Ландыш

 Майское солнце прогрело поляну у Чёрного озера. Получив записку от Паркинсон — «пошевеливаться и взять плед» — Гермиона пришла первой. Сквозь тонкую ткань ощущалось расслабляющее тепло земли. Вот только на душе было неспокойно. Отцу становилось хуже.

К сожалению, татуировка Номуры не могла остановить приближающуюся смерть. Она защищала от всего, вот только не от магловской болезни.

По рассказам Роберта, он и её биологический отец были соседями в детстве. Дружба не разрушилась, даже когда Роберт узнал, что он волшебник, и поступил в Хогвартс. Фрэнк сохранил его тайну вплоть до своей гибели.

Конечно, Гермиона не помнила Роберта в своём младенчестве, но он присутствовал на праздновании её первого дня рождения, и второго, и третьего. Ещё через год началась борьба между кланами за приемника Номуры, и Роберт отдалился от Фрэнка и его семьи, чтобы не подвергать опасности, разорвав все связи.

Только через несколько лет он узнал о гибели друга и о том, что Гермиона оказалась в приюте. Уже на правах Номуры, не боясь ничего, он забрал девочку себе.

У Грейнджер было всё.

Забота, любовь, деньги, всё, чего бы она ни захотела — Роберт давал ей это. И в то же время она росла с пониманием своей ответственности. В одиннадцать она узнала обо всём, чем занимался отец.

Леон появился в её жизни сразу же, как только она ступила на порог дома Роберта. Хантер и маленький Леон стали ей такой же семьёй.

Стоило ли говорить, что Леон был первым подопытным кроликом в её становлении как охотницы за красивыми мальчишками? Первый поцелуй в щёку, первая истерика от его отказа пожениться, когда вырастут, первый удар маленьким кулачком прямо по его макушке. Всё это было у неё.

Леон так и остался просто другом.

На летних каникулах к ним в дом приходил Ричибальд, чтобы обучать её банковскому бизнесу. А по вечерам Леон и Гермиона устраивали дуэли, отрабатывая навыки.

С малых лет Грейнджер знала, какая ответственность на неё возляжет, когда она станет взрослой. Вот только не полагая, что это произойдёт так быстро...

Роберту становилось всё хуже.

Весь круглый стол ожидал передачу Номуры маленькой девчонке, которая ещё даже не закончила школу.

«Не переживай, я проживу ещё несколько лет, наслаждайся лучшими деньками в Хогвартсе...»

Вот так Гермиона и сидела у Чёрного озера, перечитывая эту строчку раз за разом. Молилась всем богам, чтобы Роберт поправился. Последний месяц в школе, и она будет дома. Шестой курс был лёгким для неё, к концу оказавшись действительно запоминающимся.

Шорох травы от шагов привлёк её внимание. Спрятав письмо в сумку, Гермиона, не оглядываясь, произнесла:

— Где ты так долго ходи...

«...ла» — так и не сорвалось с губ.

Перед ней стоял Малфой. В чёрных брюках и чёрной футболке, которая облегала его торс.

— Ты написала приходить к шести, я разве опоздал? — он так и стоял, глядя на неё сверху вниз.

«Я убью тебя, Паркинсон!»

Не ответив ничего, Грейнджер отодвинулась, чтобы освободить место. Драко присел и устроился поудобней слева от неё. Молчание разбивалось о трель птиц.

— Последний месяц в школе...

Малфой заговорил первым. Грейнджер не ожидала, что в такой ситуации будет позади и что у неё не найдётся слов, когда всегда было что бросить, пусть даже в шутку. С чего начинать свою игру? Наверное, дело было в том, что грусть от полученного письма всё ещё тлела в груди, и совершенно не хотелось «играть» с ним.

Его белые волосы блестели на солнце. Чуть порозовевшие щёки приковывали внимание. Драко поправил очки, глядя на Чёрное озеро. Он всё так же избегал прямого взгляда на неё.

— У тебя что-то случилось? — вот тогда он повернул голову к Грейнджер.

«Красивый».

Улыбка коснулась её лица, отчего парень тут же смутился.

— Ты красивый, — Гермиона не оставила эти мысли в себе, просто потому что хотелось узнать, насколько сильно он может покраснеть.

Вот только Гермиона не ожидала, что Драко даст сдачи:

— Ты тоже очень красивая, Гермиона...

Сердце тяжело скакнуло вниз. Это опасно...

— Мы можем встретиться на летних каникулах? — он добивает её.

Не ожидая, что Малфой возьмёт инициативу на себя, Гермиона промолчала. Всё его очарование было в стеснении, неловкости при общении с ней. Сейчас же он будто набрался храбрости.

Не то что бы ей это не нравилось.

Ей просто не хотелось быть ведомой, это не в её характере. Ей всегда нравилось вести.

— И что мы будем делать? — она придвинулась ближе к нему и коснулась пальцами его руки, с удовлетворением ощутив, как он вздрогнул.

— Мы... То есть, ты и я...

— Нет, Драко, продолжи. Что бы мы делали?

Он смотрел куда угодно, но только не в её глаза.

— Мы могли бы сходить в кафе... Или прогуляться по парку...

Он замолк, как только Грейнджер расхохоталась. Взявшись за живот, она чуть согнулась, не в силах сдержаться от этого умиления. От его наивности. На сто процентов уверенная, что он ещё девственник в свои семнадцать. С такой-то внешностью...

Драко, сжав кулак, начал подниматься на ноги, и Гермиона быстрым движением схватила его за предплечье, потянув обратно на плед.

— Прости, — успокаиваясь от хохота, произнесла она. — Мне просто нравится тебя дразнить. Ты такой очаровательный. Трогательный, как...

 Она начала осматриваться по сторонам и, зацепившись взглядом за цветок, закончила фразу:

— Трогательный, как весенний ландыш, Драко.

Малфой перевёл взгляд на цветок, укрывшийся в тени камня. Расслабив плечи, он посмотрел прямо ей в глаза, тихо произнеся:

— Ты нравишься мне.

Вот и всё.

Цель достигнута.

Где-то в голове прозвучал механический голос: это конечная, прошу на выход.

Но почему на душе стало так отвратительно?

Почему сейчас, глядя в такие по-щенячьи преданные глаза, смотрящие с любовью, ей хотелось сбежать? Никто и никогда на неё так не смотрел. Будто единственное, что сейчас для него существовало — это она.

Конечно, были и другие парни, которые попадались в её ловушку. Влюблялись, признавались, после чего Грейнджер тут же становилось скучно. Она отшивала их с усмешкой и лёгким сердцем, упиваясь этим чувством.

Тогда почему, чёрт возьми, сейчас ей так трудно поставить точку?

— Поцелуй меня.

Малфой едва вдохнул, чтобы переспросить:

— Ч-что?

«Поцелуй меня, иначе я сделаю то, что делала с другими. Заткни меня. Просто...»

И не дождавшись, Грейнджер потянулась вперёд, касаясь губами его губ. Не почувствовав ни сопротивления, ни ответных действий. Он, словно загнанная лань, уставился на неё широко открытыми глазами.

— Ну же, Драко, — умоляюще произнесла она.

Грейнджер сжала в кулак ткань его футболки и дёрнула на себя. Выгнув спину и шею, вцепилась свободной рукой в затылок Драко на случай, если он захочет отстраниться. Но никого сопротивления не было. Их поцелуй был неуклюжим, почти целомудренным. Губы в губы.

И вот когда она услышала гортанный низкий стон парня, такой глубокий и возбуждённый, у неё сорвало последние петли.

Прикусив нижнюю губу, Гермиона проникла языком в рот Малфоя и ошалела от последствий...

— Чёрт возьми... — отстранился он всего на мгновение.

Драко сжал её подбородок, крепко, словно поймал снитч, и рванулся вперёд, второй рукой зарываясь в её волосы, стягивая их в кулак. Это мучительно опьяняло её, заставляя застонать в губы, мокро целуясь. Грейнджер даже не обращала внимание на его неумелую технику.

Она и предположить не могла, что в такой ситуации Драко сам начнёт вести.

Это сладко.

Настолько, что у неё закружилась голова. Малфой даже не думал останавливаться. Его язык, горячий, скользил внутри её рта. В короткие моменты, когда отстранялся, чтобы сделать глоток воздуха, он прикусывал её губы.

Боже...

Драко целовался с открытыми глазами...

Ещё чуть-чуть, и...

— Драко, — её рука надавила на его грудь. Грейнджер почувствовала ладонью, как сильно билось его сердце. Сумасшедший...

Они отстранились, сели ровно. Гермиона смотрела на то, как солнце почти село за горизонт. В то же время Драко, оперевшись обеими руками позади себя, глядел на неё...

Когда они успели поменяться ролями? Когда Грейнджер стала избегать его взгляда, пока Малфой так невозмутимо смотрел на её профиль?

— Гермиона?

Сглотнув, Грейнджер повернула голову, заметив его вытянутую палочку.

— Дай руку, — мягко сказал он, и она тут же подчинилась.

Взмах.

На её ладонь лёг небольшой букет из нескольких ландышей, заставляя её улыбнуться.

Малфой провожал её в школу молча. Вся его решимость испарилась, оставшись там, на поляне, и теперь на щеках вновь появился румянец смущения.

— Мы можем увидеться завтра после занятий? — спросил он прямо у входа в Хогвартс.

— Конечно, я же должна научить тебя целоваться.

Красные щёки. Красные уши и неловкую улыбку Драко запечатлел её взгляд, прежде чем он быстро зашагал в другую сторону.

Это был последний день в Хогвартсе. Ночью Роберт вызывал дочь домой, и через пару дней скончался.

«Встретимся в твоём кабинете в шесть часов вечера. М.».

— Леон, — Грейнджер приподнимает руку, чтобы все замолчали. Консильери, сделав шаг вперёд, склоняется, чтобы получить распоряжения. — Дослушай собрание и принеси отчёт мне в кабинет. Я ухожу.

Как только Гермиона поднимается на ноги, слышится шорох мантий и одежд. Все Главы за столом поднимаются следом, чтобы поклониться Номуре.

Цокот её каблуков сопровождается молчанием.

Как только Гермиона выходит в коридор, её безэмоциональное лицо озаряет ухмылка. Драко просит о встрече. Первый. Сам!

Скорее всего, он нашёл информацию о камне. Честно говоря, ей было всё равно на эту безделушку. Даже в апартаментах Аквамарина, когда тот передал ей камень, она тут же забыла про него. Но, поинтересовавшись о невыразимце, узнав его имя, в ней что-то всколыхнулось.

Камень лишь предлог для встречи с Драко.

Как сказала Пенси: ей надо закрыть гештальт.

До встречи ещё два часа. Ей необходимо подготовиться.

***

Крепкий виски щиплет горло, стоит только сделать большой глоток. Грейнджер стоит, прислонившись бёдрами к столу, глядя в арочные окна своего кабинета. Дождь не прекращается с самого утра.

В помещении темно. Камин освещает пространство и два кресла, стоящие у него. Мрак комнаты приятен. Именно такая нужна атмосфера, чтобы расслабиться. Гермиона любит темноту и дождливые, пасмурные дни.

Слух улавливает шаги за дверью.

Стук, и через мгновение дверь отпирается. Он входит, не дождавшись разрешения.

Грейнджер не оборачивается, пытается скрыть свою довольную улыбку, но как только Драко приближается к столу, Гермиона берёт себя в руки, чтобы оттолкнуться задницей от стола и развернуться.

Волосы Малфоя влажные от дождя. На плечах мокрые кляксы. Его очки запотевшие, и ему приходится их снять, чтобы протереть платком.

Грейнджер, как зачарованная, наблюдает за его действиями. За его длинными пальцами.

— Ты рано, — обходит стол и останавливается сбоку от Малфоя. Она опирается бёдрами о стол, вглядываясь в выражение лица мужчины. Его сведённые к переносице брови и напряжённая линяя челюсти говорит о том, что он раздражён. — Что случилось?

И как только она задаёт вопрос, приподнимает руку, чтобы коснуться подбородка Драко. Следует резкий «отказ» — Малфой ведёт головой, чтобы избежать прикосновения. Надев очки, он палочкой призывает мешочек и толстый конверт.

— Я выполнил задание. Здесь полный отчёт. Я прикрепил название фолиантов, если тебе потребуется убедиться в информации. Чеки, что ты прислала, тоже здесь.

— Зачем ты возвращаешь чеки? Я оплатила твою работу.

Грейнджер чувствовала сразу же, как он вошёл — атмосфера между ними изменилась. Так, будто бы сейчас он был тем, кто вёл эту игру.

— На этом всё.

Живот скручивает тупой болью. Горло пересыхает, едва можно собрать остатки слюны, чтобы проглотить. Это занимает жалкие две секунды, за которые Малфой успевает повернуться, чтобы уйти.

Её холодные пальцы отдают ожогом от его горячей руки именно в тот момент, когда Грейнджер хватает его, чтобы остановить.

— На этом всё? — со злостью усмехается она.

Ей. Никогда. Никто. Не. Отказывал.

Драко даже руку не вырывает. Всё ещё стоит боком чуть впереди. Высокий, с прямой осанкой. Всё в нём кричит о том, что ему здесь не нравится. С ней не нравится.

— У тебя ещё ко мне какое-то дело? — вот тогда он поворачивается, мягким движением убирая свою руку из её захвата.

— Ты изменился... — вдруг срывается с её уст.

Возможно, стоило промолчать или сохранить это в мыслях, но злоба и какое-то отчаяние настигает Грейнджер, окутывая, словно мокрым одеялом. Противно и хочется избавиться от этих ощущений. Выплеснуть всё и успокоиться.

Малфой молчит. Просто смотрит ей в лицо, будто хочет заморозить своими холодными серыми глазами, чтобы она перестала говорить.

— Изменился? — раздражённо хмыкает он, впервые показав эту неизвестную для неё эмоцию. — А кого ты хотела видеть? Того, кто будет вестись на твою фальшивую игру? Как в школе?

— Так ты обижен, — широко улыбается, принимая удар. — Ландыш оброс шипами.

Грейнджер делает пару шагов вперёд, обходя его и осматривая с ног до головы. Словно лошадь на торгах, прекрасно понимая, что это не понравится Драко, разозлит его ещё больше. Именно этого она и добивается. Чтобы сорвался. Чтобы...

— А вот ты совсем не изменилась, мисс Грейнджер... — он смотрит прямо на дверь. Не на Гермиону, остановившуюся напротив. Только поверх её головы, прямо в дверь. — Врываешься в чужую жизнь без спроса. Играешь, пока тебе не надоест, а потом ломаешь и выбрасываешь.

И как только он произносит последнее предложение, переводит взгляд прямо ей в глаза.

Гермиона делает шаг вперёд. Между ними и ладонь не просунуть. Она чувствует, как приятно пахнет порошком его одежда.

— Раз ты это понимаешь, — обеими руками хватаясь за его плечи, — то я не наигралась, Драко...

Он смотрит своим свинцом ей в глаза, сжав губы. От этого взгляда, думает Грейнджер, можно сойти с ума. Вот именно этого она и хотела. Сломать его правильность и посмотреть, что же будет. Этот взгляд её нахрен возбуждает.

Её руки-капканы обвивают шею Малфоя. Он дёргается, схватив её за талию, в желании оттянуть от себя. Но, чёрт возьми, почти не старается. Дышит ртом. Ещё чуть-чуть, и заскулит.

«Ну же, Драко».

Прижаться к нему вплотную, оставив след помады на воротнике его рубашки. Пометить. Хочется всё и сразу. Почти нежное касание её губ туда, где появляются мурашки — в шею со вкусом мятной пены для бритья.

Его пальцы до боли сжимают талию. Наверняка он не рассчитывает силу, потонув во всём, что сейчас происходит. Ей нравится. Ей безумно нравится. Вот так... По чуть-чуть.

«Чёрт. Чёрт...»

Её ведёт, как только он чуть ниже опускает руки, впиваясь в её бёдра, ближе притягивая к себе, зарываясь носом в волосы Грейнджер, делая глубокий вдох.

И у самого уха одним дыханием произнести:

— Кто с кем ещё играет, Драко... — оставив поцелуй на мочке, прикусив, и отстраниться. — Что ты со мной делаешь, я схожу с ума...

Резким рывком Драко освобождается от иллюзий, вырываясь. Розовые щёки, сбившееся дыхание и обида в глазах встречают Грейнджер.

Она не удерживает его больше. Лишь смотрит вслед на то, как он быстрым шагом покидает её кабинет.

— Блядство...