Глава 37
Учебный год кончился, и Гермионе казалось, что ее жизнь тоже. Возвращаться домой значило навлечь опасность на всю свою семью и немногочисленных друзей в пригороде Лондона, и потому девушке пришлось написать родителям трогательное письмо, в котором она объяснила всю ситуацию и попросила прислать ее вещи почтой. Родители слезно умоляли ее вернуться или хотя бы приехать на пару дней, но это могло привести к слежке и другим опасным последствиям. Профессор Макгонагалл успокоила Гермиону и сообщила, что кое-кто из ордена будет приглядывать за ее семьёй. Кроме того, на родной дом гриффиндорки были наложены защитные чары и чары невидимости из соображений безопасности.
Гарри удалось обговорить план «эвакуации» из Хогвартса с Дамблдором через каминную сеть. Бывший директор так и не сообщал, где находится и чем занимается, так что это был единственный реальный способ установить с ним связь. Гарри лишь расстроил этот разговор, ему казалось, что между ним и директором существовало какое-то понимание и даже подобие доверия, однако в последнее время юноша чувствовал себя отвергнутым. Гермиона же утешала друга тем, что у Дамблдора могли быть проблемы или важные дела, не позволявшие ему ни с кем общаться. Возможно, он лишь хотел отгородить Гарри от опасности.
Сириус Блэк в свою очередь также связался с крестником, пригласив его с друзьями к себе домой, на площадь Гриммо. Он предложил единственный возможный вариант, на который можно было сейчас рассчитывать, так как находиться в Норе становилось тесновато.
Ранним июньским утром Гарри собрал свои вещи и вещи Гермионы, беспорядочно накидав их в чемодан, чем вызвал крайнее возмущение девушки.
— Гарри, я могла бы и сама собрать свои вещи, к чему эта спешка? Какой же ты, - девушке помешала договорить ладонь Гарри, прижатая к ее рту, юноша жестами приказывал ей «молчать».
Они встретили Забини на выходе из спальни Гермионы и вместе прошли под мантией-невидимкой через главный коридор, после чего спустились вниз к кабинету Снейпа, из которого стремительно выходил худощавый блондин.
Сердце девушки на минуту забилось быстрее. Юноша был чем-то встревожен и разозлён, его волосы растрепались от быстрой ходьбы, в глазах огнём горела ярость.
Что его так разозлило? Чем он был встревожен? Хотя какая к черту разница. Ей сейчас было не до этого: унести бы ноги из школы подобру-поздорову, когда повсюду шавки из подставного министерства.
Молодые люди сбежали при помощи каминной сети профессора зельеварения. Сначала они оказались в магическом квартале Лондона, потом в немагической его части, затем навестили семейство Уизли в Норе и лишь после этого Сириус аппарировал с ними в свой дом.
Джинни Уизли с Роном покинули Хогвартс ещё до конца учебного года. К счастью, им повезло быть носителями чистой крови, и в их случае уехать было гораздо легче. Рон не хотел возвращаться в школу в принципе, намереваясь обучиться навыкам аврора у Нимфадоры Тонкс, которая была не против помочь всем, кто в этом нуждался. Джинни же просто не хотела ни о чем думать, она так болезненно переживала за всех членов своей семьи и за Гарри, что ее оставили в покое. Какое бы решение она не приняла, ее бы поддержали. В отличие от Рона, которого все беспрестанно уговаривали не бросать учебу, ведь после войны образование все равно пригодится. Юноша лишь отмахивался от просьб родителей и братьев, объясняя это тем, что им было неизвестно, когда кончится эта война и в чью пользу она разрешится.
— Ну наконец-то, - Сириус улыбкой встречал гостей и показывал им свой дом, — На первом этаже не шумите: там находится портрет моей матери – Вальбурги Блэк, она визжит и кричит изо всех сил, если ее потревожить. Но не пугайтесь, просто занавесьте шторы портрета, и она замолчит.
— А что, как-нибудь убрать этот портрет нельзя? - спросила Гермиона, внимательно осматривая прогнившие доски под ногами.
— О, это попросту невозможно, - раскатистый смех мужчины эхом прокатился по гостиной,
— Картину нельзя убрать – она навечно приклеена к стене заклинанием. Но лучше не попадаться ей на глаза. И да, Гермиона, - мягкий взгляд Сириуса обратился к девушке, — Моя мать ненавидела полукровок и магглорожденных волшебников, поэтому она выкрикивает поистине ужасные оскорбления, если видит их в моем доме. Так вот, прошу тебя не слушать ее и никогда не воспринимать эти слова всерьёз. Они все – полнейшая чушь и ересь! Мне и самому невыносимо это выслушивать, но выбирать не приходится.
— Ничего, Сириус. Я все понимаю, - произнесла Гермиона с улыбкой, — Я вам бесконечно благодарна за то, что приютили меня...и Блейза.
— За это даже не благодари, - Сириус похлопал девушку по плечу, — Я считаю это своим долгом. Чувствуйте себя здесь как дома, хотя тут и не очень-то уютно, признаюсь честно.
— Кстати, об этом, - заметила девушка, окидывая взглядом гостиную, — Как вы отнесётесь к тому, что я здесь немного похозяйничаю и восстановлю часть дома? Я знаю немало заклятий, которые могли бы пригодиться.
— Ты сделаешь мне огромное одолжение, Гермиона, - синие глаза Блэка наполнились светом,
— Здесь давно не хватает женской руки.
— Замечательно! - обрадованно воскликнула девушка, переводя взгляд на растерянных Гарри и Блейза, — А вы, мальчики, мне в этом поможете, правда же?
Юноши без особого энтузиазма посмотрели на девушку, вопросительно вскинув брови, но Гермиона так на них посмотрела, что они сразу же поспешили исправить ситуацию:
— Конечно, Гермиона!
— Обязательно!
Дом на площади Гриммо и правда требовал восстановления: старые доски прогнили и проваливались под ногами, обои целыми полосками слезали со стен, а краска расходилась трещинами. Часть стёкол в окнах была выбита, другая помутнела от грязи и копоти. Двери покосились, а кухня и ванная были разбиты почти вдребезги. Похоже, Кикимер не слишком-то заботился о фамильном доме Блэков.
Гермиона жалела дом и ещё больше жалела Сириуса, которому так не хватало домашнего уюта и друзей все то время, пока он был заключённым в Азкабане, а потом и в вечных бегах. Поэтому девушка твёрдо решила восстановить дом, а также поддерживать в нем что-то вроде семейного очага. Гриффиндорка невероятно сильно скучала по родителям, да и кроме того, в ней зрело взрослое женское желание о ком-то заботиться.
******
— Драко, подожди, куда ты уходишь? - визжала девушка, оставленная юношей в спальне,
— Я думала, мы будем спать вместе...
— Извини, Астория, но до свадьбы ещё два года, а потому будь лапочкой и порадуй меня возможностью проводить ночь в одиночестве, - не оглядываясь, пояснил юноша, — Без твоей назойливой болтовни под ухом!
Малфой ускорил шаг, чтобы девушка и не думала его догонять, и уже скоро оказался в семейной библиотеке.
— Наконец-то один, - выдохнул юноша и прошёл к своему любимому жёлтому креслу, стоящему у окна рядом со стеллажом иностранной литературы.
Мягкий желтый свет, льющийся из парящих под потолком светильников, ласково освещал высокие старинные шкафы, переполненные бесчисленным количеством различной литературы. Тут были собраны и семейные книги-реликвии, и древнейшие фолианты по Темной магии, и сборники сочинений великих писателей, и географические атласы с указанием загадочных магических мест. Все в этом помещении было будто подернуто нежной желтоватой дымкой, а атмосфера предполагала к длительному чтению или активным дискуссиям. Библиотека казалась маленьким островком уюта и спокойствия в этом темном мрачном доме, и она всегда оставалась им. Нарцисса отвоевала это место, и сюда разрешалось входить лишь ей и Драко.
Поэтому сейчас, сидя на своём любимом месте, юноша особенно остро чувствовал своё одиночество. Он знал, что Нарцисса в порядке, однако отправлять письма было бессмысленно: слишком далёкое расстояние. Поэтому мать с сыном изредка связывались по каминной сети, и тогда Драко мог хоть с кем-то искренне поговорить. С кем-то помимо Снейпа, однако и тот тоже часто где-то пропадал.
В последнюю неделю Малфоя многое раздражало. А больше всего то, что Астория со своими родителями остановилась погостить в мэноре якобы для улучшения взаимоотношений между будущими семьями. Девушка была младше Драко и потому, наверное, наивно полагала, что он будет проводить с ней целые сутки, пока будет находиться дома.
Юноша же, наоборот, теперь стремился уединиться в библиотеке, изучая Темную магию, или же проводил все свободное время с Темным лордом. Последний старался все чаще брать Драко с собой, будь то места сражений с сопротивляющимися волшебниками, встречи с важными людьми из министерства или политиками из других стран, которых Волан-де-Морт склонял на свою сторону, или же их привычные уроки, на которых юноша стал все лучше проявлять себя.
— Поговори с ней, - приказал мужчина, указывая на Нагайну,
— Посмотрим, преуспел ли ты в парселтанге?
Змея, медленно извиваясь, подползла к Драко и резко зашипела на него, агрессивно высовывая свой длинный раздвоенный язык. Внешне юноша сохранял спокойствие, он подбирал в голове фразы, с которых можно было бы начать диалог. Шипящие звуки заполнили пустой холл Малфой-мэнора:
— Я не причиню тебе вреда, Нагайна. Вот мои руки, я не держу палочку.
— Я вижу, Драко Малфой, однако это тебе стоит опасаться меня, а не наоборот. Меня защитит Темный лорд.
— Он так тебя оберегает, похоже ты действительно многое для него значишь.
Слишком многое. Разве это не подозрительно?
— Ты прав, он меня очень ценит. И за это я служу ему верой и правдой. Ну а ты, мальчишка?
— Я бесконечно уважаю Темного лорда и благодарен за все те знания и навыки, которыми он меня обеспечил, Нагайна. Я тоже служу ему верой и правдой.
— Достаточно, - прервал их мужчина, — Я вижу, ты становишься неплохим змееустом. Похвально, мой мальчик, очень похвально. Тебе это пригодится и не раз. Змеи находятся повсюду, их не видно и не слышно, однако они молчаливо сопровождают каждый шаг человека. Они все видят и запоминают. Помни об этом и ты, Драко. Однажды это может спасти тебе жизнь...Или погубить ее.
Расслабиться в компании с Темным лордом было невозможно, он всякий раз напоминал, чем вы ему обязаны, и то, что ваша жизнь находится в его руках. Это становилось все более невыносимым и неприятным. Особенно для человека, чьи магические способности медленно, но верно улучшались, раз за разом удивляя не только Драко, но и Волан-де-Морта.