Изгой

Скорпиус направился к кабинету математики, однако, уже у дверей понял, что в тишине коридора не слышит позади шагов старосты. Он оглянулся, парня не было. Странно, он же торопился. И только Скорпиус собирался войти в кабинет, как заметил Джона, выбегающего из туалета в сторону лестницы с его порванным рюкзаком в руках. И что же задумал этот умник? Блондин хмыкнул, оставил свои вещи на подоконнике и последовал за ним. Поднявшись на соседний этаж, он остановился в нерешительности, он не увидел, куда юркнул староста. Но, конечно, мог предположить. На этом этаже располагался кабинет директрисы. Скорпиус решил подождать, он занял выгодное для наблюдения место – прямо за здоровенным фикусом в конце коридора, и вскоре его терпение было вознаграждено.

- Срочно позови ко мне мисс Грейнджер! – приглушённый женский крик и Джон, пулей вылетевший из кабинета миссис Дженкинс, подтвердили его догадки.

Через несколько минут показалась взволнованная профессор Грейнджер. Она быстрым шагом прошла к директору и только прикрыла за собой дверь, как начались вопли. Скорпиус сморщился, ему надоел этот балаган. Он неторопливо двинулся туда же. По дороге, а особенно у дверей самого кабинета, он многое услышал. И идея того, что за ним всюду будет следовать какой-нибудь болван или, того хуже, преподавательница, ему ох-как не понравилась. Какого хрена все навязывают ему своё общество? Он постучал в дверь чисто из вежливости, сразу же дёрнув ручку на себя.

Парень и понять не успел, что произошло, как в его объятиях оказалась профессор Грейнджер. Она просто упала на него, и он автоматически поймал её. И никак не мог отпустить, потому что она накрепко вцепилась в его руки своими. Она была такая... живая, искренняя, комок энергии. Мгновение и она обернулась к нему, глаза, как блюдца. Возможно, не так уж и плохо, если она почаще будет находиться рядом с ним. Похоже, планы немного меняются...

*

Виды улиц проносились мимо окна, в которое она напряжённо вглядывалась. Они со Скорпиусом ехали в больницу по настоянию директора Дженкинс, и Гермиона сопровождала его, как опекун и ответственное лицо. Кажется, румянец так и не сошёл с её лица, она вся бурлила внутри.

Мерлин, это уму непостижимо. Оставшиеся занятия были окончательно сорваны, объявленные временем самостоятельной работы, а её официально назначили нянькой избалованного подростка. Она старалась не злиться на него, Скорпиус пострадал в этой ситуации, но получалось из рук вон плохо. Мальчишка ухмылялся, не переставая. Как будто ему что-то доставляло непомерное удовольствие. Возможно, её унижение? Это вполне бы подошло сыну Малфоя. Гермиона вздохнула, наверное, в сотый раз за те двадцать минут, что они ехали.

В то время как сидящий рядом парень никак не мог заставить себя успокоиться. Проклятая машина была настолько тесной, что ему пришлось широко раздвинуть колени, едва не касаясь бедра профессора Грейнджер. И когда машина поворачивала, он напрягался, как при подъёме штанги, чтобы не сдвинуться ни на миллиметр, хотя на самом деле ему хотелось долбануть кресло водителя перед собой так, чтобы тот вылетел через лобовое стекло. Казалось, лицо онемело от нервной улыбки, которая приклеилась к губам. Он никак не мог расслабиться, и это бесило.

«Да когда мы уже доедем до этой грёбаной больницы?!» - подумали оба.

*

Накладывать швы было совсем не больно. После осмотра врача и ответа на стандартные вопросы, Скорпиус был полностью поглощён мыслями. Наверняка его отец прознает об этом, но он совсем не хотел навредить профессору Грейнджер. Гермионе. Он узнал её имя, заглянув в анкету в приёмном покое. Преподавательница была сама не своя с той минуты, как они зашли в больницу. Окидывала Скорпиуса беспокойными взглядами, словно ждала чего-то, ни на минуту не отходила от него, даже в процедурный кабинет хотела зайти вместе с ним, но медсестра не позволила. И сейчас, сидя на кушетке, он слышал, как она ходит туда-сюда за дверью. И отчего-то это успокаивало его.

Когда он вышел из кабинета, Гермиона тут же подошла к нему, осматривая. Следом появился врач, высокий мужчина с буйными кудрями и несуразными очками на пол-лица, и вручил ей лист с рекомендациями.

- Со Скорпиусом всё в порядке?

Юноша прикрыл глаза, смакуя момент. Она назвала его по имени, без издёвки, и этот взволнованный голос звучал невероятно приятно.

- Да, конечно, делайте всё необходимое, - серьёзный тон профессора Грейнджер вырвал его из раздумий.

Он пропустил мимо ушей всё, что сказал врач. Тот коротко кивнул и указал рукой в конец коридора.

- Ожидайте меня там, я буду через несколько минут, - пробасил мужчина и, сунув руки в карманы своего белого халата, торопливо зашагал в другую сторону, неуклюже лавируя между пациентами.

Скорпиус прокашлялся и неуверенно спросил:

- А что меня ждёт?

Преподавательница положила руку на его плечо и легонько сжала. Она решила, что ему страшно, и парень не стал её переубеждать.

- Не волнуйся, Скорпиус, - как можно мягче сказала она, не замечая, как естественно перешла на неформальное обращение. - Снимки делать недолго, и это совершенно безболезненно.

- Хорошо, - просто ответил он и последовал за ней.

Снимки действительно сделали очень быстро. Теперь они сидели у кабинета того самого врача и ждали, когда он проанализирует результаты и пригласит их для беседы.

Скорпиус чувствовал себя невероятно глупо, сидя на диванчике, в то время как профессор Грейнджер стояла рядом, прислонившись к стене. Места было достаточно, однако, она наотрез отказалась садиться, сначала прохаживаясь туда-обратно в своей излюбленной манере, а теперь замерев на месте. Пару раз она открывала и закрывала рот, словно собиралась что-то сказать, но в последний момент передумывала, оставаясь такой же встревоженной и нервной. Вопрос времени, когда она обрушится на него, так что он терпеливо ждал, чего бы то ни было. От обвинений в том, какой он болван, раз допустил всё это, до допытываний "кто это сделал?". Хотел бы он знать...

Наконец, она глубоко вдохнула, и юноша внутренне подобрался.

- Скорпиус? – негромко позвала Гермиона.

- Да, профессор, - он покорно обернулся к ней. Не было сил перечить или язвить, он вдруг ощутил такую слабость, что готов был принять от неё любые слова.

- Учитывая обстоятельства, можешь сдать своё эссе в понедельник.

Он уставился на неё. Прошло какое-то время, прежде чем до него дошло, что именно она сказала. Действительно, что он там себе навоображал? Что она стала как-то иначе к нему относиться? Что заботится о нём и переживает? А в голове у неё всё это время, очевидно, крутился только сорванный учебный план. И, может, она суетилась только оттого, что боялась, что он сбежит, например, или поранит кого-нибудь, не дай бог. Он же трудный подросток из Брутуса!

Профессор Грейнджер продолжала выжидающе смотреть на него. Даже при том, что он сидел, а она стояла, их лица были примерно на одном уровне. Зарвавшаяся малявка. Хотя, он сам виноват. Скорпиус усмехнулся.

- Большое спасибо за понимание, - выдавил он, откидываясь назад и скрещивая руки на груди.

Ему не хотелось больше на неё смотреть, и он закрыл глаза. Появившееся при этом головокружение стало доставлять ощутимый дискомфорт, юноша ощутил лёгкую тошноту. Он резко открыл глаза, списывая всё на нелепость ситуации и усталость от больницы. Мерзкое ощущение никуда не делось и, чтобы отвлечься, он заговорил:

- А Вам самой вообще нравится Сэлинджер? – он всё-таки взглянул на неё и успел увидеть, как она улыбнулась уголком губ, а на щеке образовалась крохотная ямочка.

Она повернула к нему голову и пристально посмотрела в глаза.

- Вы же не думаете, что я буду заставлять читать своих студентов какую-то безвкусицу?

Снова на «Вы». Он не мог не отметить этого, и отчего-то испытал раздражение.

- Я думаю, что Вы намеренно дали студентам «Над пропастью во ржи», чтобы они почитали про неудачника Холдена. Такого же, как и они, чтобы задумались, - он фыркнул и попытался взъерошить по привычке волосы, но наткнувшись на повязку, отдёрнул руку.

- Осторожнее, Скорпиус, - скороговоркой проговорила она, внимательно осматривая его затылок, всё было в порядке. – А больше Вы ничего не увидели в этой книге? – спросила она, чуть погодя.

Он понял, что профессор не отстанет, а ведь он сам начал этот разговор. Вздохнув, он решил выложить всё, что уже успел написать в своей работе. Разумеется, в сокращённом варианте, пусть позже сама прочтёт эссе и восхитится его способностью применять такое офигенное количество эпитетов и оборотов.

- Я увидел там пацана, который проматывает свою жизнь, не способен заводить друзей и обучаться, потому что у него одна мысль перескакивает на другую, и в голове мало, что задерживается, там полный кавардак, увидел, что его исключают из одной школы в другую, что он курит, как паровоз, и не прочь промочить горло, а, что хуже всего.. – Скорпиус сделал эффектную паузу. – Он конченный девственник, и вряд ли в ближайшее столетие ему что-то светит, если он даже проститутке постеснялся присунуть, а потом..

- Прекратите, - профессор Грейнджер предсказуемо прервала его на самом интересном месте, массируя пальцами виски.

Скорпиус так развеселился, наблюдая за её реакцией, что не обратил внимания, как исчезла тошнота. Гермиона, наконец, отлепилась от стены и присела на диван рядом с ним. Юноша сразу же сдвинул ноги, стараясь занимать как можно меньше места.

- А вы не заметили, что мистер Колфилд – невероятный добряк, ведь это лежит на поверхности? – продолжила она, повернувшись к нему всем корпусом и находясь так близко, что он мог ощутить запах её почти выветрившихся духов.

- Так он ведь всю книгу говорит, как он всех вокруг ненавидит, - вкрадчиво произнёс он, из принципа не отводя от неё взгляд.

- Если Вы, кроме этого ничего не поняли, то ладно, допустим. А как же его размышления о младшем брате? Его отношение к младшей сестре, к детям в целом, Вам ничего не показало? – подражая его тону, заговорила она. - Раскрытие автором названия произведения, не навело ни на какие мысли?

Скорпиус был раздосадован, с ним редко разговаривали, как с умственно отсталым. Точнее, никто и никогда себе этого не позволял.

- У меня нет младшей сестры, чтобы это понять, - буркнул он, отворачиваясь и мечтая, чтобы разговор на этом и закончился. Но нет.

- А это вовсе и не обязательно, Скорпиус, - она заговорила неожиданно мягким тоном, и он обернулся к ней, не в силах сопротивляться. – Если у Вас есть близкий человек, которого Вы хотели бы оберегать, этого достаточно. Например, мама?

Что-то внутри него перевернулось от этих простых тихих слов. Он не мог ничего ответить. Профессор Грейнджер изменилась в лице и вдруг накрыла его ладонь своей. Распахнувшаяся дверь прервала её на полуслове, она убрала руку и поднялась на ноги. Доктор пригласил их внутрь. Встав с дивана, Скорпиус пошатнулся и схватился за плечо преподавательницы, стараясь не упасть. Она охнула и поддержала его.

- Всё в порядке, я просто устал, - попытался отговориться юноша, отпуская её, но от глаз стоящего в паре шагов от них врача ничего невозможно было утаить.

Мужчина быстро подошёл к нему и, под локоть проведя в кабинет, усадил на кушетку. Гермиона переминалась с ноги на ногу, не представляя, что ей делать. Она корила себя последними словами. С самого начала она отнеслась к мальчику предвзято, вела себя настолько непрофессионально, насколько только возможно, и допустила под конец эту чудовищную оплошность. На нём просто не было лица. «Молодец, Гермиона! Пять баллов». Она помотала головой, мысленно давая себе подзатыльник.

- Итак, - доктор уселся за стол и сплёл пальцы. – У мистера Мэнсона сотрясение. Повреждений костей черепа нет, отклонений в состоянии вещества мозга и ликворных пространств не обнаружено. Однако, - он строго взглянул на парня поверх стёкол своих здоровенных очков. – Имеется явная симптоматика, поэтому необходима госпитализация.

- Надолго? – слабым голосом спросила Гермиона.

- На неделю точно, а потом можно перевести на амбулаторное лечение, - деловито проговорил мужчина, доставая бланки и начиная заполнять их. – И, конечно, мы должны сообщить всё родителям. В данном случае, отцу, - не отрываясь от бумажек, будничным тоном добавил он.

Ну конечно. Скорпиус заёрзал на месте, видя, как стремительно бледнеет профессор.

- А это обязательно? – подал голос он. – Ведь в данный момент моим опекуном является мисс Грейнджер.

- Безусловно, - на секунду отвлекшись, ответил доктор. – Но Вашу страховку и, соответственно, лечение оплачивает Ваш отец. Так что..

Скорпиус очень хотел её защитить, но в данной ситуации он оказался бессилен. Во всех смыслах. У него совсем не осталось сил, он прислонился к прохладной стене, ощущая, как к горлу снова подступает тошнота. Шум в ушах понемногу нарастал, и, если закрыть глаза, можно представить, что его окружает рой пчёл или шумит высокая трава. Или рожь, к примеру. А он лежит на влажной от росы земле, положив ногу на ногу и смотря в безоблачное небо. И конечно, где-то поблизости разносится голос профессора Грейнджер, она бежит в лёгком летнем платье, каштановые кудри развеваются у неё за спиной. И вдруг он чувствует, каким холодом веет от пропасти, над которой она вот-вот окажется. Он вскакивает, забыв о покое, и бежит за ней, у самого края хватает за тонкое запястье и тянет к себе. Потеряв равновесие, она падает на него, глаза широко распахнуты, волосы волной скатываются на его лицо, плечи, обволакивают их, как завесой. Они лежат в высокой траве и дышат её сладким запахом. И всюду солнце, она окружена этим светом.

Скорпиус распахнул глаза. Кажется, он понял, что она имела в виду.