Вечная благодарность

— Больше, чем ты знаешь, Гарри. Больше, чем ты знаешь. — Джеймс вздохнул и провёл рукой по волосам. Рассказ его сына звучал слишком правдиво. И был слишком знаком. — Я скажу тебе кое-что, Гарри, кое-что, чего я никому никогда не говорил, даже твоей матери. Сначала это не будет иметь смысла, но к концу ты поймёшь. Ты меня слушаешь? Хорошо.

— Много лет назад, когда я учился на пятом курсе, Гермиона Грейнджер прибыла портключём сюда, в Хогвартс. Ты это прекрасно знаешь. Все знают. Но большинство людей не знает, что нашёл её я. Твои дяди и я. Мы были там, когда она…появилась в подземелье. До этого она сражалась с Пожирателями Смерти Волдеморта и была в ужасном состоянии. Когда я говорю «ужасное состояние», Гарри, я подразумеваю, что она умирала. Я имею в виду, что если бы прибытие Дамблдора заняло гораздо больше времени, она могла бы умереть намного раньше, чем в итоге вышло.

— Я остался с ней, а остальные пошли за помощью. — Джеймс на мгновение замолчал. Он подавил дрожь, вспомнив скользкое ощущение крови на своих руках даже после стольких лет. — Я держал её, пока она что-то говорила мне, думая, что я был кем-то другим, кем-то, кого она любила.

— Весь смысл этой маленькой истории в том, чтобы доказать тебе, что я знал Гермиону лучше, чем когда-либо это показывал. По правде говоря, я знаю о ней всё. Я знаю, каковы были её амбиции, и знаю, чего она боялась. Я знаю, что она любила. И кого. И я знаю, что она сделала во имя любви.

— Видишь ли, та Гермиона Грейнджер, которую я знал, была очень влюблена в мальчика. Назовём его Гарри.- Джеймс видел, как Гарри закатил глаза, но не обратил на это внимания. — Она была так влюблена в него, что готова была сделать для него всё, что угодно. Она была рядом с ним, когда все остальные покинули его. Даже когда парень, которого он назвал своим лучшим другом, предал его, она осталась с ним.

— Она любила его так сильно, что когда убила Волдеморта, единственное, о чём она думала, это о нём. О том, что сделала мир лучше для него. Она умерла вместе с ним в своих мыслях и с его именем на устах. Я это знаю, так как она умерла у меня на руках. — Гарри становился всё более беспокойным, но нужно было сказать ещё кое-что. — Не пойми меня превратно — это была не мимолётная фантазия. Прежде чем попасть в Хогвартс, Гермиона много лет сражалась с Волдемортом. И вся эта борьба…она состарила её. В душе девушка была старше, чем большинство волшебников в Визенгамоте. И её Гарри тоже сражался с Волдемортом. Они сражались с ним вместе.

— В любом случае, вернемся к моей истории. Гарри было все равно, что она влюблена в него. А может быть, он просто не заметил этого. И я не знаю, что было бы хуже. Но я не мог не задаться вопросом, что же было у нее на уме, когда он не заметил ее преданности, если это действительно было так. Видишь ли, тот Гарри был влюблен в другую ведьму, и Гермиона была готова отступить и позволить им быть вместе, потому что она хотела, чтобы её Гарри был счастлив. Она считала, что другая ведьма может сделать его счастливее, чем она.

— Как я понимаю, эта другая ведьма была очень красива и популярна, а ещё ей нравился Гарри, потому что он был могущественным волшебником, и тоже был популярным. Гермиона думала, что Гарри и та, другая ведьма, были равны. Она считала, что другая ведьма была бы лучше для него. — Джеймс замолчал и взглянул на своего сына. В глазах Гарри начал появляться проблеск понимания.

— Сейчас я тебе ещё кое-что скажу, Гарри, и это очень важно, так что слушай внимательно. Гермиона Грейнджер, несмотря на то, что была героем, была также и дурой. — Глаза Гарри расширились от шока. Джеймс продолжил, прежде чем мальчик успел возразить. — Она была великой ведьмой. Её очень храбрый и самоотверженный поступок, возможно, спас всех нас. Но это не меняет того, что она была дурой. А знаешь почему?

Джеймс не дал ему времени ответить.

— Её любовь была у неё в руках, но она позволила ей ускользнуть сквозь пальцы. Когда волшебник, в которого она была влюблена, выбрал кого-то другого, она смолчала. Гермиона никогда не пыталась разлучить их, что было благородно. Но она ничего ему не сказала, кроме того, что рада за него. Она ничего не сделала. Она не призналась ему в любви. И знаешь что? Я думаю, что её Гарри был безмятежно счастлив со своей ведьмой, даже если Гермиона была несчастна. — Джеймс мрачно усмехнулся. — В каком-то смысле она лучше всех, кого я когда-либо встречал. Не многие люди готовы пожертвовать своим счастьем ради кого-то другого. Она была самоотверженной. А я? Я всегда был эгоистичным. И признаю это. В юности я влюбился в твою маму и дал знать об этом всему миру. Я говорил ей об этом каждый день, как бы сильно это её ни раздражало. Я сделал всё возможное, чтобы она не забывала о моём существовании. Я убедил её, что у неё всегда есть выбор быть со мной.

Гарри поднял голову, и в его наивных изумрудных глазах наконец появилось понимание.

— Выбор. Гермиона не дала этому парню возможности выбрать её. Если он не знал, что она чувствует, то у него и не было в мыслях думать о ней в подобном ключе.

Джеймс удовлетворённо кивнул.

— Самоотверженность, Гарри, может быть трагическим недостатком. Ты понимаешь, о чём я? — Гарри покачал головой. — Эта личностная черта обязательно приводит к чьему-нибудь краху. Такие вещи часто встречаются в пьесах Шекспира. Гермиона была самоотверженной. Вот почему она умерла.

— Я думал, что было пророчество, — перебил его Гарри. — Так говорится в истории. Волдеморт говорил всем, что есть пророчество, которое связывает их жизни воедино.

Джеймс отрицательно покачал головой.

— Я отправился в Министерство несколько лет назад. Я хотел увидеть это пророчество, которое стоило миру одного из его величайших сокровищ. У них есть записи всех когда-либо произнесённых пророчеств. Я так и не нашёл ни одного человека, которой был хоть как-то с ней связан. Насколько я могу судить, это была подделка. Я не знаю, кто это сделал. Может быть, это был сам Волдеморт, чтобы прибрать её к рукам, но это маловероятно. Этот маленький факт является одной из самых тщательно охраняемых тайн в Министерстве.

Гарри некоторое время потрясённо молчал.

— Получается, — тихо сказал он, — на самом деле ей не нужно было умирать? Она позволила себе умереть, потому что считала, что у неё нет причин жить?

— Да, но дело не в этом, Гарри. Я пытаюсь объяснить тебе, что жизнь состоит из развилок, но по-настоящему правильный путь человек может выбрать только в том случае, если он знает все варианты. Сейчас у тебя есть ведьма на танцполе, которая может выбрать танец в твоих объятиях до конца этой ночи. Но сделать она этот выбор сможет только в том случае, если узнает, что выбор есть. Если она узнает, что ты готов стать её партнёром.

Гарри молча кивнул.

— Так я…Я должен пригласить её на танец?

— Как минимум, — ответил Джеймс. Лично он знал, что если бы Лили была здесь с кем-то другим, он бы просто подошёл и поцеловал её. Гарри был слишком застенчив для этого, так что ему остаётся просто танцевать.

Гарри снова кивнул, глядя на свои ботинки. Затем, выпрямив спину, он резко повернулся и вышел на танцпол. Он прорезался сквозь все остальные пары, как будто их там и не было. Похоже, что Малфой усмехнулся чему-то, но Гарри не заметил этого, так как не нарушил ритм своего движения. С целеустремлённой решимостью Гарри подошёл к Гермионе и Краму.

Джеймс не слышал, о чём они говорили, но ему и не нужно было ничего слышать. Гарри держался напряжённо, обмениваясь словами с хмурящимся Крамом. Джеймс ухмыльнулся, наблюдая за разговором парней. Гарри время от времени поворачивался к Гермионе, но Крам продолжал в упор смотреть на Гарри. Джеймс знал, что это было ошибкой: Гермиона терпеть не могла, когда кто-то рядом, без её участия, говорил о ней. У него было предчувствие, что Гермиона проведёт остаток вечера с Гарри. Это было чрезвычайно приятно.