Разрушение
Комната была холодной и пустой, как сама смерть. Серые каменные стены поглощали свет, оставляя лишь мрак, в котором плыл запах крови и страха. Гермиона сидела на металлическом стуле, её тело болело от жестоких пыток, но она сдерживала боль. Внутри её бушевали эмоции, но лицо оставалось неподвижным, как маска. Она знала, что если она сдастся — всё закончится. Но сегодня она не собиралась показывать слабость.
Она могла бы просто молчать, надеясь на чудо, но это не её стиль. Она знала, что её жизнь висит на волоске, но всё же в её голове рождался план. Нет, не план спасения, а план разрушения. Малфой. Он был её единственным шансом, единственным человеком, кто мог изменить ход событий.
Он всё ещё был под его контролем, но внутри этого хладнокровного, бесстрашного палача, была трещина, которую Гермиона могла бы использовать. Она не могла позволить себе слабость, но если бы она смогла достучаться до него... может быть, он поверит, что она не просто добыча, а человек, с которым можно сделать нечто большее.
Дверь с громким скрежетом открылась, и в комнату вошёл Драко. Он был не таким, как обычно — холодным и равнодушным. Его лицо было искажено от внутренней борьбы, которая шла в его душе. Он не смотрел на неё сразу, но её присутствие было заметно. Она могла чувствовать его взгляд, ощущать каждое движение, как если бы его глаза пытались найти слабое место в её твердой маске.
Он медленно подошёл, его шаги звучали как приговор. Он не говорил ни слова, пока не оказался прямо перед ней. Лишь тогда его взгляд встретился с её.
— Ты всё ещё не сломалась, Грейнджер? — его голос был хриплым, с оттенком разочарования и презрения. Он явно не ожидал, что она будет так стойко держаться.
Гермиона подняла голову и взглянула на него. Её глаза были полны ненависти, но в них также скрывалась какая-то безжалостная решимость.
— Ты думаешь, что сломишь меня так легко? — её слова были холодными, и в них не было страха. — Не ты, Малфой. Ты слишком слаб.
Он не ответил сразу. Только сжал челюсти, и взгляд стал темнее. Она чувствовала, как его внутреннее напряжение нарастает.
— Ты всегда была такой, Грейнджер, — прошипел он, и его голос стал ещё более жестоким. — Сильно держишься, даже когда твой мир рушится. Ты думаешь, я не знаю, что ты надеешься на чудо?
Гермиона не испугалась, она лишь издала короткий смех, который заставил Драко замереть на месте.
— Ты хочешь, чтобы я сдалась, правда? — её голос стал почти шёпотом, но в нём была какая-то зловещая решимость. — Ты хочешь, чтобы я крикнула, чтобы я просила пощады. Но ты же знаешь, Малфой, я не буду этого делать. Я умнее.
Он сглотнул, и его рука слегка дрогнула, когда он вытащил палочку и направил её на неё.
— Ты не оставляешь мне выбора, Грейнджер, — сказал он, его глаза сузились от злости. — Ты думаешь, я хочу это делать? Ты думаешь, мне нравится смотреть, как ты умираешь по кусочкам?
Гермиона тихо засмеялась, но смех был полон боли и презрения.
— Ты просто слаб, Малфой, — прошептала она. — Ты так боишься быть слабым, что делаешь всё, что они говорят. Ты их собака на поводке.
Его глаза вспыхнули, но он ничего не сказал. Он продолжал держать палочку наготове, но вместо того, чтобы сразу действовать, он снова медленно обошёл её.
— Ты не знаешь, с кем ты имеешь дело, Грейнджер, — его голос стал низким, почти шипящим. — Я не боюсь быть тем, кто я есть. Я делаю то, что должен. И ты можешь думать, что я не способен на большее, но ты ошибаешься.
Гермиона смотрела на него с холодной ненавистью. Её тело болело, но это не имело значения. Она уже решила. Она могла бы молчать, надеяться, что её спасёт случай. Но не сейчас. Она должна была дойти до конца.
— Я знаю, кто ты, Малфой, — сказала она, её голос был твёрдым, и в нём чувствовалась сила. — Ты не хочешь быть частью этого. Ты не хочешь служить этим ублюдкам. Но ты боишься. Ты боишься, что, если ты не будешь их слушать, всё разрушится.
Он резко повернулся к ней, глаза его вспыхнули гневом.
— Ты не понимаешь, Грейнджер, — прошипел он. — Я не могу просто уйти. Я не могу быть тем, кем ты хочешь, потому что если я буду — я убью свою семью. Ты не понимаешь этого.
Гермиона улыбнулась, и её глаза наполнились ядовитой победой.
— Ты можешь выбрать. Ты всегда мог. Но ты позволил этим ублюдкам забрать твою душу, Малфой. Ты можешь вернуться. Ты можешь быть тем, кем был раньше, прежде чем они тебя сломали.
Он остановился, его взгляд стал мутным, а потом он отвернулся, словно пытаясь скрыть своё колебание.
— Ты мне не нравишься, Грейнджер, — сказал он, сжимая палочку так сильно, что его пальцы побелели. — Но ты всё равно заставляешь меня думать. И это будет твоя ошибка.
Он не смотрел на неё, когда уходил, и дверь с громким скрипом захлопнулась.
Гермиона сидела в темноте, её дыхание было тяжёлым, но её мысли были ясны. Он колебался. И она знала, что это её шанс. Всё, что ей оставалось — это дождаться и использовать этот момент.