Знаешь, Грейнджер?...

Единственная сила, доступная каждому и внушающая надежду и счастье – сила любви.

— Нет уж, извините, они переходят всякие границы! – разъярилась Гермиона Грейнджер и вскочила, – Рон, пошли.
– А? Чего? – Рон Уизли явно старался выгадать время, – Да, ну... Брось, Гермиона... Мы что, запретим им сладости раздавать?
– Ты прекрасно знаешь, что это никакие не сладости! – зло шикнула девушка и, грозно распрямив спину, направилась к близнецам.
После первого учебного дня, который выдался необыкновенно тяжёлым, нервы девушки и так были на пределе.  Домашнее задание для профессора Снегга о свойствах лунного камня никак не выходило, а постоянные крики и возгласы из дальнего угла, где Фред и  Джордж Уизли, а с ними и Ли Джордан сидели в окружении первоклассников, которые что-то вытягивали из большого белого пакета, лишь мешало сосредоточиться.
Первокурсники один за другим теряли сознание, обмякая в креслах, будто чем-то стукнутые по голове. В гостиной почти все смеялись, но Гермиона, нахмурив брови, твёрдо печатала шаг.
– Хватит! – свирепо сказала девушка близнецам. Те слегка удивились.
– Пожалуй, ты права, – задумчиво протянул Джордж, – думаю, этой дозы достаточно.
– Нельзя испытывать это на школьниках!
– Мы им платим! – возмутился Фред, глянув на брата в поиске поддержки.
– Да какая разница! Это может быть опасно!
– Фигня, – отмахнулся Фред, – Знаешь, Грейнджер, это не твоё дело.
Девушка, несколько оторопев от услышанного, секунду простояла молча, а затем воскликнула:
– Ещё как моё! Я – староста, и я...
– Что? Оставишь нас после уроков? – ухмыльнулся Фред.
– Заставишь писать строчки? - добавил Джордж.
В гостиной все засмеялась. Гермиона сузила глаза и сурово произнесла:
– Да, Уизли, оставлю.
– Я бы на тебя посмотрел! –  рассмеялся Джордж.
Гермиона последний раз метнула на близнецов грозный взгляд, а затем расправила плечи и гордо удалилась.
– Ну, кто хочет ещё раз попробовать? – спросил Ли у напуганых первоклассников. Те закивали, и Фред двинулся к ним с белым пакетом в руке. Проходя мимо стола, за которым какие-то третьекурсницы делали домашнее задание, он случайно глянул в тот край гостиной, где сидели Гарри с Роном и Гермионой и, к своему величайшему удивлению, увидел как девушка закрыла лицо руками.
– Слушай... – сказал он, обращаясь к близнецу, – По-моему она расстроилась.
Джордж посмотрел туда, куда рукой показывал Фред и пожал плечами.
– Ерунда, – беспечно произнёс Джордж, – Или ты испугался Грейнджер?
Парень рассмеялся и шутливо пихнул брата в бок, за что тут же получил ответный тычок.
– Грейнджер хочет поиграть, – хмыкнул Фред, глядя, как девушка поднимается по лестнице в спальню, – И я ей это устрою.

Весь следующий день для Гермионы прошёл словно в тумане. Тёмное свинцовое небо явно собиралось  навалиться на плечи, а учителя, не упускающие возможности напомнить о важности СОВ, которые предстояли пятиклассникам в этом году, лишь сгущали тучи.
– Эй, Гермиона? – за ужином окликнул девушку (которая смотрела на стакан с водой, точно всерьёз подумывая в нём утопиться) Рон.
– Да? - Гермиона подняла голову и огляделась; вокруг уже почти никого не было, – Извини, я задумалась.
– Оно и видно, - хмыкнул Рон, покосившись на её сумку, до отказа набитую книжками, – Ты сегодня опять будешь вязать... шапочки?
Они уже выходили из дверей большого зала.
Гермиона раздражённо посмотрела на него и, не останавливаясь, ответила:
– Да, буду!
– Знаешь, мне кажется, это полнейшая ерунда! – произнёс Рон с таким видом, будто наконец высказал то, что давно вертелось на языке, – В любом случае твои шапки совсем не похожи на шапки, а эльфам, наверняка, это не очень нравится.
Девушка резко остановилась и чуть-ли не прокричала:
– Отлично, Рональд! Спасибо, что высказал своё мнение! – и стремительно зашагала к гостиной, на ходу взметнув волосами.
В её планах было наконец дописать сочинение о свойствах лунного камня, а так же начать делать нумерологию, однако им не суждено было сбыться. Как только Гермиона зашла в гостиную, её взгляд метнулся к любимому углу комнаты, и там, к своему недовольству, она увидела груду первокурсников и Фреда всё с тем же пакетом в руках.
– Я тебя предупреждала, Уизли! – грозно воскликнула Гермиона, направляясь к нему.
– Что, Грейнджер, опять пришла полюбоваться мной? – невинно поинтересовался Фред, с лёгкой улыбкой глядя на девушку.
На одно-единственное мгновение Гермионе показалось, что её щеки источают весьма материальное тепло, а затем она, почти шёпотом, произнесла:
– Нет, Уизли, я пришла сказать, что завтра в шесть ты отбываешь наказание за продажу продукции, опасной для здоровья!
– Отбываю наказание с тобой?
– С профессором Макгонаголл, – безапелляционно отрезала Гермиона, – И ты придёшь, Фред.
Парень закусил губу, оглядывая девушку с головы до ног, а затем, усмехнувшись, сказал:
– Знаешь, Грейнджер... Ты чертовски привлекательна, когда злишься!
Он даже не успел понять, что произошло. Вот она стоит рядом с ним, а буквально секунду спустя её кудрявые волосы, пахнущие корицей, скрываются в дверном проёме спальни.

Фред лениво глянул на часы. Пять сорок три. Парень снова откинулся на подушки, вспоминая причину предстоящей сегодня отработки. Несмотря на то, что она всегда мешала; несмотря на то, что временами он ненавидел её, Фред не мог не признать, что надеется – а может быть и мечтает – чтобы Гермиона Грейнджер, надоедливая вездесущая всезнайка, явилась сегодня к Макгонаголл. 

— Войдите, – произнесла профессор Макгонаголл, когда около шести часов раздался стук в дверь её кабинета. На пороге показалась Гермиона.
Девушка напряжённо теребила лямку рюкзака и произнесла, опустив взгляд в пол:
– Извините... Я подумала, что... И в общем мне кажется...
Учитель подняла брови, а затем, с едва уловимой иронией в голосе, улыбнулась:
– Возможно вы хотели сказать, что посчитали нужным присутствовать на взыскании, которое сами и назначили?
Гермиона кивнула и заметила Фреда, который уже сидел за одной из парт. Девушка прошла мимо него (дыхание предательски сбилось) и опустилась за стол, стоящий рядом с большим книжным шкафом. Девушка ловко вытянула из сумки свиток пергамента, учебник, на обложке которого значилось: «Руны. Часть третья», обмакнула перо в чернила и бросила быстрый взгляд на парня, что-то старательно вычитывающего в древней на вид книге. И почему она раньше не замечала, насколько он красивый? Чего стоят только веснушки в беспорядке разбросаные по лицу. Слегка угловатые черты лица Фреда выражают полнейшую безмятежность; его светло-карие глаза практически почти всегда прищурины, будто пытаются скрыть отражённую в них веселость и неуловимую хитрость; тонкие губы постоянно искривлены лукавой улыбкой, от которой мгновенно улетучиваются все проблемы и печали, уступая место счастью и радости.
Неохотно отрывыясь от созерцания парня, привлекательность которого явно превышает все рамки разумного, Гермиона вернулась к работе.
К несчастью, руны оказались не очень занимательны, и, когда Макгонаголл сообщила, что отправляется в учительскую, девушка откровенно скучала. Как только дверь за профессором закрылась, Фред отложил перо, встал и присел на краешек своей парты.
– Мы снова остались одни, Грейнджер, – отметил он и без того очевидный факт, чем поверг девушку в полнейшее смятение, – Может хватит?
– Хватит что? – уточнила Гермиона слегка охрипшим от волнения голосом.
Фред усмехнулся и, обращаясь к левому уху девушки произнёс:
– Хватит бегать от меня, Гермиона.
Он легко поднялся с парты и подошёл к столу, за которым оставалась порозовевшая девочка.
– Я вовсе не... – начала Гермиона, судорожно придумывая, что же именно она «не» и потрясла головой, отчего её кудряшки зажили своей жизнью.
Фред несколько секунд глядел на Гермиону и недоумевал, почему раньше питал к ней исключительно дружеские чувства.
– Знаешь, Грейнджер?... – наконец сказал он, – А ты красивая.
Она мгновенно вскочила, намереваясь покинуть класс, но, по случайном стечению обстоятельств, оказалась между книжным шкафом и Фредом, который в один момент оказался рядом.
– Фред... – пролепетала Гермиона, – Фред, я...
Он осторожно убрал прядь волос с лица девушки и заглянул в её глаза, удивительно напоминавшие его собственные.
– Ты нравишься мне, Гермиона, – прошептал Фред и без промедления решительно поцеловал её.
Гермиона вцепилась в уголок парты, словно это была её последняя надежда оставаться в реальности. Прошло несколько долгих мгновений – а может быть, полчаса – или даже несколько дней, – и они оторвались друг от друга. Гермиона счастливо улыбалась и во все глаза смотрела на Фреда, который, в свою очередь, зачарованно глядел на неё.
– Теперь тебе не отвертеться от свидания со мной, –  ухмыльнулся Фред.
Гермиона звонко и совершенно не свойственно для неё рассмеялась, снова опускаясь за парту и стараясь унять дрожь в коленях.
– Не знаю, не знаю, – протянула она, – Скоро экзамены, знаешь ли.
Настала очередь Фреда рассмеяться.
– Неужели тебе экзамены важнее, чем парень? –  драматично воскликнул он, всем своим видом выражая неимоверное возмущение.

– Я люблю тебя, Грейнджер, –  прошептал Фред, когда час спустя они возвращались в гостиную Гриффиндора.
Гермиона вздохнула, не в силах что-либо сказать. Фред смотрел на неё с ласковой улыбкой и, (самой себе врать больше не получалось) ей нравился его взгляд; ей нравились его руки на её талии, ей нравились его поцелуй, которыми парень покрывал её лицо. Щёки Гермионы наверно больше никогда не приобретут нормальный оттенок, но сейчас на это – как и на всё остальное – ей было всё равно. Фред открыл рот, явно намереваясь что-то сказать, но не успел – губы Гермионы подарили ему поцелуй.