Ошибки
Виктор закатил глаза, когда участники команды окружили его.
— Да брось! Ты был на волосок от смерти, но всё обошлось! Время это отпраздновать! — воскликнул Иван, весело пританцовывая.
Остальные настаивали, чтобы Виктор присоединился к празднованию, но он оставался безучастным, пока не вмешался Сергей, тихо по сравнению с остальными сказав:
— Не давите на него, он уже на нас разозлился.
Пыл ребят поутих, и они с ужасом уставились на Виктора. Тот мысленно выругался, однако всё же согласился ненадолго присоединиться к сокомандникам. Его слова были встречены радостным криком, и Виктор понял, что на время успокоил приятелей.
Гермиона пожелала Благуне спокойной ночи, пока та завершала последние дела до закрытия магазина.
— Гермиона! — окликнула Благуна, и девушка заглянула в глубь офиса. — С ним правда всё будет хорошо? Я имею в виду с Виктором.
Гермиона улыбнулась, осознав, как сильно Благуна любит своего мальчика.
— Да, Благуна. Он уже приступил к тренировкам, я хорошо о нём позаботилась, — она подмигнула, прежде чем выйти из магазина и направиться домой.
Если бы у Виктора спросили, что для него ад, он не задумываясь описал бы сегодняшний вечер в Софие. Он пришёл сюда только из-за Сергея, и, если бы сейчас у него появилась возможность вернуться домой и отдохнуть, он бы так и поступил.
В клубе было шумно, воняло потом и дешёвым одеколоном. Однако ребята чувствовали себя как дома. Виктор же привлекал всеобщее внимание. Не потому что он был «тем самым Виктором Крамом», как шёпотом говорили о нём, когда он зашёл, а потому, что на его лице застыла гримаса раздражения и неловкости. Он расположился в углу, как можно дальше от танцпола. Главной причиной, по которой Виктор ненавидел клубы, были девушки. Ведьмы, оккупирующие клубы, были теми же ведьмами, что всюду таскались за ним и отправляли ему анонимные письма с вложенным в них нижним бельём. Разница была в том, что сейчас их ничто не сдерживало. Под воздействием алкоголя и атмосферы, царившей в клубе, девушки предлагали Виктору потанцевать, на что он коротко отвечал, что ему не хочется. Друзья считали его занудой. Заметив, что он не наслаждается вечером, они привели кудрявую блондинку и усадили её на колени Виктора. Прежде чем он успел выразить недовольство и скинуть её, девушка вцепилась в него и прикоснулась губами к его шее, словно хотела выпить кровь. Виктор испуганно ахнул, увидев появившуюся из ниоткуда камеру.
— Улыбочку! Весь мир увидит это фото, — язвительно крикнул журналист.
В горле заклокотала ярость. Виктор толкнул блондинку в сторону другого мужчины и немедленно аппарировал домой.
Он мерил шагами комнату, размышляя над тем, что мог сделать. Он пригласил на свидание Гермиону, и она согласилась! А теперь она увидит, как какая-то незнакомка целует его шею в клубе в Софии! Без сомнения это положит конец их отношениям, и она отменит субботнюю встречу. Он должен был перестать накручивать себя и впадать в отчаяние. Это же Гермиона. Она не была обычной девушкой, которая сразу отказала бы ему, несмотря на все его усилия. Он всё ей объяснит. Он надеялся, что эта понимающая, добросердечная девушка, с которой у него связано множество приятных воспоминаний, простит его. Он положил голову на подушку и вздохнул. Это всё, на что он надеялся.
Гермиона проснулась от стука совы в дверь. Девушка впустила птицу. Та бросила к её ногам свёрток и улетела. Гермиона взглянула на него в замешательстве, не представляя, кто мог отправить ей посылку. Девушка распаковала свёрток. Внутри была газета, «Ежедневный пророк», если быть точнее. На первой странице была колдография Виктора Крама, выполнявшего роль стула для кудрявой блондинки в каком-то ночном клубе. Та чуть ли не кусала его шею. Заголовок гласил: «Пойман! Виктор Крам и ночное происшествие в Софии».
Сначала Гермиона была шокирована. Однако, приглядевшись к лицу Виктора, она испытала сочувствие к мужчине. Оно было искажено гримасой отвращения и ужаса. К газете была приложена записка от Гарри: «Да уж, я вижу, что он настоящий мужчина».
Прочитав записку, Гермиона усмехнулась и выкинула её в мусор, посчитав написанное полной чушью. Затем она стала собираться. Прибыв на работу, она с удивлением обнаружила в своём кабинете Виктора. Когда она вошла, он поднялся и смущённо посмотрел на неё.
— Гермивона. Я должен поговорить с тобой, — начал он.
Она улыбнулась ему, приступив к сортировке бумаг.
— Конечно, Виктор. Я слушаю.
Она бросила на него подбадривающий взгляд. Виктор глубоко вдохнул, настраиваясь на разговор.
— Гермивона. Ты видела свежий выпуск «Ежедневного пророка»? — спросил он, надеясь на положительный ответ. В этом случае ему хотя бы не придётся пересказывать события того ужасного вечера.
— Да, я читала сегодняшний выпуск.
Она улыбнулась. Не такой реакции он ожидал.
— Тогда ты, должно быть, видела колдографию моего позора, — вздохнул он, возвращаясь мыслями в ту ужасную ночь.
— Ты выглядел таким грустным. Что случилось?
Она мелодично рассмеялась, и Виктор посмотрел на неё с благоговением. Он и подумать не мог, что она будет столь понимающей. Больше, чем понимающей. На самом деле Гермиону разбирало любопытство.
— Ну, члены команды настояли на том, чтобы я пошёл в клуб с ними, вопреки моему нежеланию. Когда я уже был там, они были недовольны, что я не наслаждаюсь вечером. Поэтому они посадили мне на колени девушку и решили, что это сделает меня счастливым. Прежде чем я смог отделаться от неё, неожиданно появилась камера, а дальше ты видела.
Он ожидал, что она нахмурится или удивлённо распахнёт глаза, но вместо этого она рассмеялась, прикрыв рот рукой.
— Прости, Виктор. Тебе страшно не повезло. Я заметила, что она чуть ли не кусала твою шею. Даже представить себе не могу, как это было неприятно.
Он лучезарно улыбнулся и поддержал шутку.
— Её рот был слюнявый, как у собаки.
Этот комментарий заставил Гермиону сочувственно покачать головой.
— Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это. Ты не заслуживаешь, чтобы тебя грызли, как кость, — сказав это, она слегка покраснела, но Виктор это заметил.
— Теперь давай посмотрим, что мы можем сделать с этими засосами, — она указала на красные отметины на его шее, чем-то похожие на синяки.
Виктор мысленно улыбался, сидя в кабинете Гермионы. Она была такой доброй и понимающей. Ещё до того, как он успел что-либо сказать, она поняла, что ему были неприятны «поцелуи» той девушки. Гермиона наклонилась к нему и нанесла мазь.
— Пожалуйста, перестань ходить на подобные вечеринки, — прошептала она Краму. Тот с удивлением повернул голову и заметил, как её лицо слегка порозовело, когда она сосредоточила внимание на его шее. — Твоя бедная шея больше не выдержит издевательств вроде тех, что были прошлой ночью. Лучше не позволять никому кусать её.
Гермиона улыбнулась, а Виктор, почувствовав прилив мужества, наклонился и поцеловал её в щёку.
— Я не хочу, чтобы другие девушки целовали меня, Гермивона, — прошептал он и услышал, как она ахнула.
— Теперь ты полностью здоров, — прошептала Гермиона. — С нетерпением жду субботы, — проворковала она, желая показать, что его чувства взаимны.
— Я тоже, — ответил Виктор.
Он оставил поцелуй на её щеке и почувствовал, как в его теле разгорается жар. Но пора было возвращаться на тренировку, и Виктор нехотя вышел из кабинета.
Когда Виктор ушёл, Гермиона
почувствовала лёгкость. У неё был соблазн написать Гарри письмо о том, что теперь она точно не вернётся к Рону. Не сейчас, когда она узнала, что её чувства к Виктору взаимны. Но она не хотела быть мелочной и вести себя по-детски. В конце концов Гарри верил, во что хотел верить. Не имело значения, что он считал правдой. Ведь Гермиона точно знала, что было реальным — жар на щеке, напоминавший о его поцелуе.