Закон притяжения

Гарри сидел в ресторане, забронированном на его имя, вглядываясь в лица проходящих мимо людей. Он согласился на встречу с Пэнси Паркинсон – решение, которое, признаться, далось ему нелегко.

Он нервно постукивал пальцами по столешнице, отбивая неровный ритм своего беспокойства. Время тянулось мучительно медленно.

Золотистые лучи заходящего солнца проникали сквозь панорамные окна, окрашивая все вокруг в теплые тона, но этот уютный свет не мог рассеять гнетущую атмосферу, царившую в его душе.

Они молчали с Джинни почти всю эту неделю. Да и слов не находилось в этой ситуации.

Атмосфера в доме была наэлектризованной, каждый взгляд, каждое движение, каждый вздох отдавался болезненным эхом. Они ходили друг вокруг друга с опаской, опустошенные и растерянные.

Гарри ощущал вину, давящую на него с каждым днем все сильнее, и видел отражение этой вины в глазах Джинни, полных боли и разочарования.

Цокот каблуков, резкий и уверенный, прервал его тяжелые мысли.

Гарри поднял голову.

— Поттер, — Паркинсон стояла возле столика, одетая в элегантное черное платье, которое подчеркивало ее бледную кожу и темные волосы.

— Паркинсон, — коротко ответил Гарри, стараясь скрыть свое раздражение.

— Мне долго ждать, пока ты отодвинешь мне стул? — ее голос был все таким же язвительным, но Гарри заметил в нем едва уловимую дрожь.

— Да, прости, — Гарри поспешил, чувствуя себя неловко.

Он быстро отодвинул стул, надеясь хоть этим сгладить неловкость ситуации.

— Ты уже сделал заказ для меня? — спросила она, опускаясь на стул и бросая на него оценивающий взгляд.

— Нет, а должен был? — неуверенно уточнил он, чувствуя, как его щеки начинают гореть.

— Поттер, ты мужчина, в конце концов, или кто? — закатила глаза Паркинсон. — Еще пару раз промямлишь, и я начну сомневаться, что ты — моя идеальная пара.

Он усмехнулся.

— А сейчас ты в этом уверена? — спросил он, приподняв бровь.

Паркинсон окинула его тяжелым, изучающим взглядом.

— В тебе не уверена, — отрезала она, — в заклинании, определяющем пары, – да.

Гарри промолчал, размышляя над ее словами.

Когда заказ был сделан, и официант наконец отошел, девушка вновь подняла на него глаза, ее лицо казалось серьезнее, чем раньше.

— Знаешь, Поттер, — начала она, и Гарри инстинктивно напрягся, — я видела, как вы с Уизли... после всего. Это выглядело... не очень.

— Это не твое дело, Паркинсон, — резко ответил Гарри, и его раздражение снова взяло верх.

— Нет, Поттер, это мое дело, — настаивала она. — По крайней мере, косвенно.

— Я не собираюсь обсуждать с тобой мои отношения с Джинни, — отрезал Гарри.

— Замечательно, — она сделала глоток вина, её взгляд оставался прикованным к нему, — потому что мы будем обсуждать наши отношения.

Гарри инстинктивно поёжился.

— Нам нужно определить дату свадьбы и место проживания, — продолжила она, её голос был как всегда ровным. — Все эти детали должны быть улажены как можно скорее.

— Сейчас я живу с Джинни на Гриммо... — начал Гарри.

— Я не собираюсь жить там, где жила твоя бывшая, — резко перебила его Паркинсон.

— Она не моя бывшая, — произнес Гарри, чувствуя, как внутри все сжимается от смеси злости и отчаяния. — Джинни моя девушка.

— Поздравляю, — в её голосе не было ни капли теплоты, — но я твоя невеста, хочешь ты этого или нет. И тебе придётся привыкнуть к этой мысли, Поттер. Как и к тому, что мы будем жить вместе.

— У меня есть дом на Гриммо.

— Я уже сказала, что не буду там жить. Ты можешь переехать ко мне, — неожиданно предложила она.

— Я не буду жить у девушки, — Гарри фыркнул.

— Замечательно, тогда покупай новый дом, — пожала плечами Паркинсон.

Пэнси промокнула губы салфеткой и встала, не дожидаясь, пока Гарри отодвинет стул.

— Надеюсь, у тебя хватит денег оплатить счёт, Поттер, — бросила она через плечо, направляясь к выходу.

***

Джинни тупо уставилась на пухлый конверт, лежащий на кухонном столе.

Бумага была плотной, кремового оттенка, с изящной серебряной каймой.

Она только что вернулась с работы, уставшая и измотанная, надеясь на тихий вечер и, возможно, на примирительный разговор с Гарри.

Взгляд был прикован к имени, аккуратно выведенному чернилами на лицевой стороне. Почерк, элегантный и уверенный, был хорошо знаком ей еще с прошлого раза.

Блейз, мать его, Забини.

Само имя звучало как проклятие в ее голове.

Злость, тлеющая в ней уже несколько дней, разгорелась с новой силой.

Уизли была в старой, выцветшей футболке сборной по квиддичу и домашних штанах, ее рыжие волосы были собраны в небрежный пучок на затылке.

Она вскрыла конверт, не заботясь о том, что могла повредить содержимое.

Около пятнадцати изысканных открыток рассыпались на пол.

Каждая была выполнена в разных стилях, но все были безупречны: изысканный шрифт, дорогая бумага, элегантные рисунки.

Джинни присела на корточки и подняла одну, ее взгляд лихорадочно пробежался по строчкам.

«Блейз Забини и Джинни Уизли...»

Вторую.

«...приглашают вас на торжество...»

Третью.

Желудок скрутило, а в глазах заблестели слезы, которые она поспешно смахнула тыльной стороной ладони.

Чертов придурок прислал ей варианты приглашений на их свадьбу.

Ярость захлестнула Джинни с головой. Она смяла открытки в руках, превратив их в бесформенные комки дорогой бумаги.

В порыве гнева она замахнулась, чтобы швырнуть их в урну, но что-то щелкнуло в ее голове, останавливая движение.

Вместо этого она выпрямилась, глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. Она призвала ручку, которую Гермиона подарила ей на какой-то малозначительный праздник.

Разгладив одну из открыток, Джинни уставилась на изящные строки приглашения.

Ручка яростно заскользила поверх пригласительного текста, оставляя за собой жирные, неаккуратные чернильные кляксы.

Уизли писала быстро, отрывисто.

Через тридцать минут в Риджентс-парке. Если ты не явишься, ты возьмешь мою фамилию, и я перекрашу твои волосы в рыжий.

Джинни скрутила приглашение в трубочку, не удосужившись вернуть его в конверт.

Призвав свистком почтовую сову, она привязала послание к лапке и отправила своему будущему супругу.

***

Джинни аппарировала прямо в Риджентс-парк, оставив за собой легкий флер невысказанных эмоций, которые, казалось, клубились вокруг нее, как грозовые тучи.

Ярость, отчаяние, решимость – все смешалось в адский коктейль.

Время поджимало, но она собралась за двадцать минут, ощущая прилив адреналина, смешанного с нервным предвкушением надвигающейся конфронтации.

Уизли специально не указала точное место встречи.

Пусть помучается, пусть побегает по этому огромному парку, как она металась в последние дни. Пусть хоть на мгновение почувствует на себе груз ее отчаяния.

Джинни спустилась по ступеням к своему любимому месту, маленькому прудику. В этом уединенном уголке, где шум города стихал, а природа дарила ей умиротворение, она часто находила утешение и ответы на свои вопросы.

Но не сегодня.

У него оставалось три минуты.

Она была уверена в двух вещах: первое — он не найдет её, второе — он опоздает.

Но Джинни ошиблась.

Забини нашел ее на минуту раньше назначенного часа.

Мулат шел легкой, почти танцующей походкой, держа в руках небольшой букет нежно-голубых гортензий.

Блять.

Джинни выругалась про себя, чувствуя, как ее уверенность начинает таять.

Она ожидала увидеть его взъерошенным и запыхавшимся, но он выглядел так, будто весь день готовился к этому моменту.

Забини тоже выбрал белое.

Легкая белая майка и свободные штаны из струящейся ткани красиво контрастировали с оттенком его смуглой кожи, подчеркивая его атлетическую фигуру.

Почти так же красиво, как её белый муслиновый костюм контрастировал с ярким цветом волос. И этот факт раздражал ее еще больше.

— Mia cara, — Забини прикусил губу, и Джинни почувствовала, как внутри у нее все переворачивается. — Ты чудесно выглядишь.

— Ты, блять, издеваешься? — процедила девушка. — Цветы?

— Может, возьмешь? — перебил он, не обращая внимания на ее слова, протягивая ей букет.

Девушка взяла их резче, чем того требовала ситуация.

Лепестки гортензий, нежные и хрупкие, коснулись ее ладони, но не смягчили ее настроения.

— В какую игру ты, черт возьми, играешь? — выплюнула она.

— Уизли, что не так?

Он провел ладонью по коротким темным волосам, пытаясь скрыть свое смущение или, возможно, раздражение. Его брови сошлись на переносице, и Джинни заметила, что он тоже начинает терять терпение.

— Я не виноват в том, что заклинание посчитало нас идеальной парой для брака. Я стараюсь. Я чертовски, блять, стараюсь.

В бархатном голосе прозвучала искренность, но Джинни не хотела ее слышать. Она не хотела видеть его старания, не хотела принимать объяснения.

Она хотела вернуть свою жизнь, свою свободу, Гарри.

— Стараешься? — повторила она, усмехаясь.

— Sì, — выдохнул он, прикрыв глаза на мгновение. — La donna del fuoco mi distruggerà, — голос прозвучал тихо, почти обреченно.

Забини открыл глаза и посмотрел на нее с каким-то странным выражением, в котором смешались усталость, раздражение и... надежда?

— Да, я стараюсь, — повторил он уже более отчетливо. — И было бы прекрасно, если бы ты взялась за свою прекрасную рыженькую голову и сделала шаг навстречу. Нам придется как-то смириться, что мы будем женаты. И в отличие от Поттера, я хочу сделать тебя счастливой.

Узли фыркнула. В его словах было столько самоуверенности, что ее начало подташнивать.

— С чего ты взял, что я несчастна с ним?

— Даже не знаю, — Забини пожал плечами. — Например, то, как странно ты реагируешь на цветы, или то, почему вы спустя столько лет не в браке. Насколько мне известно, вы вместе целую вечность. Неужели Поттер до сих пор не решился сделать тебе предложение?

— Это тебя не касается, — отрезала Джинни, чувствуя, как кровь приливает к щекам.

— Раньше — нет, — медленно произнес мулат, приближаясь к ней на шаг. — Сейчас очень даже касается. Мы будем семьей. И я, в отличие от некоторых, намерен заботиться о ней.