Френдзона

Хёгни замер, его маленькое сердце вдруг забилось так сильно, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди и приземлится прямо к её ногам.

Перед ним, переливаясь на солнце чешуей цвета лунного серебра, стояла самая прекрасная дракониха, которую он когда-либо видел.

Его крылья затрепетали сами по себе. В животе появилось странное, тёплое чувство.

«Это несварение?» — промелькнула мысль.

Самка склонила голову, с любопытством глядя на него, и он снова почувствовал это. Будто в животе поселился рой огненных пчёл.

Хёгни вспомнил, как Анна говорила его кудрявой королеве про каких-то бабочек...

Конечно, он ел бабочек — целыми охапками — и ничего подобного не испытывал.

«Значит, это вот как работает...»

А потом солнечный луч скользнул по переливающейся чешуе, и Хёгни ошеломлённо моргнул.

Богиня.

Несравненная, ослепительная, невероятная.

Лучше, чем самое вкусное шоколадное печенье...

Она тихо фыркнула, и Хёгни стало не по себе.

Она — дракониха — была изящная, с перламутровыми крыльями и глазами, как расплавленное золото. Её хвост лениво извивался, а взгляд... Королевские креветочки, этот взгляд пронзил его насквозь.

Хёгни сглотнул и поперхнулся слюной.

Неужели недовикинг тоже испытывал это, глядя на его королеву?

Где-то рядом раздался смешок Драко. Наверняка этот трусливый павлин уже заметил его состояние.

Но Хёгни было плевать.

Весь мир сузился до одной-единственной детали.

Она.

Его крылья дёрнулись, и он плавно опустился на землю.

Дракониха открыто смотрела на него, не двигаясь с места.

И тогда его лапки сами по себе сделали шаг вперёд. Хвост нервно подрагивал. Он так сильно нервничал, что постоянно трансформировался, не в силах выбрать облик.

«Как подойти? Что сказать? Может... может, предложить ей печенье? А если она не любит сладкое? Тогда, может, креветку или стейк? Или создать самое большое дымное сердечко?» — в панике думал он, приближаясь к ней.

Внезапно она прищурилась, и из её ноздрей повалил дым.

«Она... она дышит в мою сторону!» — восторг обуял Хёгни, и он тут же выпрямился, пытаясь выглядеть внушительно.

Малфой открыто хохотнул, но дракончик подумал, что разберётся с ним позже.

Дракониха подняла голову, и её хвост обвился вокруг тела.

— Фыр-фыр? — прозвучало её вопрошающее ворчание.

Хёгни почувствовал, как его рожки задрожали от волнения.

«Ну же, ну! Королева говорила, что девушки любят умных... Анна — что любят напористых... я верю любимой хозяйке».

— Кхм... фыр-фыр-фыр! — он остановился и выпятил грудь.

«Шоколадные трюфели, она улыбается. Ей понравилось? Или она смеётся надо мной?»

Её глаза — блестящие, как полированный янтарь — встретились с его, и Хёгни почувствовал, как что-то снова перевернулось в груди и упало в живот.

«Это точно не несварение».

А потом...

Потом он выпустил самое большое дымное сердечко в своей жизни.

Оно поднялось в воздух, сверкая, и рассыпалось искрами.

Дракониха рассмеялась.

Звук был лучше, чем треск ломающейся плитки бельгийского шоколада.

И Хёгни понял, что чувствовал недовикинг.

Он пропал.

И это было прекрасно.

Где-то на заднем плане его кудрявая королева умилённо ахнула и стала что-то шептать своему павлину.

Но Хёгни не слышал ничего.

Потому что она сделала шаг ему навстречу...

Драко, едва сдерживая смех и наблюдая за этой сценой, скрестил руки на груди и закатил глаза.

— Ну что, теперь понял, каково это?

Но Хёгни шёл к ней и не мог отвести взгляд.

Гермиона всхлипнула и сильно сжала руку Драко.

— Мой малыш влюбился!

Чарли хмыкнул и пробормотал что-то о плаксивых женщинах.

Драко обнял Гермиону и прижал к груди, соединив руки на талии.

— Жизнь без вмешательства крылатого... я уже и забыл, как это было.

Гермиона недовольно фыркнула.

Хёгни подошёл к драконихе и протянул лапку, намереваясь коснуться её крыла.

И в этот момент она вытянула шею и потёрлась о его щёку.

Хёгни восторженно зарычал и выпустил в воздух десятки дымных сердечек.

Чарли усмехнулся, глядя на Драко.

— Ты просто ещё не знаешь, что влюблённый дракон куда хуже, чем дракон-сводник.