Разочарованные

– Интересно, почему меня Слизнорт не позвал на вечеринку? – спросил Рон у друзей во время ужина в Большом зале.

– Я не знаю, – пожала плечами Гермиона.

– Он ведь даже Джинни позвал, а меня нет! – недовольно бухтел Рональд.

– Я думаю, он решил, что одного Уизли будет достаточно, да, Джинни? – рассмеялся Гарри.

– Определенно, – хмыкает та.

– Я вообще не уверен, что учителя могут таким заниматься, – не унимался Рон. – Надо уточнить у Макгонагалл, разрешено ли это.

– О Мерлин, – всплеснула руками Гермиона. – Прекрати завидовать. Там же будет преподаватель, поэтому данное мероприятие...

– Да не завидую я! – огрызнулся рыжий. – Можно подумать, я прям горю желанием вступить в клуб «слизней».

– Определенно не завидует, – снова хмыкает Джинни.

– Да заткнись ты, – обижается Рон. Парень даже замолчал на минуту, а потом взорвался с новой силой. – Да он даже Маклаггена пригласил, знаете?

– Рон, – укоризненно произнесла Гермиона.

– И Забини, представляете?

– Еще одно слово, братец, и ты на себе испытаешь мой фирменный сглаз, – угрожающе пообещала Джинни. Рон недовольно шикнул, но все же успокоился, лишь его уши остались багровыми.

Друзья гремели ложками, набивая свои животы. Не то чтобы они были не воспитанными, просто профессор Снегг сегодня озверел и задержал их.

– Интересно, о чем целый день перешептываются слизеринцы? – потер Гарри шрам.

– Снова болит? – обеспокоено спросила Гермиона.

– Не так, – успокоил ее Гарри с улыбкой.

– О Малфое, естественно, – плюнул Рон. – Вы читали эту Скиттер сегодня? – друзья отрицательно покачали головами. – На, смотрите, – Рон порылся в своем портфеле и достал оттуда сложенный Пророк.

– Серьезно? – переспросил Гарри? – «Лев умер, да здравствует львенок»?

– Она просто забыла, как пишется гадюка, – хохотнул Рон. – Лев, тьфу, – Рон сделал вид, что сплюнул на пол. – Аж противно.

– Да, он еще та гиена, – согласился Гарри, беря газету в руку. – Мне иногда кажется, что она под чем-то пишет это все. До сих пор не могу простить ее за четвертый курс.

– Я бы ей руки переломала, – вставила Джинни.

– Надо сломать то гадское перо, – подхватила Гермиона, вызывая у друзей улыбку.

– Интересно, а что за вещества? – спросил Рон.

– Ну наркотики, Рон, – пояснил Гарри.

– Что? Это что-то магловское, да?

– Ну это... что-то типо травки, которая... Ну не знаю, ну что-то похожее на этот бред, – уронил Гарри газету на стол.

– Я бы Снеггу подсунул, авось подобрел бы, – мечтательно сказал Рон, и друзья засмеялись.

Разговор плавно перешел на тему о квиддиче, поэтому Гермиона немного абстрагировалась, ведь не понимала в этом абсолютно ничего. Неожиданно, Гарри взял ее за локоть.

– Мы можем поговорить как-нибудь? – шепотом спросил он.

– Конечно, – Гермиона ответила тоже шепотом.

– Но только вдвоем, если можно, – попросил Гарри.

– У тебя все хорошо? – обеспокоено спросила она.

– Нет, то есть да, но... – парень запнулся. – Просто мы стали так редко разговаривать друг с другом, а столько всего накопилось, – он снова потер свой шрам, будто собираясь с мыслями. – Мне просто тяжело, Гермиона, я не могу один с этим разобраться.

– Мы можем поговорить в библиотеке, – предлагает девушка.

– Это не для посторонних ушей.

– Тогда приходи ко мне в башню после отбоя, – тут же находит выход Гермиона. – Малфоя по-прежнему нет, так что нам никто не помешает.

– Спасибо, – улыбается Гарри. Казалось, что парню даже легче стало дышать.

– О чем вы там шепчетесь? – недовольно спрашивает Рон.

– Ну вы ведь о квиддиче разговариваете, кто-то же должен меня развлекать, не так ли? – уходит Гермиона от ответа.

– А что, Нотт уже не развлекает? – слова слетели с языка Рона раньше, чем он их обдумал.

Гарри и Джинни переглянулись, ожидая очередную перепалку. Но Гермиона повзрослела. Злые взгляды и языки в спину придали ей уверенности – она уже не была тем неуверенным гадким утенком.

– Спасибо, – говорит Гермиона, откладывая столовые приборы и допивая тыквенный сок. – Спасибо, друзья. –Гермиона встает из-за стола. Рон тянет к ней руку, пытаясь усадить на место, но девушка ловко увернулась. Едва заметно кивнув Гарри, она поспешила на выход из Большого зала, где ее догнал Нотт.

– Да что вы на меня так смотрите? Как вы можете это терпеть? – возмутился Рон. – Это же противоестественно.

– Ох Рон, если бы ты не был моим братом, я бы тебя точно прокляла, – тихо проговорила Джинни и тоже встала из-за стола.

– Ты тоже думаешь, что я все испортил? – кричит Рон на Гарри.

– Я думаю, что тебе надо нервы лечить, – Гарри закрылся от друга, уткнувшись в газету.

– Вот увидишь, Гарри, – вдруг говорит Рон тихо и совершенно серьезно, – она всех нас предаст. Она уже якшается со слизеринцами, возможно, даже ноги раздвигает для них, а может и...

– Хватит! – Гарри стукнул кулаком по столу. – Не смей открывать свой рот, чтобы оскорблять нашу подругу.

– Гарри, но я просто...

– Ты просто болван, Рональд Уизли, – Гарри грустно посмотрел на друга и ушел в гостиную Гриффиндора.

– Ну конечно, опять я все порчу, – бросил Рон в спину Гарри, но друг уже этого не слышал.

Рон грустно ковырялся вилкой в тарелке, когда к нему подсела Лаванда.

– Грустишь? – улыбается она.

Рон смотрит на девушку, на ее сочную грудь, и улыбка растягивает его губы:

– Уже нет.

Вечером Рон возвращался в башню с глупой улыбкой, говорящей о том, что у него был хороший секс. Настроение появилось, и парень даже решил, что извинится перед Гарри, ведь они лучшие друзья. И вообще ему стоит держаться Гарри.

– Гарри, ты спишь уже? – шепотом спросил он, заходя в их общую спальню. Тишина была ему ответом.

Рон отодвинул полог, что был на кровати друга, но самого Гарри на месте не было. Зато была открытая Карта мародеров. Не долго думая, Рон берет ее в руки и ищет знакомые инициалы.

– Какое совпадение, – говорит парень, когда видит две точки в одном месте. Гарри Поттер и Гермиона Грейнджер в Башне старост вдвоем. – Еще бы ты ее не защищал, – парень швырнул карту обратно на кровать.

Пока Рон обижался на своих друзей и чувствовал себя преданным, Гарри с Гермионой сидели на диване. Обоим было неловко, и тишина резала по ушам.

– Забавно, да? – первым нарушил молчание Гарри. – Раньше у нас не было такой проблемы, как начать разговор, верно? – грустно усмехается брюнет.

– Что случилось, Гарри? – в глазах Гермионы был искренний страх за друга.

– Мне так страшно, Гермиона, – вдруг говорит Гарри. – За всех нас, за будущее.

– Ты меня пугаешь! – ее зрачки расширились.

– Просто так сложно осознавать и нести некоторые вещи в одиночку, – жалуется Гарри.

– Гарри, но ты не один, – возражает ему Гермиона.

– Дамблдор мне недавно рассказал на наших занятиях кое о чем, и я никак не могу перестать об этом думать.

Гермиона резко ощутила себя так, словно ее окатили ведром холодной воды. Подумать только, Гарри уже третий месяц занимается с Дамблдором, а она не удосужилась даже поинтересоваться, как проходят их занятия, или предложить банальную помощь!

– Гарри, я...

– Оказывается, Волан-де-Морт создал себе крестражи. – Гермиона молчала. – И чтобы его убить, нужно сначала уничтожить их, иначе он снова сможет воскреснуть, представляешь?

Гермиона качает головой.

– Гарри, мне очень стыдно, но я даже не знаю, что такое крестражи, – Гермиона готова провалиться сквозь землю от своей беспомощности.

– Это такие вещи, в которую темный маг помещает часть своей души. А потом он может снова воскреснуть.

– Правда? Я первый раз об этом слышу.

– Я тоже.

– И где нам их найти? – Гермиона почему-то перешла на шепот.

– Даже профессор Дамблдор этого не знает, – пожимает парень плечами. – Помнишь дневник Тома Реддла? – Гермиона кивает. – Вот это был крестраж.

– Тогда мы его уничтожили, – улыбается девушка.

– Но Волан-де-Морт воскрес! А это значит, что у него есть еще крестражи, понимаешь?

– Сколько? – глаза Гермионы широко распахнуты.

– Неизвестно, – понуро отвечает Гарри.

– Ох, Гарри, – Гермиона крепко обнимает друга.

– Дамблдор уничтожил еще один, кольцо какого-то Мракса.

– А это кто?

– Вроде бы как родственник Волан-де-Морта.

– С ума сойти, – Гермиона качает головой от обилия информации, которая свалилась на нее. – И вы с Дамблдором ищете остальные?

– Мы смотрим различные воспоминания о нем и пытаемся понять, сколько их еще может быть и где он мог бы их спрятать.

– Невероятно!

– А знаешь, что самое невероятное? – Гарри грустно смотрит в омут ее карих глаз. – Я тоже крестраж.

– Что? – Гермиона аж подпрыгнула от неожиданности. – Да быть не может! – она успокаивает больше себя, чем его. – Мы ведь были Отделе тайн, и ты сам слышал пророчество. Ты его убьешь, и все вздохнут спокойно.

– Именно, Гермиона. «Ни один из них не сможет жить спокойно, пока жив другой». Он должен убить меня, – вымученно улыбнулся Гарри.

– Нет, – качает головой девушка, отказываясь это принимать.

– Да.

– Он что, все это время растил тебя на убой? – гневно кричит Гермиона. Дамблдор так тебя оберегал, воспитывал, сейчас даже отдельно занимается с тобой! И это все, чтобы ты умер в итоге? – по щекам текут слезы. – Малфой прав, наш директор – интриган и старый дурак.

– Помнишь наш первый курс? – Гарри бережно берет лицо девушки в свои руки и стирает большими пальцами слезы с ее щек. – А помнишь великую партию в шахматы? – девушка кивает. – Тут тоже самое, чтобы победить, нужно пожертвовать пешкой.

– Но ты не пешка! – она кладет свои руки поверх его.

– Рон слишком глуп, а Джинни чересчур импульсивна. Поэтому, Гермиона, это будешь ты, – он внимательно смотрит на нее.

– Что я?

– Ты его убьешь.

– Я не могу! Я не умею! Я не знаю, как... – у нее начинается истерика. Осознание того, что Гарри не шутит накрыло ее с головой.

– Тише, – он прижимает ее к груди. – Ты самая сильная, ты самая умная из всех нас. Мы обязательно что-то придумаем. Гермиона, мы обязаны справиться.

– Конечно, – улыбается девушка сквозь слезы. – Нас ведь теперь двое.

– Не плачь, я так глупо себя чувствую и совершенно не понимаю, что мне нужно делать в таких ситуациях, – он еще крепче прижимает ее, слыша, как ее сердце отстукивает бешеный ритм.

– Мы ведь дети, Гарри. Почему именно мы?

– Ты бы хотела это пожелать кому-то другому? – Гермиона шепчет тихое "Нет". – Ты умная, а я избранный, – глупо шутит он. – Мы справимся.

– Как ты живешь с этим?

– Кроме вас, мне некого терять, а вы всегда у меня на виду, – улыбается друг.

– Ты поэтому отдалился от Джинни?

– Да, – немного поразмыслив, ответил Гарри. – За ней начнется охота, как на меня, если узнают, что я ее люблю. Я хочу уберечь ее, и единственный выход – делать ей больно, чтобы она отступилась от меня.

– Только не наша Джинни! – смеется Гермиона. – Она, как танк, Гарри. Она не передумает, – но Поттер лишь пожал плечами.

Друзья сами не заметили, что проговорили до глубокой ночи. Уже было начало четвертого, когда они опомнились.

– Ты без мантии? Давай я тебя тогда провожу, я ведь староста, – предлагает Гермиона.

– Я не маленький, Гермиона, я не заблужусь, – улыбается Гарри.

Гермиона смотрит на друга уже совершенно другими глазами. Она смотрит на мальчишку, а видит взрослого мужчину с огромным грузом на плечах, который медленно, но верно, тянет его на дно.

– Гарри, – зовет она друга. – Оставайся здесь. Еще Рону придется объяснять, где ты был и что делал.

– Не думаю, что это уместно.

– А ты и не думай, просто оставайся. Если хочешь, я трансформирую что-то в еще одну кровать у себя в комнате или ты можешь спать тут, – указывает она на диван.

Пять минут уговоров, и Гарри согласился. Он уснул прежде, чем Гермиона принесла ему подушку – парень просто лег, подложив руки под голову. Гермиона заботливо положила его голову на подушку и накрыла пледом. Девушка присела рядом, размышляя о том, как сильно они изменились. В этой же позе она и уснула, сидя в ногах у Гарри.

Утром портрет приоткрылся, пропуская Драко Малфоя внутрь. Парень зашел и осмотрелся по сторонам – все теперь казалось чужим. Взгляд наткнулся на фигуру, что спала на диване.

– Что, Нотт выгнал тебя на диван, грязнокровка? – спросил он, от чего девушка вздрогнула.

– Что ты тут делаешь? – сонно спрашивает она.

– Живу.

– Ты вернулся?

– Не то чтобы я сам в восторге, но как видишь, – пожимает плечами Драко.

– Малфой, – зовет она его. Он выглядел таким потерянным, что Гермиону разрывало желание его хоть как-то поддержать, сказать, что он не один. – Я тебе соболезную, – тихо сказала она, опуская глаза.

– Я тронут, – кривит он губы.

– Но я же искренне... – с жаром говорит девушка.

– Грейнджер, просто завали свой рот и не ...

– Да пошел ты, Малфой, – не выдерживает Гермиона и встает. Она хочет подняться к себе, но Малфой преградил ей дорогу. – Пропусти, – требует девушка.

– А то что, а? – нахально улыбается он.

– А то я тебе руки переломаю, хорек! – кричит Гарри, стоя наверху лестницы.

– О! – он удивляется, увидев Гарри. – Неожиданно, Грейнджер. А Нотт в курсе?

– Заткнись, – шипит девушка.

Портрет снова скрипит, пропуская Забини и Нотта.

– Малфой! – в один голос восклицают слизеринцы.

– А ты не так плоха, как я думал, – тихо говорит он, чтобы его слышала только гриффиндорка. Смысл его слов дошел сразу, и рука уже поднялась, чтобы залипить ему пощечину, но парень уже поднимался наверх.

– Вы посмотрите, какой индюк! – снова возмущался Рон за завтраком.

– Ты о чем? – не понял Гарри.

– Малфой, – пояснил Рон. – Бесит.

– Тогда не индюк, а павлин, – поправляет Гермиона. Увидев непонятный взгляд мальчишек, она пояснила, – ну его отец разводит павлинов, так что не индюк, а павлин. Разводил, – поправила она себя.

– Какая разница, все равно куриная задница, – отмахнулся Рон. – Вы просто посмотрите, какой он выпендрежник, – рыжий никак не мог успокоиться. – А вы замечали, что мы все, как идиоты, ходим в школьной форме, когда этот павлин ходит в костюмах? Всегда, между прочим.

– Но ведь ему так идет, – решила побесить братца Джинни. – Он теперь полностью в черном, такой сексуальный.

– Я же ем, Джинн, – Рон даже заткнул уши.

– Он теперь самый богатый человек в Британии. Я слышала, что он завидный жених, и многие мамаши уже пишут ему письма, предлагая своих дочерей. Говорят, даже опытные вдовушки хотят попытать шанс.

– Джинни! – взревел Рон.

– Да я поняла, просто он чертовски красив, признай, и закроем тему, – предлагает Джинни компромисс. – Иначе я тебе перескажу влажные фантазии девушек.

– Кажется, я забыл кое-что в спальне. Встретимся на уроке, – бросил Гарри и поспешил убраться из-за стола, предварительно бросив вопросительный взгляд на Гермиону.

– Что это с ним? – удивилась Джинни.

– Не знаю, – отмахнулся Рон.

– Ты живешь с ним в одной комнате и не знаешь? – поинтересовалась Джинни.

– Лучше спроси ту, с которой он спит по ночам, – зло бросил Рон, кивнув на Гермиону. – Я тоже забыл кое-что в спальне, – и Рон ушел.

– Скажи мне, – просит Джинни, – что Рон сейчас мне соврал, и Гарри не провел с тобой ночь.

– Это не совсем так, Джинн, – мягко говорит Гермиона.

– То есть Гарри не был у тебя?

– Был, но...

– А я думала, что мы друзья, Грейнджер, – Джинни впервые назвала ее по фамилии, и это так сильно задело. – Наверное, это потому, что у тебя мало подруг, и ты не знаешь, что нельзя спать с мальчиками, которые им нравятся.

– Джинни! – но Джинни уже и след простыл.

Гермиона смотрела в спину подруге, и не понимала, где она повернула не туда.

Рон старательно ее игнорировал, а Гарри, после небольшой заминки с утра, был немного грустным. Неприятно, когда говоришь о любви к девушке, а утром эта самая девушка заявляет о том, что его враг сексуален. И пусть Джинни об этом ничего не известно. Гарри было неловко, ведь он уже знал, что девушки поссорились, а Гермиона молча стерпела очередное оскорбление, чтобы сохранить секрет друга. Было обидно.

– Может, сходим на вечеринку Слизнорта вместе? – предлагает Поттер.

– А так можно? – шепотом спрашивает Гермиона.

– Ну если хочешь, можешь позвать кого-то другого, – кивает он на противоположную сторону класса.

– А надо кого-то приглашать?

– Это не обязательно, но в пригласительном стоит плюс один, – улыбается девушке.

– Я подумаю, хорошо?

– А я смотрю, ты совершенно не ревнуешь? – кивает Драко на противоположную сторону кабинета.

– Зачем? – пожимает Нотт плечами. – Они ведь друзья.

– Именно.

– Но они гриффиндорцы, Драко, – тихо смеется Теодор.

Спокойствие Теодора просто убивало Драко. Драко не мог смотреть на нее, не мог думать о ней спокойно, не мог представить ее под кем-то или на ком-то, а Нотт так философски к этому относился.

«Что-то тут нечисто», – подумалось Малфою.

Из размышлений его вывел противный звук звонка.

Казалось, все вернулось на круги своя – он прилежно учился, вечерами, а иногда ночами, пропадал в Выручай-комнате, иногда позволял себе трахнуть Паркинсон. Он даже смог пересилить себя и пару раз в неделю проводил вечер в компании Забини, Нотта и Грейнджер. Именно после этих посиделок он шел и вколачивался в горло Паркинсон чуть ли не до потери пульса. Его не было всего две недели, а эта Грейнджер уже сменила свои колготки на чулки! Когда Малфой заметил, как Теодор играет с краем чулок, он чуть не поперхнулся огневиски, которое пил. В тот вечер Панси кричала далеко не от удовольствия.

– А где Нотт и Забини? – спросил он, влетая в гостиную.

– Готовят какой-то доклад в библиотеке, – говорит Гермиона, отрываясь от Истории Хогвартса.

– А, понятно.

– Если придешь позднее, то обязательно их застанешь.

– А может, я не хочу уходить?

– Да делай ты, что хочешь, – слишком звонко говорит девушка.

– Ну давай подождем их вместе, – предлагает он, усаживаясь к ней на диван в их гостиной.

– Прости, что?

– Подождем, говорю, вместе.

– Ни за что, – она захлопывает томик и уже встает, но он дернул ее обратно. – Что ты себе позволяешь?

– Жду твоего обожаемого Нотта.

– Убери от меня руки, – говорит Гермиона. – Мне больно.

– Потерпишь.

– Малфой, когда ты вернулся весь разбитый и помятый, я хотела тебя поддержать и выразить сочувствие, но ты, упрямая задница, снова все испортил. А теперь ты думаешь, что мы вместе тут посидим?

– Ну да.

– Малфой, я ... Катись к черту, в общем, – Гермиона не стала распространяться насчет его умственных способностей, поэтому решила подождать остальных слизеринцев в одиночестве.

– Мне не нужны лживые ободрения, Грейнджер. Поэтому думай своей очаровательной головкой, когда в следующий раз откроешь свой рот.

– Я никогда не вру, Малфой! – она даже встала в приступе ярости. Да кто он такой, чтобы обвинять ее во лжи? – Я была искренна! Мне правда жаль, Драко.

Драко.

Как серпом по яйцам. Даже сердце пропустило удар. Он поднимается со своего места.

– Покажи, – приказывает, нет, просит он.

– Что? – не понимает девушка.

– Покажи, как тебе жаль.

Она непонимающе смотрит на него, ожидая расшифровки его фразы. Она кажется такой беспомощной и растерянной, что Малфой с удовольствием дает ей понять, как это показывается. Один шаг – и он уже ее целует. Гермиона делает шаг назад, он шагает следом, не размыкая губ. Она пытается ослабить хватку его сильных рук на своих плечах, он лишь закидывает ее руки себе за спину, где им самое место. Его губы такие уверенные, что вся решительность Гермионы тает. Несколько раз ей снились такие реалистичные сны, где он ее целовал. И кто бы мог подумать, что правда оказалась такой же, как и ее романтический сон.

«Один раз, – решила Гермиона. – Я дам ему поцеловать себя только один раз».

Поцелуй стал более жарким, более требовательным, его руки на ее талии стали более смелыми. Они уже сползли на ягодицы и несильно их сжимали, пробуждая какое-то неведомое, но тягучее чувство где-то внизу живота. Затем руки стали наглыми, и ласкали ее задницу не через ткань юбки, а нежно скользили по хлопковым трусикам, щекоча натянутые нервы пальцем, что ловко поддевал край белья.

Мгновение – и он уже ее приподнял, словно девушка ничего и не весила. Гермиона сама не поняла, как так получилось. Только что она твердо стояла на ногах, а сейчас прижата к стенке, закинув ноги на талию слизеринца. Никто не понял, кто первый застонал, но этот стон снес головы обоим. Ее язык первый проникнул в его такой манящий рот и робко коснулся языка, и тут же дернулся обратно, словно испугавшись. Но упорно вернулся обратно, проникая глубже, изучая, лаская, сводя с ума. С хриплым стоном парень втянул ее язык глубже, тесно переплетаясь с ним своим. Малфой чувствовал себя таким живым в этом момент, что абсолютно все ушло на задний план.

– М-м-малфой, – прервала Гермиона поцелуй.

– Драко, – поправил он. – Ты меня так уже сегодня называла.

– М-малфой, – упорно повторила она, уворачиваясь от его губ. Но парень не растерялся, пусть его губы промазали по ее губам, но они тут же нашли чувствительное местечко на ее шее. – Ах, – простонала девушка. – Д-драко-о-о, – она попыталась вырваться.

– Нет, Грейнджер, – прошептал он, лаская ее шею.

– Сюда сейчас ребята придут, – пыталась она вразумить слизеринца.

– Знаешь, Грейнджер, – он оторвался от ее тонкой шейки. – Так похуй, – и в следующее мгновение он снова ее отчаянно целует, словно это может помешать приходу Нотта.

Ее губы уже опухли от поцелуя, а он все продолжается и продолжается, терзая их. Она совсем потеряла голову, а Драко был в шаге от этого. Пока Гермиона умоляюще цеплялась за его широкие плечи, одна его рука запуталась в копне ее каштановых волос, а вторая балансировала по краю ее трусиков, словно решая, сойти с ума или нет. Решившись, он быстро отодвигает одним пальцем ткань в сторону, а указательным проводит между половых губ.

Стон Грейнджер стал ему ответом, что он все делает правильно. Воодушевленный этим фактом, он ускорил движения руки в районе ее бедер, и женские стоны стали чаще сыпаться, ублажая его слух. Пальцы оросились ее влагой, и он нежно размазывал ее смазку по половым губам, клитору, аккуратно проникал пальцем во влагалище.

Гермиона выгнулась и спрятала лицо на его плече, заглушая такие позорные для нее стоны. Он чувствовал, что она хотела ему что-то сказать, но он лишь ускорял движения пальцев, сбивая девушку с мыслей. Она полностью потерялась в этих прикосновениях – они были такими нежными, такими чуткими. Девушка в жизни бы не поверила, что Малфой может быть таким, что он может не требовать, а дарить.

– Черт, Грейнджер, – прошипел он. – Блять, пожалуйста. Хотя бы один раз, – молил он непонятно о чем. Мозг Грейнджер совершенно отключился, полностью сосредоточившись на приятных ощущениях между бедер.

Она вскрикнула и вцепилась в него ногтями. Драко был уверен, что если бы не плотная ткань пиджака и рубашки, она оставила бы на нем следы. Он даже зарычал от такой возможности и вонзился в девушку двумя пальцами, не забывая поглаживать свободным пальцем клитор. Девушка заскулила.

– Знаю, знаю, – шептал он ей. – Я все чувствую, – поцеловал он ее в макушку.

Девушка заметалась в его руках, и Малфой довел дело до конца. Он чувствовал, как она кончает, как его пальцы покрылись новой влагой, которую он размазывал по ней – по ее бедрам, ягодицам, коленям, животу, помечая девушку, показывая ей, как им может быть хорошо.

Она тяжело задышала на его плече, обжигая его шею, а затем нежно провела по ней языком, будто говоря «Спасибо».

А он стоял и думал, как они подошли к этой черте, где стиралась грань между факультетами, между добром и злом, как они перешли линию, что разделяет врагов. Она так рьяно убеждала его, что он пустое место, и ей все равно на него, но она так слабо сопротивлялась и так сильно текла, что это не могло быть правдой. У нее ведь есть... Нотт.

Туман, который окружал разум Драко резко рассеялся, уступая место чему-то такому, что больно пульсировало в груди. Стало обидно. Он даже почувствовал себя использованным. Он осторожно опустил девушку на пол, а она потихоньку сползла по стене. По ее щекам текли слезы унижения, и Малфой отчетливо это понимал. Он присел на корточки, рассматривая ее, словно видел впервые. Ее глаза плотно зажмурены, а по телу пробегает дрожь.

– Тебе не понравилось? – спрашивает он. Она молчит и старается не рыдать в голос от своего бессилия.– Что ж, я сегодня за Нотта сделал всю его работу, – он двумя пальцами берет ее за подбородок. – Держись от меня подальше, грязнокровка, – просит Малфой. – Пожалуйста, – смягчается он, а затем оставляет ее одну.

Дверь его комнаты хлопнула, и девушка, размазывая слезы по лицу, скрылась в ванной. Она включила все краны, чтобы заглушить свои рыдания. Но Драко знал и чувствовал, что она плачет. Плачет... в который раз. И все из-за него. Пока он грустно смотрел в окно, девушка встала под душ, и ее слезы смешались с водой, что била ее по лицу, а затем стекала вниз, забирая частичку боли с собой.

Из душа девушка выходила полная решительности устроить Малфою войну. Если ему нравится играть, то она просто обязана смешать ему карты. Она не может позволить ему выиграть. Она – Гермиона Грейнджер, она первая во всем. Но только она еще не знала, что Малфои всегда получают то, чего желают. Этот Малфой до боли хотел ее.

Целую неделю она ловила на себе его взгляды. Даже когда она не смотрела на него, то чувствовала, как его взгляд скользит по ней. Ее бросало то в жар, то в холод, хотелось то смеяться, то плакать. Малфой играл на ее нервах, словно на скрипке. Каждый чертов вечер он теперь проводил в Башне старост, намерено выводя ее из себя. Иногда он даже приводил Панси, которая или сидела на его коленях, или сбоку от него, задевая грудью и томно шепча что-то на ухо, вызывая у него улыбку. Иногда они уходили раньше, а затем он возвращался один, почетно неся свой галстук в кармане и со следами губной помады, или же они поднимались в его комнату, и хвала Мерлину, не забывали накладывать заглушающее. Так проходил каждый вечер, который что-то задевал в сердце, оставляя неприятный осадок.

Гермиона делала отчаянную попытку спастись в книгах, с головой в них зарываясь. Даже Тео не мог спасти ее от серой пучины, в которой девушка тонула. Она просила постоять его на шухере, когда совершала дерзкую вылазку в запретную секцию. Он ничего не понимал, но не требовал объяснений, и Гермиона была безмерно ему за это благодарна. Гермиона чувствовала себя последней свиньей, когда Тео тянулся к ней, чтобы поцеловать ее губы, а вместо этого скользил по ее лицу и целовал ее шею, она ругала себя, когда вместо голубоглазого парня представляла бесчувственного и холодного юношу с серыми глазами. Чем дальше она убегала от этой серости, тем больше ее становилось вокруг.

В эту пятницу они провели с Тео весь вечер в библиотеке. Парень готовился к какому-то серьезному докладу, поэтому совершенно не обращал на девушку внимания, но время от времени поглаживал ее по руке. Гермиона его не отвлекала, полностью погруженная мыслями о том, где можно раздобыть нужную информацию. Гермиона понимала, что это очень темная магия, если ей воспользовался сам Лорд. Девушка была готова взвыть от отчаяния, потому что из всех источников информации в голову пришел Малфой с его известной библиотекой в поместье.

– Ты разве не зайдешь? – спросила Гермиона, когда Тео довел ее до портрета в Башне старост и поцеловал на прощание.

– Я сегодня не настроен на перепалку с Драко, – улыбнулся парень. – Но если ты настаиваешь, то могу и задержаться.

– Не стоит, – возвращает улыбку девушка. – Увидимся в Хогсмиде?

– Буду ждать во внутреннем дворике, – пообещал он ей и растворился в коридоре.

Морально готовясь к очередной схватке с Малфоем и его пассией, она толкнула портрет. Как и ожидалось, парочка целовалась, поэтому Гермиона с каменным лицом прошла мимо, но черт ее дернул спросить:

– А где Забини?

– Ты тупая? – огрызнулась Панси, когда Драко прервал поцелуй. – Ты не видишь, что его тут нет?

– В самом деле, Грейнджер, – растягивал слизеринец слова в своей излюбленной манере, – ты же знаешь, что третий – лишний... – и он снова вернулся к поцелую, скользя руками вверх по стройным ногам Панси.

– Паркинсон, держи, – Гермиона роется в сумочке. – Ты забыла.

– Что это?

– Как что, твой блеск для губ.

– Грейнджер, он слишком дешевый для меня, я таким не пользуюсь, – отталкивает слизеринка протянутую руку.

– Точно? Просто Натали сегодня утром принимала душ и нашла ее, а потом занесла это ко мне в комнату, думая, что это мое. Но ладно, пойду поставлю обратно в ванну. – И Гермиона с улыбкой на лице удаляется.

– Натали? – вопросительно спрашивает Панси.

– Ну Малфой как-то привел ее ночью, с тех пор она частый гость в нашей ванной.

Мир для Паркинсон раскололся. Малфой никогда не приводил ее спонтанно сюда, не оставлял на ночь и сам не оставался. Он всегда выпроваживал ее сразу, не давая и шанса на душ, а затем на что-то большое. Розовая мечта стать миссис Малфой рушилась на глазах. Шестеренки в голове у брюнетки заработали с утроенной силой, пытаясь припомнить каждую Натали, что так безбожно рушила ее планы.

Уже поднимаясь по лестнице, Гермиона отчетливо расслышала звук пощечины и хлопок портрета. Она улыбнулась, стоя перед зеркалом в ванной. Все вышло слишком просто. Паркинсон такая поверхностная, что Гермиона поняла, как Малфой так легко вертит ею. «Хорошо, что я не такая», – промелькнула мысль в ее голове. Она улыбнулась сама себе, увлажняя губы своим злополучным блеском, а затем убрала в карман тюбик.

С одной стороны, Гермиону пугало, что она так легко и просто влезла в чужие отношения, но с другой стороны Малфой первый влез в ее отношения с Тео и все испортил. Она теперь не могла быть с Ноттом максимально честной, даже целовать его стало неловко, ведь она теперь сравнивала его с Малфоем.

– Чертов хорек, – прошептала девушка. – Никогда тебя не замечала, так почему тебя теперь так много? – схватилась девушка за голову и присела на краешек ванной. – Уходи, – просила она. – Уходи.

Взяв себя в руки и решив, что бояться ей нечего, ведь между ванной комнатой и ее спальней всего лишь каких-то жалких два-три метра, она направилась к себе в комнату.

Целых три метра!

– О! – воскликнула Гермиона, открыв дверь ванной.

– Как дела, Грейнджер? – спросил Драко.

– Спасибо, хорошо, а твои? – чудо, но она смогла перебороть страх, и голос не дрожал.

– Могло быть и хуже, – улыбается он и поднимает ее лицо за подбородок, вынуждая посмотреть ему в лицо, а не рассматривать его туфли.

– Что ты делаешь? – спрашивает она почему-то шепотом.

– Грейнджер, ты могла просто попросить.

– О чем?

– И я бы выпроводил Панси самостоятельно.

– О чем ты?!

– А теперь мне придется утром с ней мириться, – сокрушался парень.

– Во имя Мерлина, о чем ты?!

– Я долго этого ждал, – он притягивает ее лицо для поцелуя, но девушка вытягивает вперед руки, отдаляясь от него. – Ты думаешь, меня это остановит?

– Должно!

– Не сегодня, – шаг, и он уже прижимает ее хрупкое тело к себе.

Ее сопротивление было настолько слабым, что он его не заметил, хотя готовился к нему. Малфой чувствовал подвох в ее податливости, но ему так хотелось обмануться. Это было лучше, чем он помнил. Это было словно во сне, но в миллион раз круче. Черт, он ведь целовался с самой Гермионой Грейнджер, одна эта мысль вставляла не по-детски.

Такой нежный поцелуй становился все более требовательным. Казалось, что горели не только они, но и воздух вокруг накалился. Малфой в спешке стягивает галстук и бросает его на пол, расстегивая верхние пуговицы на своей рубашке. Решив, что Гермиона тоже задыхается, он помогает стянуть ей кофту, оставляя девушку в простеньком черном бюстгальтере.

– Да что ты творишь, Малфой? – задыхаясь, спрашивает гриффиндорка.

Она стоит такая беззащитная возле стены, прикрывая грудь ладонями, и смотрит на него, словно он ее обидел. Если бы она сказала твердое "нет", если бы убежала от него, то не случилось бы то, что случилось.

Вместо ответа он целует ее. Опять сносит голову, сердце бешено стучит под ребрами, будто ломая их, а все тревожно-пессимистические мысли вылетели. Было легко и просто. Это было так правильно, хотя все было чертовски неправильно.

Она не должна была запускать свою ладонь в его уложенные волосы, и тем более она не должна была притягивать его лицо к своему и целовать его губы. Она не должна была цепляться за него, и уже тем более не должна была сама закидывать ноги на его талию.

Он должен был остановить ее сразу же, в особенности ее губы. Он должен был ослабить ее хватку, особенно ног, что уже покоились на его бедрах.

Но это было так необходимо, что было правильно.

Перед Малфоем встал трудный выбор – они находились ровно посередине. Четыре метра до его спальни, столько же – до ее. А он целовал ее шею, и не знал куда повернуть. Разум подсказывал, что назад.

– Грейнджеееер, – прерывается он. Но уже она затыкает его поцелуем, так и не узнав, что назад пути не будет.

Чтобы закрепить победу, он решает переспать с ней в ее же комнате. Малфой полностью уверен, что как только он ее трахнет, она перестанет ему везде мерещиться, перестанет сниться, а девушке останется лишь вспоминать о нем, как о лучшем мужчине в ее жизни. Да, эта комната станет ее проклятьем. Малфой уже видел, как она будет ворочаться в кровати, метаясь из стороны в сторону, как это делал он.

Но Малфой откинул прочь моральную сторону данной ситуации, поскольку сейчас это было неважно, ведь ее бедра прижимались к нему. Что-то пробормотав, он лишь удобнее перехватил ее, прижав крепче. Девушка ойкнула, когда почувствовала силу его желания, но дверь ее комнаты уже бесповоротно захлопнулась за ними.

Звук, с которым дверь закрылась, вывел Гермиону из такого сладкого забытья. Девушка очнулась и стала протестовать. Но Драко прислонил ее к стене, и, прошептав «Поздно», продолжил целовать ее, сминая губами все протесты, выкидывая все мысли из головы, пробуждая в девушке огонь желания, которым уже сам был полон.

Ее сдерживаемые стоны лишь распаляли его. Парень держался как мог, хотя был уже на грани. Не размыкая губ, он осторожно шагал спиной назад, к кровати. Так же медленно он присел на нее, удобно поместив девушку на своих коленях. Гермиона неловко поерзала, у нее не было еще таких тесных контактов с противоположным полом, тем более в такой распутной позе. Если бы ей кто-то раньше сказал, что она будет в лифчике сидеть на мужских коленях, да еще и на коленях Малфоя, она бы его прокляла. Но сейчас это было реально.

Парень смотрел на нее слегка затуманенным взглядом, стараясь не накинуться на нее, как голодный на кусок мяса. А Гермиона все никак не могла понять, почему он медлит. «Святой Мерлин, – думала девушка, – он ведь не ждет, что я сама возьму и...» – она даже потрясла головой от ужаса. Гермиона вновь неловко поерзала, чем вызвала у парня стон, который он не успел подавить.

– Тебе неприятно? – обеспокоено спросила она, продолжая елозить.

– Черт, Грейнджер, – проговорил он сквозь плотно сжатые зубы, – если ты продолжишь делать так, то все закончится, не начавшись.

– Что? – не поняла девушка.

– Блять, – спрятал он лицо в ее ключицах.

Он молчал, пытаясь собрать мозги в кучку, а Гермиона никак не могла понять, почему Драко замер. Он крепко сжал ее бедра, чтобы девушка не двигалась, и тяжело дышал в ее шею. Она думала, что снова сделала что-то не так – не так посмотрела, не так потрогала. Единственное, что признавала Гермиона – она ужасно поступает по отношению к Теодору, но об этом она не хочет думать сейчас. Завтра, после завтра, никогда, но только не сейчас.

Как это ни странно, но Малфой тоже думал сейчас про Нотта. Он проигрывал в голове различные варианты дальнейших событий и пришел к мнению, что такая правильная Гермиона рано или поздно расскажет об этом инциденте Тео, и совсем неважно, остановятся ли они сейчас или зайдут дальше. И тогда Драко решил, что если Нотт ему и сломает нос, так за дело.

Его язык нежно провел по девичьей шее, дерзко лизнул ухо, выдернув девушку из ее грустных воспоминаний и вызвав хриплый стон, который Драко поспешил поймать своими губами.

Они целовались, как в последний раз, будто завтра для них не настанет. Малфоя, безусловно, прельщал жесткий, почти животный секс, но с ней ему захотелось по-другому. Не хотелось ставить ее в один ряд со случайными девками. Но вот она снова что-то простонала, похожее на его имя, и мужские, почти первобытные инстинкты взяли вверх. Ему захотелось пометить ее, чтобы завтра все знали, что она его.

Поцелуй стал собственническим. Не целовал – кусал ее губы. Его язык грубо вторгался в ее рот, творя там что-то невообразимое. А затем он заигрывал с ее языком, вынуждая девушку отбросить всю скромность, и проникнуть к нему в рот. Это вызвало полустон Драко.

Ее губы были искусаны, а горло охрипло от стонов, но ему было этого мало. Хотелось больше, сильнее и глубже. Мгновение, и девушка уже не гордо восседала на его коленях, запрокинув голову назад, а оказалась под ним, беспомощно обхватив его ногами.

Он возвышался между ее раздвинутых ног, смотря на гордую красавицу, что все еще стыдилась его. Малфой прекрасно знал Теодора, поэтому не понимал, почему Гермиона краснеет и отводит глаза, встречаясь с его возбужденным взглядом. Малфой стянул свою рубашку через голову, благо минутами раньше расстегнул верхние пуговицы. Он усмехнулся, когда девушка окинула его голый торс восхищенным взглядом. А затем она задержала взгляд на его левом предплечье.

«Определенно, – подумал Драко, – некоторые вещи никогда не меняются». Парень даже хрипло рассмеялся, а затем не задрал, а стянул с нее юбку. Было в этом что-то безумно сексуальное, когда он раздевал девушку, словно оголяя ее душу. Юбка была брошена на пол, к его рубашке. Драко нежно поднял ее ноги – одну он закинул на свое плечо, а вторую принялся целовать, начиная с коленки, оставляя при этом влажный след на ее бедре.

– Что же ты делаешь? – спросила она.

– Неужели Нотт тебя так никогда не ласкал? – неверяще спросил он.

– Нет, – жалобно проскулила Гермиона, когда почувствовала его дыхание между своих бедер.

Она сама не поняла, когда он успел это провернуть, но ее трусики уже болтались на одной ее ноге. Его язык так уверенно скользил по ее промежности, что Гермиона решила не продолжать свои размышления о том, где и как Малфой набирался опыта. Ход ее мыслей прервал ее же собственный стон. Она ерзала, извивалась и стонала, а он лишь крепче держал ее за бедра, не осознавая, что уже утром тут будут синяки от его хватки. Гермиона чуть не сорвала себе голос, когда он ввел в нее палец, а когда ввел второй, то ей показалось, будто она умерла. А когда он согнул их, девушка была уверена, что рай очень похож на белобрысого парня. Оргазм пришел слишком быстро, не дав в полной мере познать прелести орального секса, но Драко не остановился, а всего лишь сбавил напор своего языка и натиск рук, держа девушку на грани удовольствия.

Словно в тумане, она расслышала звук расстегивающейся ширинки, но сил не было, чтобы ему и слова сказать. Он по-прежнему нежно теребил ее клитор, увлекая ее еще дальше. А вторая рука парня надрачивала член. Нет, он не нуждался в дополнительной стимуляции и был уже готов вколачиваться в нее, но так хотелось растянуть этот момент, поэтому он держал себя в руках в буквальном смысле этого слова. Он храбро держался, не набрасываясь на нее, но она неожиданно прижала его голову к своей промежности. И он больше не смог... Малфой был готов поклясться, что даже священник уже давно бы не смог, а он еще держался. Парень чувствовал, как напряглись ее мышцы, поэтому со стоном оторвался от нее.

Она непонимающе на него смотрит, неудовлетворенная, с вороньим гнездом на голове, а он лишь улыбается, зля ее еще больше. Ее рот открывается, чтобы высказать ему, какой он негодяй, но его губы смыкаются на ее соске, и вместо огромной словесной тирады она бросает ему тихие стоны. Она тянет к нему руки, чтобы притянуть его лицо к своему, но он лишь хрипло смеется, а затем пригвождает ее руки над ее головой.

– Пожалуйста, – просит девушка.

И он внимает ее мольбам. С огромным усилием он отрывается от ее груди. Пока его губы жадно ласкают ее, головка его члена осторожно пристроилась ко входу ее влагалища. Гермиона непроизвольно дернулась, но он что-то нашептывал ей на ухо, успокаивая. Гермиона не понимала, что именно он ей шептал, ее накрыл легкий приступ паники. Драко говорил какие-то глупости о муках совести и что-то еще. Парень отчаянно вцепился в простынь обеими руками, нависнув над ней на локтях. Это было практически нереально и невероятно, но он смог расслышать и понять робкое блеяние Грейнджер.

– Девственница? – переспросил он, и Гермиона кивнула.

Он был готов убить ее прямо там, прямо сейчас. Злость захлестнула дикой волной. Да как она посмела ему об этом не сказать и не предупредить? Он ни за что бы не допустил этого, если бы знал, что Гермиона невинна.

Ага, два раза.

Это была не первая его девственнница, и Малфой точно знал, что не последняя. Драко не понаслышке знал, что трахаться с такими невинными овечками крайне опасно. Такие дурочки могут вбить себе в голову что-то про великую любовь, и свести его с ума. Еще хуже дело обстоит с их мамашами, которые, конечно же, захотят женить его, ведь он наследник древнейшего рода.

Но сейчас член чуть ли не лопался от осознания того, что он будет ее первым. Раньше он мог об этом мечтать, а сейчас вот она, такая красивая и открытая перед ним. С ним. Не с Ноттом. Не с нищим Уизли. А с Драко Малфоем.

– Понял, – выдохнул он ей в шею.

Их разделяло всего лишь одно движение его бедер, а он был не святым. В следующее мгновение он делает это движение, и Гермиона вся сжалась в ожидании боли. Но боли не было. Вместо этого он лишь проскользил между ее половых губ. Гермиона издала удивленное «О?», а он так обыденно спросил:

– Испугалась?

Вместо ответа она лишь всхлипнула. Напряжение отпустило тело, по которому пробежала приятная истома. Гермиона смотрела ему в глаза и никак не могла понять, ведь это сам Малфой, почему он такой неестественно нежный с ней? Почему не лишил девственности, чтобы попрекать этим или шантажировать, требуя за молчание различные непотребности? И самое главное – как теперь взглянуть в синие глаза, что так преданно на нее смотрят?

Подумать только, уже второй раз Драко думает о Нотте за этот вечер. Сначала Малфой решил, что его друг реально идиот, если встречается с ней чуть ли не с начала учебного года, а так и не завалил в кровать. Но с другой стороны, он отдал должное его холодному разуму и дальновидности. Нотт определенно не доверял Драко и возможно что-то замечал, но если в один прекрасный день его девственная Гермиона окажется не такой уж и целой, то претензии к Малфою точно будут. «Хитрый ты крысеныш», – думал Драко.

А потом его осенило – надо сделать так, чтобы Нотт наконец-таки трахнул гриффиндорку, тогда у Малфоя под рукой будет удобная и доступная девушка. Фантазия услужливо подбрасывала ему различные картинки, от которых Драко зарычал.

– М-малфой, – прошептала девушка, выдергивая его из грез в реальность.

Волосы разметались по покрывалу, щеки покраснели, а ее глаза пылали страстью – определенно, такая реальность нравилось парню больше. Малфой до сих пор так и не понял, почему продолжает тереться об нее своим членом, вместо того, чтобы погрузиться в ее девственные глубины. Но даже это возбуждало сильнее самых сильных зелий. Он аккуратно просунул свою руку между их телами, и ласково проникнул в девушку двумя пальцами.

Это был рай для ушей – слышать, как она стонет под ним.

Это было до боли приятно погружать в нее пальцы, которые выходили полностью мокрые. Эти хлюпающее звуки лишали остатков разума, заставляя цепляться за реальность, чтобы окончательно не потерять контроль. Малфой пытался запомнить все эмоции девушки, понимая, что ни одна его пассия так не сможет. Никто не будет так искренне отдаваться ему. А больше никто и не нужен, если быть честным.

Он совсем потерялся в своих мыслях, и не сразу уловил, что девушка вот-вот кончит. Она уже сама насаживалась на его пальцы, прикусив нижнюю губу, чтобы хоть немного заглушить свои стоны.

– М-малфой, – повторила девушка.

– Не так, – улыбнулся он и полностью прекратил любое движение.

– Малфой! – недовольно воскликнула девушка.

– Попробуй еще раз, – предлагает он.

Но Гермиона слишком гордая, чтобы просить. Поэтому девушка сама пытается что-то сделать, чтобы продолжить их «недосекс». Но все не так. Она готова взывать от отчаяния, а он смотрит на нее такой красивый, с раскрасневшимися щеками и такой... бревно. Гермиона читала о таком виде секса, но никогда бы и не подумала, что и Малфой о нем наслышан. Она искренне восхищалась его силой выдержки, сама она уже четыре раза была готова умолять его взять ее прямо здесь и сейчас, но вместо этого откидывалась на подушку, прикусив язык.

Малфой ждал ее просьбу, но Гермиона решила капитулировать на своих условиях.

– Я жду, – напомнил он и толкнулся бедрами, показывая демо-версию своих возможностей.

Она была к этому готова, поэтому даже не застонала.

– Ожидала большего, – пожимает Гермиона плечами. У Малфоя чуть челюсть не упала от такого заявления, а брови грозились покинуть лоб. – Попробуй еще раз, Драко, – девушка откинулась на подушки, прикрыв глаза.

Драко.

Этого было достаточно. Пусть и по своим правилам, но она все же сдалась врагу на милость. И это было прекрасно. По ее примеру он тоже прикрыл глаза.

Он был повсюду. Он задевал каждую частичку ее тела, вызывая самый разный спектр эмоций. Его запах наполнял легкие, и этого было мало. Хотелось больше. Хотелось его везде. С мыслью о том, что Драко Малфой был ее первым мужчиной в подобном эксперименте, девушка кончила второй раз за вечер.

Она была везде. Она проникала в каждую клеточку его тела, наполняя парня сладкой болью. Ему было катастрофически мало всего этого. А потом она кончила. Для него и под ним. И шаткий мир в его голове взорвался, вытекая тягучей спермой на ее плоский живот.

Ее глаза широко распахнулись. Казалась, будто девушка была удивлена, но разве тут мог быть другой конец?

Мог.

Будет.

Просто не сегодня.

Он лег на спину, глядя в потолок, и пытался восстановить дыхание. Это было так здорово, что хотелось наплевать на все принципы и остаться с ней. А она лишь повернулась к нему спиной и, по-любому, встала бы с кровати, если бы он не прижался к ней, привлекая обратно к себе.

– Пусти, – просит она.

Но он даже не слышит, одурманенный запахом ее волос. Она делает нелепую попытку выбраться, но он лишь недовольно шикает на нее.

– Пусти, – повторяет она. – Я грязная.

Слишком двусмысленно. Слишком пошло. Слишком больно и слишком обидно.

– Да что на тебя нашло, Грейнджер?

– Пусти.

– Нет, – утыкается парень в ее шею.

– Тогда уходи, – предлагает она компромисс.

Малфой сейчас почувствовал всю боль девушек, которых выгонял из своей спальни после секса. Пожалуй, это обидно. Как коленкой по шарам. Больно и обидно, а дать сдачу ты не можешь.

Вместо ответа он начинает скользить по ее ноге кончиками пальцев, поднимаясь выше, но девушка дергается и сбрасывает его руку.

– Блять, да что такое? Что произошло?

– А что-то произошло? – с надрывом спрашивает девушка.

У него на языке вертится от трех до семи едких ответов, но что-то заставляет Драко молчать дальше. Он просто уткнулся в ее волосы, прижимаясь к ее спине. Малфой знал, чтобы он сейчас не сказал или не сделал, она упорхнет, поэтому наслаждался этим неповторимым моментом.

Гермиона даже дышала через раз, пытаясь осознать произошедшее и ни в коем случае не потревожить парня, что так тесно к ней прижимался.

Было ли это странно? Еще как!

Было ли страшно? Отнюдь.

Умиротворенный, он заснул, а она поспешила в ванную комнату. Затаив дыхание, она выбиралась из его хватки. Схватив палочку, халат и зеркало, Гермиона на цыпочках пробралась в ванную комнату. Сначала она наложила чары на дверь, и только потом включила воду и заплакала. Гермиона сама не понимала, почему она плачет. Мир не рухнул и даже земля не треснула под ногами, но слезы предательски бежали из глаз. Девушка отчаянно терла свое тело, смывая все следы недавнего. Ее глаза были красными от слез, тело румяным от мочалки, а она все продолжала его тереть.

– Только не это, – простонала девушка, когда заметила, что все это время мылась его гелем для душа. Она возвела глаза к потолку, стараясь сдержать слезы и не расплакаться сильнее. Его запах был повсюду, вызывая приятные воспоминания, от которых внутренности скручивались. Она сама теперь была сплошным запахом.

Если кому-то рассказать – не поверят. Сам Малфой спит в ее комнате, а она прячется в ванной, боясь выйти. Даже Джинни бы не поверила и сразу же отправила ее в больницу Святого Мунго, не дав завершить рассказ.

Она выключила душ, но не покинула кабинку, а лишь сползла по стенке, усевшись на холодный камень. Надо было о многом подумать. Как жить дальше? Что теперь будет? А если он кому-то расскажет? А будет ли он теперь ее этим шантажировать? Но вместо этого она лишь думала о его умелых пальцах, которые заставили ее кончить за вечер два раза, и что-то подсказывало девушке, что это был не предел его возможностей. Гермиона нервно рассмеялась, припомнив слова Джинни, что ей даже приходится иногда притворяться, чтобы польстить своему партнеру. Мысли скакали с одной темы на другую, пытаясь увести девушку от главного источника беспокойства, но она упорно возвращалась к образу Драко, который спал в ее спальне.

Окончательно замерзнув, она была вынуждена все же вылезти из ванны и накинуть халат. Девушка привела себя в порядок, но все равно не торопилась выйти из ванной комнаты. Что делать дальше? Вернуться к себе, где спит он, или занять его кровать? Или мучиться на неудобном диване? Ответов не было. Девушка прокручивала волшебное древко между пальцами, стараясь собраться с мыслями, но и это не помогало. Тогда она психанула и убрала парочку в карман.

– А с тобой я так и не разобралась, – проговорила девушка, рассматривая карманное зеркальце. Гермиона нахмурила брови. Возможно, это игра света или ее память подводит, но ей показалось, что рисунок изменился. Чем дольше она вглядывается в него, тем сильнее растет в ней уверенность, что что-то не так.

– Ну и что дальше? – спрашивала она саму себя. А потом резко все потемнело.

Это было после их стычки с Пожирателями смерти в отделе тайн. Она стояла возле Черного озера и пыталась сложить мозаику, но пазл упорно не желал собираться в целостную картину. Все буквально уплывало сквозь пальцы. Самым страшным было то, что уже завтра Хогвартс-экспресс отвезет их в Лондон, и у девушки не было времени узнать правду. А потом будет поздно. Спиной она чувствует, что уже не одна.

Гермиона видит это, словно со стороны, будто просматривает давно забытое воспоминание через омут памяти.

Вот Драко Малфой подходит к ней и замирает сзади. Гермиона видит, как шевелятся ее губы, когда она что-то ему говорит. Парень хмурится, но молчит. Тогда девушка поворачивается и что-то с жаром начинает ему доказывать, а парень качает головой и пятится спиной назад.

Девушка подходит ближе к парочке, в надежде хоть что-то расслышать, но не слышит и звука.

– Это ведь был ты!

Но Драко ей возражает, его губы шевелятся, что-то говорят, но она не слышит.

А потом снова становится темно.

Шея затекла от неудобного положения, и девушка открыла глаза.

– Черт, что это было? – потирает она сонные глаза. Все было настолько реалистичным, что Гермиона отказывается верить, что просто уснула. Слишком часто ей стали сниться странные сны с участием слизеринца. Легкие до сих пор были наполнены тем самым июньским воздухом.

– Соберись, – жестко осаждает она саму себя. – Не будь тряпкой, ты же Грейнджер.

Она вылетает из ванны и, как обычно, врезается в Драко.

– Извращенец, – бросает она ему. – Ты что, караулил меня?

– Чокнутая? На часы смотрела? – он тычет ей в лицо дорогими часами. – Через двадцать минут мы должны сопровождать младшекурсников в Хогсмид.

Гермиона не верит глазам. Действительно, надо поторопиться.

– Малфой, мы ж не...

– Естественно, – нетерпеливо бросает он и двумя руками тащит ее из ванной.

– Малфой, – снова зовет девушка.

– Ну что еще? – он недоволен, ведь она мешает закрыть ему дверь.

– Малфой, что бы...

– Я понял, Грейнджер.

– Да нет же! – чуть не плачет девушка. – Я хочу, чтобы ты... – но он ее перебивает:

– Окей, повторим, – и закрывает дверь прямо перед ее носом.

– Да нет же! – стучится она. – Просто расскажи мне, что было на озере, – но она улавливает звук включенной воды и понимает, что парень уже ее не слышал. Вспомнив, что младшекурсники и Тео уже, наверняка, ждут ее во внутреннем дворике, она поспешила в свою комнату.

Но Малфой все прекрасно расслышал.

– Определенно, – говорит он сам себе под нос, – я в полной заднице.

Тогда был первый раз, когда он применил это заклинание. У него еще не было опыта, и рука дрожала. Язык просто не смог произнести это чертово заклинание, поэтому он просто подкорректировал ей память, заменяя одно воспоминание другим. Драко в тот момент понял, что их жизненные дороги с Грейнджер катастрофически близки. И если за себя он был спокоен, то вот в ней он очень сомневался. Тогда он подстраховался, и все же наложил на нее заклинание забвения, но черт, он так и не понял, какое именно воспоминание он заставил ее забыть.

– Да как ты вообще умудрилась вспомнить? – он всегда был несдержанным наедине с самим собой, и сейчас ярость поднималась в нем. – Какая ты, блять, нелогичная, Грейнджер!

Он выдавил на мочалку гель, а потом резко замер, принюхиваясь.

– Я идиот, – горестно выдохнул парень. – Видит Мерлин, я этого не хотел, – и он берет гель Грейнджер. Что угодно, лишь бы не быть собой.

В целом, поход в Хогсмид был не таким страшным, как это казалось Гермионе. Было неловко, даже очень, но не страшно. Нотт тактично послал Малфоя заниматься любыми своими делами, а сам помогал Гермионе с младшекурсниками. От этого было неловко, Гермиона была готова провалиться сквозь землю, особенно, когда чувствовала, что он на нее смотрел, думая, что она этого не замечает. Казалось бы, что хуже некуда, но вот, пожалуйста – ребята разошлись по делам и у старост было около трех часов на свои дела. Теодор повел Гермиону в Три метлы.

Гермиона запуталась. На нее смотрел Тео, и девушка была уверена, что он догадывается. На нее смотрели слизеринцы, сидящие напротив, и было тоже неловко. А потом Гарри, Джинни и Рон с Лавандой тоже заняли столик в заведении и бросали на Гермиону взгляды. Но апогей был тогда, когда его величество Драко Малфой соизволил присоединиться, сев за стол к слизеринцам. Куда бы девушка не смотрела, она везде ловила косые взгляды, осуждающие, испепеляющие.

– Тео, давай уйдем, пожалуйста, отсюда. Я больше не могу, – прижимается Гермиона к его плечу.

– Ты сбегаешь, – констатирует парень.

– Но они смотрят, Тео, они все смотрят, – закрывает глаза Гермиона.

– Гермиона, – улыбается парень. – Им это просто в диковинку. Потерпи немного, – просит он.

– Мне просто... – замялась девушка. – Просто я... – Гермиона никак не могла подобрать нужные слова. – Не хочу быть в центре внимания, – сдалась девушка.

– Но ты же дружишь с Гарри Поттером!

– И что? – не понимает Гермиона.

– Ну это по умолчанию центр внимания, – смеется Нотт, чем привлекает к их паре еще больше косых взглядов.

– Перестань, – закатывает глаза девушка.

– А знаешь, чем мы сейчас займемся? – вдруг становится он серьезным. – Забини поделился со мной одной идейкой, чтобы тебе жилось легче.

– Забини? – воскликнула Гермиона. Что-то ей подсказывало, что весьма сомнительный план.

– Просто расслабься, – улыбается он ей. Гермиона не могла отказать его глазам.

– Что надо делать? – сдалась Грейнджер. Нотт интригующе улыбнулся.

Уже спустя пару минут они подсели к Гарри, Джинни, недовольному Рону и к не менее недовольной Браун. Напряжение буквально искрилось между ними.

«Просто они упрямы, как бараны», – решила про себя Гермиона, наблюдая, как Теодор в лепешку разбивается, чтобы понравиться ее друзьям. В принципе, ее друзья настроены скептически к любым слизеринцам, Малфоя просто терпеть не могут и ждут от него удара в спину, но вот к Теодору они не питают такого явного пренебрежения. Гарри просто не понимает, Рон ревнует, поэтому он такой агрессивный. А Джинни на нее обижена, но тем не менее не выдала ни одной ее тайны. Встретившись с подругой глазами, Гермиона неловко улыбнулась, но Джинни лишь растерянно посмотрела в ответ.

Гермиона не понимала, чего добивается Теодор. Не понимала ровно до тех пор, пока не поймала себя на том, что смеется над очередным анекдотом Тео и что ей совершенно не интересно, кто и как на нее смотрит. Горячий шоколад, заботливо купленный для нее Теодором, приятно растекался внутри, обволакивая и согревая.

В нежном приливе Гермиона снова прижимается к плечу своего парня. Нотт в ответ переплетает с ней пальцы своей левой руки. Такой обыденный жест, но столько эмоций было вызвано, и не только за этим столом.

– Мне тоже нравились когда-то Пушки Педдл, – подхватил Теодор нить разговора.

– Да неужели? – скривился Рон.

– Вот, смотрите, – Нотт порылся в карманах и достал что-то похожее на зажигалку.

– Как тебе Гермиона позволяет курить? – хохотнула Лаванда, и заработала этой фразой улыбку Рона.

– Это не зажигалка, – оправдался слизеринец. – Это иллюм... Нет. Элле... Не помню, короче что это, но смотрите. – Он щелкнул кнопкой на устройстве, и перед ребятами возник небольшой электрический шарик.

– Ну и что? – сморщила носик Браун.

– Ну он вот так может, – Нотт оглянулся по сторонам, выискивая жертву. На его счастье и на радость остальных, Драко поднимался на второй этаж в туалет. – Опа, – парень резко махнул рукой, и шарик полетел к Малфою. Тот споткнулся и чуть не упал, но чудом поймал равновесие.

– Блять, – выругался Драко и стал осматриваться по стороном, но ничего подозрительного он так и не смог заметить.

– Ну как-то так, – сказал Теодор, пряча улыбку.

– Мне нужна эта штуковина, – восхитился Рон и выхватил у слизеринца из рук предмет.

– Да забирай.

– Серьезно?

– Вполне, – улыбается Теодор. – Тут символика Пушек, а я их уже не смотрю.

– Спасибо! – Рон стал восхищенно рассматривать подарок.

– Теперь вы лучшие друзья, – улыбнулась Гермиона.

– Ну может хоть они будут смотреть на тебя иначе, – на ухо прошептал ей Теодор.

– Спасибо! – выдохнула она в ответ и легонько поцеловала парня в щеку.

– Так, не при мне, пожалуйста, – попросил Гарри. Нотт вскинул брови в немом вопросе, тогда Гарри пояснил, – она мне, как сестра, я не готов смотреть, как какой-то Пож... слизеринец ее лапает.

– Гарри! – возмутилась Гермиона.

– Поттер, – улыбнулся Теодор грустной улыбкой. – Для начала, я не юный Пожиратель, как вы себе это представляете, – Нотт закатил рукав, показывая чистую кожу, за исключением парочки родинок. – А во-вторых, она первая ко мне полезла, – закончил он, целуя Гермиону за ухом, возвращая поцелуй.

– Ну это в корне меняет дело, – Гарри не сводил своих зеленых глаз с его предплечья. – Нотт, ты же не будешь против, если я?.. – он достает палочку.

– Валяй, – пожимает слизеринец плечами.

Гарри чертит руну, направляя палочку на руку Теодора. Затаив дыхание, он ждет, что татуировка, хитро замаскированная чарами, проявится, но проходит минута, а затем вторая, но рука по-прежнему чиста.

– Я был не прав, – Гарри улыбается своей широкой улыбкой.

– Я понимаю, – Тео снова грустно улыбается. – Такое время.

– Тогда предлагаю начать сначала, – Гарри протягивает Нотту ладонь ребром, – Гарри. Гарри Поттер.

Но Тео не спешит ее пожать.

– Но я Нотт. И рано или поздно, я буду вынужден принять ее. В наказание или на совершеннолетие.

Рука Гарри дрогнула, но парень не убрал руки.

– Гарри Поттер, – улыбнулся брюнет.

– Теодор Нотт, – пожал руку ему слизеринец. – Теперь я официально могу тебя обнимать перед друзьями, – обращается Тео к Гермионе. – Смотри, – он кивает на сцепленные руки. И все сидящие за столом смеются.

– Ой! – Кэти Белл споткнулась, когда проходила мимо их столика.

– Ты поаккуратнее, – посоветовал Нотт.

– Без тебя разберусь, – огрызнулся Рон, за что тут же получил острым носком туфли Джинни под коленку. – Я понял, нужна практика. Обещаю тренироваться на белобрысом хорьке, – и все рассмеялись.

– Ой, нам уже надо выдвигаться, – спохватилась Гермиона, посмотрев на часы. – Маленькие нас уже ждут. Дай мне пару минут, пожалуйста, – обращается она к Теодору.

– Готов ждать тебя вечно, – бросает он ей вслед.

– Я тоже хочу привести себя в порядок, – и Джинни, как и Гермиона, скрывается наверху.

– А сейчас к сути, – Нотт за мгновение стал серьезным. – Вы не нравитесь мне, а я не нравлюсь вам, но, если быть честным, то мне глубоко насрать на это, – гриффиндорцы вытаращились на него. – Не перебивай, – просит он Рона, который чуть ли со стула не подпрыгивает, желая высказать всем, что он так и знал. – Мне нравится Гермиона, и у меня нет в планах ее убийства или еще чего-то, в чем вы себя, наверняка, уже убедили. Да, я не отрицаю, что когда-то мне придется стать Пожирателем, но сейчас я просто живу одним днем. У меня нет каких-либо долгоиграющих планов. Меня может убить любая из враждующих сторон. Понимаете? – спрашивает он, но смотрит исключительно на Гарри. – Гермиона весьма умная девушка, мне приятно с ней проводить время. Наши отношения немного не такие, как все думают. Мы с ней даже не спим, – почему-то оправдывается Тео. – Просто мы... мы нуждаемся в поддержке. И нашли ее в друг друге. Но при этом мы оба одиноки.

– Хорош заливать, – смеется Рон. – Не совру, если скажу, что даже призраки говорили о том, как ты ее трах...

– Замолчи, – просит Теодор. – Я повторюсь, пусть я вам не нравлюсь, но подумайте о вашей подруге. Если вы сами так к ней относитесь, то чего вы ожидаете от других?

– Ой, да я сама видела, – начала было Лаванда, но Нотт переиграл и уничтожил:

– Лаванда, милая, – он снисхождением посмотрел на гриффиндорку. – Мы тоже видели, как ты неоднократно отсасывала Малфою, но все равно с тобой общаемся, так что не беспокойся по этому поводу.

– Ты что?.. – Рон был не готов к такой правде. Он уже казнил Гермиону за мнимые слухи, а тут его девушка и Малфой. – Что ты, блять?

– Это не то, что ты думаешь, Бон-Бон! – она протянула к нему руки, но он их откинул от себя. – Он меня заставил, – всхлипнула девушка.

– Да что ты? – отодвинулся Рон от нее.

– Бон-Бон, я...

– Тебе лучше сейчас уйти, – просит Гарри, и Лаванда, немного подумав, соглашается.

– Я могу все объяснить позже, – говорит она и убегает.

– Я думаю, что на сегодня хватит откровений, – Гарри трет свой шрам.

– Я буду ждать тебя, Гарри, на улице, – Рон подрывается и стремительно уходит.

– Я этого не хотел, – извинился Теодор.

– На самом деле, спасибо, – улыбнулся Поттер. – Кто-то должен был это озвучить.

– Ты про Гермиону или...

– Просто спасибо, – Гарри улыбается и протягивает руку.

Тео пожимает ее, удивленный наивностью Поттера.

– Фу, блять, что я вижу, – Малфой замирает в метре от них.

– Так пройди мимо и не смотри, – огрызается Гарри.

– Я подарю тебе новые глаза, не расстраивайся, – шутит Теодор.

– Подари мне двух лучших друзей, – просит Малфой. – Старые слишком тесно общаются с гриффиндорцами, – бросает Драко и уходит.

– Да, он всегда был занозой в заднице, – говорит Теодор, вызывая у Поттера улыбку.

– Гермиона была права, не все слизеринцы заслуживают см... вы не все плохие, – исправился Гарри. – Это был познавательный вечер. Спасибо, – поблагодарил он в который раз.

– А вот и мы, – Гермиона и Джинни пришли вместе, держась под локти, что не укрылось от внимательного взгляда Нотта. Только слепой бы не заметил, что подруги помирились.

– Знаешь, Гермиона, – он помогает ей повязать гриффиндорский шарфик, – мы с Поттером, мы с Гарри, – исправился парень, – посовещались и решили, что если ты хочешь, я сам доведу младшекурсников до замка, а ты чуть больше времени проведешь с друзьями.

– А так можно?

– Ну ты же Гермиона Грейнджер, если ты на пару часиков расслабишься, никто мир не захватит.

– Но просто Малфой...

– Гермиона, я думаю, что с Драко мы не потеряем учеников, или ты сомневаешься в моих способностях? – Улыбается Нотт.

– Да, – подхватывает Гарри, который понимает, что лучше не оставлять Гермиону с возбужденным Малфоем. – Давай, проведи с нами вечер, как раньше. Мне этого так не хватает, – просит он.

Но Гермиона никак не решается. С одной стороны, как неоднократно подмечал Малфой, староста из нее так себе, и Гермиона не хотела давать ему очередной повод для насмешек, да и ночное происшествие было еще свежо в памяти.

– Да, это было бы отлично, – улыбается Гермиона.

– Ну вот и договорились, – он обнимает девушку, а потом целует ее медленно, чувственно, на виду у всех. Снова они бросают всем вызов. Снова они в центре внимания. И снова им так все равно.

– Удачи, Нотт, – помахал Гарри рукой новому приятелю.

– Ну что, как в старые добрые времена? – Гарри приобнял Гермиону за плечи.

– Осталось только найти приключения на наши пятые точки, – хихикнула Гермиона.

– Это очень здорово, но я только сейчас вспомнила, что меня ждут Дин и Симус, – Джинни чмокнула Гермиону в щеку и поспешила по своим делам.

– Она меня ненавидит, – подытожил Гарри.

– А мне кажется, она тебя очень любит, – возразила Гермиона.

– Тогда почему она каждую неделю с новым парнем, но всегда возвращается к этой парочке?

– Ну... может, она устала ждать, Гарри? – предполагает Гермиона, не раскрывая всех карт.

– Просто мне страшно, я ведь тебе говорил, – грустно улыбается Гарри. – Я не хочу ею так рисковать. Я вообще не хочу никем рисковать.

– Гарри, – начинает Гермиона, но Поттер ее перебивает:

– Но с другой стороны, надо это прекращать. – Гермиона подняла бровь. – Ну ты и Нотт вместе, – пояснил тогда Гарри. – Так чего я боюсь? – Гермиона хочет дополнить его ответ, но он снова перебивает ее. – Пойдем, Рон, наверное, уже замерз нас ждать. Хотя жопа у него знатно горит, – рассмеялся брюнет.

Кто-то стремительно прошел мимо и толкнул Гермиону, что она чуть не упала.

– Поаккуратнее! – Крикнул вслед человеку Гарри, но тот даже не обернулся.

– Прошу прощения, она не в себе, – извинилась какая-то девушка и поспешила за подругой.

– И кто это такие?

– Ну извинилась Лианна, значит, толкнула меня Кэти Белл. Наверное, что-то случилось, – предположила девушка обеспокоенным тоном.

– О нет-нет, Гермиона, даже не начинай, – девушка удивленно посмотрела на друга. – Я знаю этот тон. Нет, Гермиона, – повторил Гарри еще раз. – Этот вечер наш, и ничто нам его не испортит, – он потащил девушку на улицу, где их уже ждал Рон Уизли.

– Ты не поверишь, – интригующе начал Гарри, – но Гермиона согласилась провести с нами вечер, как раньше.

– Какая честь, – хмыкнул Рон.

– Ну я могу и уйти, если я вам мешаю, – гордо вздергивает носик девушка.

– Тогда я пойду с тобой, – в тон ей отвечает Гарри.

– Сопротивление бесполезно, – поднимает руки вверх девушка, словно сдается.

Они идут как раньше – Гермиона в центре, а парни по бокам. Это было дежавю, даже Рон проникся моментом и перестал бухтеть.

– Знаете, – вдруг сказала Гермиона, закинув руки на обоих мальчиков сразу, – мне так этого не хватало. Вот просто быть с вами, – она улыбается, такая красивая и счастливая, будто обрела покой, который искала всю жизнь. Гарри и Рон переглянулись и улыбнулись – им троим этого действительно не хватало.

Момент их идиллии разрушил громкий, отчаянный женский крик:

– Кэти!

Это было поистине прекрасно и страшно. Кэти грациозно взмыла вверх, как это бывает в голливудских фильмах, а затем раскинула руки в разные стороны и отчаянно закричала. Рон и Гарри даже уши закрыли, настолько это было пронзительно, но Гермиона бросилась вперед, хоть и не понимала, чем сможет помочь. Девушка отчаянно вцепилась в икры Кэти и пыталась опустить ту на землю, но безуспешно.

– Успокойся, – приказала Гермиона Лианне, подруге Белл, – и помоги мне ее стащить вниз, – но Лианна продолжает плакать и причитать, цепляясь за подругу. – Да прекрати! – рявкнула Гермиона.

Вдвоем девочки попытались опустить до сих пор кричащую девушку на землю, но у них ничего не вышло. Тогда Гарри попросил Рона привести Хагрида, который был неподалеку, и сам поспешил на помощь. Втроем кое-как они смогли спустить Кэти на землю и даже уложить ее. Девушка на секунду перестала кричать, а потом забилась в страшных конвульсиях.

– Да что же это такое? – шептала Лианна.

– Я думаю, ее кто-то проклял, – предположила Гермиона. – Очень похоже.

– А что это? – кивнул Гарри на сверток, что лежал неподалеку.

– Я не знаю, – плакала Лианна, гладя руку подруги, которую пыталась удержать. – Я даже не знаю, откуда она его взяла, – шмыгала девушка носом.

– Надо посмотреть, что там, – Гарри тянется к свертку.

– Стой, – кричит Гермиона. – Если ее прокляли, то, наверняка, этим предметом. Ты хочешь быть следующим? – Гермионе приходилось кричать громче, поскольку сильный порыв ветра уносил ее слова.

– Как мы ей можем помочь? – шепчет Гарри.

– Я понятия не имею, я даже не знаю, что это за проклятие.

– Я послал Рона за Хагридом.

– Молодец, – улыбается Гермиона, которая даже не понимает, что по ее лицу текут слезы. – Лианна, откуда у нее это?

– Да, – подхватывает Гарри, – расскажи, что произошло.

– Я сама не понимаю, – начинает свой рассказ девушка. – Мы были в Трех метлах, сидели вдвоем. Затем Кэти сказала, что пора возвращаться в Хогвартс, а то потом все пойдут, и мы будем толпиться. Перед выходом она пошла в туалет, и еще споткнулась.

– Это да, видели, – согласился Гарри.

– А потом когда она вернулась, у нее уже был этот сверток. Я у нее спросила, что это, а она сказала, что это подарок для кого-то из Хогвартса. – Лианна продолжала плакать. – Она так и не сказала, для кого это. Я попыталась забрать, но она ударила меня по руке и чуть ли не бегом кинулась в школу.

– Не плачь, – подбадривает Гермиона.

– Мы шли и ссорились, а затем она... ну вот так.

– Наверное, на нее наложили Империус, а затем подсунули сверток, – предполагает Гарри.

– Да, наверное, – соглашается Гермиона. – Кэти ни за что не взяла бы незнакомый предмет и тем более не пронесла бы в замок.

– Кроме того, здесь повсюду мракоборцы, – подхватывает Гарри. – Что-то тут не сходится.

– Мерлин, она больше не шевелится! – вопит Лианна.

– Гермиона, что нам делать? – паникует Гарри.

– Да где же профессора? – паника овладевает и Гермионой, заставляя ее руки дрожать.

– Она дышит, – радостно говорит Гарри, уловив ее дыхание.

– Гарри, она горит, – Гермиона касается лба Кэти. – Да где же Рон! – причитает Грейнджер. – Кэти! – зовет Гермиона. – Кэти, очнись, – умоляет девушка, но та лежит, белее снега. Гермиона направляет в лицо Белл палочку и окатывает ее холодной водой, силясь привести в чувство.

– Да что же это такое, – шепчет Лианна, наблюдая за безуспешными попытками Гермионы.

Спустя, казалось, целую вечность, веки Кэти дрогнули, и она открыла глаза. Но радость была не долгой, в следующую секунду она закричала пронзительнее прежнего, а после вновь забилась в припадке.

– Отойдите! Расступитесь! – прогремел Хагрид.

– Хагрид, она совсем... – начал было Гарри, но лесничий лишь махнул рукой:

– Расскажите Дамблдору или еще кому, – великан подхватил девушку на руки и поспешил своими огромными шагами в замок.

Гермиона обняла Лианну, и девочки медленно пошли в Хогвартс, а вот Гарри, наоборот, побежал за Хагридом.

– Кто же ее так? – шептала всю дорогу Лианна.

Макгонагалл уже ждала ребят в своем кабинете. И они вчетвером давали сбивчивые объяснения.

– Мисс, – обратилась профессор к Лианне, – за дверью моего кабинета вас уже ждут старосты Пуффиндуя. Они помогут вам дойти до больничного крыла. Я настаиваю, чтобы вас осмотрела мадам Помфри.

– Хорошо, профессор, – на нетвердых ногах пуффендуйка направилась к двери. – Кэти там же? – беспокоилась девушка за подругу.

– Она, – замялась Макгонагалл, – она под присмотром мадам Помфри. – Как только дверь за Лианной закрылась, профессор опустилась на свой стул и потерла виски руками, – Скажите мне, пожалуйста, – обратилась декан Гриффиндора к своим студентам, – почему ваша троица неизменно оказывается на месте происшествий?

– Я задаюсь этим вопросом уже шестой год, профессор! – нервно рассмеялся Рон, но Гермиона на него шикнула, и парень поспешил извиниться. – Извините, мэм.

– Тем не менее, это чудо, что вы там оказались, – выдохнула Минерва. – Лианна паниковала и совершенно неизвестно, как бы сложилась судьба Кэти, но сейчас она в надежных руках. Скажите мне, что это? – взмахом палочки профессор подняла сверток в воздух.

– Мы не знаем, профессор, – ответил Гарри за всех.

– А так? – очередной взмах палочки, и оберточная бумага падает. Глазам предстала поистине вещь искусства – нереальной красоты ожерелье.

– Какое оно... прекрасное, – Гермиона даже руку протянула, но Гарри одернул девушку назад.

– Что это было? – захлопала Грейнджер глазами.

– Но как эта вещь могла оказаться в Хогсмиде, профессор? – не понимал Гарри.

– Меня больше волнует, мистер Поттер, кому оно предназначалось.

– Ее прокляли, верно? – уточнила Гермиона больше для себя.

– Абсолютно верно.

– И ожерелье проклято тоже?

– Да, мисс Грейнджер.

– Тогда нам надо узнать, кто его вручил Кэти Белл. Тогда мы найдем виновника и узнаем, кому предназначался... эмм... подарок, – заключает Гермиона.

– Вы правы, мисс Грейнджер. Но это предстоит узнать не вам, а мракоборцам.

– Но профессор, – начал было Гарри, но Макгонагалл перебила:

– Мистер Поттер, вы должны сосредоточиться на учебе. Все это, – она развела руки в стороны, – не имеет к вам никакого отношения, – профессор поправила седую прядку, заведя ее за ухо. – Это глупый вопрос, но я должна его задать, возможно, вы видели что-то или у вас есть предположение?..

– Нет, профессор, – качает головой Грейнджер.

– Не знаю, – пожимает плечами Рон.

– Предположение? – Гарри почесал свой шрам. – Я практически уверен, что это был...

– Нет, Гарри! – поспешила Гермиона. – Мы не можем обвинять его. Я тебе это говорю с самого первого сентября.

– Мы обязаны поделиться предположением, а вот доказательства пусть ищут профессионалы! Профессор Макгонагалл, я считаю, что в этом замешан...

Громкий стук в дверь не дал Гарри закончить фразу. Человек за дверью не стал ждать, пока ему ответят, а сразу же вошел.

– Профессор Снегг! – облегченно выдохнула женщина.

– Я пришел, как только смог, – отрывисто бросил Северус. – Покажите! – потребовал он.

Взмахом палочки Макгонагалл вновь подняла проклятое ожерелье вверх. В кабинете царила мертвая тишина, пока бывший зельевар осматривал драгоценность.

– Что скажите, Северус? – Макгонагалл забылась, назвав Снегга по имени в присутствии учеников.

– Скажу, что девочке повезло, – вынес свой вердикт преподаватель по Защите от темных искусств. – Если его коснуться, то смерть наступит мгновенно.

– Она умрет? – ахнула Минерва.

– Нет, не думаю, – успокоил Снегг Макгонагалл. – Молодость тут лучшее лекарство. Ожерелье было в бумаге, и мисс Белл коснулась его не полностью, а лишь небольшой части. Но самое главное, девушка была в перчатках. Смею предположить, что в перчатках была незначительная дыра, – продолжал Северус. – И так сложилось, что студентка всего лишь укололась. Повторюсь, ей повезло.

– То есть она поправится на днях? – влезла в разговор Гермиона.

Снегг дернулся, как от удара. Он совсем забыл, что тут были дети. Напустив на себя повседневно-холодный вид, он вымолвил:

– Нужно больше времени, мисс Грейнджер.

– Неделя? – не унималась девушка.

– Я думаю, если мисс Белл и дальше будет так везти, то речь пойдет о нескольких месяцах, если не о годах.

– Да вы шутите! – вырвалось у Гарри.

– Мистер Поттер! – предостерегла Макгонагалл. – Следите за выражениями.

– Да, мэм.

– Мистер Поттер, расскажите нам лучше, кого вы подозреваете? Вы так и не успели договорить.

Гарри посмотрел на Гермиону, но та лишь покачала головой. Поттер и сам понимал, что при профессоре Снегге не стоит бросать тень на слизеринцев, тем более на его любимчиков.

– Мне бы хотелось поговорить об этом с профессором Дамблдором, профессор, – неуверенно начал Гарри.

– Его не будет целую неделю, мистер Поттер, так что если у вас есть, чем поделиться, то мы ждем, – сказала Макгонагалл.

– Я подожду тогда, – пытается Гарри уклониться от ответа.

– Я тоже жду, мистер Поттер, – Северус впился в Гарри липким взглядом.

– Это Малфой! – Гарри сам не понял, почему так быстро выпалил ненавистную фамилию. Тишина в кабинете стала оглушающей.

– Что ж, – профессор Снегг поджал свои тонкие губы. – По всей видимости я зря послушал профессора Макгонагалл и снял с вас отработки, мистер Поттер. Как и с мистера Уизли, – добавил Снегг. – Теперь я могу вам гарантировать, что все выходные вы будете трудится на благо школы. Вам понятно? – он окинул их пренебрежительным взглядом.

– Да, сэр, – хором сказали Гарри с Роном.

– А вы, мисс Грейнджер, тоже обвиняете в этом моего студента? – перевел Северус хищный взгляд на девушку.

– Она тут не при чем! – Гарри спиной прикрыл Гермиону от пронизывающего взгляда декана Слизерина.

– Вот и слушайте вашу подругу, – советует Снегг.

– Вы свободны, – отпускает своих подопечных Макгонагалл взмахом руки.

– Гарри, почему ты не можешь держать свои необоснованные обвинения при себе? – возмутилась Гермиона, когда они втроем шли к башне Гриффиндора.

– Ну почему никто, кроме меня, не видит, что Малфой опасен?

– Гарри, ты невыносим!

– Спасибо, Гермиона, за поддержку, – сухо поблагодарил Поттер.

– Гарри, я первая пойду за тобой, но докажи мне, что ты прав, – устало произносит Гермиона.

– А почему я вообще должен что-то доказывать?

– Ну, – Гермиона замялась. – Так принято, – разводит девушка руками.

– Гермиона, весь пятый курс я доказывал, что Волан-де-Морт вернулся. Целый, блять, год я это доказывал. А поверили мне в самом конце. Вот увидишь, я и тут окажусь прав, – грустно подводит он итог и скрывается за портретом, оставляя Рона и Гермиону наедине.

Друзья испытывают некий дискомфорт, ведь впервые они вдвоем.

– Ну я лучше пойду к себе, – нервно улыбается девушка.

– Подожди, – останавливает ее Рон. – Я хочу с тобой поговорить.

– Это очень мило, Рон, но я правда устала. День был очень насыщенным.

– Это да, – улыбается Рон. – Тогда может быть ты уделишь мне несколько минут завтра?

– Зачем?

– Я хочу извиниться, – улыбается Рон той самой улыбкой, от которой сердце начинало биться чаще. – У меня было много времени подумать и, признаться честно, Джинни хороший мозгоправ. Мне так стыдно, Гермиона, – Рон прикрывает глаза на секунду. – Если бы у меня был маховик времени, я бы вернулся, чтобы убить самого себя.

– Ох Рон, – ахнула Гермиона. – Тебе правда жаль?

– Ты еще спрашиваешь? – тихо-тихо произносит он. Заметив, что глаза Гермионы наполняются слезами, он неловко раскинул руки в стороны, как бы приглашая девушку, и Гермиона бросилась в его объятия. Зачем слова, когда можно прижаться к другу и выплакать на его крепком плече все невзгоды. – Не плачь, Гермиона. Ты самая сильная из нас. Если плачешь ты, то что же делать нам?

Вместо ответа Грейнджер лишь сильнее расплакалась. Даже в своих самых смелых фантазиях она не могла и представить, что у них вновь будет шанс исправить ошибку. Гермиона совсем недавно стала засыпать, не боясь, что ей снова приснятся руки Рона, нахально задиравшие ее кофту. Это сложно забыть, и еще труднее понять или объяснить. Но вот сейчас он извинился, и сердце, будто ничего и не было, вновь сделало кульбит, возвращая назад.

– Ох Рон, – она сильнее сжала руки на его ребрах. – О таком друге можно только мечтать. Спасибо тебе, – благодарно шептала девушка.

– Полно, Гермиона, – улыбается парень. – Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.

– Какие? – поднимает она на него недоуменный взгляд.

– Мы вроде бы нашли сегодня общий язык с твоим п-парнем, – на слове «парень» Рон непроизвольно запнулся. – А сейчас я стою с его девушкой посреди темного коридора и обнимаюсь.

– Он не такой, как... – Гермиона осеклась.

– Не такой, как я? – продолжил Рон.

– Он просто не такой, – улыбнулась Гермиона. – Он... он как Виктор. Ему совсем это не интересно.

Рону хотелось сказать, что все парни именно такие. А лучше подвести ее к зеркалу и показать. А потом, возможно, осуществить одну из своих жарких фантазий. Но нельзя. Вместо этого Рон лишь по-дружески чмокнул ее в щеку и сказал:

– Давай, иди к себе. Нечего шастать по коридорам.

Вместо ответа девушка снова обняла Рона и взъерошила его мягкие волосы, как это делала сотню тысяч раз до этого. По ладони даже мурашки пробежали. Походкой уверенного человека Гермиона направилась в Башню старост. Не смотря на ужасы сегодняшнего дня, девушка была уверена, что это был первый солнечный день за все время. Казалось, что ничто не сможет испортить ее настрой, но у Драко Малфоя были другие планы.

– Явилась, наконец, – холодно бросил он, когда девушка зашла в их общую гостиную. – Где тебя так долго носило?

– О, прости, я не знала, что обязана перед тобой отчитываться, – съязвила Гермиона.

– Прощаю, – хмыкнул Драко.

Гермиона лишь закатила глаза. Ей сейчас было слишком хорошо, чтобы портить настроение очередной бесполезной перепалкой со слизеринцем. Она не спеша поднялась к себе. Сил не было, даже чтобы душ принять. И решив, что сделает это утром, она расчесала свои непослушные волосы. Она вздрогнула, когда дверь ее комнаты отворилась.

– Малфой, выйди!

– Я ждал тебя, чтобы поговорить.

– Я устала сегодня, – просто отвечает Гермиона. Но Малфоя такой ответ не устроил, поэтому она поспешно добавила, – мы можем обсудить завтра все, что захочешь.

– Все, что захочу? – растягивает парень губы в улыбке. – Заманчиво.

– А теперь выйди, – устало просит девушка. Но парень даже не двигается. – Ты что, решил поселиться тут? – нервно пошутила девушка.

– А почему бы и нет, Грейнджер? – потоптавшись на пороге, он заходит в ее маленькую обитель, закрывая за собой дверь.

– Вот это уже не смешно, – она гневно встает с кровати, на которой сидела.

– А я и не смеюсь, – он делает шаг к ней. – Ты права, – еще один шаг. – Это был чертовски длинный день, – шаг, и в следующее мгновение его губы уже целуют ее.

Гермиона понимала, что надо его оттолкнуть, возможно, даже ударить, но вот сердце трепетало и клянчило себе хотя бы пару минут.

– Что такое? – прервал Драко поцелуй, замечая, что мыслями девушка находится далеко отсюда.

– Кэти Белл прокляли, – шмыгнула носом гриффиндорка.

– И? – спросил Драко с напускным безразличием, хотя весь обратился в слух.

– Она может не выжить из-за этого дурацкого колье, – девушка прижалась к нему, робко обняв за плечи.

– Из-за какого?

– Я думаю, что завтра деканы расскажут нам об этом.

– Грейнджер, не тяни, – просит Драко.

– Возможно, мы не так поняли, но в общих чертах, кто-то проклял Кэти и заставил пронести ее ожерелье в замок, чтобы она его отдала.

– Кому?

– Я не знаю.

– Наверное, Поттеру, все же вечно крутится вокруг его персоны, – делает предположение Малфой.

– Возможно, мы еще не думали об этом, – ее пальцы сильнее вцепились в его плечи. – Драко, мне так страшно, – вдруг произнесла она. Подумать только, его имя прогремело в комнате, а они словно ничего и не заметили. – На ее месте могла быть я.

– Нет, Грейнджер, – он крепче сжал ее в объятиях. – Ты бы ни за что не оказалась на ее месте.

– Думаешь? – подняла она на него свои карие глаза.

– Не думаю, что тебя можно подстеречь в туалете, – улыбнулся парень.

Вместо ответа, она улыбнулась. Гермиона уже успела представить, как он сейчас чуть наклонит голову в бок, а она встанет на цыпочки, а потом он прильнет к ее губам таким долгим и чувственным поцелуем, как умел только он. Но вместо этого, он лишь легонько взъерошил ее волосы и ушел, даже не попрощавшись.

– Сукин сын, – прошептала Гермиона в сторону закрытой двери. Она была уверена, что теперь не уснет, поскольку злилась на Малфоя, но провалилась в сон сразу же, как только ее голова коснулась подушки.

Малфой же полночи мерил комнату шагами, расхаживая из угла в угол. Парень не знал, что лучше, забыться во сне или расплакаться от боли, что жгла грудную клетку – чудо, что не пострадала семикурсница!

– Лучше, блять, следи за тем, что говоришь этой Грейнджер, – прошипел он себе под нос. – Идиот! – ругал он сам себя. – Увидел пару хорошеньких ножек, и мозг отключился. Кретин!

У Драко в планах было напиться до бесчувствия, и он почти преуспел в этом. Почти.

– Гребанные гриффиндорцы, – в сердцах воскликнул парень. – Как можно было не донести сверток из одной точки в другую? Почему, ну почему всегда этот Поттер оказывается рядом? – не унимался слизеринец. – Блять, да почему так не везет? – швырнул он бокал в стену. А следом запустил бутылку.

Он не боялся, что мог разбудить Грейнджер, ведь на комнату были наложены чары. Он смотрел, как остатки янтарной жидкости медленно стекали по стене, образуя своеобразный узор. Осознание того, что Гермиона тоже могла по неосторожности коснуться ожерелья, нахлынуло внезапно, заставляя ноги парня подкоситься.

– Все же, везет, – решает Драко. И эта мысль была последняя, поскольку уже в следующее мгновение парень лег в постель поверх покрывала, не соизволив даже раздеться.

Как Гермиона и думала, на следующее утро деканы их собрали – младшекурсников допрашивали в гостиных, а студентов старших курсов во внутреннем дворике.

– Мы тут уже сорок минут, а толку никакого, – шепотом возмущался Гарри, кутаясь в мантию.

– Гарри, в таком деле нельзя торопиться, – улыбается Гермиона. – Вдруг кто-то что-то видел, но не придал этому значение, – девушка сняла с себя шарф и обмотала вокруг шеи Гарри. – А я говорила, оденьтесь теплее.

– Конечно, мамочка, – огрызнулся Рон. Ему было очень завидно, что Гарри и Гермиона были намного ближе, чем ему хотелось. Он был готов продать душу, лишь бы Гермиона так к нему относилась.

– Рон, – Гарри укоризненно посмотрел на друга. – А тебе разве не холодно? – повернулся он к подруге.

– Смотри, – заговорчески подмигнула Гермиона.

Гарри даже оглянулся по сторонам, но ничего такого не заметил.

– Куда? – недоумевающе спросил Поттер.

– Не замерзла? – Нотт появился словно из под земли.

– Понял, – улыбнулся Гарри, зарываясь в ее шарф.

С каким-то детским умилением Гарри наблюдал за подругой. Вот она стояла такая важная с ними, непоколебимая, а вот уже мило улыбается Теодору. Вот Нотт грозно ей что-то говорит, а вот уже снимает с себя шарф и отдает его девушке.

– А руки то ледяные, – восклицает Тео, отдавая свои перчатки Гермионе. – Да ты вообще вся дрожишь, – Нотт снял с себя мантию и накинул на девушку.

Гермиона посмотрела на Гарри, и в ее взгляде отчетливо читалось «Я же говорила».

– Все-таки замерзла, да? – спросил подошедший Забини.

– Моего мнения никто не спрашивал, – рассмеялась Гермиона.

– А тебе самому не холодно? – спохватилась Гермиона, с нежностью глядя в синие глаза.

– Я ведь волшебник, – низко рассмеялся Теодор. Взмах палочки, и парень уже наложил на себя согревающие чары.

– Вот обязательно было раздеваться тогда? – озлобленно спросил Рон. – Почему бы тебе не наложить чары на нее?

– Просто ты еще не дорос, – смеется Блейз, – и поэтому не знаешь, что большие мальчики любят, когда их маленькие девочки носят их вещи.

– Да пошел ты, – огрызнулся Рон и уставился в противоположную сторону. Как назло, напротив гриффиндорской шеренги были слизеринцы. – А почему бы вам не пойти к своим? – кивнул Рон в сторону ребят в зеленом.

– А почему бы тебе не пойти в задницу? – хмыкает Малфой, подходя к своим друзьям.

– Ну вот на это я вообще не подписывался! – взорвался Рон. – Мы кое-как терпим этого недопожирателя, – кивает Рон на Нотта. – Теперь еще и Забини! Но вот терпеть присутствие хорька, – Рон плюет на землю, – не намерен!

– Так иди в жопу, – Малфой улыбается. – Я сразу с этого начал.

– Не дождешься!

– Даю двадцать галлеонов тому, кто выведет его из себя, – предлагает Малфой.

– Я тут спросить хотел, – смеясь, начал Блейз. – Как у вас в Башне старост лестницы устроены? Вот у нас в подземельях, когда мальчики подходят к женской половине, у них под ногами пропадает пол, и они не могут пройти дальше.

– У гриффиндорцев лестница становится горкой, и парни тоже не могут подняться к девушкам, – отвечает Гарри.

– А у нас в Башне старост нормальная лестница, – говорит Драко.

– О Мерлин, – до Гермионы первой доходит, и девушка закрывает лицо руками.

– Ну и я спокойно поднимаюсь по ней, – невинно хлопает Нот глазами.

– Да вы охренели! – это была последняя капля, и Рон демонстративно отошел в конец гриффиндорской шеренги, чтобы быть максимально далеко от всех.

– Двадцатку каждому или на троих? – смеется Забини.

– Но я лично на стороне Рона, – подал голос Поттер. – Присутствие Забини и Нотта еще можно объяснить, но твое – никак.

– И? – Малфой приподнимает брови.

– Убирайся.

– Смотри, – словно тупому объясняет Драко. – Ты общаешься с Грейнджер, и как бесплатное приложение с вами ходит рыжий. Также и тут. Мы втроем, – он поводит плечами, – неразлучны.

– То есть я вынужден терпеть твою задницу рядом?

– Но ты посмотри, она у меня подкачена, – смеется Драко, а после его смех подхватили все, кроме Поттера.

– Не в моем вкусе.

– Уверен? – фокусирует блондин взгляд на Избранном. – Просто тогда мне показалось, что...

– Тебе показалось! – завопил Гарри, чем вызвал улыбку у Малфоя.

– Не думаю, Поттер, – хмыкает Драко.

– Не знал, что ты умеешь думать, – в тон ему отвечает Гарри.

– Ну не все же мне трахаться, да? – парирует Драко. Заметив, как Гарри начал краснеть, парень добавил, – но эти гриффиндорки меня сами провоцируют.

– Малфой! – Гарри был уже похож на помидор. Еще бы мгновение и гриффиндорец набросился бы на Малфоя с кулаками, но тут появился Северус Снегг, словно из под земли.

– Мистер Поттер! – как всегда холодно. – Если вам так не терпится поговорить, может всем расскажете о том, что произошло вчера?

– Нет, сэр, – сдулся Гарри.

– Очень рад, что вы последовали моему совету и одумались от вчерашних... оскорблений.

– Я по-прежнему уверен, что...

– И это не мешает вам стоять рядом с Драко Малфоем? – изогнул бровь профессор Снегг.

– Да он сам сюда приперся!

– Минус десять очков с Гриффиндора, – профессор был верным самому себе. Практически любой диалог заканчивался штрафом.

– Да проверьте его палочку тогда, и будет вам доказательство! – Гарри толкнул ненавистного ему слизерина вперед, и если бы того не удержал Нотт, то Малфой непременно бы распластался на земле.

– Что ты творишь? – шипит Драко.

– Я ведь все равно наказан, не правда ли, сэр? – Снегг кивает, и тогда Гарри произносит. – Так почему бы не за стоящее дело, а, Малфой?

– Мистер Малфой, дайте мне вашу палочку, – просит Снегг.

– Что? – округляются глаза у Драко. – Этот псих мне угрожает, а палочку должен отдать я?

– Что, Малфой, страшно? – Гарри победно на него смотрит.

– Не в этой жизни, Поттер.

– Мистер Малфой, – напоминает о себе Северус. – Я по-прежнему жду от вас палочку. А к мистеру Поттеру уже спешат на помощь, так что не тяните, – не удержался от смешка преподаватель.

– Опять ты что-то замышляешь? – к ним подлетает Рон.

– Рон, не сейчас, – тянет его за локоть Гермиона.

– Палочку, мистер Малфой.

С чувством превосходства Драко отдает палочку своему декану.

– Приори Инкантатем, – шепчет Северус. Из палочки Драко начинает выплывать последнее примененное заклинание. Профессор бормочет что-то еще, вытягивая из палочки другие заклинания, их было ровно пять. – Маловато за неделю, Мистер Малфой, – вернул Снегг волшебное древко студенту.

– Посмотрите еще, – настаивает Поттер.

– За эту неделю мистером Драко Люциусом Малфоем было применено пять заклинаний, мистер Поттер. Если мистер Малфой не пользовался магией, то я не смогу их придумать.

– Он что-то сделал, чтобы скрыть это.

– Исключено. Минус пятьдесят баллов с Гриффиндора за клевету. А вы, Мистер Малфой, меня разочаровали. Я думаю, мисс Грейнджер окажет вам любезность и будет заниматься с вами на протяжении недели, чтобы вы наверстали упущенное. Каждую неделю я хочу видеть вас у себя в кабинете ровно в восемь. Вам понятно?

– Да, сэр, – промямлила Гермиона.

– Да.

Не успел профессор отойти от них подальше, как Гермиона накинулась на Гарри:

– Ну почему из-за твоих глупых убеждений я вечно страдаю?

– Я не знаю, как он это делает, но...

– Никаких «но», Гарри, – сокрушается Гермиона. – Я снова вынуждена проводить вечера с Малфоем!

– Да брось, Грейнджер, я думал, мы отлично ладим, особенно по вечерам, – хмыкает блондин.

– Гермиона, – осторожно зовет Рон. – Это он сейчас о чем?

– Глупости, – отмахивается девушка от Рона. – Не думаю, что это было взаимно, Малфой.

– Ну тут не от меня все зависит, – разводит руками Драко. – Взаимности тебе не хватает, да? – делает он шаг вперед, шаг к ней, но два новых друга – Тео и Блейз вырастают у него на пути.

– Драко, вы привлекаете слишком много внимания, – пытается Забини образумить друга.

– Да насрать, – отмахивается Малфой. – Да чего же ты хочешь тогда? – спрашивает он Гермиону.

– Это очень мило, – соглашается Нотт, – но давайте мы это с вами вчетвером обсудим в вашей башне?

– Почему в четвером? – возмущается Рон. – Нас тут шестеро, и нам двоим, – он указывает на себя и Гарри, – это тоже очень интересно.

– Да ваше мнение тут никому не уперлось, так что засунь его туда, Уизли, откуда ты вылез, – дает Малфой совет.

– Я его сейчас убью, – Рон готов броситься на слизеринца с кулаками. – Уверен, что в Азкабане мне дадут лучшую камеру.

– Не думаю, что ты отправишься туда живым, – смеется Малфой тихим, но зловещим смехом.

– Гарри, пусти, – Рон пытается сбросить руки друга с себя.

– Он этого не стоит, – бросает Гарри холодно. Он пытается увести друга подальше от серебряного трио. – Тебе этот туалет боком выйдет, вот увидишь, – обещает Поттер.

– Туалет? – не понимает Гермиона.

– Ну да, Макгонагалл же сказала, что Кэти прокляли в женском туалете Трех метел, – пояснил Гарри.

Что-то промелькнуло в голове у Гермионы, она нащупала тоненькую ниточку, за которую могла бы аккуратно потянуть и распутать это происшествие, но перебранка Драко с Гарри заставила девушку потерять этот проблеск.

– Поттер, – Малфой кривит губы. – Уж тебе ли не знать, что между ног у меня приличный такой болт?

– Что? – ахает Рон и переводит непонимающий взгляд с друга на Малфоя и обратно. – Гарри, я не...

– Закрой пасть, хорек, – кричит Гарри.

– Ну там темно, конечно, было, поэтому я могу снова достать, и ты хорошенько рассмотришь, но уже днем – предлагает Драко.

– Я не понимаю, что тут происходит, – Рон сжал голову руками.

Гермиона увидела беспомощный взгляд Гарри и пришла ему на помощь:

– Малфой! – зовет Гермиона. – Я тебя уже неоднократно просила, закрыть свой рот.

– Грязный рот, – с усмешкой поправил Драко.

– Именно!

– Я могу всем рассказать, где он побывал и что делал, – улыбается Драко самой очаровательной улыбкой.

– Малфой! – краснеет Гермиона.

– Сейчас даже я потерялся, – прошептал Гарри Рону.

– Снова Малфой? – Драко закатывает глаза. – А как же «О, Драко»?

– Прошу прощения, – закашлялся Забини.

Пять пар глаз ожидающе уставились на Гермиону.

– Ну ладно, – сдалась Гермиона. – О, Драко, ты уже надоел. Просто в печенках сидишь!

Это было странно, но он не смог ей ответить. Она так ловко выкрутилась, что вызывала восхищение, и в глубине души Драко гордился ей. Определенно, это сближение пошло им на пользу.

– Идемте, пока он не выкинул очередную чушь, – Гермиона гордо развернулась и пошла в замок. Гарри и Рон последовали за ней. Нотт тоже, послав друзьям виноватую улыбку, поспешил за своей девушкой.

– Как он может? – не понимал Драко. – Общаться с Грейнджер и терпеть этих идиотов. – Блейз выразительно промолчал. – Хотя да, реши я затащить ее в постель, я тоже бы терся вокруг этих олухов.

Не спеша, они вдвоем побрели в замок. Это воскресенье надо было посвятить подготовке к предстоящим контрольным.

– Гарри, а что там этот слизеринский хорек говорил про.... ну вас? – неловко спросил Рон.

– А, это мы с ним в туалете встретились, – друзья ничего не поняли. – Без штанов, – уточнил Поттер, прикрывая глаза, а в следующую секунду четверка взорвалась диким приступом хохота.

– А с тобой что за ситуация? – спросил Рон у подруги.

– Ну мы так часто называем друг друга по фамилии, или же оскорбляем, что когда я назвала его по имени, он забыл, что говорил, и молчал полвечера, – компанию накрыла новая волна смеха.

– Ну что, готовы к контрольным? – Гарри первый опомнился.

– Ой, вот умеешь испортить настроение, – Рон тут же скис.

– Давайте помогу? – предлагает Теодор.

– Ты? – хором спросили Гарри и Рон.

– Мы, – Гермиона чмокнула Нотта в щеку.

– Тогда бегом в библиотеку, – хохочет Гарри, и четыре пары ног поспешили за Избранным.

С понедельника начался личный ад для Гермионы Грейнджер. Днем она была примерной девочкой, улыбалась во все тридцать два зуба, а по вечерам ей хотелось забиться в самый темный угол замка и прятаться там, а не заниматься с Малфоем. Определенно, профессор Снегг терпеть не мог Гриффиндор, а Гермиону так в особенности.

В этот ужасный понедельник Гермиона на ватных ногах шла в кабинет Снегга, совершенно не представляя, зачем нужны эти дурацкие занятия. Гермиона была уверена, что это профессор снова преподает урок, но кому? Ровно в восемь она была под приоткрытой дверью кабинета, из под которой доносились тихие голоса. В любой другой момент Гермиона бы ни за что не опустилась до подобного, но сейчас она подслушивала.

– Да не нужна мне ваша помощь, – тихо возмущался Малфой.

– Драко, я просто хочу помочь, – по-отечески говорил Северус.

– Да никто мне не сможет помочь, как вы этого не понимаете, – юношеский голос наполнен болью.

– Драко, я могу...

– Не можете, – отрицает парень.

– Я дал вашей матери Непреложный обет! – жарко восклицает Снегг.

– Тогда вам придется его нарушить!

– Драко!..

– Он выбрал меня, я должен сделать это один.

– Драко, я правда могу помочь.

– Нет.

– Тогда я умру, ты ведь это понимаешь?

– Тогда мы оба умрем, профессор, – усмехается парень.

Решив, что она влезла во что-то личное, Гермиона отошла от двери, а затем, намеренно громко топая, стала возвращаться обратно.

– Можно? – постучала тогда Гермиона.

– Входите, мисс Грейнджер, – разрешил профессор.

Гермиона вошла в кабинет и не заметила ничего криминального. Обычная картина – Снегг сидит на своем месте, сложив руки, а напротив него в вальяжной позе, закинув ногу на ногу, расположился слизеринец. Малфой смерил Гермиону взглядом, а затем отвернулся в сторону, словно она была мерзким троллем и на нее было неприятно смотреть. Девушка робко прошла и впервые добровольно села за последнюю парту.

– Мисс Грейнджер, за первую парту, чтобы я вас видел, – попросил профессор, не сводя глаз с Малфоя.

– Я думаю, что свободен? – Малфой посмотрел на Снегга.

– Подумайте, мистер Малфой, над моим предложением, – Драко кивнул, и Снегг кивком головы отправил его за парту.

– Чем займемся, Грейнджер? – нахально спросил Драко.

– Я... я не знаю, – растерялась Гермиона. – П-п-почитаем книгу? – заикаясь, предложила гриффиндорка.

– Неисправимая всезнайка, – закатил глаза Драко.

Гермиона никак не могла поверить, что они действительно сидят уже пол часа и читают. Никаких гляделок, никаких оскорблений. Гермиона бросала на парня украдкой взгляды, отмечая про себя, что когда Драко не хмурился и не кривил рот, то был очень даже милым. А то, что он молчал – делало его просто неотразимым. Холодок пробежал по позвоночнику, когда Гермиона поняла, о ком она думает и в каком ключе. Девушка начала неловко ерзать, и ее юбка задиралась от каждого движения.

– Извините, сэр, – извинилась Гермиона, поймав на себе раздраженный взгляд Снегга.

– Она будет вести себя тише, профессор, – хмыкнул Драко. А затем его холодные пальцы обожгли ее нежную коленку. – Чшш, – сказал он, когда девушка вздрогнула от его прикосновения.

– Что ты делаешь? – прошептала Гермиона, прикрывшись учебником.

– Изучаю материал, – также шепотом отвечает Драко.

Парень наслаждался ее беспомощностью. Он с нескрываемым удовольствием наблюдал, как девушка беспомощно и со страхом смотрела на мрачного профессора, а потом хмурила брови и пыталась отвлечься. Девушка сделала пару попыток незаметно скинуть его руку, но они, естественно, провалились. Малфой уловил легкий, едва слышный полустон, с которым она капитулировала. Кончиками пальцев он гладил внутреннюю сторону ее бедра, неумолимо приближаясь к полоске ее трусиков. Оба задержали дыхание перед тем, как будет преодолен последний барьер. Но в этот раз здравый смысл у Гермионы очнулся в нужный момент:

– Сэр! – вскакивает девушка. – Уже начало десятого, мы свободны?

– Да, жду вас еще шесть дней в это же время.

Гермиона сбежала. Именно сбежала, отчаянно стуча своими школьными каблуками. Эхо ее шагов отдавалось гулким звоном в ушах Драко, что шел следом за ней. Гермиона почувствовала себя в безопасности, когда портрет закрылся за ней, и настоящую панику, когда он открылся вновь, чтобы впустить Драко.

– Серьезно, Грейнджер? – манерно растягивает он слова.

– Катись к черту.

– Ты так быстро ушла, что я не...

– Катись к черту, – повторила она, повышая голос.

– Я думал, что в Башне старост ты будешь посговорчивее, – пожимает парень плечами. – Ну как обычно.

– Как обычно? – повторяет Гермиона. – Какой же ты... мерзкий, Малфой.

– Грейнджер, давай пропустим прелюдию в виде взаимных оскорблений?

– Что? – округлила глаза девушка.

Вместо ответа Драко скидывает сумку у порога и походной хищника направляется к девушке.

– Нет, – качает головой Гермиона. – Нет! – настойчивее повторяет она. – Ты не можешь вот так просто брать и целовать меня, когда хочешь.

– Ну это все, что я могу, – поправляет ее слизеринец.

– Ты не можешь, – пятится она спиной.

– Я Малфой, ты даже не представляешь, что я могу.

– Не в этом случае, – упрямо говорит она.

– Ты так думаешь?

– Уверена.

И Драко Малфой пошатнул ее уверенность поцелуем. Ее сумка полетела на пол, когда он начал стаскивать с нее мантию.

– Ты не можешь...

– А что я по-твоему сейчас делаю? – хмыкает он.

Она не успела ответить, как он вновь ее целует. Его губы умело разжигают девушку, и вот она сама уже тянется к нему, тесно прижимаясь. Он легко поднимает ее, а она, совершенно не стесняясь, обхватывает его ногами. Ступеньки кажутся вечностью, пока он несет ее наверх. Все это время он целовал ее шею, вызывая приятные мурашки. Дверь ее комнаты захлопнулась, отрезая возможность отступления.

– Малфой, это так неправильно, – прошептала она возле его уха.

– К черту все, – рычит он.

Ее блузка с тихим шелестом падает на пол, и Малфой даже присвистнул. Гермиона поспешила прикрыться руками, но Драко ловко развел их в сторону.

– Прекрасно, – выдохнул он. – Прекрасна, – снова сказал парень, прежде, чем накрыть ее грудь губами.

Чувствуя, что девушка не собирается с ним бороться, он отпустил ее руки, которые она с радостью запустила в его белоснежные волосы. Зубами он стянул чашечку лифчика вниз и со стоном припал к ее соску. Ему нравились ее стоны. Ему нравилось, как она сжимала пальцы на его плечах. Ему сносило крышу от их запретной близости. Когда же она легонько укусила его за плечо, как когда-то делал он, то Малфой застонал. Он оттолкнул ее от себя, от чего девушка распласталась на кровати. Он возвышался над ней, такой красивый и растрепанный. Словно в замедленной съемке, она наблюдала, как он через голову стянул с себя накрахмаленную рубашку. Она никогда не оценивала мужскую фигуру, но должна была признать, что занятие квиддичем сделало Малфоя Аполлоном. Пока она на него смотрела, парень уже расстегнул ремень и ширинку. Увидев широко распахнутые глаза девушки, Драко замер.

Вдох.

Выдох.

Играем по ее правилам.

Он ободряюще улыбнулся ей. Гермиона в ответ послала ему растерянную улыбку. Он удобно навис на локтях над девушкой, внимательно рассматривая ее лицо.

– Помнишь, на третьем курсе, я просил тебя не носить короткие юбки? – он нежно провел пальцами по ее бедру.

– Угу, – кивнула девушка.

– Я тогда соврал, – выдохнул он и властно впился в ее губы.

Гермиона не понимала, почему она позволяет ему делать все это. Мыслями она все время возвращалась к Тео, к нежному и верному Тео. Ее глаза наполнились слезами, которые все же скатились по ее щекам. Почувствовав соль поцелуя, Драко оторвался от ее губ:

– Я что, настолько плохо целуюсь?

Вместо ответа она лишь покачала головой, а потом сама его поцеловала, пытаясь хоть как-то себя оправдать. И решив, что во всем виноват Тео, который не уделяет ей внимания, Гермиона временно успокоила свою совесть, понимая, что завтра все же будет больно.

Она простонала ему в рот, когда он легонько коснулся ее пальцам там. Не прерывая поцелуя, он нежно массировал ее клитор. Когда же его пальцы покрылись первой влагой, его губы переместились на ее правый сосок, который через минуту-другую уже затвердел от нежных ласк. Тогда Драко подверг сладкой пытке второй сосок.

– Ох, – простонала девушка. Она не знала, куда деть руки, поэтому просто сжала простынь, цепляясь за реальность.

Оставляя дорожку из влажных поцелуев, парень стал спускаться ниже. По инерции Гермиона попробовала сжать ноги, но Драко с наслаждением их развел. Ее юбка была задрана на талию, а трусики насквозь промокли. Глядя ей в глаза, он медленно лишил девушку хлопковой защиты, оставляя ту лишь в юбке и гольфах. Кажется, она хотела ему что-то сказать, но он уже полностью сосредоточился на другом.

Гермиона громко вскрикнула, когда он первый раз прошелся языком по ее промежности. Она металась по кровати, пока он колдовал языком у нее между ног. Она не представляла, каков он в полноценном сексе, если только его язык мог доставить ей неземное удовольствие, но точно могла сказать, что такого она бы не пережила. Ее стоны стали сыпаться чаще, когда к своим ласкам он добавил пальцы. А когда свободной рукой он начал теребить ее сосок, то девушка вовсе потерялась. Он был везде, даже в ней. Но не так. Ее дыхание участилось, а глаза прикрылись.

– Может, не стоит так цепляться за свою девственность? – надломлено спросил Драко, который уже успел вытащить напряженный член из брюк. Но Гермиона простонала тихое «Нет», и Драко лишь разочарованно выдохнул, скользя членом между ее набухшими половыми губами.

Хлюпающие звуки были лучшим комплиментом для него. Он пытался целовать ее ключицы и не сбиться с темпа, что неплохо получалось. Она томно вздыхала под ним, дразня его. Гермиона жалобно заскулила, когда он точно выверенным движением нащупал ее клитор и начал настойчиво его ласкать большим пальцем. Напряжение, казалось, искрилось в воздухе, а затем выплеснулось в ее хриплом крике.

– О Боже, – вскрикнула девушка, проведя своими ноготками вдоль его спины.

– Мелочь, но приятно, – хмыкнул Драко, за что получил царапину от Гермионы.

Спустя две-три минуты, он тоже кончил на ее живот и замер, приходя в себя. Но в себя его привели ее тихие всхлипы.

– Серьезно? Я и в этом плох?

– Нет-нет, – шмыгая носом, заверила его девушка.

– Тогда что? – встретились два взгляда – серый и карий. Серые глаза победили.

– Нотт, – отвела Гермиона глаза.

– Как-то ты поздно спохватилась, – скатился парень в бок.

– Малфой, это неправильно, и мы не должны поступать... так.

– И?

– Как ты ему в глаза будешь смотреть?

– Как обычно, – хмыкает Драко. – Даже руку ему пожму утром.

– А я?

– Грейнджер, прошу заметить, что мы на кровати в твоей комнате.

– И?

– У тебя был выбор, – просто отвечает слизеринец.

– Можно подумать, ты бы дал мне этот выбор, – грустно усмехается девушка.

– Грейнджер, – Драко лежит на спине и смотрит в потолок. – Заметь, я не насильник.

Что правда, то правда. Гермиона не нашла, что ответить. В каждом его предложении, в каждом слове была правда. Она сама ему позволила. Она жила мгновением, а теперь осознание больно жахнуло ее по голове.

– Я тебя ненавижу, – тихо шепчет она, не глядя в его сторону.

– Для начала сойдет.

– Катись к черту, – девушка храбрится, чтобы не заплакать от отвращения к себе.

– Добро пожаловать в ад, – улыбается он.

Девушка садится и хочет уйти, чтобы смыть с себя следы ее падения. Опять. Но он настойчиво укладывает ее обратно.

– Глупо уходить из своей комнаты, не находишь?

– Я грязная.

– Тебе идет, – широкая улыбка озаряет его лицо.

– Я хочу смыть с себя это.

– Потом.

– Сейчас, – настаивает девушка.

– Ты же волшебница, используй магию.

– Моя палочка в кармане мантии, что валяется в гостиной.

– Ты меня иногда удивляешь, – он притягивает Гермиону к себе. Ее спина касается его груди, и он нагло вдыхает запах ее волос. Он кладет ладонь на ее живот, размазывая сперму по ее коже, и чувствует, как Гермионе это не нравится. Она чуть ли не трясется от отвращения.

– Пожалуйста, – просит она жалостливо.

Следующим движением он очистил ее живот и свою руку.

– Как ты?..

– Блять, ты хоть что-то знаешь о магии?

– Иди к черту, – всхлипывает она.

– Добро пожаловать в ад, – напоминает он, прижимая ее к себе.

Она уснула быстро, практически мгновенно. Тревога, стресс и раскаяние сделали свое дело, заставив девушку забыться в тревожном сне. Малфой же лежал и пытался осознать, как глубоко его засосало в болото. Ее слезы ранили его, но он не мог отказаться от нее. Не сейчас. Может быть потом, позже, но не сейчас. В следующем году. Определенно, он оставит ее в следующем году, ведь на следующий год он не вернется сюда – ему будет ход заказан. А сейчас самое время наверстать упущенное. Он заботливо накрыл ее одеялом, запечатлив невесомый поцелуй на ее виске, а затем собрал свои вещи и ушел, плотно закрыв дверь.

Как и обещал, утром он пожал руку Теодору Нотту.

Малфой не соврал про ад. Каждое занятие начиналась с того, что он клал свою ладонь на ее коленку и играл не только с краем ее трусиков, но и с ее натянутыми нервами. А заканчивалось все одинаково – во вторник она снова извивалась под ним в своей спальне. В среду они сделали это в гостиной. А в четверг Гермиона дала ему отпор еще в корридое, за что была орально наказана в самом ближайшем кабинете. В пятницу она обескуражила его вопросом, что ей делать, когда он ее ласкает. Он хрипло рассмеялся и предложил ей ответить взаимностью, но она покраснела и отказалась. Но все же любопытство взяло вверх, и во время поцелуя в гостиной, ее тонкие пальчики юркнули под пояс его брюк и легонько сжались на уже твердом члене. Малфой, не ожидавший этого, сдавленно ахнул. Гермиона извинилась и попыталась достать руку, но он придавил ее своей. Эти первые, робкие движения ее руки на члене, ее сбитое дыхание и широко распахнутые глаза, когда он застонал, разожгли его. Она улыбнулась, упиваясь той властью, что возымела над ним. Но Драко быстро взял в себя руки и отнес девушку наверх, где оба получили разрядку.

В субботу все пошло не по сценарию. Малфой замер, когда вошел в Башню старост, а в их гостиной сидели Блейз и Тео.

Ну хоть не Поттер и Уизли.

– О? – удивилась Гермиона, выглядывая из-за плеча Малфоя.

– Неделя говно, предлагаю в говно, – проговорил совсем нетрезвый Блейз.

– Я так понимаю, вы уже начали? – зануду в Гермионе было не искоренить.

– Я и о тебе подумал, куколка, – он указал на вино.

Она сидела, словно на иголках. Раньше это доставляло ей удовольствие, но сейчас было стыдно сидеть рядом с Ноттом, даже смотреть на него было невозможно. Когда его рука со спинки дивана соскочила на ее плечо, она чуть не подпрыгнула.

– Ты такая нервная, – подметил Тео. – Совсем устала с этой подготовкой?

– Какой? – не поняла Гермиона.

– Ну старосты же готовят что-то грандиозное на Рождество?

– Ты даже не представляешь насколько, – влез в их разговор Малфой.

Три слизеринца вели непринужденную беседу, но Гермиона никак не могла поспеть за их мыслями. Время от времени она вставляла в их разговор различные словосочетания, но и тупой понял бы, что что-то не так.

Первым ушел Блейз, ссылаясь на то, что он достиг нужной кондиции. Малфой же подсел к парочке на диван, чем нервировал Гермиону больше прежнего. Ей крайне не повезло – Малфой сел рядом с Теодором, и девушка, когда смотрела на Нотта, смотрела и на него, а точнее на его наглую самодовольную морду.

Парни обсуждали последние новости, неспешно потягивая огневиски, а вот Гермиона никак не могла и первый бокал осушить. Холодные пальцы мяли стекло.

– Не пей, – поставил Тео ее бокал на столик. – Теплое вино – гадость.

Пока Малфой отвернулся, чтобы наполнить их бокалы новой порцией огневиски, Тео воспользовался моментом, чтобы поцеловать девушку. Гермиона опешила. Казалось бы, жизнь должна была научить ее ничему не удивляться, но слизеринцы полны сюрпризов. Парень чертовски нежен, что Гермионе хочется взять его за плечи и потрясти, чтобы попросить больше пыла и огня. Девушка застонала, когда поняла, о ком она подумала, но Тео принял все на свой счет.

– Блять, – выругался Драко. – Нотт, дружище, прости.

– Бывает.

– Я требую, чтобы твои брюки тоже скинулись на огневиски, – пошутил Малфой.

Еще две-три минуты, и Нотт тоже ушел.

– Что это было? – недовольно зашипел Малфой.

– Что?

– Ты целовалась с ним!

– И?

– И твои глаза были закрыты!

– Малфой, мы с ним как бы встречаемся!

– Как бы! – взревел он. – Мне послышалось, Грейнджер, или я...

– Малфой, – звонко рассмеялась девушка. – Мне кажется, или ты ревнуешь?

– Тебя? Не льсти себе.

– Но ведь Тео такой красивый, – мечтательно говорит девушка.

– Грейнджер, – предупреждающе произносит Драко.

– И умный.

– Ходишь по лезвию.

– Аристократ.

– Острому лезвию, – уточняет он.

– И богатый, наверное.

– Блять, Грейнджер! – он не знает, как заставить эту маленькую коварную женщину замолчать, поэтому делает то, что первое пришло в голову. То, без чего он уже не представлял вечера – поцеловал ее.

Именно так, как нужно. Требовательно, но нежно. Властный поцелуй, но извиняющийся. Со стоном она проникла языком в его рот, беря все, что он мог ей предложить. Она дарила ему себя, и Малфой жадно срывал с нее обертку, чтобы оставить свои следы на ее молочной коже.

Воскресенье прошло по сценарию субботы. Блейз, Драко и Гермиона с Теодором сидели в Башне старост, коллективно выполняя домашнее задание. Гермиона даже умилилась от такой картины. А когда представила, что они могли вот так сидеть с Гарри и Роном и делать все вместе, то чуть не расплакалась, но быстро взяла себя в руки. Она скучала по гриффиндорским посиделкам, но была слишком обижена, чтобы так просто вернуться.

Когда с домашними заданиями было покончено, Блейз с лукавым видом достал из кармана какую-то «фирменную» настойку, которую друзья восторженно приняли.

– Не пей, – тихо прошептал Нотт Гермионе на ухо.

– Но почему?

– Поверь, тебе это не нужно, – улыбается парень, уходя от ответа.

– Гермиона? – вопросительно спрашивает Блейз.

– Я, пожалуй, пас сегодня, – отказывается девушка.

– Многое упускаешь, – подмигивает Малфой.

– Обойдусь, – уверенно отвечает Гермиона, кладя руку на колено Нотта в знак признательности.

Алкоголь делал свое дело, и атмосфера стала более раскованной. Парни даже решили поиграть в карты. Гермиона отказалась от столь заманчивого предложения, но с удовольствием наблюдала за их игрой.

В какой-то момент девушка поймала себя на одной интересной мысли. Что это было – наказание или подарок судьбы? Кто она такая, что вот так запросто сидит с аристократами и наблюдает за их игрой? Как так сложилось, что она, гриффиндорка до мозга костей, сидит в компании самых ярких представителей Слизерина и получает от этого удовольствие?

Она тепло посмотрела на темнокожего юношу. До этого года она даже не обращала внимание на Блейза. Он просто был приложением к Драко Малфою. А сейчас они дружат, и Гермиона рассмотрела в нем сильную личность. Шел третий месяц их дружбы, а Забини оставался для нее такой же загадкой, что и раньше. Совестно признать, но этот очаровательный парень смог подвинуть место Гарри и Рона в ее сердце. Они были незаменимы, безусловно, но ... подвинулись. У него была суперспособность – он всегда появлялся в тот момент, когда был больше всего нужен. У него был дар – он мог заставить ее забыть об окружающих. В любой нелепой или кавернозной ситуации он мастерски отвлекал внимание на себя, заставляя всех вокруг забыть все на свете, что давало рыжеволосой девушке время на то, чтобы или ускользнуть, или придумать идеальный ответ. Гермиона очень часто ловила его сосредоточенный взгляд на себе, но никак не могла его расшифровать, ведь как только их взгляды встречались, темные глаза заметно теплели.

Малфой же заставлял ее забыться. Он стремительно сносил все рамки, в которые девушка сама себя загнала. Ей нравилось быть с ним, потому что так можно было не думать. Он полностью все контролировал. В какой-то извращенной форме, но все же он заботился о ней, девушка это чувствовала. Не понимала, но осязала. Гермиона была уверена, что она из тех, кто не теряет голову. Но с Малфоем это было невозможно. Единственное, что радовало в этой ситуации – это его собранность и, пожалуй, ответственность. Ни разу Гермионе не пришло в голову наложить чары на кабинет или комнату, где они были. Он все делал сам. Он же губами или ладонью затыкал ее рот, когда она вела себя слишком громко. Инициатива тоже всегда исходила от него. Гермиона искренне не понимала, почему он не пытался зайти дальше. А еще больше она задавалась вопросом, почему он ничего не рассказал тому же Гарри, чтобы выбесить его. Она его не понимала, но очень этого хотела.

Она скользнула коротким взглядом по нему – достаточно суровая форма лица, как и его натура, его бледные глаза, практически ледяные, пронизывали насквозь, его аккуратные нос и губы, самые лучшие на свете, с четкими контурами, но мягкими изгибами, его упрямый подбородок, родинки на шее и щеке, даже складки на лбу у него были безупречные, что уж говорить о его белоснежных волосах, вечно идеально уложенных, что аж руки чесались растрепать их, чтобы они падали на глаза. Казалось, что от его волос исходило слабое свечение, будто крошечный огонек души, что еще теплился в нем, пытался привлечь внимание к одинокому и потерянному мальчику. Все это неумолимо заставляло Гермиону лететь к нему, обжигаясь. Девушка верила, что когда-нибудь она сможет пробиться через его толстый панцирь, ведь иногда он с ней такой уязвимый.

Живот приятно скрутило, и Гермиона поспешила отвернуться от Малфоя. Нотт. Ее просто Тео. Гермиона до сих пор с нежностью вспоминает их первые встречи. Он оказался рядом в нужный момент, именно тогда, когда Гермиона остро нуждалась в общении и поддержке. Она даже приняла то, что он сын Пожирателя смерти, который пытался убить ее несколькими месяцами ранее. Но зачем он ей нужен сейчас? Его касания не были столь желанны, поцелуи были чересчур нежными, и сам он был крайне милым. Это было не совсем то, что она искала. Безусловно, парень был надежен, как швейцарские часы, но... Но слишком много «но».

Но тем не менее, он мог дать ей то, что никогда бы не посмел Драко. Малфой никогда не сможет пройтись с ней по школьным коридорам, переплетя пальцы рук. Он никогда не поцелует ее в коридоре перед уроком. Чего греха таить, он даже не поможет ей снять книгу с высокой библиотечной полки! Она никогда в жизни не сможет признаться друзьям, что ей интересен Малфой. Да она даже себе не готова в этом признаться.

– Поцелуй меня, – вдруг шепотом просит Гермиона.

Не долго думая, Нотт пасует и сбрасывает карты, хотя на руках у него два туза. Он уже выиграл, когда она первая попросила. Он бережно перекидывает ее ноги через свои колени, сажая девушку в удобную для поцелуя позу. Почему-то в ее голове проскочила мысль, что Малфой бы усадил ее на колени, но Тео нежным скольжением своей теплой ладони по ее ноге улетучил ее тревожные мысли. Когда его крепкая рука нежно зарылась в ее волосах, она уже сама поцеловала его такие сладкие губы.

– Еще партейку? – на всякий случай спросил Блейз, на что Нотт поднял руку и помахал ей в разные стороны, показывая, что нет.

– Мне одному на это неприятно смотреть? – шепотом спросил Драко у Забини.

– Ну ты с Панси и не такое вытворял на ее глазах, – вымученно улыбнулся друг. – Но могу тебя заверить, что не тебе одному сейчас больно, – Блейз поспешил проглотить горечь вместе с огромным глотком настойки.

Их языки сплелись – ее робкий и его настойчивый. Дыхание смешалось, и Гермиона была уверена, что охмелела от алкоголя, что пил Теодор. Она сама поменяла позу, дерзко усевшись ему на колени. Ее руки запутались в его коротких волосах, его же уютно разместились на ее ногах, несмело, но неумолимо поднимаясь вверх, что вызвало легкий, едва слышимый стон предвкушения у Гермионы.

– Не правда ли, они так мило смотрятся вместе? – саркастически подмечает Блейз.

– Помолчи, блять, просто помолчи, – задыхаясь, просит Драко. У него так сильно трясутся руки, что он проливает алкоголь на себя. – Блять, – на грани отчаяния.

Если бы он мог, он потратил бы все свое состояние, что хранится в Гринготтсе, на глаза, которые этого бы не видели.

– Это замечательно на самом деле, – проговорил Малфой, – но у нас завтра контрольная. Поэтому предлагаю отправиться каждому в свою кровать. И вас это тоже касается, – прикрикнул Драко на Грейнджер и Нотта.

– А он еще говорит, что это я обламываю людям удовольствие, – прошептала девушка на ухо Тео, лизнув мочку его уха. Теодор откинул голову назад и хрипло рассмеялся. Гермиона продолжила целовать его шею, а он лишь держал себя в руках, крепче сжимая ее бедра.

И Малфой не мог сказать точно, что его бесило больше. То, что она целовала Тео, как не целовала его. Или то, что не его руки покоились на девичьих бедрах. Именно на бедрах. Не на юбке или поясе, а на бедрах. Под ее юбкой. И только одному Мерлину известно, что он там мог провернуть. И Нотт определенно провернул, судя по румяным щекам Грейнджер.

Он сам не заметил, как гостиная опустела и они остались вдвоем.

– Что ты творишь? – он пытался держать себя в руках.

– Что?

– Это неприлично, – юлил Драко.

– Хм, припоминаю, что Паркинсон тебе тут чуть ли не отсосала при нас.

– Это другое, Грейнджер, – мягко сказал он.

– Скажи мне правду. Я очень хочу это услышать.

Малфой подмечает блеск в ее глазах и как быстро опускается ее грудь в такт дыханию.

– Другое, – упрямо повторяет он.

– Просто скажи, что ты ревнуешь! – вскрикивает Гермиона и вскакивает на ноги.

– Тебя?!

– Да.

– Другое, Грейнджер!

– Скажи!

– Хорошо, – сдается он. – Мне можно себя так вести, а тебе – нельзя!

– Почему? – шепчет она, подходя к нему вплотную.

– Ну ты же девочка, – делает он шаг назад.

– Вау, а когда ты это заметил? – горько усмехается она.

– Настоятельно прошу...

– Да катись ты к черту, самоуверенный павлин! – она ударяет его ладонями по плечу. – Ненавижу тебя, Малфой. Почему обязательно все надо портить?

Тысячу ответов вертится на его языке, но осознание того, что она сама ревнует его к той же Панси, окрыляет. А вдруг их симпатия взаимна? Они вроде бы нашли общий язык. Его губы лениво растягиваются в улыбке.

– Что? – Спрашивает она у него.

– Я тоже, – улыбается он.

Она вскидывает брови в немом вопросе, но он уже отвечает ей в своей новой привычке – поцелуем. Гермиона делает какую-то дурацкую попытку его оттолкнуть, но вместо этого лишь падает назад, на диван, утягивая за собой парня.

– А мне нравится ход твоих мыслей, – усмехается Драко, прервав поцелуй.

– Нет, – она выдыхает ему в губы, а затем переплетает с ним язык в чувственном поцелуе.

Малфой не теряет времени зря. Его руки уже расстегнули пуговки на ее блузке и дернули бюстгальтер вниз, высвобождая грудь. Девушка порывисто охнула, когда он обжег ее своим дыханием. Но Малфой шел дальше, намерено дразня девушку, не лаская ее, сводя с ума ожиданием. Вот ее трусики уже полетели на ковер под ее нелепое бормотание, которое он заглушил губами.

Пока он наблюдал за Гермионой и Тео, у него успел встать. А еще дикая, просто необъяснимая волна чистой ревности его накрыла, когда чужие руки были на ней. И сегодня он будет с ней не таким добрым и все позволяющим. Его руки собственнически сжали ее бедро, вызвав стон, а затем двинулись дальше.

Он стонал, осознавая, какая она мокрая под ним, какая горячая и влажная. Со стоном он углубил поцелуй, а потом резко, словно к нему применили Агуаменти, отстранился.

– Что? – недовольно спрашивает Гермиона, приводя дыхание в норму.

– Не сегодня, – заправляет он рубашку.

– Что, недостаточно хороша для тебя? – спрашивает она с обидой.

– Ты права, это не может продолжаться вечно, – он использует очищающее заклинание на своих ладонях. – Кого ты хочешь?

– Я не...

– Грейнджер, – устало говорит он. – Это слишком даже для меня.

– Малфой?

– Ты не какая-то шлюха, и я... я не хочу тебя с кем-то делить, – ее глаза распахнулись, словно искра понимания ее осенила. – Я сам в состоянии возбудить девушку и трахнуть ее. Тоже самостоятельно. Без посторонней, так сказать, помощи, – он привел себя в порядок и засобирался.

– Ты уходишь?

– Мне надо... Надо.. – он не знал, что ему надо. – Ну мне нужно, понимаешь?

– Понимаю, – эхом повторила она. А потом заскользила своими карими глазами по нему, начиная от его серых глаз и заканчивая недвусмысленной выпуклостью в штанах. – Надо, понимаю. Хорошо провести время с Паркинсон, раз тебе надо, – бросает она ему и скрывается в своей комнате.

– Так и сделаю, – бормочет он ей в спину, улыбаясь. Он не настолько туп, чтобы испортить что-то такое, что он не мог еще произнести вслух, каким-то жалким перепихоном с Панси. Она не смогла бы дать ему то, что он хотел – спокойствия. Потоптавшись на месте, парень поспешил в Выручай-комнату. Надо было готовить план "Б". А заодно побесить Гермиону своим отсутствием.

Три дня. Он не ночевал у себя ровно три дня, а под утро приходил в Башню старост выспавшимся и отдохнувшим. А еще довольным, словно чеширский кот. За все это время они никак не контактировали. Странно, но не было даже оскорблений. Она просто закатывала глаза, а он прятал улыбку.

А вот уже в четверг он сделал первый шаг – пришел к ней в библиотеку. Старосты действительно были заняты подготовкой к Рождеству, и так случилось, что профессор Макгонагалл искала Гермиону, чтобы вручить ей список дел. Отвертеться не удалось, да и он не хотел, поэтому сделал одолжение для декана Гриффиндора. Он знал, где было любимое место Грейнджер в библиотеке, поэтому нашел ее практически сразу.

Он хотел просто вручить ей кусок пергамента, даже не поздоровавшись, но замер, когда ее заметил. Драко закатил глаза, поражаясь, что иногда она была бесконечно тупа. Как сейчас, пытаясь достать какой-то фолиант с верхней полки. Естественно, магловским способом – прыжками.

– Грейнджер, магию изобрели херову тучу лет назад, – он встал рядом с ней. – Какую тебе? – сжалился он над девушкой.

– Ту, что в синем переплете, – невнятно попросила она.

Рост Драко позволил ему просто протянуть руку и достать нужный томик.

– На, – протянул он ей книжку. – Пойдем, тебя Макгонагалл искала. Нужно вернуться в Башню старост.

– Там Макгонагалл?

– Нет, я выложил пергамент. Не думал, что встречу тебя раньше вечера, – пояснил Драко.

– Ааа, ну тогда пошли, – она сложила в свою сумку книг десять-пятнадцать. – Чары незримого расширения, – пояснила она, поймав его взгляд.

– Я не тупой, – огрызнулся парень. – Просто никогда бы не подумал, что ты увлекаешься нумерологией.

А дальше они шли молча, даже не бросая друг на друга взгляды. Она не успевала за ним, но и не старалась нагнать, пытаясь хоть как-то привести в порядок свои мысли.

– Ты можешь идти быстрее? – бросил он, не оборачиваясь.

– Не могу, – огрызнулась девушка.

Он чувствовал себя немного виновато, поэтому предложил:

– Давай я понесу твою сумку, – и не дожидаясь ответа, взял и перекинул ее сумку через свое плечо.

– Я думала, что этикет запрещает мужчинам нести женские сумочки.

– Да, категорически.

– Но ты...

– Грейнджер, когда нам нравится девушка, то чтобы ее трахнуть, мы готовы нести не только блядские сумочки.

Гермиона ошарашенно смотрела на его спину, пытаясь переварить услышанное. В мозгу отчетливо пульсировало «нравится», но как только портрет захлопнулся за ними, стало больно от простого «трахнуть».

– Ну и где список? – спросила Гермиона.

– На.

– Он что, все это время был у тебя в кармане? – возмутилась Гермиона. – Тогда зачем мы должны были уходить из библиотеки?

– Я не мог тебя там поцеловать, – просто отвечает слизеринец.

– Нет, Малфой.

– Почему я слышу "да", Грейнджер?

– Потому что ты самоуверенный козел, – огрызнулась Гермиона.

Его рассмешил ее ответ, и он закинул голову, смеясь. Пока Гермиона хлопала глазами и пыталась понять, что такого она сказала, его приступ смеха прошел, и он уже шагнул к ней. Не успела девушка опомниться, как оказалась в тесном кольце его рук.

– Да что ты себе позволяешь? – шепотом возмутилась она.

– Практически все, – а потом он ее поцеловал. Как обычно, дразняще, маняще, чувственно обводя контур губ. Гермиона уперла свои маленькие кулачки в его грудь, но такая преграда совсем не остановила парня. Но она капитулировала с тихим стоном, когда он нежно обнял ее за талию одной рукой, а второй рукой поддерживал за подбородок, не позволяя прервать поцелуй.

Гермиона не знала, куда деть руки, поэтому неловко водила ими по его плечам. Но Драко двумя движениями закинул ее руки за свою спину, и вновь углубил поцелуй. В рыжей головке вновь пробежала мысль, что снова слизеринец проявлял инициативу, а она ему подыгрывала. В груди поднялась такая волна возмущения, что она могла бы вырваться из его хватки, но промелькнула другая, спонтанная мысль, и Гермиона улыбнулась ему в губы.

Он непонимающе смотрит на нее, вынужденный оторваться от уже припухших от поцелуя губ. Девушка улыбается шире, а затем приподнимается на цыпочки, соединяя их губы. Малфой почувствовал, что девушка что-то задумала, и напрягся.

Заметив, как напряглись его мышцы под ее тонкими пальцами, Гермиона поняла, что находится на правильном пути. Парень сдержал стон, когда она юркнула своим языком в его такой изнывающий рот. Гермиона запустила ладонь в его волосы и притянула голову слизеринца к себе, углубляя поцелуй. Второй же рукой она расстегивала нижние пуговицы на его рубашке. Драко вздрогнул, когда ее пальцы коснулись его живота, легонько царапая кожу. Непроизвольная дрожь пробежала по его спине, когда женская рука поползла наверх, к его груди. Он охнул, когда она ногтями вцепилась в его плечо. Он зарычал, когда подхватил ее, чтобы она обняла его ногами. Словно обезумевший, он целовал ее шею, ключицы.

Ему до боли в штанах было необходимо больше, гораздо больше, чем она хотела ему предложить. Если бы это помогло, он бы упал на колени и выл, вымаливая близость с ней. Желание распаляло все сильнее, заставляя Драко гореть нездоровым огнем. Поудобнее перехватив ее, он развернулся и пошел к дивану, не переставая осыпать ее поцелуями. Он сел на диван, разместив на своих коленях Гермиону.

Сначала она охнула от того, что оказалась в столь компрометирующей позе, да еще и лицом к лицу. А потом она ахнула, когда почувствовала, как сильно он ее хочет.

– Ох, Мерлин, – забеспокоилась Гермиона и попыталась сменить позу, но вместо этого лишь неловко елозила.

– Грейнджер, – отрывисто сказал Драко, крепче сжимая ее за бедра. – Ты вот этим лишь... усугубляешь.

– Прости, – нервно улыбается девушка.

– Но мне нравится, – с помощью невербальной магии он запирает портрет от незваных гостей. Глаза Гермионы загорелись, ведь она так не умела и у нее не получалось управлять магией без палочки. – Я тебя научу, – шепчет Драко, поймав ход ее мыслей.

– Если ты думаешь, что какие-то пару заклинаний помогут тебе уложить меня в постель, то нет, – поднимает носик Гермиона.

– А если я научу тебя колдовать без магии?

– О! – глаза Гермионы загораются. – Что ты делаешь? – спрашивает она, когда он судорожно расстегивает ее блузку.

– Торгуюсь, – его губы смыкаются на ее соске, вызвав у Гермионы приятный «Ох».

Уже через несколько минут ее соски приятно кололи его ладони. Гермиона совершенно забылась, поэтому так бессовестно выгибалась на его коленях. Даже сквозь брюки он чувствовал, какая она была горячая. Определенно, она была готова к их близости на физическом уровне. Определенно, страх был в голове. Но Малфой никак не мог разгадать, что же именно ее сдерживало. Ведь он сам когда-то давно заводился не просто мечтая о сексе, а конкретно с ней – с девушкой, с которой он враждовал и которую всячески задевал. Внутренний голос кричал, молил просто взять ее, вот прям тут, на этом жалком диване. Он не носильник, но и не святой тем более. Да, возможно, она будет не особо рада такому событию, но с другой стороны Драко мог дать руку на отсечение, что ей бы понравилось потом, ближе к концу действия. Пусть она бы его не простила, но секс вышел бы потрясающий. И именно это не просто было решающим фактором, что заставляло парня чуть ли не стонать от отчаяния, это был предел. Ни назад, ни вперед.

Но тут Драко чуть не умер, когда почувствовал, что она робко пытается расстегнуть его ремень.

– Блять, – выругался он, когда она задела его член сквозь брюки. – Ну я же не святой, – чуть не плачет он.

Вместо ответа она целует его. Целует так, как научил ее он. Самозабвенно. Малфой уже мысленно заготовил речь-извинение, которую зачитает ей утром.

С той стороны кто-то постучал по портрету, и Гермиона вздрогнула.

– Нет, Грейнджер, нет, – забормотал Драко. – Нас не должно волновать то, что по ту сторону портрета, – он цеплялся за девушку, как утопающий за соломинку.

– Н-надо открыть, – Гермиона пыталась прийти в себя и избегала его губ, которые жадно искали ее.

– Нет, – он все-таки настиг ее и обрушил целую лавину приятных ощущений.

– Малфой, если потребуется, я сейчас взорву этот чертов портрет, – грозно пообещал Забини.

– Тебе сегодня повезло, – он напоследок сжал ее сосок и улыбнулся, когда она закусила губу.

Они резко оказались по разные стороны дивана, приводя себя в порядок. Малфой послал в Гермиону ухмылку, ведь пока девушка дрожащими руками пыталась хоть как-то придать себе пристойный вид, он это сделал при помощи магии.

– Жизнь тебя ничему не учит, – ухмыльнулся он.

– Знаешь что, самоуверенный ты хорек? – Гермиона не заметила, как Драко отворил дверь, и в комнату ввалился Нотт и Забини. – Не все такие идеальные, белые и пушистые, как ты, – повышает голос Гермиона. – И свое мнение можешь засунуть в свою аристократическую задницу, гнусный ты...

– Ух ты, – подал голос Блейз. – Я теперь понимаю, почемы вы от греха подальше заперлись.

– Он... Он невыносим! – оправдывается Гермиона.

– Что обсуждали? – Нотт плюхается между ними, а Забини вынужден устроиться в кресле.

Малфоя так и подмывало сказать, что пока их не прервали, тут практически обсуждалась возможность секса каждый вечер в его спальне после двадцати двух ноль-ноль, но место это выдал лишь:

– Рождество.

– А-а-а, – разачарованно протянул Блейз.

– А вы зачем пришли? – Спросил Малфой.

– А по твою душу, – улыбнулся Блейз. – Там Харпер поднял мини бунт, что ты редкий участник тренировки, и, кажется, Монтегю разделяет его мнение.

– Но мы с Блейзом заверили его в твоей компетенции, – хохотнул Теодор.

Пока друзья мило беседовали, Блейз незаметно махнул двумя пальцами, и ремень Малфоя застегнулся. Драко перевел взгляд на мулата, а тот крайне выразительно на него посмотрел. Драко лишь отрицательно покачал головой, и Забини понял, что это всего лишь вопрос времени.

– Ладно, мне нужно к профессору Макгонагалл, – улыбнулась Гермиона.

– Зачем? – поинтересовался Теодор, легонько сжав коленку девушки, но та отпрянула от него, как ошпаренная.

– Она вот прислала, – показала девушка записку. – Мне... Я должна... Надо.

– Хорошо, беги, Гермиона, – ее имя резало по ушам.

– Грейнджер, – позвал Драко. Она была уже у самой двери, но обернулась. – Когда ты вернешься... Мы продолжим обсуждение ровно с того места, на котором нас прервали.

Ее ноги чуть не подкосились, девушка обязательно бы упала, если бы не держалась за косяк.

– Не думаю, что твою идею одобрят, – и пулей вылетела в коридор.

– Уже интересно, что вы задумали, – сказал Тео.

– О да, чую, старосты хорошо постараются, – подхватил Блейз.

Нотт и Забини совершенно не горели желанием уйти, наоборот, они хотели дождаться Гермиону. Но уже было около одиннадцати, а девушки по-прежнему не было.

– А вдруг с ней что-то случилось? – предположил Нотт и даже поднялся на ноги.

– Это же Грейнджер, – отмахнулся Драко. – Наверняка, доводит поручение старухи до идеала, – но тревога за девушку все равно передалась и ему. Он искренне надеялся, что Грейнджер просто испугалась его настойчивости, а не какой-то ушлый парень застал ее врасплох и затащил под гобелен. – Давайте обойдем школу, и я провожу вас до подземелий, – друзья одобрительно закивали.

Спустя сорок пять минут Малфой знал одно – Гермионы Грейнджер не было ни в одном темном углу Хогвартса. Он летел, раздеваясь чуть ли на на ходу, в башню. Но ее по-прежнему не было. Он решил дождаться девушку, удобно разместившись на диване. Но она так и не пришла. Сегодня Гермиона Грейнджер, поджав свой хвост, осталась ночевать в башне Гриффиндора, размышляя, как так случилось, что она при очередном повороте не заметила указатель «влюбленность» и ступила на скользкую дорожку.

Малфой пытался выловить Гермиону весь следующий день, но девушка предусмотрительно не оставалась одна. Поэтому он заранее прокрался в библиотеку, устроившись напротив ее любимого места. Он надежно был скрыт стеллажом, а она будет у него, как на ладони. Но и в библиотеку она не пришла одна. Вечные спутники – шрамоголовый и нищий – были с ней. А потом пришел еще и Нотт. Радовало то, что потом Поттер с Ноттом куда-то ушли. Но и Забини не заставил себя долго ждать, присоединившись к Гермионе и Рону, что крайне не радовало последнего.

Она была права во всем – он ревнует. Ревнует ее ко всему, что движется и не движется. Ревнует к ее любимым книжкам, ревнует к друзьям. Ревнует к тому, чего у него никогда не будет. Он не сможет вот так просто, как Тео или же Блейз, подсесть к гриффиндорцам. Он не сможет отдать ей шарф, когда они будут смотреть школьные соревнования по квиддичу. Он ревнует даже к этим блядским домовикам, она ведь для них придумала какое-то Г.А.В.Н.Э.

Он подглядывал за ней, а сердце билось чаще. Очень хотелось узнать,что будет, если он сейчас выйдет из своего укрытия и сядет за их стол. Что будет? А ничего. Если только Уизли грохнется в обморок. А если он ее поцелует при всех? Оттолкнет ли она его или нет? Было очень интересно.

– Она тебе нравится, да? – рядом возникла Лаванда Браун.

– Глупый вопрос, – отмахивается Драко.

– У нас поэтому не было нормального секса, потому что ты... ну с ней? – шмыгнула она носом.

– Не сказал бы.

Лаванде было больно. Не так давно она потеряла Рона, а сейчас и Малфой уплывал из ее рук. И оба уплывали к этой заучке. Боль – вот что испытала Лаванда. Не та боль, от которой слегка кольнуло где-то в груди, и ты пошла дальше, оклемавшись. А та, что вонзалась куда в ребра, слева, делая каждый вдох болезненным и тяжелым.

– Ну так трахни ее, – неприкрытая обида и злость скользит в ее голосе.

– Она с Ноттом, – пожимает плечами Драко.

– О, не думаю, что он будет с ней спать.

– Почему? – он удосужился перевести на нее взгляд.

– Так на Гриффиндоре это все знают, – злорадно говорит Браун. Эту боль необходимо было выплеснуть и переложить на других. – Даже сам Рон как-то говорил, что когда трахался с ней, она уже не была девственнцей. Даже с Виктором Крамом она была не девочкой. Просто это ее фетиш – она такая правильная и невинная, и ей нужен бэд бой, понимаешь?

Глаза застилала кровавая пелена. Нет, земля не треснула, но мир рассыпался на миллиарды осколков. На атомы. Дыру в груди было ничем не залатать.

– Ну, я пойду, меня Снегг наказал, – и незаметно, как и пришла, девушка скрылась.

А Малфой стоял и бессмысленно смотрел туда, откуда разносился женский смех. Ее смех. Шоколадные глаза уже не были бездонными. Все имело цену, и эта цена была Малфою по карману. Он решительно вышел из тени и уверенной походкой пошел к ней. Сто тысяч миллионов раз он сталкивался с женской завистью и коварством, но в этот раз, когда она была так ужасно замаскирована, он не смог ее отличить. У Гермионы не было шанса, ведь палач уже стоял рядом. Буквально на расстоянии пяти сантиметров.

– Грейнджер, нам надо поговорить.

– Она сейчас занята, если ты видишь, – тут же ощетинился Рональд.

– Грейнджер, – повторил он.

– Может, позже? – обеспокоено спрашивает Блейз, увидев в глазах друга огонек, что не предвещал ничего хорошего.

– Сейчас.

– Да что такое то? – тревога передалась и Гермионе.

– По поводу Рождества, – уклончиво отвечает парень.

– Нет, Малфой, – поджимает губы Гермиона. Дважды она не наступит на эти грабли.

– Это не как вчера, – забрасывает парень удочку. – По-настоящему. – Он долго смотрит на нее, и Гермиона сдается, собирая свои вещи.

Но она делает все так медленно, что Малфой чуть не наорал на присутствующих. Поэтому как только она убрала последний пергамент в сумку, он больно сжал ее руку и потянул за собой.

– Полегче, крысеныш, – Рон встал, сжав кулаки.

– Драко, – Забини перегородил путь им.

– С дороги, Блейз, – но мулат стоял, отчаянно пытаясь задержать Гермиону. – С дороги, – но тот не двигался. Тогда взмахом руки Драко отправил друга в ближайший стеллаж, который пошатнулся, но не упал.

– Малфой! – в ужасе крикнула девушка.

– Или ты идешь сама, или я и твоего рыжего дружка отправлю туда же, если не на тот свет, – тихо говорит слизеринец, чтобы слышала его только девушка.

– Все хорошо, Рон. Просто сроки горят. Мы сейчас найдем других старост и решим эту проблему.

– О да, решим, – безумо повторяет Драко, и утаскивает девушку за собой.

– Помоги Блейзу, – просит Гермиона Рона, и тот кивает.

– Что это за херня? – спрашивает Рон, подавая руку Забини.

– Это Малфой и его приступы гнева.

– А Гермиона не пострадает?

– Нет, – улыбнулся мулат. Но сердце предательски дрогнуло.

Гермиона же не успевала за Малфоем. Она чуть ли не бежала следом.

– Малфой, мне больно.

– Грейнджер, мне тоже.

Портрет Башни старост закрылся, и Малфой уже при помощи палочки наложил несколько чар.

– Не как вчера, да? – горько сглатывает Гермиона.

– Я думаю, тебе понравится, дорогуша.

– Не думаю, – Гермиона пятится.

Малфой бросает сумку на пол, туда же летит пиджак и галстук.

– Малфой? – огонь в его глазах до чертиков пугает девушку.

– Грейнджер? – ремень летит туда же.

– Я не думаю, что...

– А ты не думай, – через голову он стягивает рубашку – За тебя все подумали.

Гермиона смотрит на него и нервно сглатывает. Ситуация страшная, но, к своему стыду, Гермиона признала, что и весьма сексуальная до такой степени, что живот приятно скрутило спазмом.

– М-м-малфой?

– Если ты хочешь поговорить, то мы обязательно поговорим, но после.

– После чего? – она смотрит на него и понимает, после чего. – Нет, я же говорила тебе, что...

Он не дает ей договорить, а перебрасывает ее через плечо, больно сжав за ягодицу. Она что-то говорит и даже брыкается, но он не понимает. В ушах гул. Он сбрасывает ее на свою кровать, и смотрит, как она забивается подальше от него. Драко широкими шагами подходит к креслу и, налив себе бокал огневиски, садится в него, уставившись на девушку. Гермиона смотрит на него, а потом на дверь, и в глазах появляется проблеск надежды. И Драко с огромным удовольствием погасил его, направив волшебное древко на выход.

– Малфой!

– Ты всегда можешь выйти в окно, – улыбается он.

– Что ты хочешь?

– Тебя.

– Это твои проблемы.

– Это твои проблемы, – улыбается он, осушая бокал. – Иди сюда.

– Нет, – с ужасом отвечает Гермиона.

– Иди ко мне, – чуть громче требует он, но девушка лишь трясет головой. – Иди сама или хуже будет.

На ватных ногах она подходит к нему. Она остановилась в трех шагах от кресла. Он рассматривает ее, как собачку на выставке.

– Ближе. – Он наливает себе еще одну порцию и залпом осушает. – Вот так, – довольно говорит он, когда она своими коленями коснулась его. – Раздевайся.

– Что?

– У тебя проблемы со слухом? Раздевайся.

– Не буду! – кричит она, и первая слеза скатилась по щеке.

– Даю тебе шанс...

– Какой шанс? – кричит она. – Еще больше меня унизить?

– Не драматизируй! – он поднимается и резким движением рук разорвал ее блузку на две половинки.

– Малфой! Что ты?..

– Я куплю тебе новую, – обещает он. – А если ты будешь хорошей девочкой, то не только блузку, – пошло улыбается он. Юбка тоже была порвана. – Остальное сама, или тебе помочь?

– Сама, – слезы бриллиантами падают на ее грудь.

– Активнее, Грейнджер. Я хочу насладиться каждой минутой этой блядской ночи.

Гермиона сначала стянула с себя гольфы, оставшись в нижнем белье. Как быть дальше, она совершенно не знала.

– Я жду, – напоминает он, уставившись на нее напряженными глазами.

– Не мог бы ты... Не мог бы ты отвернуться или не смотреть? – просит она.

– О нет, я хочу видеть то, за что так дорого заплатил, – больно говорит он.

Сгорая от стыда, она заводит руки за спину и расстегивает лифчик, и аккуратно кладет его на столик. Помявшись, она спустила трусики до колен. Сначала она хотела их аккуратно снять и положить к лифчику, но потом гордость взяла свое, и она перекинула их на одну ногу, а потом просто откинула в сторону слизеринца. Скрестив руки, она прикрыла грудь, но парень так цокнул, что она опустила их вдоль тела и гордо взглянула на него.

– Прекрасно, – сказал Драко, рассматривая ее тело. Третий бокал был осушен за доли секунды. – Прекрасно, – он оценивал девушку.

Ему нравилось это тело – эта жилка, что трепетала на ее шее, торчащие ключицы, маленькая, но полная грудь с ее большими сосками, этот плоский живот, пышные бедра и длинные ноги – ему нравилась эта девушка. Спроси его раньше, он бы даже сказал, что влюблен. Но как оказалось, он влюбился не в душу, а в тело, но и тело, как выяснилось, принадлежало не только ему. Парень прикрыл глаза, силясь справиться с болью.

– В кровать, – приказал он, и девушка кинулась в его кровать, пряча свою наготу под одеялом. Она даже зажмурилась, словно надеялась, что это страшный сон. Но звук расстегивающейся ширинки сказал об обратном. А потом кровать прогнулась под его весом. Парень коленом раздвинул ее ноги и навис над девушкой на локтях. – Посмотри на меня, – уже не приказывает, а просит он.

И Гермиона широко распахивает свои глаза. Слезы молча бегут по ее щекам, и Драко ловит их легкими поцелуями.

– Малфой, – зовет Гермиона.

– Чшш, – просит он. – Мне кажется, мы настолько близки, что ты можешь звать меня по имени.

– Не настолько, – всхлипывает она.

– Будем, – обещает парень. Гермиона хочет ему возразить, но он снова заставляет ее замолчать.

Он целует ее в губы. Но не так, как раньше. Что-то изменилось, и она ощущала это в болезненных покусываниях. Он грубо раздвинул ее губы, вторгаясь языком в ее рот, словно завоеватель. Гермиона наивно полагала, что если пойдет ему навстречу и не будет сопротивляться, то он перестанет быть таким... диким. Она нежно провела ладонями его плечам, но он зашипел на нее, и Гермиона резко одернула руки.

Он искусал ее губы до крови, а потом зализал ранки, балуя девушку забытой нежностью. Затем он стал спускаться ниже, целуя шею, ключицы, оставляя по пути своего следования красные следы. Ее грудь тоже подверглась наказанию – он больно прокручивал соски между пальцами, вызывая болезненные стоны. Он щипал, кусал и шлепал нежную плоть. С огромным удовольствием он смотрел на свои труды, понимая, что завтра, даже уже сегодня ночью, ее кожа поменяет цвет.

– Драко, – зовет она вымученно, и парень замирает. – Не так, пожалуйста, – просит она.

Хитрая самка.

– А как?

– Нежнее, – просит она. – Как раньше. Пожалуйста, – добавляет девушка.

И Драко понравилось, что она назвала его по имени. Ему понравилось, что она опустилась до мольбы. Его движения стали нежны. Языком он провел по соскам, нежно посасывая и оставляя влажную дорожку. Потом он поднялся к ее шее, где поцеловал особенно чувственное местечко. А затем прильнул к ее губам. Слезы высохли, и к своему стыду Гермиона поняла, что завелась. Уму непостижимо, необъяснимо, но девушка поневоле возбудилась.

Она была гриффиндоркой до мозга костей, поэтому во всех видела только хорошее. И даже сейчас она смогла оправдать Драко – она так долго его не подпускала к себе, играла с ним, и вот сейчас он не выдержал. Жажда обладания ею заставила его пойти на столь мерзкий поступок. Но сейчас она попросила, и он вновь стал тем Драко, который ей нравился. Ей нравилось, как его жадные руки блуждали по ее телу. Ей нравилось ощущать его требовательные губы на своих. Она стонала, когда он едва касался ее ноющих сосков. А потом он опустил одну руку на треугольник волос между ее бедрами. Она вскрикнула, когда он вошел в нее одним пальцем.

– О, – улыбнулся парень. – Если бы я знал, что тебе нравится пожестче, я бы трахнул тебя намного раньше.

Он стал нежно массировать ей клитор, вызывая сладкие стоны. Он аккуратно ввел в нее второй палец, заставляя девушку вцепиться в его плечи, распаляя сильнее.

– Ох Мерлин, – простонала она, чувствуя приближение оргазма. Она уже сама подмахивала бедрами.

– Меня зовут Драко, – напомнил он ей, но девушка упорно бормотала что-то про Мерлина. Ее взгляд помутнел, она уже видела склон, с которого должна упасть, как Драко резко прекратил все это, вызывая стон разочарования у девушки. – Ну мы же не хотим, чтобы ты одна получала удовольствие, дорогуша? За удовольствие нужно платить, – с какой-то неподдельной горечью произносит он.

Ее глаза широко распахнулись, когда она почувствовала его возбужденный член между своих ног. Она попыталась сжать бедра, но корпус Драко не дал ей этого сделать. Сладкая дымка, что окружала ее, рассеялась в тот момент, когда он одним мощным рывком ворвался в ее девственные глубины.

Это был отчаянный вопль. Малфой был готов поклясться, что человек не мог так кричать. Он замер, обескураженный. А Гермиона плотно зажмурила глаза от боли. Малфой определенно ее наказывает, но за что – девушка не знала. Она сжалась, ожидая новую порцию боли, а ее все не было. Тогда девушка рискнула открыть глаза и увидела лицо Малфоя. Глаза парня были закрыты, а лицо исказила ужасная гримаса. Увидев, что он не собирается это продолжать, она зарыдала.

Драко сделал попытку отстраниться, но Гермиона лишь теснее прижималась к его груди, стараясь выплакать всю свою боль и обиду. Он не оставлял попытки выбраться из ее объятий, ведь он их совершенно точно не заслуживал, но девушка все льнула и льнула к нему.

– Пожалуйста, – просит она. – Не уходи.

– Я не могу, Грейнджер, – тихо-тихо отвечает он ей.

– Давай... давай закончим? – Предлагает она.

– Ты сумасшедшая?

Но вместо ответа она пытается как-то шевелиться. Ей мешает острая боль в районе живота и пульсирующая боль в боку, но она не оставляет попытку насадиться на него. Малфой так же упорно пытается отстраниться от нее, но, по какому-то глупому стечению обстоятельств, проскользнул чуть глубже. Он был шокирован собственным стоном.

– Тебе ведь хорошо, пожалуйста, не останавливайся. Я прошу тебя.

Это была последняя капля. Здравый смысл покинул его голову. Был только он, она и его член в ней. И девочка настаивала, чтобы он продолжал. Малфои были джентльменами, а джентльмены не спорили с дамами.

Первый толчок в ней.

Второй – и он стонет.

Третий – и она тихо ахает.

Еще один – и он закрывает глаза, чтобы сфокусироваться на ощущениях. У него в животе был настолько тугой узел, и было бы за счастье, если он продержится хотя бы две-три минуты. Он пытается быть нежным и сделать все медленно, но член, который мечтал быть в ней больше трех лет, считает иначе.

Это будет неловко, если он кончит первым, не удовлетворив Грейнджер, но парень утешил себя тем, что потом опустится ниже и языком доведет дело до конца. А потом еще раз, чтобы принести извинения. А затем, когда она придет в себя, он будет долго-долго и медленно-медленно трахать ее членом, выбивая все из ее умной головки. Все, кроме его имени. Чтобы кончить осталось каких-то несколько жалких фрикций, как Гермиона его позвала:

– Драко? – парень замер в ней. – Драко, – повторила она. – За что? – шепотом спросила она.

Это было то, чего он боялся больше всего на свете в данный момент. Член отчаянно требовал разрядки, а потом уже разговоров, но Драко не мог отнять у Гермионы еще и правду. Он скатился на бок и лежал, бессмысленно глядя в потолок.

– Я думал, что ты была близка с ним, – а затем добавил, – с Виктором Крамом, – а потом опять добавил, – и с другими тоже.

Он не видел, но слышал, как она заплакала. Ее слезы разъедали ему сердце, но он ничего не мог уже сделать. Гермиона отвернулась от него, натягивая одеяло по самый подбородок. Малфой решил ей помочь, видя, что дрожащие руки не справляются:

– Гермиона, нам нужно поговорить, – мягко начинает он, укутывая ее плечи.

– О, Малфой, с удовольствием, – ядовито шепчет она. – Только для этого тебе придется написать мне огромное письмо, потому что, клянусь тебе, если ты еще хоть раз дотронешься до меня, я убью тебя! – Гневно произносит она, всхлипнув в конце своей тирады.

Гермиона проплакала практически всю ночь, а Малфой лежал и пытал себя болью, что причинил ей. Подумать только, больше всего на свете он хотел оберегать и лелеять Гермиону Грейнджер, а вместо этого оттолкнул ее навсегда. Он прокручивал в голове каждую обидную фразу, что говорил ей, причиняя себе намеренно боль. Только лишь когда солнце начало вставать, Гермиона перевернулась на спину. Трепетно он отвел локон с ее лица. Он смотрел на нее, не в силах наглядеться. Очевидно, она никогда больше не будет так близко к нему. Он понимал, что никогда в жизни она не будет его, поэтому любил ее бесконечно долго, бесконечно навсегда.

Гермиона проснулась одна в незнакомой комнате, и с крайне неприятным ощущением между ног. Она вздрогнула, когда поняла, что находится в спальне Малфоя. Произошедшее волной накрыло девушку, и та тут же вскочила на ноги, но согнулась от боли.

Первой мыслью было бежать, бежать без оглядки, прямо голой выбежать в коридор и искать убежища. Но здравый смысл взял вверх, и Гермиона накинула на себя его халат, запахнула, но не подпоясала. Крадясь, она вышла из его комнаты. Больше всего на свете она боялась, что он сидит в гостиной и ждет ее, чтобы поговорить, но девушка выдохнула, когда услышала, как в ванной течет вода.

Она миновала ступеньки и бросилась к портрету.

– Гермиона! – кто-то ее окликнул.

– Блейз! – обрадовалась Гермиона. – Блейз! – кинулась она ему на шею.

– Что с тобой? – с ужасом спросил он, разглядывая ее лицо.

– Ох Блейз, – расплакалась девушка. – Что ты тут делаешь?

– Я вчера переживал после твоего ухода из библиотеки, поэтому поспешил следом, но у меня не получалось войти, поэтому я решил дождаться тебя тут.

– И ты что, всю ночь был тут? – мулат кивает. – Ох Блейз, – она крепче прижимается к нему.

– Гермиона, мы друзья, и ты можешь мне все рассказать, – он замечает синяки на шее, руках, ее опухшие губы и заплаканные глаза. – Тебе нужно в больничное крыло?

– Как я это объясню? – разводит она руками.

У него уже есть предположения, но он хочет это услышать:

– Гермиона...

– Не нужно.

– Просто ответь...

– Я не хочу, Блейз.

– Гермиона...

– Блейз, о таком не говорят, – она отпускает его шею, отступая на шаг назад. Полы халата встрепенулись, и от взгляда Блейза не укрылись кровавые разводы и отпечатки пальцев на ее ногах.

– Что... Что он с тобой сделал? – с ужасом спросил Забини, пошатнувшись.

– Погубил меня, – тихо ответила девушка, а потом ее ноги подкосились, и она рухнула на холодный пол.