Демон

Девушки направлялись к теплицам, по пути переговариваясь. — На самом деле, все только и делают, что обсуждают этот бал, а в особенности своих кавалеров. Не понимаю, почему это так важно, — пожаловалась Гермиона. Мелани притворно ахнула и прижала ладонь к губам. — И это говорит мне та, которая уже через час отправится на свидание с одним очень милым парнем, который наверняка мечтает увидеть её в качестве своей дамы на балу? — игриво спросила она. Гермиона покраснела и оправдалась:

— Это не так! Мы просто погуляем и всё! И вообще — это не свидание! — последнее слово она выкрикнула и, возможно, пуффендуйки и поверили бы ей, да вот только цвет её лица говорил об обратном. Поэтому девушки лишь подмигнули друг другу, но тему развивать не стали. Девушка посмотрела на них оскорблённо, но подружки лишь посмеялись, на что и Гермиона в итоге не смогла сдержать улыбку. Признаться, за эти несколько дней она уже успела привыкнуть к обществу этих никогда не унывающих девиц. Они были настолько добрыми и позитивными (пребывание в одной комнате со злыми сплетницами Парвати и Лавандой дало ей неверное представление о девушках в целом), что Гермионе было с ними легко и весело. Она и не знала, что иметь подруг так приятно. — Ой, смотри, Энди! — воскликнула Мелани, указав пальцем в сторону третьей теплицы, куда они, собственно, и направлялись. Гермиона среагировала мгновенно и повернулась настолько быстро, насколько позволяло её телосложение, а это значит — очень быстро. Но девушка увидела лишь переговаривавшихся Риддла и Малфоя. «Наверняка строят свои коварные слизеринские планы,» — злобно подумала девушка и лишь после этого до неё дошло, что там никого, кроме двух слизеринцев, нет. Гермиона перевела взгляд на хихикающих подружек и оскорблённо поджала губы. Она не могла поверить, что повелась на такое! Щеки вновь запылали от стыда. — Ох уж эти кавалеры! — проворчала, словно старая бабка Милли, явно пародируя саму Гермиону. — Ненужный атрибут! Грейнджер показала вновь залившимся смехом пуффендуйкам язык и гордо удалилась в сторону теплицы. Всё ещё улыбающиеся и время от времени издающие смешки девушки побрели за ней. Конечно, она не обижалась на них, ведь прекрасно знала, что они делали это не со зла, а их смех был добрым, и, признаться, оправданным. Ведь её и вправду заинтересовал Уэст. Нет, на самом деле, он был идеальным мальчиком. Милым, скромным и даже немного правильным, но в хорошем смысле этого слова (правда, не считая того эпизода с огневиски). А ещё он был чертовски красивым — светлые волосы, голубые глаза, красивая улыбка… Но вот только даже такой, как он, не мог вытеснить из её сердца Рона — такого родного, такого желанного. Её девичье сердце хотело только его, и вряд ли что-то могло выбить эту любовь из сердца, разве что… — Том! Закончить мысль ей просто не дали. Мимо промчалась Валерианна Розье, сбивая девушку с ног. Как на зло, она рухнула прямо под ноги гадкому слизеринцу. Тому, который Малфой. Он посмотрел на неё брезгливо, как на мусор, и отступил на шаг. Мелани хотела помочь ей подняться, но на этом ничего не закончилось. Не успела Гермиона принять руку подруги и подняться с земли и отряхнуться, как Розье (несмотря ни на что, гриффиндорка была уверена в том, что та сделала это нарочно, и ни на секунду не поверила её невинным глазкам), бросившись к Риддлу на шею, задела её ногой. По голове. От удара толстым каблуком голова девушка дёрнулась, и от боли она вскрикнула и приложила руку к ране. Судя по ощущениям, там была кровь, но боль, слава Мерлину, была несильной. — Ты! — наехала Милли на деланно шокированную Розье. — Убери свои ноги подальше от Гермионы, иначе вся твоя обувь пойдёт на съедение церберу! «И почему эти чёртовы слизеринцы не могут без рукоприкладства? Точнее, в случае с Розье, ногоприкладства», — уныло подумала девушка и собиралась было подняться, как её уже второй раз остановили. К счастью, на этот раз это была не жуткая обувь слизеринки. Она успела слегка выпрямить колени, как снова рухнула на землю и застонала. Девочки тут же кинулись к ней, и на этот раз испуг Розье был настоящим. — Я… я… — запиналась она. — Том! — наконец нашла она решение, прислонившись к Риддлу и попытавшись спрятать лицо в его зелёном свитере. — Сделай что-нибудь! — Риддл посмотрел на неё, как на муху, и оттолкнул от себя, на что она не обратила внимание, вновь прильнув к груди парня. Он вздохнул устало, но на этот раз отпихивать её не стал, видимо, осознав, что это не поможет. Но и «делать что-то», как попросила Розье, он не собирался. Лишь молча смотрел на то, как пуффендуйки поднимали свою подругу, шепча что-то ободряющее, как подбежал Уэст всё с того же Пуффендуя, как начал кричать на Малфоя, предполагая, что это сделал именно белобрысый слизеринец, как взял на руки грязнокровку Грейнджер и понёс её, предположительно, в сторону больничного крыла. Последнее заставило Риддла стиснуть зубы. То, что у грязнокровки появятся защитнички, никак не входило в его планы. Она должна оставаться беззащитной — без друзей и поклонников, чтобы однажды после школы её было легко поймать и устранить, но… видимо, уже не судьба. Она начинает осваиваться в обществе волшебников, чтобы определённо ему не на руку. А это значит, что пора наконец выпустить василиска и создать свой первый крестраж, убив двух зайцев сразу — встать на путь к бессмертию и устранить ту, что слишком много знает. Идеально. Гермиона не знала о мыслях, гуляющих в голове будущего Лорда Волдеморта, и была счастлива в своём неведении. Правда, если бы ей сейчас это сообщили, девушка бы не согласилась, потому что счастливой она в данный момент точно не была, ибо всё её лицо уже было в крови, а боль была очень сильной и резкой. Ей оставалось лишь покрепче вцепиться в Энди и пытаться абстрагироваться от боли, но она, как назло, не давала о себе забыть. Несмотря на то, что Уэст буквально бежал к больничному крылу и прибыл туда уже спустя пять минут, для Гермионы время длилось бесконечно долго и она не могла сдержать слёзы. Как только Энди распахнул дверь и внёс в комнату Гермиону, мадам Помфри ахнула и, как только парень положил гриффиндорку на кровать, выгнала и его, и Милли с Мелани, которые не могли оставить подругу и побежали вслед за Энди от теплицы. Учащиеся Пуффендуя испуганно переглянулись, но им ничего не осталось, кроме как вернуться на урок, пока они не опоздали. — Зайдём вечером, — сказала Милли подруге, а Мелани согласно кивнула. Тем временем мадам Помфри напоила Гермиону различными зельями и залечила рану на голове. К счастью, она оказалась не такой большой, и благодарю развитой магической медицине через час не останется не то что шрама, даже следа от этого не будет. Как только медсестра сообщила об этом девушке, она немного расслабилась, да и варева начинали действовать, медленно, но верно ослабляя боль и клоня девушку в сон. В конце концов она заснула, а мадам Помфри устало вздохнула и скрылась обратно в своих скромных апартаментах, приговаривая: — Бедная девочка… Здесь всё успокоилось, но в теплицах в это время назревал крупный конфликт. Урок начался благополучно, никто не опоздал, но профессор Спраут, не увидев на своём уроке Гермиону (женщина забыла, когда такое было в последний раз), забеспокоилась и спросила: — Никто не видел мисс Грейнджер? Некоторые слизеринцы издевательски фыркнули, гриффиндорцы презрительно отвернулись, а представители факультета барсуков начали оглядываться, словно надеясь найти в их рядах девушку. Мелани хотела сказать, что Гермиона в больничном крыле, но Энди успел раньше неё: — Видели, но она не придёт сегодня, потому что это ненормальная курица, — он с отвращением кивнул в сторону Валерианны, а та от возмущения, смешанного с шоком, открыла рот, словно рыба, но разозлённый Уэст не собирался останавливаться, — избила её, — выплюнул парень. Профессор была шокирована не менее, чем остальные студенты. Даже у слизеринцев расширились глаза от удивления. Стоящая рядом с ним Милли толкнула парня и сделала страшные глаза, будто спрашивая: «Что ты творишь?», но он не обратил на неё внимание, продолжая гневно смотреть в сторону Розье. Девушка наконец отошла от шока и выступила вперёд, воинственно сверкая глазами.

— Ты кого тут ненормальной назвал, грязнокровка? — признаться, с последним она погорячилась. Уэст не был грязнокровкой, его кровь была чиста, а в родственниках у него ходили Абботы и Брустверы, но ей нужно было его как-то оскорбить. — Якшаешься с грязнокровками и теперь стал таким же, как они, — исправила свою оплошность девушка.

Но эта поправка лишь сильнее разозлила пуффендуйца и он ответил ей ледяным тоном, который явно подразумевал: «Не заткнёшься — убью»: — Гермиона не грязнокровка, а магглорождённая, и она намного умнее тебя, красивее тебя и в целом лучше, чем ты, Розье, — добил он девушку. — Ты… ты… — начала она задыхаться, но тут наконец очнулась профессор Спраут. Глаза профессора запылали огнём праведного гнева и она закричала, вне себя от возмущения: — Минус пятьдесят баллов с каждого факультета и вышли отсюда! Оба! — спорщики, не сговариваясь, собрали сумки и пошли к выходу из теплицы, а профессор Спраут ещё и крикнула им вслед, — до конца этого года будете ходить на отработки к завхозу! Вместе! — последнее для них было самым ужасным, но никто не стал ничего говорить, боясь продления наказания до конца учебного года. Выйдя из теплицы, они, не говоря ни слова, разошлись в разные стороны. Огонь поутих, по крайней мере, у Энди Уэста точно. Он медленно шёл по замку, прошёл через свою абсолютно пустую гостиную, и, оказавшись в комнате, опустошённо опустился на кровать и закрыл лицо руками. Определённо, это был один из самых худших дней в его жизни. Девушка, которая ему нравится, лежит в больничном крыле, долгожданное свидание с ней же сорвалось, а все вечера до окончания этого года он должен проводить в компании высокомерной Розье, которую он буквально пару минут назад был готов прибить. Утешало лишь одно — у Розье дела явно идут не лучше. В ответ на эту свою мысль парень чуть улыбнулся. Ничего, всё ещё наладится и встанет на круги своя. А этим вечером он сможет навестить Гермиону. — Цветы! — вдруг воскликнул Уэст неожиданно даже для самого себя, вскочив с кровати. Ему срочно нужно было заказать у мамы её самые лучшие розовые пионы. Он приятно удивится, когда сегодняшним вечером узнает, что это её любимые цветы.* Время пролетело достаточно быстро, сова уже скоро прислала ответ вместе с букетом роскошных розовых цветов. У Энди голова закружилась от их запаха — пронизывающего, вызывающего, но в то же время очень нежного. Уэст невольно сравнил их с самой Гермионой и понял, что они действительно очень похожи. Но нужно было спешить — время посещения уже близилось к концу. Уэст преодолел расстояние от своей комнаты до больничного крыла в рекордно короткий срок и, отдышавшись, постучался и вошёл. Гермиона подняла голову, перестав рассматривать свои руки, и, увидев, что к ней зашёл Энди, искренне улыбнулась. Она не спала уже около часа и ей было ужасно скучно, но как только Гермиона попыталась встать, мадам Помфри тут же вышла откуда-то из глубины больничного крыла и отчитала девушку, мол, до завтра ей разрешено лежать и только лежать. Она не стала противиться и покорно улеглась обратно, вновь заскучав. Так что появление Уэста стало для неё спасением. — Привет, Энди, — поздоровалась она. Парень что-то смущенно пробурчал в ответ и крепче сжал нежные стебельки цветочков, которые прятал за спиной. От внимания Гермионы это не укрылось и девушка с любопытством впилась взглядом в несчастного пуффендуйца. От такого внимания он покраснел, но всё же нашёл в себе силы отдать Гермионе предназначенные ей цветы. Увидев чудесные творения природы, девушка восхищенно ахнула и, чуть приподнявшись на подушках, приняла их и вдохнула аромат пионов. — Это же мои любимые цветы! — произнесла девушка смущенно, но прижала их покрепче к себе. — Откуда ты узнал? — с интересом спросила она. Парень удивился. — Я не знал, — после этого ему захотелось ударить самого себя за этот трусливый тон, но Гермиона лишь рассмеялась, на что Уэст успокоился и неловко повёл плечами. — Спасибо, — мягко поблагодарила она парня. Цвет лица парня стал нежно-розовым, как у этих самых пионов. Гермиона умилилась, но ещё больше смущать парня не стала и поспешила перевести тему: — Скажешь мне домашнее задание по травологии? Энди замялся, а Гермиона заметила это и спросила недоуменно: — В чём дело? Ты не запомнил? Парень прочистил горло и выдавил: — Ну, не совсем, — он был не в силах выдержать этот вопрошающий взгляд и взмолился, — спроси, пожалуйста, у Милли или Мелани. Гермиона поняла, что ему неудобно и кивнула, не став настаивать. В любом случае, девочки наверняка знают причину такому поведению, и она всё выяснит у них, а пока стоит насладиться обществом очаровательного в своём смущении Энди. Повисла тишина. Пока Гермиона упорно пыталась сдержать улыбку (как ни странно, у неё получалось на данный момент вполне успешно), Энди думал о том, что если он не скажет сейчас, то потом вряд ли выдастся ещё один шанс. Да и он был уверен в том, что как только он покинет стены больничного крыла, вся решимость сойдёт на нет. Он глубоко вздохнул и приготовился, но начать решил издалека. — Многие девочки готовятся к балу. Ты же пойдёшь, да? — вопрос был действительно глупым со стороны, так как Энди не знал, что на прошлогоднем балу её не было, но Гермиона подумала, что знал, и ответила серьёзно. — Да, пойду. Парень кашлянул и, стиснув волю в кулак, задал решающий вопрос: — Пойдёшь со мной? Гермиона ахнула. Она никак не ожидала подобного, но… ей очень хотелось согласиться. Сердце кольнул возникший в голове образ милого Рона, но как только к воображаемому Рону подошла такая же воображаемая Лаванда и поцеловала его в щеку, девушка без сомнений ответила: — Да. Энди засмущался, сначала не поняв суть ответа, хотя и понимать здесь было нечего. Но влюблённому сердцу ведь не прикажешь, так? — О, тогда извини… — уныло ответил он, но вдруг всполошился и посмотрел на девушку очумевшими от счастья глазами. — Стой! Ты сказала «да»? Гермиона, улыбаясь, кивнула. В порыве Энди вытянул девушку из-под груды одеял и крепко обнял. Она чуть закашлялась, и это привело парня в чувство. Он отпрянул от гриффиндорки и, по пути извиняясь, буквально выбежал из больничного крыла. Он горел от стыда. Ну, а Гермиона, конечно, не злилась. Она легонько посмеивалась и думала о том, как же ей повезло, что она пойдёт на бал именно с таким прекрасным мальчиком. Правда, у неё не получилось сходить сегодня с ним погулять. «А всё из-за этой Розье!» — зло подумала Гермиона, но не успела она обкостерить слизеринку окончательно, как дверь открылась и в помещение проскользнули две одинаково лукаво улыбавшиеся пуффендуйки. Гермиона, тут же поняв, чем тут пахнет, рухнула обратно на постель и зарылась лицом в подушку, надеясь избежать разговора. Но не тут-то было. Милли выдернула подушку из-под головы Гермионы и кинула её на ближайшую кровать. То же самое Мелани сделала с одеялом. В итоге гриффиндорку успешно перевернули и заставили смотреть в глаза. — Ну, подруга… кажется, кому-то пора ставить диа-а-агноз, — с ухмылкой пропела Милли. Гермиона отозвалась уныло: — Кому? — она прекрасно понимала, что за этим последует. А Мелани ей ответила: — Тебе. — А знаешь, какой? — снова задала вопрос Милли, подмигнув подруге. «Заговор,» — обречённо подумала Гермиона и не посчитала нужным ответить на сей риторический вопрос, но девушкам это и не требовалось. — Ты влюбилась! — дружно крикнули девушки и рассмеялись. Гермиона закрыла горящее лицо руками и отрицательно покачала головой. — Вообще, я одобряю твой выбор, — улыбнулась Милли. — Он такой краси-и-ивый, — завела шарманку Мелани, а Милли подхватила. — И у-у-умный. — И ми-и-илый. Они могли продолжать это ещё долго, но тут выбежала мадам Помфри и быстро разогнала девочек, напоследок возмутившись: — Мисс Грейнджер нужен отдых! — непреклонно заявила она. В этот момент Гермиона была благодарна женщине, потому что пуффендуйки успешно смылись, но по их весёлым взглядам девушка поняла, что это ещё отнюдь не конец и её будут пытать очень долго и жестоко (скорее всего — щекоткой), пока Гермиона не выложит всё о том, что чувствует к их сокурснику.

Занятая думами о скорой расправе над ней же, девушка только спустя десять после ухода девушек поняла, что так и не спросила у них домашнее задание по травологии, да и про странное поведение Энди спросить забыла. Хотя, последнее было к лучшему — если бы она сама начала про него расспрашивать, даже мадам Помфри бы их не выгнала. Придётся идти к профессору Спраут, но ничего критичного, так как следующий урок травологии будет в пятницу. А в следующую пятницу — бал. «Как быстро летит время,» — грустно подумала Гермиона. Скоро она закончит шестой курс, а там и до последних экзаменов недалеко. Не то чтобы она боялась будущего, но девушка так и не определилась со своей будущей профессией. Конечно, Макгонагалл спит и видит её своей заменой, да и профессор ЗОТИ тоже будет не против, а о Слизнорте и говорить нечего. Правда, уже выяснилось, что он бы предпочёл видеть её в качестве сотрудницы Отдела Тайн, но и против того, чтобы она осталась в Хогвартсе в качестве своей ассистентки, он не был. Это было печально, но поделать Гермиона ничего не могла. Впрочем, у неё ещё было время подумать. Дверь тихо скрипнула и приоткрылась, а в образовавшуюся щель скользнул человек. Гермиона подпрыгнула от неожиданного звука в полной тишине и обернулась в сторону шума. К её кровати медленно подошла Валерианна Розье. Неожиданно в Грейнджер проснулась злоба. — Время посещений закончилось ещё полчаса назад. Ты опоздала, можешь уходить, — грубо отчеканила Гермиона и сузила глаза. Теперь она возненавидела гадкую слизеринку ещё больше, чем раньше. К удивлению гриффиндорки, Розье не обратила внимание на колкость и произнесла тихо, опустив глаза в пол: — Я хотела извиниться. Гермиона вновь ответила так, как сама от себя не ожидала: — Ну так извиняйся! «Фи, Гермиона, что за нахальство?» — пожурила она сама себя, но мягко. «Малфой вроде не кусал». Розье и здесь смолчала. — Извини, — было видно, что это слово далось ей крайне тяжело, на что Гермиона презрительно скривилась. — Я случайно. Гриффиндорка процедила с явным сомнением в голосе: — Да ну? На этот раз аристократка не выдержала и вспыхнула: — Да! Я не хотела сильно, думала, что лишь задену, чтобы поставить тебя, выскочку, на место! Вдруг из Гермионы словно высосали все силы и она ответила устало, проигнорировав последнюю реплику собеседницы: — Уходи. Валериана гордо взмахнула волосами, развернулась и вышла, а Гермиона откинулась на подушки и закрыла глаза. Ещё неделя, Грейнджер. Ещё неделя.