Глава 9.
Джиневра скептически рассматривала разбросанную на кровати одежду. Всё не то. Для сегодняшней встречи девочка намеревалась подобрать что-нибудь обтягивающее. Какие-нибудь брючки и свитер с горлом.
– Джин, да что ты маешься? – Наконец не выдержала её подруга. – С твоей фигуркой, что не одень – всё великолепно.
– Ох, Герм, – тяжело вздохнула рыжеволосая, – проблема не в том, что я не произведу впечатления, а наоборот.
– ???
– Забини при каждой нашей встрече умудряется поставить мне столько синяков на филейной части, что скоро я сидеть не смогу.
– Ха, сама виновата. Вот зачем ты в самом начале надевала на встречу с ним юбки короче некуда???
– Как зачем? А, по-твоему, как мне удалось закадрить его? Юбка покороче и кружевные чулочки. Кстати у Забини, по-моему, сдвиг на почве кружевных чулок. Как только он их видит…
– Только без подробностей!!! – Замахала руками Грейнджер. – Ради бога.
– А ничего такого и не было, – обиженно надулась Уизли. – Если он позволит себе слишком многое, то его папаше придётся распрощаться с мечтой увидеть внуков.
– Даже так?
– Именно. Я девочка приличная, хоть и встречаюсь с этим...
– Да уж, ваша пара произвела фурор в школе. Джиневра Уизли – девушка Забини. Слухи расползаются со скоростью света.
– Уж кто бы говорил, – усмехнулась шестикурсница. – А сама-то? Гермиона Грейнджер и Драко Малфой. Хоть стой, хоть падай.
– А кто этому поспособствовал, интересно знать?
– Кто? – Сделав невинные глазки, спросила рыжая.
– Ты, собственной персоной. Ты же надоумила Забини, что вечно шляющийся с вами Малфой мешает побыть наедине. И было бы неплохо пристроить его.
– Ну, так…
– А потом, чья это была идея накупить мне одежды а-ля "отдамся на месте"???
– Ну, это…
– И кто в довершении всего заставил меня пользоваться косметикой, разузнав непонятно у кого, какой именно макияж нравится Малфою?
– Ну, я. – Созналась Уизли. – Но я же объяснила, что лучше уж мы выиграем пари, чем мальчишки. А, согласись, никто не может гарантировать, что мне удастся влюбить в себя этого волоокого брюнета. Так что лучше уж я позабочусь, чтобы ты заполучила блондина, и у тебя появился с ним шанс, чем отдам победу Гарри и Рону.
– Ну-ну.
– И попрошу без сарказма в голосе. А то могу тебе напомнить, – хихикнула Уизли и, закатив глаза, продолжила. – "Драко, я не могу поверить своему счастью…"
– Вот противная. – Ничуть не обиделась шатенка. – А что мне ему говорить??? "Малфой, заколебал ты меня, иди и лечи свой нарциссизм пока не поздно!" Так что ли?
– Нет, лучше не надо. – Расхохоталась собеседница. – Зачем ты так с мальчиком? Оставишь у ребёнка комплекс неполноценности. Жестокая.
– Это я-то? Хотела бы я посмотреть на тебя, если бы тебе пришлось каждый вечер выдумывать новое ласковое прозвище для этого… мальчика.
– А что, весь тот список, который мы с тобой составили, исчерпал себя? – Удивилась Джинни.
– Почти. Тривиальные словечки типа: "солнышко", "мальчик мой", "сладкий мой" блондин не любит. Ему что-нибудь этакое подавай. Мол, я особенный, и обращения ко мне должны быть соответствующими.
– Н-да. Слава Мерлину, у Забини воображения поменьше. Ему достаточно, что когда он меня тискает, я сладострастно постанываю.
– Озабоченный.
– Бесспорно. Вот мне интересно, если мы с тобой их обламываем, то, как они… это… ну ты понимаешь?
– Как-как? С самим собой любимым перед зеркалом.
– Гермиона!!!
– А что?
– Да нет, ничего.
Вечером того же дня Джинни послушно сидела в слизеринской гостиной на коленях у Забини и стоически выдерживала новую порцию ласк, в то время как младший Малфой с налётом безысходности возлежал головой на коленях Гермионы, а та покорно перебирала светлые пряди.
– Ну что, девочки, чем займёмся? – Лениво протянул Драко.
– Уверена, мальчики, вы уже об этом подумали, – ответила Джиневра. – Так что ждём ваших предложений. Правда, Гермиона?
– Да. – Послушно отозвалась шатенка.
– Тогда пойдёмте в комнаты! – Ничуть не стесняясь, внёс предложение Блейз и даже не покраснел. Ещё бы ему покраснеть, с его-то смуглой кожей.
Гриффиндорки занервничали. Как тут поступить? Отказать в сотый раз? Попробуй, откажи, и слизеринцы пошлют куда подальше. Они ясно дали понять, что достаточно времени посвятили платонической стороне отношений. Пора переходить к более интересной, по их мнению, части. Что, естественно, в планы самих девушек не входило.
– Девочки, поторопитесь! – Подал голос блондин и в это самое время… В комнату, о чём-то споря, вошли Снейп и старший Малфой. Мужчины переглянулись, и на их лицах промелькнуло одинаковое выражение: убью.
– Отец, – приподнял бровь Драко, но при этом не удосуживаясь подняться, – что ты тут делаешь?
– Искал тебя. – Процедил Люциус.
– Зачем?
– Чтобы поговорить.
– А, ясно. Я тебя внимательно слушаю.
– Может, для начала встанешь?
– Встать? Зачем? Я и так тебя хорошо слышу, – улыбнулся слизеринец.
– Встать, щенок, когда я с тобой разговариваю! – Заорал профессор. – Я не потерплю подобного ко мне отношения!!! Понял!
Семикурсник нехотя поднялся.
– Простите, отец. Что вы хотели мне сказать?
Настал черёд аристократа растеряться. Он не искал сына и, уж конечно, не хотел с ним разговаривать сейчас. Люциусу катастрофически не хватало времени для раздумий, и тут ему неожиданно и, если честно, неосознанно, помог Северус, которого увиденное тоже не радовало.
– Мистер Забини, я рад, что нашел вас…
– Вы тоже искали меня? – Удивился Блейз. – Что, и у вас ко мне серьезный разговор?
– Нет, – бесцеремонно перебил его брюнет. – Мне нужно, чтобы вы пошли в библиотеку и отыскали для меня одну книгу.
– Вечером в пятницу?!?
– Да!!! Книга нужна мне... А, впрочем, я не обязан перед вами отчитываться. – Всё больше злился зельевар. – Вы сейчас же пойдёте выполнять моё поручение. А иначе…
– Что иначе? – С вызовом спросил мальчишка.
– Иначе я буду вынужден написать вашей матери о вашем неповиновении и о дерзости, с которой вы позволяете себе разговаривать со мной – вашим деканом! Ещё вопросы есть?
– Нет, профессор Снейп, – ответил кареглазый, заметно поутихнув.
– Вот и хорошо. А теперь идите.
Забини молча встал, поцеловал Джиневру и, шепнув ей на ухо, что они ещё успеют побыть наедине, покинул гостиную. А тем временем Люциус наконец придумал как, хоть и не на долго, но всё же отделаться от сынка.
– Драко, собирайся, ты уезжаешь.
– ???
– Я сегодня получил письмо от моей троюродной сестры, и она очень обижается, что ты не навещаешь её. Так что на эти выходные ты поедешь к ней.
– Но, отец, – попробовал возразить юноша, однако мужчина решительно поднял руку, давая понять, что возражения не принимаются.
– Ты едешь и всё тут! И не забывай, что твоя тётя собирается сделать тебя своим наследником. Или тебе это не нужно? И ты намерен работать???
– Я… Я… – Пробормотал Драко, не горя желанием потерять деньги, но и не желая выставить себя слабым в глазах присутствующих.
– Так ты едешь или как?
– Еду. – Буркнул семикурсник и, чмокнув Гермиону, поплёлся собирать вещи.
Гриффиндорки, оставшись наедине с грозными преподавателями, не знали как себя вести и что делать. Понятное дело, что следовало уйти, но, с другой стороны, им так не хотелось уступать бывшим слизеринцам. Несколько минут прошли в гробовой тишине, пока, наконец, девочкам не надоела эта игра в молчанку.
– Пожалуй, мы пойдём, – произнесла Грейнджер, поднимаясь и беря подругу за руку. – До свидания, профессор Малфой, профессор Снейп.
Уизли же просто кивнула головой и, так и не дождавшись ответа от мужчин, покинула комнату вслед за шатенкой. Уже по дороге в свою башню девушки обменялись многозначительными взглядами, в которых ясно читалось: "Вот козлы. Готовы на всё, что угодно, лишь бы не допустить, чтобы мы встречались с Блейзом и Драко. Моралисты хреновы, а сами друг дружку…"
А тем временем моралисты, сидя в гордом одиночестве, весьма бурно обсуждали происходящее.
– Люц, зачем ты наплёл моему крестнику про свою тётку??? Насколько я знаю, ты не получал никакого письма.
– Не получал, – согласился блондин. – Но я же не спрашиваю для чего ты отправил молодого Забини на ночь глядя в библиотеку. Тем паче, что та книжка преспокойно лежит на твоём рабочем столе.
Северус презрительно фыркнул и, демонстративно отвернувшись к стене, прошипел в адрес Малфоя что-то невнятное, но явно оскорбительное. Тот тоже не остался в долгу, и до чуткого слуха брюнета донеслось: "Старый ревнивец."