моя, — пробормотал он ей на ухо.

Это напоминание; он говорил ей это раньше. Она это чувствует, будто он похоронил эти слова в ее сердце, и когда повторил, оно раскрылось, как золотой снитч и трепетало.

Она прижалась губами к его плечу и легла удобнее под ним, наслаждаясь ощущением. Безопасный. Теплый.

Казалось, невозможно быть еще ближе к нему, но она прижалась к его груди, желая погрузиться в него. Если бы она была где-то под ребрами, у сердца, это было бы достаточно близко.

Когда она лежала там, прижатая им, чувствуя, как рука гладит ее волосы, а его дыхание скользит по шее, ощущала себя... принадлежавшей ему.

Будто нашла место, которое было создано для нее.

Это ощущение сняло напряжение в глубине ее сознания, о котором она даже не подозревала.

Но прежде, чем она успела насладиться им, ощущение начало исчезать, будто стала пергаментом, и кто-то поднес к ней горящую спичку. Она медленно начала возбуждаться. Течка. Кожу начало покалывать и ощущение спокойствия пропало.

Она поерзала и слегка вздрогнула, пытаясь не обращать внимание. Она боролась, чтобы контролировать это. Приглушала и игнорировала.

Но оно продолжало расти.

Она ненавидела это.

Ей стало слишком жарко.

Ее шея. Ее нижняя часть живота. Ее запястья. Всё становилось чрезмерно чувствительным.

Было мучительно пытаться не двигаться и терпеть это.

Ей нужно успокоиться.

Холодный душ. Если ей будет достаточно холодно, то кусочки ее разума могли бы успеть сложиться. Она вспомнит, как правильно надо думать. Есть вещи, которые упускает из виду. В этом она уверена и найдет решение, если примет душ.

Было что-то не так, но она не знала что.

Она оттолкнула Малфоя и попыталась вырваться. Он отстранился, но не отпустил.

— Душ, — выдохнула она. — Мне нужно остыть — слишком жарко. Меня бросает в жар.

Сильная рука обхватила ее за талию и притянула к себе.

Уголок ее сознания что-то повторял, но она не могла понять, что именно.

Ей так хотелось пить. Горячо. Было слишком жарко. Всё ее тело возбуждено и ей надо было что-нибудь сделать с этим.

Она знала — в какой-то момент она поняла, что происходит — но ее возбуждение выжгло это.

— Мне нужно... — она пыталась объяснить, но ее голос сорвался.

Она не знала.

Всё забылось.

Ее разум был похож на сгоревшее здание. Остались лишь следы, которые она не могла распознать.

Пока она сидела, тщетно пытаясь объяснить, потеря контроля заставила ее впасть в истерику. Она не знала, за что ей держаться, весь ее мир был охвачен огнем.

Она тяжело дышала и попыталась снова встать.

Холодный душ. Конечно, душ поможет.

Малфой не позволил ей встать. Он обнял ее и посадил на свои колени.

— Я позабочусь о тебе, — пробормотал он ей в шею. Вибрация его голоса впиталась в нее, и она на мгновение замерла.

— Это так... — начала она, пытаясь объяснить, что происходит. Она едва могла дышать. Даже внутри ее легких горел огонь. Почему так жарко?

Она начала учащенно дышать, пытаясь отдышаться.

Она чувствовала себя в ловушке между инстинктом и своим разумом. Она знала, что с ней происходит, знала, что должна сделать, но пойманная между инстинктом и разумом — охваченная пламенем — ​​не могла вспомнить.

Она чувствовала себя такой беспомощной, из-за чего начала плакать.

Внезапно обнаружила, что лежит на кровати. Малфой нависал над ней, ее запястья были прижаты одной рукой, а другая медленно скользила по ее телу. Она отдаленно осознавала, что они оба голые. Однако ощущение его руки, скользящей по ее груди и животу, было лучше, чем если бы была одета.

Она выгнулась навстречу успокаивающих прикосновении, а Малфой поцеловал ее.

Ох...

Его губы нежно касались ее, его рука обхватила грудь, и она чувствовала, как всё ее тело тает под его прикосновениями. Жар скользнул по ее коже вниз, собираясь в нижней части живота. Оно переполняло ее. Горячая жидкость медленно стекала у нее между ног.

Малфой углубил поцелуй, скользя языком по губам, а затем углубляясь и лаская язык. Гермиона застонала ему в губы и прогнулась в спине, пытаясь прижаться к нему.

Он оторвался от ее губ.

— Я позабочусь о тебе, — прошептал он. Его глаза были ониксовыми, когда смотрел на нее. Она захныкала и откинула голову назад, обнажая шею там, где пульсировало. — Хорошая девочка, — сказал он.

Драко опустил голову и вдохнул ее запах. Простое ощущение воздуха на чувствительном месте заставило ее напрячься, и новая волна жара собралась внутри нее. Она застонала и прижалась к нему.

Гермиона почувствовала, как его рука покинула грудь и опустилась между ее ног. Его пальцы заскользили сквозь ее жидкость, жар и невыносимую потребность. От одного этого прикосновения перед глазами потемнело, а по нервам пробежала дрожь удовольствия.

Глубокий стон сорвался с губ.

— Мерлин, Грейнджер, ты уже готова, — произнес Малфой, его голос звучал сдавлено, будто был поражен. — Ты такая идеальная.

Гермиона почувствовала, что инстинкты берут вверх над ней. Пение в глубине ее сознания, которое она не понимает, стало громче.

Альфа. Альфа. Альфа. Пожалуйста.

Она раздвинула ноги и сильнее откинула голову.

Малфой отпустил запястья и устроился между ее ног.

Она осматривала его. На него было так приятно смотреть. Его запах, вес и сила...

Будто он был создан для нее, а она для него.

Он пристально смотрел на нее, его взгляд был хищным и собственническим, отчего что-то глубоко внутри нее затрепетало.

Он провел рукой по ее животу и погладил бедро, прежде чем скользнуть по ее внутренней стороне, раздвигая ноги шире. Его глаза были прикованы к ее телу, будто впитывал.

— Ты моя. Вся ты, — шептал Драко, его голос был глубоким и непреклонным, будто высекал эти слова в ней. Она чувствовала, как жар внутри нее разрастается. Повторяя эти слова, Малфой начал ласкать ее, скользя пальцами по вытекающей из нее жидкости, пока она не почувствовала в нижней части живота почти мучительную боль, но его касания успокаивали ее. Пальцы проникли внутрь — туда, где она нуждалась в нем.

Ей казалось, что, если он прекратит прикасаться и разговаривать с ней, ее кожа покроется ожогами.

— Ты всегда будешь моей. Никто другой не прикоснется к тебе так, как я. Моя идеальная омега. Я больше никому не позволю причинить тебе боль.

Всё ее тело начало дрожать от потребности и желания, и он положил свою теплую руку на ее таз.

— Ты такая терпеливая. Такая хорошая девочка.

Затем он наклонился вперед, и она почувствовала, как что-то невероятно большое проскользнуло между ног, погружаясь в нее.

Она раздвинула ноги еще шире для него.

Он проник глубже, и она почувствовала, как ее нутро раздвинулось, чтобы вместить его. Он продолжал входить. Глубже. И глубже. И еще глубже. Это невозможно. Она чувствовала себя до предела заполненной; скоро не останется места, но он всё еще продолжал погружаться.

Он прижался к ней своей грудью, крепко обнял и страстно поцеловал.

— Ты такая идеальная, — сказал он, застонав. — Ты даже не представляешь...

Наконец он был глубоко внутри нее, и она обмякла под ним.

Ее разум словно поднялся на другой уровень. Была только наполненность, лучшее ощущение наполненности. Его голос и запах были повсюду, будто он вложил в нее свою душу, и теперь они навсегда связаны.

— Это... это так хорошо, — сказал он, начиная двигаться. — Ты даже не представляешь... О, Мерлин, Грейнджер, ты так прекрасна.

Гермиона хотела ответить ему. Она думала о чем-то, но не могла поймать мысли и сформулировать предложение. Ее тело ощущало себя так, словно ее бросили в омут чистой магии, светилась волшебным светом, а ощущения были неописуемые.

Всё. Всё нарастало внутри нее, будто Малфой возносил ее, как божество. Под ним, наполненная им, он вел ее куда-то... куда-то, где преображаются.

Он опустил голову к ее шее и провел губами по запаховой железе, набирая темп. Драко входил в нее грубыми, глубокими толчками, а Гермиона обвила его бедра ногами.

Самое восхитительное ощущение пульсации быстро возносило ее вверх.

Но затем толчки стали замедляться. Не так глубоко. Она чувствовала, как он расширяется внутри нее, пока они не слились воедино. Она скривилась в отчаянии. Она была так близко... так близко к чему-то...

Она не хотела, чтобы ее дразнили. Она нуждалась...

Он пульсировал внутри нее. Ощущение горячей спермы, омывающей ее изнутри, и внезапно все возбуждающие, окрыляющие, горячие ощущения сжались внутри нее, и она разбилась вдребезги.

Волны удовольствия пронзили ее. Тело изгибалось и дрожало, и всё стало ослепительно белым. Описать это было невозможно. Просто ощущение, превосходящее всё, что могло произойти с ее телом.

Пульсирующее ощущение продолжалось и не прекращалось, она подумала, что, должно быть, умирает. Весь ее разум был охвачен пламенем. Он умирал. Это было перерождение. Оно выходило за пределы ее тела, будто ее магия и сама душа были на грани, чтобы вырваться из нее подобно ударной волне. Она услышала собственные рыдания.

— Ты просто само совершенство. Так хорошо. Моя идеальная, безупречная девочка. Я всегда буду заботиться о тебе, — Малфой продолжал говорить, словно слова лились из него рекой. Она чувствовала, как напрягались все мышцы его груди и рук, когда он прижал ее к себе. — Прекрасная, маленькая омега. Ты моя.

Это самая невероятная вещь, которую Гермиона когда-либо испытывала. Невероятно. Оно бросало вызов границам человеческого тела. Она никогда не думала, что что-то может так сильно повлиять на нее. Это был не просто физический опыт, но также умственный, эмоциональный и даже духовный.

Она не знала, где заканчивалась она и где начинался Малфой. Всё было инстинктивно, синхронизировано между ними. Будто у них была одна кровь на двоих.

Малфой прижался к ней всем телом и поцеловал, обхватив ее голову руками, они оба тяжело дышали, пытаясь прийти в себя.

Затем он перекатился на спину, увлекая ее за собой, и уложил на себя. Ее голова уютно устроилась у него под подбородком, где она могла легко вдохнуть его запах и облизать.

Она лежала на нем несколько минут, пока ее сердцебиение замедлялось, чувствуя Малфоя всё еще глубоко внутри себя.

Постепенно ее голова немного прояснилась.

Больше не было ощущения жара или жжения, только восхитительное послевкусие. Грудь Малфоя излучала тепло.

Гермиона замерла, когда мысль, которая не могла полностью сформироваться, наконец-то сложилась.

Она подняла голову и удивленно посмотрела ему в лицо.

— Как ты здесь оказался? — спросила она.

Задавала ли она этот вопрос раньше? Это казалось знакомым, но всё в ее голове было размытым пятном. Он с ней уже долгое время. Она это почувствовала, просто понюхав.

Его прикосновения она знала наизусть.

— Я слышал, как ты плачешь, — ответил он, внимательно изучая ее. — Я боялся, что ты ранена.

— Ох, — она положила голову на его грудь и еле касаясь провела пальцами по его запаховым железам. Она чувствовала, как он слегка пульсирует внутри нее от ее прикосновения. — Я уже задавала тебе этот вопрос раньше? Такое чувство, что я всё время спрашиваю это, а потом забываю.

Он положил руку между ее лопаток, и она слегка выгнулась.

— Ты спрашиваешь меня это каждый раз, — ответил он.

— Сколько раз?

— Я сбился со счета, — признался он.

— Оу, — покраснев, она ткнулась лицом в его грудь.

— Теперь твое сознание прояснилось, — сказал он. — Твоя течка, вероятно, почти закончилась. Первая течка всегда самая тяжелая, потому что твое тело еще не знает, как регулировать все гормоны. В следующий раз ты будешь более разумной.

— Ох, не знала. Узнала об этом не так много, прежде чем она началась. Так что у меня не было возможности изучить это.

Она чувствовала, что должна сказать что-то еще. Что есть вещи, которые она и Малфой должны обсудить. Даже если течка затуманила рассудок, по ее мнению, она должна была быть категорически против.

Но губы Малфоя околдовывали, его голос, вибрирующий в ее груди, ощущался, как кровать из бархата. И чувство, что он всё еще внутри нее, заставило что-то в глубине ее сознания чувствовать себя безумно счастливой.

Он смотрел на нее так, словно принадлежал ей.

Она проигнорировала всё это и поцеловала его, а он притянул ее ближе и поцеловал в ответ.

Она ощущал себя родной в его руках, но сознательно, казалось, будто целует его в первый раз. Она провела руками по его груди и волосам и целовала его до тех пор, пока легкие не начали гореть.

Когда они оторвались друг от друга, она уставилась на него, тяжело дыша.

— Ты пахнешь, как я, — сказала Гермиона. Это было странно, но эта мысль делала ее счастливой. Будто в глубине ее души сидел жмыр, который мурлыкал от собственного удовлетворения.

Его глаза слабо сверкнули, когда он снова посмотрел на нее.

— Ты пахнешь как я, — сказал Драко.

— Я знаю, — ответила она довольная собой, тая перед ним и счастливо вздыхая.

Она не думала, что когда-нибудь физически сможет чувствовать себя так хорошо. Она даже не знала, что можно чувствовать себя такой счастливой.

Ее разум дремал. Она просто лежала и наслаждалась ощущением его тепла, пока он водил по ней руками.

В конце концов он перевернул ее на бок, начал ласкать и лизать шею. По всему ее телу до самых пальцев ног прошла рябь удовольствия.

Его запах всё еще исходил от нее, когда их тела наконец отсоединились друг от друга. Она почувствовала, как он выскользнул из нее.

Чувство тоски охватило ее, но прежде чем она смогла зациклиться на них, он прижал ее к себе и начал водить своим языком по ее запястьям.

— Ооох, — выдохнула она, вздрагивая. — Это так хорошо.

После нескольких минут отдыха и состояния оглушенности, он отодвинулся.

— Тебе нужно что-нибудь выпить, — сказал он, протянул руку и взял бокал с тыквенным соком со столика рядом. Драко посадил ее на свои колени, чтобы она могла прислониться спиной к его груди, будто он был ее троном. Затем заставил взять бокал в правую руку и легонько водил пальцами вверх-вниз по ее левому плечу и руке, пока она пила.

Она поняла, что он никак не может перестать прикасаться к ней. Он держал ее как можно ближе к себе.

В этом было что-то странно сюрреалистическое, но Гермиона никак не могла понять, что именно. Это было просто... приятно.

Она не хотела, чтобы он перестал прикасаться к ней. Если он остановится... она ​​не знала...

Казалось, что с ней случится что-то ужасное, если он прекратит прикасаться к ней.

Когда Гермиона выпила два бокала тыквенного сока, прислонилась головой к его груди и прислушалась к сердцебиению, дремля рядом с ним. Он провел пальцами по ее груди, и она почувствовала, как тепло проникает в ее кости.

Затем снова стало жарко.

Когда течка вывела ее из счастливого оцепенения, она чувствовала себя в этот раз менее растерянной, будто всё напряжение спало. Ей казалось, что близка к тому, чтобы вернуться в свой разум.

Малфой почувствовал, что ее течка снова охватывает ее, и когда она взглянула на него, его глаза потемнели от похоти. Их взгляды встретились, он запустил руку в ее волосы у основания шеи и долго целовал, прежде чем уложить и войти в нее.

Ее разум наконец почувствовал осознанность. Настоящее до сих пор было туманным, но она, наконец, поняла, что происходит. У нее была течка. Жгучее чувство, которое продолжало поглощать ее, именуется течкой. Малфой остужал ее. Успокаивал. Сдерживал и приводил в себя, пока она не расслаблялась, а затем снова помогал пройти через этот ад.

Она потеряла счет тому, сколько раз они занимались сексом.

С каждым разом течка становилась слабее. Секс становился медленнее. Они оба чувствовали, что были близки к концу. Разум Гермионы каждый раз чувствовал себя свободнее.

У них был свой собственный единый язык. Он входил в нее, обещания и похвалы лились из его уст. Те же самые каждый раз.

Он отдаст ей абсолютно всё. Он никогда не перестанет заботиться о ней. Он продолжал говорить ей, насколько она прекрасна. Он сказал ей, что она его; что она всегда будет принадлежать ему.

Все эти слова впитались в нее и ее разум радостно расплылся, давая свои собственные обещания. Обещала, что будет его. Она сказала ему, что он идеален, что хорошо о ней заботится. Она сказала ему, что он ее. Ее альфа. Ее идеальный альфа.

В последний раз — для нее это был последний раз — реальность наступила раньше. Когда они оба лежали, тяжело дыша и переплетаясь друг с другом, она посмотрела на него, и ее внезапно поразило, что он был настоящим.

Потому что это было нереалистично.

Потому что он — Драко Малфой, а она Гермиона Грейнджер, и она ему никогда не нравилась. Он даже считал ее недостойной посещения школы с ним. Он считал, что ее кровь делает ее недостойной иметь палочку и быть волшебницей.

Когда осознание поразило ее, она почувствовала, как что-то глубоко внутри нее разбилось. Глядя на него, она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

Он пристально изучал ее и, казалось, сразу же заметил шок на ее лице. Горькая улыбка промелькнула на его лице.

Она пыталась найти способ выразить свое недоумение, стараясь объединить их прошлое и что было недавно.

Она так устала. Она чувствовала, что ее разум ускользает от усталости. Он всё еще был связан внутри нее. Она попыталась сформулировать вопрос, который должна была задать.

Насущный вопрос, который она постоянно задавала ему, и ответ, который он давал, перестал иметь для нее смысл. Она продолжала спрашивать, как он здесь оказался? И он всегда говорил, что это потому, что слышал, как она плачет, и думал, что ей больно.

— Почему... почему тебя волнует, если мне будет больно? — наконец спросила она.

Он просто лежал, уставившись на нее так долго, что она чувствовала, как ее глаза начинают закрываться. Она пыталась продолжать смотреть на него, но ее голова упала ему на грудь.

— Я в долгу перед тобой, — наконец услышала она его слова. — Ты свидетельствовала в мою пользу.

Она почувствовала, как что-то тяжелое и разбитое поселилось у нее в груди. Она опустила подбородок и закрыла глаза.

— Ты защищал Гарри, — тихо ответила она. — У тебя были все основания не делать этого, но ты отказался опознавать его, поэтому я свидетельствовала в твою пользу.

— Я не защитил тебя.

— Я никогда не ожидала этого от тебя, — сонно прошептала она. — Да и что ты мог сделать? Ты ничего не смог бы сделать, чтобы защитить меня.

— Я знаю, — ответил он, и его голос прозвучал приглушенно.

Если он и сказал что-то еще, Гермиона этого не услышала. Она погрузилась в глубокий сон, прижавшись к его груди и вдыхая его запах.