Глава 4. Признание
Гермиона прекрасно знала, что у Слагхорна есть яд акромантула — Гарри рассказывал, как профессор собрал его, когда умер Арагог. Но как заставить профессора поделиться столь редким и незаконным ингредиентом для зелий?! Гермиона не знала. Она и не была уверена, что дать Драко Малфою такое орудие зла — вообще хорошая идея. Проведя без сна еще две ночи, Гермиона приняла решение. С синяками под глазами и незаконченной работой по Трансфигурации, она отозвала Рона в сторонку. — Нам надо поговорить. Рон посмотрел на нее испуганно: — Что случилось? Последнее время ты ужасно выглядишь. Ты рассеянная, несобранная... это что, твои... «эти дни»? — Рон. Мне нужно сказать тебе что-то очень важное. — Тебя прикрыть у МакГонагалл? Я знаю, ты не закончила работу... — Да помолчи ты наконец! — она чувствовала, что готова расплакаться. Рон ошарашенно уставился на нее. — Помнишь, я сказала, что после Рождественского бала помогала эльфам? — Ну, — Рон кивнул. — Так вот. Я солгала. — Зачем? — простодушно осведомился Рон. — Потому что я не помогала эльфам. — Ты и не должна была... — Потому что я занималась кое-чем другим! — сердце Гермионы было готово вырваться из груди. — Чем — другим? Рон начинал ее раздражать. Она поняла, что они поссорятся, но отступать было некуда. — Рон, я провела ночь... ночь... с другим мужчиной. — Что??? — Рон, как рыба, открывал рот, но слова не шли с языка. — Прости меня... если сможешь, — тихо прошептала Гермиона, опустила голову и, закрыв лицо руками, зарыдала. — Но... как? Почему??? — Рон по-прежнему был в шоке. — Прости меня. Я не знаю, как так получилось... Вы мне все наливали и наливали... — То есть это мы — я — виноват, что ты там... с кем-то... С КЕМ? — заорал неожиданно Рон. Его лицо налилось кровью, и рука потянулась к палочке. Гермионе очень захотелось, чтобы земля разверзлась под ее ногами, и она провалилась бы в небытие прямо сейчас. Но этого, конечно, не произошло. — С... С... С... — С КЕМ???!!! — С Драко Малфоем, — Гермиона закрыла глаза. Когда она их открыла, Рона уже не было рядом. Лишь вдалеке слышались его шаги и вопли: «Где этот ублюдочный Малфой?!» Гермиона закрыла глаза. Все закончилось. Теперь ей надо бы собрать вещи и тихо, пока никто не видит, уехать к родителям и забыть обо всей этой магии и карьере в Министерстве. Просто жить, где тебя никто не знает, стать дантистом, как хотели родители. Еще не поздно. Она направилась в башню Гриффиндора. По дороге она увидела Малфоя, который с силой рванул ее за руку и оттащил в проем арки: — Грейнджер! — его глаза сияли яростью, — Ты что же это творишь?! — Плачу тебе твоей же монетой, — бессильно ответила Гермиона. — Ты невероятная идиотка! Ну кто, кто тебя просил говорить о нашей маленькой интрижке Уизли?! Он же мало того, что предаст все это огласке, так еще и достанет меня вместе с Поттером и наваляет по первое число!!! — Какая грубость! — Гермиона вдруг почувствовала себя победительницей, — Так ты же просто трус, Малфой! И как я об этом забыла?! Ты же не собирался никому ничего рассказывать, верно? — Конечно, не собирался! Охота была связываться с твоей рыжей гориллой! — И как же я сразу не догадалась! — Гермиона ликовала, — Ну, теперь мой Рон от тебя мокрого места не оставит! — Уже не твой, позволь заметить, — прошипел Малфой. Он выглядел бледным и подавленным, — И не вздумай рассказать кому-нибудь про мою просьбу... — Уже рассказала, — солгала Гермиона, чтобы насладиться эффектом. Драко отпустил ее руку, его глаза расширились. — Как ты могла?! — А ты! Как ты мог так себя со мной вести?! — крикнула Гермиона, — Пожинай теперь плоды своих гнусных игр! — Нет... нет... так не может быть... — лепетал Драко. — Тебя посадят, Малфой, а это куда хуже, чем остаться без парня, как в моем случае. — Ты разрушила мою жизнь, — тихо сказал Малфой, глядя в проем арки на восходящее солнце. — А ты разрушил мою, — в тон ему ответила Гермиона. Стало очень тихо. Словно жужжание голосов стихло, и стало слышно, как дует весенний ветер. Малфой повернулся к Гермионе и посмотрел ей в глаза: — Я недооценил тебя, Грейнджер. — Я переоценила тебя, Малфой. Это произошло само собой. Их руки сплелись в крепком объятии, и они впились губами друг в друга, в отчаянии цепляясь за то, что осталось от их разбитых жизней. Крепче, крепче, крепче... Еще немного... — Гермиона! — Малфой! Сильные руки Гарри и Рона растащили их в стороны. Гарри удерживал Гермиону, пока Рон наносил Малфою удары — один за другим. Малфой только успевал закрывать руками лицо. — Прекрати! Рон, прекрати! — кричала Гермиона и рвалась на помощь, но Гарри не пускал ее. — Как ты могла, — говорил он ей прямо в ухо, — Как ты могла, после всего, через что мы прошли... Внезапно Рон остановился и, пнув ногой тело Малфоя, повернулся к Гермионе: — Что я сделал не так? — тихо спросил он, — Чем я заслужил все это? — Я не знаю... — Гарри отпустил ее, и теперь она стояла между Роном и Драко, как на распутье, — Я была пьяна... — Но сейчас ты ведь не пьяна, — горько заметил Гарри. — А сейчас нет... — повторила Гермиона, — наверное, Рон, мне не хватало остроты ощущений. У нас с тобой было все так хорошо! Так по-семейному размеренно! И мне это нравилось! Рон, я правда люблю тебя! Прости! Просто... это все «эти дни» и эмоции... — она вздохнула и медленно пошла прочь. Никто не пошел за ней следом. Вдруг она обернулась и, ни к кому не обращаясь, произнесла: — Если ты когда-нибудь простишь меня, я буду ждать тебя у родителей. В спальне было пусто. Гермиона достала из-под кровати, на которой они с Роном провели вместе столько замечательных ночей, чемодан и начала медленно водить палочкой, собирая вещи изо всех углов комнаты. Чемодан постепенно заполнялся. Когда последний ремешок на нем был застегнут, в комнату вошел Рон. На его щеках были видны дорожки от слез. — Гермиона, — тихо сказал он, — ты сделала мне очень больно. Гермиона опустила глаза: — Прости... — Не перебивай, — Рон в эту минуту был таким же решительным, как во время битвы за Хогвартс, таким, каким она его любила, — Гермиона, я люблю тебя. И я хочу быть с тобой. Я понимаю, чего тебе не хватает в простом рыжем парне, и мне придется многому научиться, чтобы хоть чем-то стать похожим на белобрысого аристократа. Но... Я готов. Я хочу быть с тобой и впредь. И если ты правда любишь меня... выходи за меня замуж! Гермиона, не веря своим ушам, вскочила и бросилась к Рону: — Да, да, да! И еще тысячу раз да! — закричала она, обнимая его. Не запирая двери, не добравшись до кровати, они скинули с себя всю одежду. Рон держал ее своими сильными — совсем не как у Малфоя — руками, и в этот раз он не был ни нежным, ни робким. Он был снова тем парнем, который может мечом Гриффиндора уничтожить любой крестраж. Он подчинял ее себе, заставляя прогибаться, падать на колени и стонать от удовольствия. — Да! Да! Да! И еще тысячу раз да!!!