Цвет Надежды

Самый близкий Враг.

Порой, желая знать ответ,
Мы восстаем и протестуем.
Для нас все просто: Тьма и Свет.
Он выбрал сторону другую.

Но разве Тьма его черней
Предубеждений наших Мглы?
Что знаем мы с тобой о ней?
Что на другом конце иглы?

Он знал, он мог нам доказать,
Что он не просто раб желаний.
Его же выбор - промолчать.
Он слишком горд для оправданий.

Подняв голову, он встретил взгляд отца.
Почему-то он знал, что сейчас должно произойти.
Гермионе еще никогда не доводилось видеть такого взгляда. На мес­те Малфоя-младшего она бы уже улепетывала, сверкая пятками. Весь вопрос - куда? С некоторых пор ей казалось, что и сам Драко Малфой был бы не прочь убраться из этого дома, как бы он ни хорохорился и что бы ни говорил.
Сквозь резную дверцу шкафа Гермиона наблюдала как будто отры­вок из фильма ужасов, главными действующими лицами которого были эти два поразительно похожих друг на друга человека. У Гермионы в первый раз появилась возможность рассмотреть Люциуса Малфоя. Если не брать в расчёт страх и неприязнь, которые внушал этот чело­век, то его можно было бы назвать красивым: аристократичные черты лица - легкие невесомые и в то же время очень мужественные, гордая осанка, ленивая расслабленность в движениях, и одет он был со вку­сом. Гермиона вглядывалась в человека, для которого было в порядке вещей воспитывать единственного сына с помощью круцио, и пыталась сопоставить это знание с тем, что видела. Картинка и мысленный образ сочетались плохо, будто речь шла о совершенно разных людях. Но одно Гермиона уловила точно - с появлением Малфоя-старшего, в комнате стало как-то холодно и безрадостно. Хотя единственное, что он пока сделал - распахнул дверь и встретил взгляд сына.
«Что же будет, если он узнает, что я здесь?» - с ужасом подума­ла Гермиона. Ей сразу вспомнился эльф, которому Малфой приказал молчать о ней. По спине пробежал холодок. Эльфы, конечно, не могут нарушить прямых приказов, но кто их знает? Это же эльфы Малфоев. Вдруг у них тоже мозги набекрень. Взять хотя бы Добби. Стало страш­но, очень страшно.
- Драко? - наконец нарушил молчание Люциус. - Когда ты при­был?
- Здравствуй, отец, - ровным голосом проговорил Малфой. - Около часа назад.
- Почему не сообщил? - Люциус шагнул в комнату, обходя сына и прерывая эту непонятную Гермионе игру - кто кого пересмотрит. Его вопрос прозвучал буднично и монотонно. Впрочем, это даже был не вопрос, а, как показалось Гермионе, скорее утверждение того, что сын допустил оплошность, и отец это заметил. Драко Малфой промолчал, видимо, согласившись с оценкой Гермионы.
- Пахнет женскими духами... - глядя в окно, проговорил Люциус, - чем-то легким и манящим. Надо будет поинтересоваться у Блез. Она ведь заходила к тебе, а нам ничего не сказала.
- По-видимому, ей не понравился визит, - осторожно проговорил Малфой. - Мы поспорили.
- В последнее время ты слишком много споришь.
Гермионе показалось, что в этих словах прозвучала угроза.
- Что поделать? Переходный возраст, депрессивные метания... - на­чал перечислять Драко. Он по-прежнему стоял у открытой двери, не сводя глаз со спины отца.
- Мой сын - странный человек, - слегка удивленным голосом пе­ребил его Люциус, отправив эту фразу в темноту за окном. - Иногда кажется, что...
Что кажется Люциусу Малфою, так и осталось загадкой, потому что в этот момент из коридора раздался голос, похожий на шипение змеи. Оба Малфоя резко обернулись. Причем Люциус склонил голову в почтительном поклоне, Драко же несолидно шарахнулся в сторону. Из коридора послышался смех. Гермионе стало еще хуже. Даже мысли о том, что Гарри хотя бы в эту минуту не угрожает опасность, оказа­лись очень слабым утешением. Она с безумной надеждой смотрела на худощавую фигуру светловолосого юноши в противоположном конце комнаты. Странно, но в этот момент Гермиона отчетливо поняла, что ее жизнь в его руках. Она думала об этом с того момента, как узнала, в чьей комнате судьба уготовила ей приют. Но тогда опасность была ско­рее номинальной. Гермиона понимала, что Драко Малфоя можно как-то уговорить, упросить, что-то пообещать, несмотря на то, что он опус­тил ее с небес на землю, дав понять, что она не представляет для него никакого интереса. Но он мог выставить какие-то условия. Не знаю - проигрывать Слизерину все квиддичные матчи... Дурацкая мысль... Но Гермиона верила, что с ним возможно будет договориться. Ведь он был пусть необычным, но все же подростком. У него еще не было жаж­ды убийства, порабощения. Почему-то Гермиона в это верила. И так получилось, что теперь только он был ее спасением. Смешно, но здесь, вдалеке от Хогвартса, когда она осталась совсем одна, Враг стал дороже и ближе. Просто он был хорошо знаком, он был родным, если хотите. Последней ниточкой, соединяющей с привычным миром. И Гермиона, затаив дыхание, вглядывалась в этот до боли знакомый силуэт.
Тем временем Драко Малфой пришел в себя. Он вежливо склонил голову и произнес:
- Добрый вечер!
Слыша его ровный и спокойный голос, сложно было представить, что еще пять минут назад он, как ошпаренный, отскочил от двери при виде гостя.
- Что меня всегда забавляло в твоем сыне, так это его хорошие мане­ры в любой ситуации, - обратился голос к Люциусу.
- Я очень старался, мой Лорд, - ответил тот.
- По-моему, он старался еще больше.
Фраза повисла в наэлектризованном воздухе комнаты.
- Сегодня великий день, Драко, - обратился тот же голос к юноше, - для тебя и твоей матери.
Малфой-младший вскинул взгляд на отца, а голос продолжил:
- Где, кстати, Нарцисса? Или она тоже забыла сообщить о прибы­тии?
- Она ждет вас в библиотеке, мой Лорд. Все будет готово, как вы прикажете.
- Сегодня Великий День! - повторил голос. - В честь этого ты мо­жешь о чем-нибудь меня попросить, Драко.
Люциус Малфой весь подобрался. Гермиона тоже перестала дышать. Шанс?
- Я не был в поместье около двух месяцев, - начал Драко тихим голосом, - и хотел бы провести сегодняшний вечер с Нарциссой... мой Лорд.
Гермионе показалось, что последнее обращение, как и преклонение головы, далось ему с трудом.
- Это невозможно, - резко сказал Люциус, - ты не ведаешь, о чем просишь. Ты хочешь нарушить...
- Люциус... - голос прозвучал спокойно, но Люциус тут же покорно умолк, ограничившись попыткой просверлить сына взглядом.
- Необычная просьба для семнадцатилетнего юноши. В этом возрас­те ты должен стремиться проводить время с подружками. Тем более, что далеко ходить не нужно - очаровательная мисс Забини находится в замке. Ты же предпочитаешь... Поистине, твой отец прав, Драко. Ты странный человек. Будем надеяться, что твое желание продиктовано глупыми сантиментами, а не каким-либо умыслом. Люциус, я дарую эту ночь твоему сыну. Мы же пока сможем вернуться в подземелье.
- Этот такая честь... мой Лорд, - жесткий взгляд в сторону сына.
- Благодарю, мой Лорд.
- Всему виной моя доброта, - послышалось из коридора, и удаляю­щиеся шаги возвестили об отбытии гостя.
«Доброта! А у этого их Лорда есть чувство юмора!» - подумалось Гермионе. Ее взгляд замер на юноше. Если бы Гермиона не следила за ним так пристально, до рези в глазах, то не смогла бы заметить, как расслабились его плечи после слов Волдеморта.
- Надеюсь, ты понимаешь, что сейчас сделал, и что тебя ожидает в скором времени? - Люциус Малфой шипел не хуже своего повелителя. - У Темного Лорда были планы на этот вечер, касающиеся Нарциссы.
- Я имею меньше прав на время моей матери, чем Темный Лорд?
Звук, похожий на удар хлыста, рассек комнату. Гермиона чуть не вскрикнула. Кто бы мог подумать, что Люциус Малфой будет вразум­лять сына такими маггловскими способами. Его правая рука резко на­отмашь ударила юношу по лицу: раз и другой.
«Для симметрии», - глупо подумала оцепеневшая Гермиона.
- Ты не имеешь никаких прав. Вообще. И чем скорее ты это пой­мешь, тем будет лучше. Для всех.
Гермионе послышался какой-то скрытый смысл в его последних словах.
Драко Малфой не ответил. Он вообще даже не пошевелился, если не считать инерционного движения от ударов. Он был похож на статую ка­кого-то мятежного ангела. Все в нем выражало протест: расправленные плечи, вскинутый подбородок, взгляд.
«Ох, - подумала Гермиона, - да на меня он смотрел, можно сказать, с любовью». Сейчас во взгляде было что-то такое. Странно, его явно ждало наказание, и оно вряд ли заключалось в запрете есть конфеты в течение трех дней, но, глядя на этого парня, Гермиона ни за что бы не сказала, что тот напуган. Люциус, видимо, пришел к тому же выводу. Медленно подойдя к двери, он обернулся.
- Неужели, ты совсем не боишься боли?
Это был риторический вопрос. Было видно, что в жизни Люциуса Эдгара Малфоя не так много вещей, недоступных пониманию, и эта была, пожалуй, самая главная. Не дожидаясь ответа, он вышел.
Закрыв дверь, Малфой прислонился лбом к ее поверхности и замер. Гермиона стояла в шкафу и понятия не имела, что ей делать. До смерти хотелось вылезти, потому что ее уже просто тошнило от шмоток Мал­фоя, но с другой стороны, что-то ей подсказывало, что сейчас Малфоя лучше не трогать, хотя...
«Мы же пока сможем вернуться в подземелье», - произнес голос.
Гермиона резко распахнула дверцу шкафа, из-за прихоти этого уб­людка они сейчас опять будут мучить Гарри! С мамочкой ему захо­телось побыть! Гермиона была вне себя от ярости. Так часто бывает. Опасность миновала, и Драко Малфой из единственного знакомого, а потому самого близкого человека в этой комнате, снова превратился в ненавистного старосту Слизерина.
- Малфой, из-за тебя...
Он вздрогнул и резко обернулся на голос.
«Он забыл про меня!» - Гермиона не могла в это поверить. Она чуть с ума не сошла от страха за эти несколько минут. Ей даже на минуту показалось, что он пытается ее спасти, отвлечь их внимание и заставить убраться из комнаты. А он все это время просто не помнил о ее сущес­твовании.
Мысли нахлестывались одна на другую, заставляя девушку дрожать от негодования. Большего всего заставляла бушевать даже не мысль о Гарри. Нет! Что-то другое... Просто в тот момент, когда Малфой таким спокойным голосом разговаривал с самым ужасным темным волшеб­ником современности, словно бросая вызов, пусть и не на словах... Но очевидный для всех! В этот миг Гермиона даже забыла, кто перед ней. Он был похож на рыцаря из сказок... Там принцессы всегда сидели в заточении у злых волшебников, а храбрые рыцари их спасали. Как вы­яснилось, в смелости Малфою действительно не откажешь, вот только спасал он совсем не принцессу. И вообще, с его идиотскими манерами и воспитанием, его рыцарем и под империо не назовешь. Гад!
- Грейнджер, - почти шепотом проговорил несостоявшийся рыцарь. Гермиона встретилась с ним взглядом, и гневная тирада вылетела из головы. Она поняла, что за этим последует оскорбление: хорошо, если словом, а то как бы не действием. Но замерла она не по этому.
Ей вдруг стала понятна одна вещь. При всем ее шестилетнем на­блюдении за Драко Малфоем, только сейчас она со всей очевидностью поняла: он - просто человек. И беседа с гостями не прошла для него бесследно. След был даже не в виде рассеченной губы и покраснения на скуле (по-видимому, руку Люциуса украшал перстень или печатка). Нет! Он выглядел, как человек, пробежавший стометровку. Его неров­ное дыхание заставляло грудь резко подниматься и опадать. И лицо его было еще бледнее, чем обычно.
- Малфой, у тебя кровь идет, - сообщила ему очевидную вещь Гер­миона.
- Если ты когда-нибудь выберешься из этого дома живой, в чем лич­но я сомневаюсь, ты не то что этот день, ты свое имя забудешь, - зло пообещал Малфой.
Гермиона от такой наглости аж задохнулась.
- Я не по своей воле нахожусь в этом чертовом доме, - начала рас­паляться она.
- А по чьей же, интересно? - недобро улыбаясь, поинтересовался Малфой.
- По воле твоего садиста-папочки, который из тебя сделал неизвест­но кого, а теперь еще...
Договорить было не суждено. Малфой сделал шаг вперед и больно схватил ее за руку чуть повыше локтя. Гермиона подумала, что если попадет в школу, наверняка будет щеголять новеньким гипсом. Заодно можно будет огреть им Малфоя.
- Ты плохо понимаешь хорошее обращение? - чуть слышно поинте­ресовался Малфой.
- Отпусти! Ты делаешь мне больно.
Малфой зло рассмеялся и резко оттолкнул девушку от себя. Потеряв равновесие, она упала на кровать.
- Если ты хотела, чтобы тебе делали приятно, вломилась бы в дру­гую дверь.
- Уж точно! Лучше бы я встретилась с Забини, чем залезла к тебе в комнату.
- Грейнджер, я имел в виду дверь не в комнату, а в замок.
- Как я тебя ненавижу, - выдавила из себя девушка, растирая руку. - Как можно быть такой сволочью?! Ты же можешь что-то сделать. А вместо этого торчишь тут и издеваешься надо мной.
Слушая эту тираду, Малфой странно смотрел на девушку. Он провел тыльной стороной ладони по губам, чем еще сильнее растер кровь по лицу и стал похож на зловещего вампира. Огонь камина искрился в его волосах, окрашивая их в странный цвет. Цвет боли и безысходности. Гермиона не смогла бы описать словами этот оттенок. Во всем вино­вата художественная школа в маггловском мире. Даже по прошествии стольких лет, Гермиона воспринимала окружающий мир через цвета: обыгрывала их, характеризовала. И чувствовала она себя при этом со­ответственно тому, что видела. Сейчас, например, ей захотелось впасть в отчаяние.
- Малфой, почему ты молчишь?
Он не ответил.
- За что ты меня так ненавидишь? Ведь я не сделала тебе ничего плохого. Я никогда не обижала тебя, не оскорбляла. Ну, только в ответ. И Гарри тоже...
Он усмехнулся.
- Твой Поттер не такой идеальный, каким ты его видишь. Он заслу­живает всего этого, - жестко сказал Малфой, подкрепив слова взмахом руки. - Что касается тебя, - он пожал плечами, - тебя я уже давно не ненавижу. Я, признаться, вспоминаю о твоем существовании, только когда ты появляешься перед глазами.
Гермиону больно хлестнули эти слова.
- Тогда зачем ты меня оскорбляешь в школе? - дрожащим голосом спросила девушка
- Ну... Иногда ты меня раздражаешь. К тому же это отличный спо­соб достать Поттера.
- За что же ты его так ненавидишь?
Откровения Драко Малфоя дорогого стоили, и Гермиона не собира­лась упускать шанс. Но, еще не окончив вопроса, она поняла, что отве­та не будет. С лица Малфоя пропала снисходительная усмешка, и оно вновь стало жестким.
- Только тупые гриффиндорцы могут задавать кучу вопросов, зная, что им все равно сотрут память. Я не собираюсь тратить время, развле­кая тебя, Грейнджер.
В комнату тихо постучали. Оба вздрогнули.
- Минуту, - громко крикнул Малфой. - Сейчас сюда войдет моя мать, Грейнджер, а ты молча отправишься в шкаф и будешь сидеть там до позеленения, пока она будет здесь. Возможно, всю ночь. Надеюсь, не стоит объяснять, что будет, если ты издашь хоть звук? Нарцисса - не Блез Забини. Ясно?
- Малфой, а давай все расскажем твоей матери. Она же женщина, она нам поможет.
В ответ на это благоразумное предложение Драко Малфой раздра­женно скривился и, развернув Гермиону, подтолкнул ее в спину по на­правлению к шкафу. Благо несильно, и девушка даже проделала остаток пути на ногах. Закрывая за собой дверцу шкафа и приникая лицом к такому уже знакомому резному рисунку, Гермиона недоумевала, почему Малфой так отреагировал на здравое предложение. Малфой, конечно, сволочь, но все же чем-то лучше своего отца. Почему-то Гермионе ду­малось, что, узнай Люциус о ее присутствии в этом доме, сильно мин­дальничать он не стал бы. Сидеть бы ей сейчас вместо теплого шкафа в сыром подземелье, да беседовать по душам с «приятными» личностя­ми. Так себе альтернативка. Возможно, лучшая часть досталось сыну от Нарциссы? Гермиона поняла, что сейчас ей представится возможность это выяснить. Но она не могла даже вообразить, как удивит ее сделан­ное открытие.
Малфой тем временем распахнул дверь. Только тут Гермиона поняла, что зря не сказала ему о его внешнем виде. Сам же он, казалось, мало думал об этом сейчас. Да уж... Какой матери будет приятно увидеть ок­ровавленное чадо? Но даже Гермиона не ожидала подобной реакции.
Дверь распахнулась, и светловолосый юноша сделал приглашаю­щий жест рукой.