Глава 15. СЛАБОСТЬ
Ревность.
Негативно окрашенное чувство.
Она бывает беспочвенной, взаимной, бескорыстной... Она часто выявляется проекцией собственного состояния и подавленного чрезмерного эмоционального состояния, как простуда, которая определенно зависит от уровня привязанности к этому неповторимому человеку. Неважно, сказанное слово, неверное в твоих глазах движение или ядовитое прикосновение другого, ты реагируешь и непроизвольно показываешь внутреннюю слабость, и твоё внутреннее давление сказывается на других окружающих тебя людей. И большинство из них улавливают твою ревность, но молчат в тряпочку, остальные же провоцируют до предела. Вопрос ли в том, что ревнует тебя « твой » человек или для него это покажется невыносимой ношей или завершающейся точкой для ваших взаимно-человеческих отношений...
Ведь для того, чтобы ревновать, нужно хотя бы любить или иметь некие чувства, или попросту быть собственником.
Три варианта. И все они связанны с неизвестностью и неопределённостью. Никак не можешь знать наверняка, любит ли он тебя так же сильно, как и ты его, или он уйдёт навсегда, как и все остальные...Останется ли в твоей жизни дорогой тебе человек или станет ещё одним пятном, следом на твоей памяти...
Но одно знаешь точно. Рано или поздно...
Ревность разрушает. А горестная злобность из-за ревности ещё больше, она может покалечить людям жизни.
Музыка всё ещё играла и давила на барабаную перепонку, несколько людей оглянулись на нас, некоторые даже нахмурили лица, когда увидели слизеринца в гостиной Гриффиндора.
Гермиона, заливаясь краской, не отводила глаза с Тома, а он с неё.
Безмолвный диалог, затаив дыхания, между двумя очень похожими на друг друга и одновременно очень разными чужими людьми, а может и вовсе не чужими, может глубоко внутри они были родственными душами, но просто ещё не узнали этой истины.
Его имя так и не слетело из моих уст. Его имя так и осталось в горле, не желая выходить, спрятавшись, словно, оно было чем-то запретным и отвратительным.
Гермиона молчала, она не знала, что сказать. Она увидела его впервые, после той пощёчины, которая оставила огромной след в её и так покалеченным им сердце.
Том молчал, он не знал, как реагировать на увиденное, ведь частично в глубине его тёмной, но всё же ещё, души он понимал, что он был виноват, что он подогнал её к этому...
- С каких это пор сюда можно входить слизеринцам? - возмужала Августа, прекращая танцевать и в упор осуждённым взглядом посмотрела на Тома.
- С таких это пор, дорогая Августа... - не закончив предложение, Гриша демонстративно взяла Реддла за руку.
Он не отстранился, не отвёл руку, ничего не сказал...
Что же ты молчишь ? Продолжаешь играть со мной в свои игры, кто кого замучает до смерти ? Не может такого быть, что ты с ней...
Я отказываюсь верить в это, я отказываюсь принимать это, как должное.
Гермиона набрала побольше воздуха в легкие, но дышать уже было трудно, грудная клетка практически не выдерживала неизвестного груза.
Смотреть на это было таким же не приятным делом, как получить пощёчину.
И я чувствовал, как тяжело ей было видеть меня с ней. Даже слепой бы заметил, как она сдерживается, чтобы не заплакать. И мне это очень нравилось, её внутренние страдания, но и её самоконтроль. Именно в такие моменты я ощущал власть и неподдельную силу. Ничего слаще нет на этой проклятой земле...
Ты же можешь уйти, избавить себя от этого зрелища... но нет, ты стоишь и мучаешь саму себя, пока кто-то не высвободит тебя из оков, пока кто-то не поможет переварить твою ношу. Я знаю, ты хочешь убежать, я жду...
- У нас, например, нет такой наглости, являться в чужую гостиную без приглашения ... - пробормотал Флимонт, кипя.
Он хочет защитить меня... но как бы он не старался, от этого не лучше.
- Я его пригласила. - гордо прокомментировала Гриша, все ещё не отпуская его руку.
Интересно, если бы я взяла его за руку у всех на виду, как бы он среагировал?
- А я думал, вы гриффиндорцы, с уважением относитесь к гостям... - ухмыльнулся Реддл, наконец, переводя взгляд на Флимонта.
- Смотря какие гости...
- У тебя какие-то проблемы, Поттер ?
Убрал руку. Наконец.
Все уставились на них, ожидая ещё одной драки или чего-нибудь грандиозного...
Гермиона лишь ожидала, когда сможет без всякого внимания пройти в спальню, укутаться под одеялом и просто забыться в своём безумном горе.
- Да... ты моя проблема. - Флимонт сжал руки в кулаки, он был давно готов показать Тому своё место.
- Вот как... интересно с чем или с кем это связано. - Том продолжал над всеми издеваться, а точнее, над своей любимой жертвой.
- Ну, мальчики, давайте вы отложите свои недоговорённости на другой день ? Мы вообще-то тут празднуем. - успокаивала всех Минерва.
Почему же ты молчишь, Грейнджер? Нечего сказать после ваших страстных поцелуев? Вспоминала ли ты наш поцелуй, когда целовала своего дружка ? Хотя, я не хочу знать...
Почему после такой сладкой мести, приходит полное опустошение... Будто сковали в цепи, после побоища оставили гнить на сырой земле во время грозы, и ты глотаешь, как последнюю надежду, капли шумного дождя, глядя на серое небо, замечая, как жестоко поступил с тобой мир...
- Она права. Гермиона, пойдём дальше танцевать ? - Флимонт приобнял девушку за талию.
Что возомнил о себе этот полоумный придурок ? А вообще-то они очень даже подходят друг другу, такая грязнокровка, как она, только может давать, таким, как он.
Чёрт... Как бы я не хотел, я не могу думать о ней так... но это по факту не изменило мое отношение к ней.
А мысль, что она могла быть с ним вместе, она меня пожирала изнутри, как вечно голодный червяк, который притаился где-то там в желудке...
Неужели я ревную...? Что она со мной сделала, я просто навсего не могу допустить проявления ненавистных мне чувств.
И себе врать я тоже не могу. Я сам всё испортил... Но она просто не подходит к моему ритму, стилю жизни. Что я должен был делать...?
- Пойдём лучше прогуляемся ? - предложила Гермиона, но было понятно по голосу, она расстроена... Снова.
Из-за меня. Не надо было отвечать на её поцелуй. Не надо было вообще начинать общаться с ней. Не надо было её постепенно узнавать. Не надо было в неё влюбляться... ведь так это называется? Влюблённость?
Такого ещё никогда не было. Меня гложет вина. Душит. Очень массивными руками.
Но это было верным решением. Но почему же оно кажется сейчас таким фальшивым ?
- Конечно. Всем приятного вечера!
Я смотрел им вслед, как они, как самая милая и крепкая парочка на свете, уходят вместе, его рука всё ещё при обнимала её талию, как она улыбается ему, а он ей.
Я готов был разворошить здесь всё, сметая всех на своём пути, я готов был использовать на всех непростительные заклинания, я готов был убить Поттера прямо сейчас...
Но вместо этого, я просто провожал их агрессивным взглядом.
Дурак. Конченный идиот.
Ты доволен ? Я не понимаю себя, не понимаю свои действия, не понимаю, что нужно делать, как выйти из игры ...?
- Том...?
Гриша вопросительно вглядывалась ему в глаза, пытаясь будто поймать с поличным, что да, так и есть, ему больно видеть Гермиону с ним... Она знала, женская интуиция никогда ещё не подводила, но молчала в тряпочку, наслаждаясь его присутствием рядом с ней.
Не наивная ли влюблённая ещё одна дура ...?
Не жалкая ли сцена ...?
Да, да и ещё раз да. Предпримешь ли ты что-нибудь против ?
- Я не... ладно, раз уж пришли, пойдём выпьем.
Нет. Терпение ещё не до конца лопнуло.
* * *
- Ты в порядке ? - заботливо спросил Флимонт, когда они шли мимо кабинетов.
У Тома жестокое и холодное сердце, надо было уже давно привыкнуть... Но новая порция боли ощущается с каждым разом всё острее и острее.
- Да.
Зачем врать, если все и так подозревают о правде ? Если бы они ничего не подозревали... катастрофа.
- Ты там держалась молодцом... Я бы так не смог.
- Спасибо, Флимонт... - отстранённо поблагодарила девушка Поттера.
Пожалуйста, только не начинай эту очень неудобную тему...
- А как насчёт... НАС с тобой ? Ну... этот поцелуй...
Никаких нас нет и не будет. Но как же можно сказать такие для него бессердечные слова, чтобы он не обиделся на меня ? Чтобы наша с ним дружба продержалась столько, сколько можно...
И вот вновь скребут кошки. Когда-нибудь, но мне придётся покинуть эту вселенную. И все, кто стал так дорог мне... их не будет.
С этой мыслью надо ещё свыкнуться.
- Флимонт...
- Я понимаю. Тебе это не нужно... я тебе не нужен. - с горечью в легком пьяном голосе сказал он, Гермиона остановилась, смотря на его спину и как он ладонью протирает лоб вроде от пота, или от стыда. Но ему нечего было стыдиться...
- Я не хочу тебе врать. Ты мне нужен...но как просто друг.
Я причиняю ему такую же боль, какую причинил мне Том, только в иной форме.
Мы встретились с ним глазами. Я его задела. В них было видна просочившийся рана, которая была задета моими словами... Он был подавлен, но что я могу сделать ?
- Неужели ты совсем себя не уважаешь ? - прервал молчание Флимонт дерзко.
Гермиона стала как вкопанная. Её ноги приросли к полу, не желая больше двигаться, не желая вообще никуда больше идти. Зачем ?
- Прости ...?
- Девушка, которая себя хоть чуточку, но уважает, никогда бы не докатилась до этого. - сказал он, будто плюнув.
Как я устала от ругани. Особенно бессмысленной.
- И до чего же я докатилась, Флимонт ? - придерживаясь самоконтроля, спросила Гермиона своего друга, который вот-вот был готов прекратить какие-либо дружеские связи.
- Да ты сама знаешь! Гермиона, подумай... ты разрешаешь ему делать с собой абсолютно всё! Он ударил тебя, он унизил ТЕБЯ на глазах у всех, он явился в гостиную ТВОЕГО факультета, заявил о новых отношениях с той, которая ТЕБЯ предала. А ты... а ты просто засосалась со мной, чтобы сделать ему больно, но ему ПРОСТО НАПЛЕВАТЬ. Просто ушла прогуляться, ничего...
- Стоп. Пожалуйста, прекрати.
- Нет! Я просто не догоняю, что ты нашла в нём, чтобы так себя доводить, когда есть другие парни, которым не все равно на твои чувства !
- Другие парни, как ты ? И к тому же, это здесь вообще не причём! - она не хотела переходить на крик, но увы в некоторых ситуациях без него не обойтись.
- Да признай уже наконец... Ты втюрилась в него. А он в тебя. Но вы так сильно привыкли скрывать свои чувства друг от друга, что не знаете, как открыть их друг другу, боитесь, что всё пойдет вверх-дном. Это же легче всего, притворятся ... оно и верно, он не достоин тебя. Он истинный злодей, и я докажу тебе это, если это будет нужно. А пока я не хочу иметь с тобой ничего общего. К чёрту. - гневно сказал Поттер, подождал ровно тридцать секунд, но не услышав « Нет. Это не правда. », развернулся и ушёл, куда глаза глядят.
А что я могу ответить? Он прав. Во всём...
Так печально и странно, что руки немеют.
И голова.
Я потеряла ещё одного друга из-за него.
***
Утро оказалось совсем не добрым. Но Гермиона могла предвидеть это. И не только она.
Практически у всех гриффиндорцев болела голова, все ходили, как зомби, по собственной вине. Всем хотелось веселится. Но когда веселье заканчивается, приходит строгий рабочий график или же тусклый выходной день, когда ничего уже не хочется делать. И довольно часто веселье заканчивается слишком быстро, не успев вкусить его притягательный вкус.
Я сидела не одна. Августа и Септимус с радостью составили мне компанию за просмотром матча против Слизерина, чему я была рада. Не хотелось бы чувствовать полное одиночество и опустошение в это время. Флимонта никто не видел.
-МИНЕРВА ! МИНЕРВА! - кричала девушка и одновременно хлопала в ладоши.
Гермиона же сидела спокойно и сдержанно, ожидая, что вдруг пролетит мимо неё Гарри или Рон...
Как можно перестать скучать по дорогим тебе людям ? Никак. Тоска останется с тобой внутри навсегда, разрывая время от времени грудную клетку.
Гриффиндорцы вели счёт, кто бы мог подумать... Совсем не интересно было смотреть на эту игру, но сидеть одной в комнате тоже не хотелось...
Одиночество. И всё же ты его ощущаешь, даже когда вокруг тебя и рядом с тобой толпа людей.
Я не знаю, что творится внутри меня. Но смотря на всех игроков, на бешеную игру, на полный стадион людей, на однокурсников, на Августу, да хоть на кого угодно, мне чего-то не достаёт, мне чего-то не хватает. Будто отрезали мою половину, а вторая не живая и не мертвая.
- И снова десять очков Гриффиндору!
Все гриффиндорцы праздновали этот гол с игроками, аплодировали. Августа прыгала на месте от счастья.
- Ура ! - подхватил Септимус рядом с ней.
Гермиона вновь огляделась по сторонам.
Да. Я ищу его глазами. Да. Я хочу найти и просто взглянуть на него. И да... моя грудная клетка разрывается от боли.
И они тут же находят его. Я тихонько наблюдаю со стороны, как Гриша кладёт в расширенной улыбке свою голову ему на плечо... И рвота сразу поступает к горлу, а внутри начался пожар.
- Мы лучшие ! - вопила Августа, но мне было всё равно.
( tatu - perfect enemy )
На лице Реддл та самая стеклянная маска, которую никак не разбить. Он безразлично следил за матчем, точнее за своей командой и к моему облегчению не замечал, как я следила за ними.
Как шпионка...
И что и следовало ожидать. Он всё-таки заметил слежку. Наши глаза встретились на пару секунд, в этот момент мое сердце стало замороженным, которое никакое тепло, никакое заклятие не смогло бы разморозить.
« Пожалуйста, не отворачивайся... »
Но он повернулся к своей собеседнице, с нежностью, а возможно с обманчивой нежностью улыбнулся к Грише, она обвила руки на его шее и...
Что следовала ожидать. Глаз за глаз. Это случилось. Они поцеловались прямо у меня на глазах. И его жестокость поразила меня, даже когда она была довольно оправданной.
Он обнимает её за талию, они начинают целоваться страстно, как в эротических фильмах, а краем глаза, Том посмотрел на меня, наслаждаясь удовольствием, которое она дарила ему в этот для них незабываемый момент.
Удар, от самого для меня опасного человека, именно он подорвал во мне ценность всех человеческих отношений.
Гермиона не помнила, как быстро оказалась в женской душевой в гостиной Гриффиндора, как с бешеной скоростью швырнула с себя всю одежду и включила кран с горячей водой, её тело замерзало, всё ещё трясясь от душевного шока.
Она и представить не могла, как сильно этот поступок мог ранить её.
Она стояла под душем, не двигаясь и не плача. В её голове лишь ещё не оставшейся картинки их поцелуя.
На её месте могла быть и я... Он мог во второй раз коснуться моих губ, кусая их, обнимать меня за талию, прижимать к себе, взрываясь внутри от райского наслаждения и безумства.
Вместе с болью я почувствовала нечто иное... моя фантазия разыгралась не на шутку, а внизу живота приятно забурлила непристойная сладость.
Сейчас в голове только мы, вместе ним, и моя правая рука бесконтрольно опускается вниз, я просто не могла запретить себе не распускать руки, не распускать своё желание и представление, что это могла быть я.
Я трогала себя там, в моём привычном ритме, как иногда раньше могла позволять трогать себя. И представляла, его, его губы, его горячо-ядовитый язык, переплетённый с моим. Его стоны и дыхания, перемешенные с моими, его прикосновение на моём теле, как он начинает без особых причин раздевать меня, целовать мою оголенную шею, наслаждаясь запахом моей кожи. Как я ощущаю его мягкие волосы под моими пальцами, ещё больше прижимаясь к нему, улетая куда-то за пределы этой планеты, закрывая веки, чтобы больше и дольше уплывая в блаженстве и воображение...
Чем больше росла моя фантазия, тем быстрее я брала ритм, тих постанывая в всеми позабытым душем.
И я хочу, чтобы он чувствовал меня, когда целует её, чувствовал, что с ней, его сердце никогда не будет так биться, как бьётся со мной. Чтобы он так же представлял меня, когда остается один, не важно где, когда трогает себя и поддаётся минутному порыву собственной, уединенной страсти. Я хочу его, но не могу иметь его.
Взрыв мощного динамита приближается, тело жаждет его.
- Том... - простонала тихо Гермиона, испытывая запретный оргазм, растекаясь по всем клеточкам тела.
Я освободилась от возбуждения мимолетно, вся негативная и накопленная энергия растворилась.
Я одна... и его нет рядом со мной. Но может быть так будет лучше для меня. И для него.