Ухудшение самочувствия
Перси Уизли стоял у камина, начищая до блеска новенький значок старосты школы. Его грудь была гордо выпячена, а в глазах читалось неприкрытое удовольствие.
— Поздравляю с назначением, – Марта подошла к нему. – Это большая честь.
— О, спасибо, Марта, – просиял Перси. – Я действительно намерен внести существенный вклад в развитие школьной дисциплины. Старосты школы имеют давнюю традицию...
— Только не начинай, – простонал проходящий мимо Фред. – Он говорит об этом всё лето!
— Да, уже даже мама устала от этого, – добавил Джордж.
— Я отношусь к своим обязанностям серьёзно, – надменно ответил Перси. – В конце концов, это большая ответственность.
— О да, – вздохнул Фред. – Нужно же докладывать о каждом чихе.
— Вообще-то, – Марта решила вступиться за Перси, – это действительно важная работа. Особенно сейчас, когда... ну, с Блэком на свободе.
Перси благодарно кивнул:
— Именно! Безопасность студентов – мой главный приоритет. И я рад, что хоть кто-то это понимает. В отличие от некоторых, – он строго посмотрел на близнецов, – кто считает, что школьные правила существуют, чтобы непременно их нарушать.
— Мы? – Фред приложил руку к сердцу. – Никогда!
— Мы просто делаем жизнь старосты школы более... интересной, – добавил со смехом Джордж.
— Удачи тебе, – искренне сказала Марта. – Уверена, ты справишься.
— Спасибо, – Перси снова просиял, доставая из кармана блокнот. – Кстати, я уже составил список предложений по улучшению дисциплины.
— О нет, – простонали близнецы хором. – Бежим, пока он не начал зачитывать!
Марта рассмеялась, глядя, как Фред и Джордж картинно убегают, а Перси продолжает с важным видом листать свой блокнот. Потом он посмотрел по сторонам с какой-то особенной осторожностью.
— Марта, задержись ещё на минуту, пожалуйста, – его голос звучал тише обычного, без привычных начальственных ноток.
Они отошли. Перси несколько раз открывал и закрывал рот, подбирая слова.
— Я... случайно услышал разговор родителей, – наконец начал он. – О том, что твоя бабушка... В общем, я знаю о помощи, которую она оказала нашей семье.
Марта напряглась. Валери просила не говорить об этом, она знала, как горды Уизли, как тяжело им принимать помощь.
— Мама и папа не хотели, чтобы мы знали, – продолжил Перси, его уши покраснели. – Но я староста, понимаешь? Я вижу новые учебники у Джинни, слышу, как мама говорит, что мы можем позволить купить Рону новую палочку и мантию.
Он замолчал, поправляя очки дрожащими пальцами.
— Перси, это...
— Я хочу написать твоей бабушке, – он глубоко вздохнул. – Поблагодарить её. Не как член семьи Уизли, а как... как человек, который видит, как много это значит для моих младших братьев и сестры. Ты не могла бы дать её адрес?
Марта смотрела на него с новым пониманием. Под всей этой важностью и амбициями скрывался старший брат, который просто хотел лучшего для своей семьи.
— Конечно, Перси, – по-доброму улыбнулась и кивнула она. – Бабушка сделала это не из жалости. Она говорит, что ваша семья дала мне дом, когда я больше всего в нём нуждалась. А это стоит больше любых галлеонов[1].
Перси кивнул, сглатывая комок в горле:
— Всё равно. Я хочу, чтобы она знала, что это важно. Что мы... я ценю это.
Марта достала пергамент и написала имя и адрес.
Гостиная Гриффиндора казалась особенно уютной в ночной час. Огонь в камине почти догорел, оставляя тлеющие угли, которые отбрасывали причудливые тени на стены. Золотые нити в гобеленах мерцали в этом неверном свете, а львы, казалось, медленно двигались в своём вечном танце. За высокими окнами раскинулось чёрное сентябрьское небо, усыпанное звёздами. Ветер гнал по нему рваные облака, и временами луна выглядывала из-за них, заливая гостиную серебристым светом.
Марта сидела в своём любимом кресле у камина, подтянув колени к груди. Хлопушка мирно посапывал у её ног. В такой поздний час она обычно была единственной, кто ещё не спал. Тишина, нарушаемая лишь потрескиванием углей и далёким уханьем сов за окном, помогала собраться с мыслями.
А подумать было о чём. Внутри бурлило столько всего, что казалось, грудную клетку вот-вот разорвёт. Видения вернулись. После всех усилий профессора Снейпа, после месяцев спокойного сна, после того как в апреле наконец-то прекратились кошмары. И вот, достаточно было одной встречи с дементором, чтобы всё началось заново.
Марта провела пальцем по подлокотнику кресла, прослеживая узор. А ещё было это новое, незнакомое чувство к Гарри. Как её сердце начинало биться чаще, стоило ему просто улыбнуться. Как хотелось быть ближе, но одновременно становилось страшно от этого желания. Раньше всё было проще: просто дружба, просто забота. Теперь же каждый взгляд, каждое случайное прикосновение вызывало целую бурю эмоций. Она тихонько вздохнула. Тринадцать лет – слишком сложный возраст, когда ты уже не ребёнок, но ещё не взрослый. Когда тело меняется быстрее, чем успеваешь к этому привыкнуть.
***
На первый взгляд в Марте не было ничего примечательного: светловолосая третьекурсница, которая пыталась стать меньше, чуть сутулясь и часто пряча глаза за упавшими на лицо прядями волос. Она двигалась немного скованно, постоянно боялась занимать слишком много места.
Её школьная мантия выглядела чуть помятой, как будто она много времени проводила, скрючившись над книгами в библиотеке. На лацкане неизменно поблёскивала старинная серебряная брошь с сапфиром – единственная вещь, которая выдавала в ней наследницу старинного рода. Когда Марта нервничала, она часто касалась этой броши, ища поддержки матери.
На запястье позвякивал браслет – подарок от близнецов Уизли – с крошечными серебряными звёздочками, которые иногда мерцали собственным светом. Этот браслет казался странным сочетанием с фамильной брошью, но каким-то образом отражал двойственность её натуры: уважение к старому и открытость новому.
В библиотеке и на уроках она часто забывала про свою обычную скованность, особенно когда речь заходила о сложных заклинаниях или древних рунах. В такие моменты её глаза загорались, спина выпрямлялась, и становилось заметно, что под этой внешней неуклюжестью скрывается совсем другая девочка.
За завтраком в Большом зале белоснежная сова грациозно приземлилась перед Гарри, протягивая лапку с письмом. Хедвиг держалась с особым достоинством, совсем не как обычные школьные совы.
— Какая красивая, – выдохнула Марта, когда Хедвиг повернула к ней свою умную мордочку.
К удивлению всех, сова сама подвинулась ближе к Марте и позволила осторожно погладить свои белые перья.
— Не хочешь себе ещё и сову завести? – спросила Парвати.
— Пока есть Хедвиг, лучше совы не будет.
После того, как все плотно позавтракали, Марта ещё раз проверила свою сумку, сверилась с расписанием и пошла на занятие.
— Привет, Марта, – Джинни мельком улыбнулась, проходя мимо с группой второкурсниц. Она наклонилась погладить Хлопушку и пошла дальше, увлечённая разговором с подругами.
Марта смотрела ей вслед, вспоминая прошлый год, их разговоры в «Норе», совместные прогулки, то, как они иногда поддерживали друг друга. Теперь всё это казалось таким далёким. После истории с дневником Реддла у Марты не было особого желания общаться с Джинни, да и она сама не тянулась.
Учебный год начался с привычной череды уроков и домашних заданий. Профессор Синистра, преподавательница астрономии, почему-то невзлюбила Падму Патил.
— В Индии, конечно, своя астрология, – говорила она с едва заметным презрением, когда Падма пыталась ответить на вопрос. – Но здесь мы изучаем серьёзную науку.
После таких замечаний Падма часами сидела в библиотеке, зубря западные созвездия, пытаясь доказать, что достойна находиться здесь. А в очередной понедельник Снейп встретил особенно мрачным взглядом:
— Сегодня, – объявил Снейп, оглядывая класс, – вы будете работать в парах. И я сам их составлю.
По классу пробежал недовольный шёпот.
— Мисс Дон-кин-гс-к, – его губы изогнулись в усмешке, – вы будете работать с мисс Паркинсон[2].
Панси Паркинсон выглядела как типичная представительница старой чистокровной семьи. Тёмные волосы до плеч блестели, уложенные специальными чарами, мантия была из дорогой ткани с едва заметной серебряной вышивкой по краям, такую можно купить только в элитных магазинах Косого переулка. На шее поблёскивала тонкая серебряная цепочка с маленькой змейкой. У девочки было немного курносое лицо с острым подбородком, и когда она ухмылялась (что случалось часто), оно становилось похожим на мопсовское. Тёмные зелёные глаза всегда смотрели чуть свысока, даже когда она говорила с другими слизеринцами. На безымянном пальце красовалось серебряное кольцо с изумрудом – ещё один символ статуса.
Марта собрала свои вещи и пересела к слизеринке. Панси смерила её оценивающим взглядом:
— А, наша дурмстрангская принцесса.
В её голосе звучала та особая интонация, которую используют люди, привыкшие оценивать других по их внешнему виду и состоянию кошелька. Каждое движение Панси говорило: «Я знаю, что я лучше вас всех, и хочу, чтобы вы тоже это знали».
— Просто Марта, – спокойно ответила она, выкладывая ингредиенты.
«Откуда ты вообще услышала это прозвище?»
— Слышала, в Дурмстранге учат тёмным искусствам, – Панси начала нарезать корень валерианы. – Наверное, поэтому тебя и перевели?
— Нет, – Марта сосредоточилась на рецепте. – Я перевелась после смерти родителей.
— О, – Панси на мгновение замолчала, потом её губы снова изогнулись в насмешке. – И как, нравится быть среди грязнокровок и предателей крови?
Марта крепче сжала нож:
— А тебе? Ты тут дольше меня. И вообще... Лучше быть с ними, чем с теми, кто убил моих родителей.
— Что ты имеешь в виду? – Панси прищурилась.
— Пожирателей смерти, – Марта посмотрела ей прямо в глаза. – Или ты считаешь их героями?
— По крайней мере, они знают цену чистой крови. В отличие от некоторых.
— Чистая кровь не делает человека лучше. Это делают его поступки.
— Как трогательно, – Панси словно плюнула в неё словами. – Уже нахваталась гриффиндорских глупостей?
— А ты подружка Драко Малфоя?
— Может быть и так. Что, завидуешь, что не ты его подружка?
«Я всё ещё не подружка Поттера, вот что меня волнует, идиотка».
— Посмотрим, не растеряли ли вы за лето те крохи знаний, что имели, – процедил Снейп, взмахом палочки выводя на доске рецепт сложнейшего зелья. – У вас было задание изучить свойства лунного камня. Мисс Дон-ки-нг-ск, – тёмные глаза остановились на ней, – расскажите о взаимодействии толчёного лунного камня с настойкой полыни.
Марта ответила чётко и точно, как учили в Дурмстранге. На мгновение ей показалось, что в глазах Снейпа мелькнуло одобрение, но он сразу повернулся к Невиллу:
— А вы, Лонгботтом? Всё лето провели, играя с растениями?
До конца урока девочки работали молча, с того дня началась их вражда, тихая и упорная. Панси нашла в Марте идеальную мишень – предательницу чистокровных традиций, дурмстрангскую выскочку, подругу грязнокровки Грейнджер.
На трансфигурации профессор МакГонагалл попросила превратить чайную чашку в черепаху. На древних рунах профессор Бабблинг начала урок с проверки базовых знаний. Она сидела за столом, склонившись над древним фолиантом. Её тёмные волосы, тронутые серебром, были собраны в строгий пучок, закреплённый декоративной палочкой. Мантия глубокого синего цвета была расшита тончайшими рунными узорами, которые едва заметно мерцали в свете свечей. Когда она поднимала голову от книги, её внимательные карие глаза смотрели сквозь изящные очки в тонкой серебряной оправе. На шее всегда был старинный медальон с выгравированными рунами; поговаривали, что это семейная реликвия, хранящая загадочные знания.
— Мисс Дон-кин, – она указала на сложный рунический текст, – попробуйте перевести этот отрывок.
Марта справилась, добавив несколько замечаний о различных трактовках древних символов. Гермиона восхищённо посмотрела на подругу, профессор одобрительно кивнула:
— Прекрасное знание предмета. Дурмстрангская школа рун даёт отличную базу.
Пока всё получалось легко, учёба давалась без особых усилий... Но почему-то это не приносило прежней радости. Раньше каждый удачный ответ, каждая похвала преподавателя наполняли гордостью. Теперь же Марта понимала, что ждёт не уроков, а перемен и обедов, тех моментов, когда можно пообщаться с Гарри.
Она замечала, как он хмурится, склонившись над учебником. Как рассеянно ерошит волосы, когда не может сосредоточиться. Как его глаза загораются, когда он рассказывает о квиддиче. И каждый раз, когда их взгляды случайно встречались, её сердце начинало биться чаще.
«Странно, – думала она вечером, выполняя домашнее задание по рунам, – я жила учёбой, стремилась быть лучшей. А теперь одна его улыбка делает меня счастливее, чем все «Превосходно» вместе взятые».
***
Лаванда говорила, ловко разделяя светлые волосы Марты на пряди:
— Если заплести косу перед важным событием, нужно думать о том, чего хочешь добиться.
Они сидели в спальне девочек, окружённые разноцветными лентами и заколками. Парвати достала из тумбочки специальное масло для волос:
— Моя бабушка всегда говорит, что в каждой культуре есть своя магия кос. Загадывай желание.
Марте в голову не пришло никакого полезного желания, кроме как «Пусть Гарри заметит меня по-настоящему». Позже, выходя из кабинета с очередного занятия, Марта столкнулась с Панси.
— О, смотрите-ка, – раздался насмешливый голос от двери. Панси Паркинсон стояла, прислонившись к косяку. – Наша дурмстрангская принцесса учится быть нормальной девочкой?
— Завидуешь, Паркинсон? – отозвалась Лаванда.
— «Завидуешь, Пар-р-ркинсон?» – передразнила Панси, преувеличенно растягивая «р». — Девочки, говорят, её выгнали из Дурмстранга. Что-то там с тёмной магией... Лучше бы вам с ней не общаться, а то мало ли.
Донкингск почувствовала, как краска заливает щёки, но промолчала. Слухи ходили разные, каждый раз всё более нелепые. И игнорировать их становилось всё сложнее.
Впервые Марта столкнулась с Элли Боунс[3], кузиной Сьюзен Боунс[4], когда та разговаривала с Панси возле кабинета чар. Высокая пятикурсница с Хаффлпаффа выглядела неуместно рядом с группой слизеринцев, да только держалась так, словно именно там ей самое место.
— О, смотрите, – протянула Панси. – Наша дурмстрангская прынцесска.
Элли окинула Марту оценивающим взглядом.
— Значит, та самая? Которая училась в настоящей школе тёмных искусств?
— Дурмстранг не школа тёмных искусств, – поправила Марта.
В этот момент из-за угла появились близнецы Уизли. Марта заметила, как Элли мгновенно напряглась, её взгляд метнулся к Фреду и тут же опустился в пол.
— Эй, Марта! – позвал Фред. – Идёшь на обед? Тебя Рон искал.
— Да, сейчас, – она двинулась к друзьям, но услышала тихое шипение Элли:
— Ещё одна предательница чистой крови. Якшается с Уизли.
В её голосе было столько горечи, что Марта обернулась. И успела заметить, как Элли провожает взглядом удаляющуюся фигуру Фреда, прежде чем снова натянуть маску презрения.
— Элли Боунс всегда мечтала попасть в Слизерин, – пояснил Джордж, когда они отошли. – До сих пор не может смириться, что Шляпа отправила её в Хаффлпафф.
— Говорят, она даже просила Дамблдора о пересортировке на первом курсе, – добавил Фред.
Марта ещё раз оглянулась на странную пятикурсницу, которая теперь что-то активно обсуждала с Панси, явно пытаясь произвести впечатление на младшую слизеринку. В этом было что-то почти жалкое, так отчаянно хотеть принадлежать к тем, кто никогда по-настоящему не примет тебя как свою.
Рон встретил Марту и позвал в библиотеку после обеда. Компания Панси тоже расположилась в библиотеке. Элли Боунс правда выглядела так, словно попала не в тот факультет: жёлтый галстук Хаффлпаффа казался лишним на фоне остального её образа. Она намеренно носила украшения в зелёных тонах. Даже ленту для волос она выбирала тёмно-зелёную, будто пытаясь компенсировать «неправильный» цвет своей формы.
У неё были прямые каштановые волосы до лопаток, всегда безупречно уложенные. Карие глаза часто смотрели свысока, пытаясь подражать высокомерному взгляду слизеринцев. Острый подбородок она всегда держала чуть приподнятым, постоянно пытаясь доказать своё превосходство. Несмотря на природную миловидность, её лицо часто портила презрительная гримаса. Она двигалась с нарочитой грацией, копируя манеры Панси и других слизеринских девочек.
Марта заметила, как Элли проскользнула за стеллаж, когда в библиотеку вошёл Фред. На мгновение надменность спала, и проступило что-то девичье, она украдкой поправила волосы, её щёки слегка порозовели. Стоило Панси окликнуть её, как презрительное выражение вернулось на лицо.
Когда Марта доделывала домашнюю работу по рунам, Элли «случайно» задела её чернильницу.
— Ой, прости! – приторно-сладким голосом пропела она, пока чернила расплывались по пергаменту, уничтожая три часа работы. – Я такая неуклюжая.
Марта заметила, как Панси и её подружки хихикают.
— Ты лучшая на курсе по рунам, а Панси едва справляется, – шепнула Гермиона, помогая очистить пергамент заклинанием. – Они завидуют.
Вечером в гостиной Марта услышала, как младшекурсницы шепчутся:
— ...говорят, она использовала непростительные заклятия.
— ...а я слышала, что её родители.
— ...тёмная магия, точно тебе говорю.
— Эй, мелюзга! – громкий голос Фреда заставил сплетниц подпрыгнуть. – Вам заняться нечем?
Все замолчали, ведь Фред звучал довольно грозно.
— Когда мы с Фредом были на первом курсе, говорили, что мы подменыши из семьи троллей, – поделился Джордж, подсаживаясь к Марте. Он закатал рукава старого коричневого свитера, готовясь сесть за домашнюю работу.
— Серьёзно? – она не могла не улыбнуться.
— Ага! А ещё, что мы на самом деле один человек, который научился быть в двух местах одновременно.
Марта рассмеялась, но потом снова стала серьёзной:
— Просто... я думала, что во втором году будет легче. Что все привыкнут.
— К хорошим людям сложно привыкнуть, – философски заметил Фред. – Они заставляют других чувствовать себя... ну, менее хорошими.
— А ещё, – добавил Джордж с хитрой улыбкой, – мы можем научить тебя паре заклинаний, после которых Паркинсон дважды подумает, прежде чем открывать рот.
— Не надо, – покачала головой Марта. – Не хочу давать им повод думать, что слухи правдивы.
Она коснулась сложного плетения, которое сделала Лаванда. Может быть, эта коса действительно принесёт удачу.
***
Иногда коридоры Хогвартса становились полем боя. Чаще всего это случалось в дальних переходах или безлюдных закоулках, куда редко заглядывали преподаватели. Старшекурсники дрались всерьёз – вспышки заклинаний, крики, потом кто-то отправлялся в больничное крыло с щупальцами вместо рук или чешуёй по всему телу. Особенно жестокими были стычки между семикурсниками Слизерина и Гриффиндора – старые обиды, копившиеся годами, выливались в настоящие дуэли. Мадам Помфри качала головой, залечивая очередные раны и ожоги, но толком ничего не менялось.
Младшие враждовали по-своему. Проклятия были попроще: летали подножки, портились чернила, исчезали домашние задания. В библиотеке вспыхивали перепалки между рейвенкловцами, не поделившими редкую книгу. Хаффлпаффцы, обычно самые миролюбивые, могли устроить настоящий бойкот любому, кто обижал кого-то из их младших. А уж если дело касалось квиддича... Однажды Маркус Флинт[5] так разозлился на Оливера Вуда, что подкараулил его после тренировки; говорят, они катались по земле, пока не прибежала МакГонагалл, и потом месяц драили трофейный зал без магии.
С кошмарами вернулась и необоснованная агрессия Марты. Ей хотелось кого-то хорошенько отметелить или накричать на всех такими некультурными словами, чтоб уши завяли. Было страшно ненароком оказаться зачинщицей драки.
Осеннее небо было идеальным для полётов, ясным, с лёгким ветерком. Марта всё равно чувствовала, как подрагивают руки, когда она взяла метлу.
— Повторите основы, – говорила мадам Хуч, прохаживаясь между студентами. – В этом году мы будем отрабатывать более сложные манёвры.
Марта сделала глубокий вдох.
— Вверх! – скомандовала она, и метла послушно прыгнула в руку.
Оттолкнувшись от земли, Марта поднялась в воздух. Её хватка на метле была правильной (спасибо дурмстрангским тренировкам), каждое движение оставалось осторожным, выверенным.
— Отличная техника, Марта, – заметила мадам Хуч, пролетая мимо. – Ты можешь подняться и повыше. Не бойся.
«Легко сказать», – подумала Марта, глядя, как другие студенты носятся высоко в небе. Она медленно летела по периметру поля, стараясь не смотреть вниз.
— Хэй, Дони! – крикнула пролетающая мимо Панси. – В Дурмстранге тебя тоже так низко держали? Или это здесь ты стала такой трусихой?
— У неё с прошлого года ничего не поменялось, как боялась, так и боится, – прыснул Малфой.
Марта стиснула зубы, удержалась от резкого ответа. Вместо этого она сосредоточилась на выполнении упражнений, которые задала мадам Хуч. Каждый поворот, каждое ускорение – всё было технически безупречно, пусть и на небольшой высоте.
— Прекрасно, – сказала мадам Хуч после урока. – Нужно работать над уверенностью. Страх высоты – просто ещё одно препятствие, которое можно преодолеть.
Марта кивнула, вспоминая слова отца о том, что это не страх, а «уважение к пространству». Может быть, когда-нибудь она научится летать так же свободно, как Гарри. А пока... она будет продолжать работать над собой, шаг за шагом, метр за метром.
— Самое храброе – это признать свой страх и всё равно продолжать пытаться, – сказал ей позже Гарри.
От его слов внутри стало теплее. Может быть, не обязательно быть лучшей во всём?
На квиддичной тренировке собрались Слизерин и Хаффлпафф. Адриан Пьюси[6] – четверокурсник, спокойный и рассудительный парень из старой уважаемой семьи – высматривал кого-то. Играл в квиддичной команде охотником, при этом серьёзно относится к учёбе.
— Эй, Нотт, – Пьюси приземлился рядом с трибуной, где Теодор читал книгу. – Как продвигается исследование рун?
— Медленно, – Теодор показал древний текст. – Некоторые символы очень сложно расшифровать.
— Плохо, мне эта информация сгодилась бы для проекта, – Адриан понизил голос. – Это... в библиотеке моей семьи есть кое-какие материалы по северным рунам. Могу написать отцу.
— Да? Что ж, будет здорово, работа пойдёт куда быстрее.
— Хорошо, Тео, тогда поговорим ещё, как получу книгу.
Тео кивнул и проводил взглядом Пьюси. Было приятно, Адриан продолжал поддерживать их приятельские отношения уже третий год подряд, не обращая на радикальные взгляды Малфоя должного внимания, что, несомненно, привело бы к разладу с Тео.
Хагрид ждал их у своей хижины, сияя от гордости. Марта никогда не видела его таким взволнованным, он переминался с ноги на ногу, теребя огромные пуговицы на жилете. В этом году его назначили преподавателем по уходу за магическими существами.
— Все сюда! – позвал он. – У меня для вас особенный урок! Идёмте, покажу кое-что интересное.
Они обогнули хижину и направились к загону у кромки Запретного леса. Там, гордо выпрямившись и расправив огромные крылья, стояли величественные создания. Марта затаила дыхание. Гиппогрифы[7]. Передняя часть – орлиная, с огромным изогнутым клювом и пронзительными оранжевыми глазами, задняя – лошадиная, с мощными копытами. Их перья переливались от стального серого до бронзового и бурого.
— Первое, что вы должны знать о гиппогрифах, – начал Хагрид, – они очень гордые. Легко обижаются. Никогда, – он сделал особое ударение на этом слове, – никогда не оскорбляйте гиппогрифа, это может стать последней ошибкой в вашей жизни.
Марта заметила, как Малфой, Крэбб и Гойл, стоявшие чуть поодаль, перешёптывались и хихикали, не слушая объяснений. Ей вспомнился Хлопушка – как важно было завоевать его доверие в первые дни, как чутко он реагировал на любую фальшь в отношении к нему.
— Надо подойти к гиппогрифу и поклониться, – продолжал Хагрид. – Если он ответит поклоном, можно его погладить. Если нет, то быстро отходите. Кто хочет попробовать первым?
Все попятились. Кроме Гарри, который просто не успел вовремя отступить с остальными. Сердце Марты пропустило удар от испуга.
— Молодец, Гарри! – обрадовался Хагрид. – Познакомься с Клювокрылом[8].
Серебристо-серый гиппогриф повернул голову, пристально глядя на Гарри своими яркими оранжевыми глазами. Марта затаила дыхание. Гарри не стал жаловаться и отступать, проявив любопытство и храбрость, и медленно поклонился, не разрывая зрительного контакта с существом. Секунды тянулись целую вечность. Клювокрыл склонил голову в ответном поклоне.
— Отлично! – воскликнул Хагрид. – Можешь погладить его!
Гарри осторожно приблизился к гиппогрифу. Его рука коснулась перьев на шее существа. Клювокрыл прикрыл глаза, наслаждаясь лаской.
— А теперь, – в глазах Хагрида появился опасный огонёк, – думаю, он позволит тебе полетать на нём!
— Что? – Гарри едва успел среагировать, как Хагрид уже подсаживал его на спину гиппогрифа.
Марта почувствовала, как всё внутри сжимается от страха. Она ненавидела высоту, и мысль о том, что Гарри сейчас взлетит на этом гордом, но всё же диком существе, заставила поволноваться. Клювокрыл расправил крылья и взмыл в воздух. Марта не могла отвести глаз, хотя сердце колотилось, как безумное. Гарри летел! Его мантия развевалась на ветру, волосы растрепались ещё больше обычного, и даже отсюда она видела его сияющую улыбку. Когда гиппогриф приземлился, все захлопали. Гарри спрыгнул на землю, его щёки раскраснелись от восторга. Марте хотелось броситься к нему, убедиться, что он в порядке, но она сдержалась.
— Ерунда! – раздался громкий голос Малфоя, расталкивающего всех на пути к Клювокрылу. – Если Поттер смог, то это проще простого. Ты ведь совсем не страшный, правда, глупая птица?
Марта успела заметить, как расширились от ужаса глаза Хагрида, как вспыхнул яростью взгляд гиппогрифа, как взметнулись в воздух стальные когти. Малфой упал, зажимая окровавленную руку. Его крик эхом разнёсся по поляне.
— Я умираю! – вопил он. – Эта тварь убила меня!
— Ты не умираешь! – Хагрид побелел. – Кто-нибудь, помогите мне отнести его в больничное крыло.
Пока Хагрид нёс Малфоя к замку, Марта смотрела на Клювокрыла. Гиппогриф снова стоял спокойно и с достоинством, словно ничего не случилось. В его позе читалось не злорадство, а скорее, торжество справедливости. Он защитил свою честь, как и предупреждал Хагрид.
— Его уволят, да? – подавленно спросила Гермиона.
— Не должны, – ответила Марта. – Профессор Хагрид предупреждал об опасности. Драко сам виноват.
Она чувствовала, что это ещё не конец. По тому, как злорадно ухмылялась Панси Паркинсон, по тому, как многозначительно переглядывались слизеринцы. Это был тот случай, когда гордость одного существа столкнулась с гордостью другого. И теперь оставалось только ждать последствий.
Марта увидела Драко в конце учебного дня, когда тот выходил от мадам Помфри. Без своей обычной свиты он выглядел уязвимо.
— Больно? – спросила она, кивая на его перевязанную руку.
— Не твоё дело, Донки, – огрызнулся он без обычной злобы. – Ты же тоже из чистокровной семьи. Должна понимать, что нельзя позволять такое этим тварям.
— Тварям? – она приподняла бровь. – Или своей гордости?
— Да пошла ты, умная больно.
***
Марта задержалась в коридоре, собирая рассыпавшиеся свитки, когда услышала голоса из-за угла.
— Надеюсь, Дамблдор знает, что делает, позволяя тебе преподавать, Люпин, – голос Снейпа сочился презрением. – Особенно сейчас, когда твой старый друг на свободе.
— Я здесь только чтобы учить, Северус, – спокойно ответил Люпин.
— В самом деле? – в голосе Снейпа появились опасные нотки. – Странное совпадение: Блэк сбегает, и ты вдруг появляешься в Хогвартсе.
Занятия по защите от тёмных искусств были просто великолепны, небо и земля по сравнению с тем, что «преподавал» Локхарт. Профессор Люпин привёл их в учительскую. В углу стоял старый шкаф, который сильно затрясся.
— Не бойтесь, – улыбнулся Люпин, заметив, как некоторые студенты отшатнулись. – Там всего лишь боггарт[9]. Кто может сказать, что это такое?
Рука Гермионы взметнулась вверх:
— Это привидение. Он принимает форму того, чего мы больше всего боимся.
— Отлично, пять баллов Гриффиндору. Заклинание против боггарта – «Риддикулус[10]». И главное – смех. Нужно представить свой страх в смешном виде.
Ученики выстроились в линию. Невилл, дрожа, вышел первым, его боггарт превратился в профессора Снейпа, которого Невилл представил одетым в бабушкину одежду. Рон столкнулся с гигантским пауком, который распластался на роликах. Парвати – с мумией, запутавшейся в собственных бинтах. Когда подошла очередь Марты, она шагнула вперёд, крепко сжимая палочку. Боггарт закружился и... перед классом появилась она сама. Марта крепко зажмурила глаза и открыла их. Ей ничего не показалось, поскольку ничего не изменилось.
— Я не понима...
Это была другая Марта. Её глаза горели безумным голубым огнём, на губах играла жуткая улыбка. В руке она сжимала длинный острый нож, по лезвию стекали капли крови. Класс замер. Профессор Люпин на мгновение растерялся.
— Ну что, маленькая ведьма, давай покажем им, кто тут главный? – спросил боггарт по-немецки.
Боггарт-Марта рванулся вперёд с нечеловеческой скоростью, занося нож. Настоящая Марта едва успела перехватить руку своей тёмной копии. Они застыли в страшной борьбе, две одинаковые девочки, одна с искажённым от безумия лицом, другая с выражением отчаянной решимости.
— Ridiculus! – крикнула Марта, но ничего не произошло. Как сделать смешным свой самый глубокий страх: потерять контроль и стать чудовищем?
Боггарт надавил сильнее, лезвие ножа приблизилось к горлу Марты. В его горящих глазах она видела своё отражение, и это пугало больше всего. Тогда Марта с силой пнула боггарта в живот. Её копия согнулась.
— Помогите ей! – вскрикнула Гермиона.
— Всё хорошо, я справлюсь! – крикнула Марта в ответ.
Она разбежалась и повалила боггарта на пол. Марта хорошенько представила себе что-то и выкрикнула заклинание ещё раз. Вместо ножа в руке боггарта появился карнавальный язычок. Марта схватила руку боггарта и поднесла к его губам, язычок развернулся от дыхания, кабинет заполнил свист. Все засмеялись, хотя смех этот был куда тише и «жиже», чем у других. Боггарт спрятался в шкаф.
Люпин мгновенно оказался рядом:
— Марта, всё хорошо. Вставайте спокойно. Доверьтесь мне.
Он помог ей подняться. По подбородку бежала кровь, которая снова пошла носом.
— Извините.
— Необычный страх для тринадцатилетней девочки, – Люпин протянул ей платок.
— Я сама о нём не подозревала.
Дрожащими пальцами она вытирала кровь и касалась шеи, где ещё чувствовалось прикосновение холодного лезвия. Как объяснить то, чего она сама не понимала? Эти видения, эту древнюю силу, просыпающуюся в крови? Этот страх однажды проснуться и обнаружить, что тьма поглотила её полностью?
Марта сидела в дальнем углу учительской, где продолжался урок, обхватив себя руками. Её всё ещё потряхивало. Краем глаза она наблюдала, как продолжается урок, но происходящее казалось далёким, словно через мутное стекло. Шимус столкнулся с банши[11], её вопль заставил всех зажать уши, пока она не превратилась в беззвучно открывающую рот рыбу. Дин увидел оторванную руку, которая запуталась в собственных пальцах. Лаванда вскрикнула, когда перед ней появилась гигантская крыса, та начала кружиться на месте, пока у неё не закружилась голова.
«У них такие простые страхи», – подумала Марта, потирая запястья, всё ещё помнящие борьбу с тёмной копией себя. Она заметила, как некоторые одноклассники бросают на неё встревоженные взгляды между своими попытками.
— Гарри, твоя очередь, – позвал Люпин.
Марта подняла голову. Что-то внутри сжалось от беспокойства за него. Гарри шагнул вперёд. Боггарт закружился и превратился в дементора. Высокая фигура в чёрном балахоне потянулась к Гарри костлявыми руками, и температура в комнате резко упала. Марта почувствовала, как по спине пробежал холодок, ненастоящий дементор вызывал не меньший ужас. Гарри начал терять сознание. Люпин оказался между ним и боггартом:
— Здесь! – крикнул он, и существо превратилось в серебристый шар. – Ridiculus! – шар стал сдувшимся воздушным шариком, пролетевшим по всему кабинету. Смех прокатился по всем углам, боггарта окончательно заперли в шкафу. – На сегодня достаточно, – объявил профессор. – Домашнее задание: прочитать главу о боггартах и написать короткое эссе.
Гарри остался с Люпином приходить в себя. Студенты потянулись к выходу, возбуждённо обсуждая урок. Марта сидела, не в силах заставить себя подняться. Она видела, как Гарри тоже выглядел потрясённым, встреча с дементором, пусть и фальшивым, далась ему нелегко.
«Мы не так уж и отличаемся, – подумала она. – Оба боимся того, что внутри нас. Он – своей уязвимости перед дементорами, я – своей тёмной стороны».
Она не слышала, о чём переговариваются Поттер и преподаватель, пропадая в своих невесёлых мыслях, снова и снова крутя платок от одного уголка к другому.
— Марта? – голос Гарри вырвал её из размышлений. Он стоял рядом, протягивая ей руку. – Пойдём. Скоро обед.
Она благодарно приняла его помощь. После обеда Марта задержалась у горгульи, охраняющей вход в кабинет директора. Долго собиралась с духом, прежде чем произнести пароль, который дала ей профессор МакГонагалл. Винтовая лестница понесла её наверх. Дамблдор сидел за столом, перебирая важные документы.
— А, мисс Донкингск, – он поднял глаза, в них промелькнула тревога. – Я ждал вас.
— Профессор, я... – она сглотнула. – Мне нужно ещё зелье профессора Снейпа. То, что помогало от кошмаров.
Дамблдор внимательно посмотрел на неё поверх очков-половинок:
— Они вернулись?
— После дементора в поезде. И теперь после боггарта... – она замолчала, не зная, как объяснить свой страх. – Я боюсь, что они станут ещё хуже.
Феникс Фоукс издал тихую, успокаивающую трель.
— Я поговорю с профессором Снейпом, – заботливо пообещал Дамблдор. – Марта... зелья могут помочь со симптомами, но не с причиной.
— Знаю, – прошептала она. – Но пока... это всё, что у меня есть. Ведь так?
— Боюсь, что да.
Сентябрьское утро выдалось ясным и прохладным. Класс собрался у загона недалеко от хижины Хагрида. Полувеликан выглядел поникшим, после инцидента с Клювокрылом его уроки стали более сдержанными.
— Сегодня у нас особенные гости, – сказал он, в его голосе появились прежние нотки энтузиазма. – Единороги.
Из леса медленно вышли два серебристо-белых создания. Их рога мерцали в утреннем свете, а копыта едва касались земли. Девочки ахнули от восторга.
— Они предпочитают женское общество, – объяснял Хагрид. – Мальчики, держитесь подальше, они могут занервничать.
Марта осторожно приблизилась к одному из единорогов. Существо склонило голову, позволяя погладить свою шелковистую гриву.
— У тебя хорошо получается, – заметил Хагрид. – Они чувствуют чистоту намерений.
Марта хотела сказать что-то ободряющее, дать понять, что не все считают его плохим учителем, но слова застряли в горле. Вместо этого она просто улыбнулась:
— Спасибо, что показали их нам, профессор.
После урока Марта сидела на траве возле хижины Хагрида, привалившись спиной к большому тыквенному кусту. Клык положил свою массивную голову ей на колени и блаженно жмурился, пока она почёсывала его за ушами. Со стороны могло показаться, что этот внушительный пёс выглядит грозно, но Марта помнила: Клык был большим трусливым добряком.
— Ты просто огромный ребёнок, правда? – приговаривала она. В ответ пёс лениво вильнул хвостом и перевернулся на спину, подставляя живот для почёсывания.
Хагрид, возившийся со своими тыквами неподалёку, с улыбкой наблюдал эту сцену.
— Он тебя признал.
Клык приподнял голову и лизнул её в щёку мокрым языком. Марта рассмеялась и обняла его за шею:
— Спасибо, Клык. Ты хороший пёс.
В этот момент откуда-то из Запретного леса донёсся странный звук. Клык мгновенно вскочил, поджал хвост и спрятался за Марту, дрожа всем своим немаленьким телом.
— Ну вот, а говорят, собаки защищают людей, – со смехом сказала она, поглаживая дрожащего пса.
Позже Марта встретила Невилла в теплицах. Он помогал профессору Спраут с редкими растениями.
— О, ты как раз вовремя! – обрадовался он. – Смотри, что я нашёл.
На столе лежали свежесрезанные стебли какого-то растения с серебристыми листьями.
— Это луноцвет, помнишь? Я заметил, что ты используешь зелья против кошмаров. Его можно добавить для усиления эффекта. Профессор Спраут разрешила собрать немного.
Марта удивлённо посмотрела на него:
— Ты специально искал его для меня?
Невилл покраснел:
— Ну... я просто подумал... после того урока с боггартом... – он замялся. – В общем, держи. Я уже всё обработал, можно отрезать по чуть-чуть и добавлять. Надеюсь, тебе немного поможет.
— Спасибо, Невилл.
Он бережно завернул стебли в чистую ткань и передал Марте.
В углу библиотеки, за стеллажами с древними рунами, Марта и Теодор устроили маленький учебный уголок. Это началось случайно: они оба искали одну и ту же книгу по защитным чарам. Теперь их совместные занятия стали традицией.
— Посмотри, – Тео указал на сложный рунический символ, – если его правильно начертить, он усиливает защитные заклинания вдвое.
Марта наклонилась над книгой, светлые волосы упали на пергамент:
— А если добавить вот эту линию... – она осторожно провела пальцем по странице.
— Точно! – в глазах Теодора загорелся исследовательский огонёк. – Тогда защита распространяется на большую площадь.
Они часами могли обсуждать древнюю магию, не замечая косых взглядов других студентов. Гриффиндорка и слизеринец, склонившиеся над одной книгой – непривычное зрелище. В другом конце библиотеки Дин устроился с альбомом для рисования. Хлопушка важно позировал, время от времени меняя положение.
— Не двигайся так часто, – смеялся Дин, – а то получится размытый портрет!
Марта улыбнулась, глядя на эту сцену. Её маленький питомец явно наслаждался вниманием.
Ночью всё изменилось. Ей снился сон. Она стояла в огромном зале, похожем на тронный. Но в отличие от прежних кошмаров, где всё было залито кровью и огнём, сейчас царила почти умиротворяющая тишина. Высокий человек с голубыми глазами просто смотрел на неё. Не угрожал, не нападал, смотрел со странной смесью гордости и сожаления.
— Kommen sie zu mir, kleine hexe[12], – прошептал он, протягивая руку.
Марта проснулась, задыхаясь. По рукам змеились морозные узоры, тонкие, похожие на кружево инея на стекле. Она в панике схватила флакон с зельем Снейпа, выпила залпом, узоры не исчезли.
— Нет, нет, нет... – она тёрла кожу, пытаясь стереть проступающий рисунок. – Пожалуйста, нет...
Руки начали дрожать. Зелье должно было помочь. Оно всегда помогало. Почему сейчас? Хлопушка обеспокоенно хрюкнул. Его присутствие не могло успокоить нарастающую панику. Марта выскочила из спальни, спотыкаясь на лестнице. В гостиной было пусто и темно, только догорающий камин отбрасывал тени. Она забилась в угол, обхватив колени руками, пытаясь сдержать подступающую истерику. Узоры медленно расползались по коже, теперь уже поднимаясь к плечам. Красивые, похожие на северное сияние... и пугающие до дрожи. Что-то, что больше не сдерживается зельями... А что будет дальше?
— Пожалуйста, – шептала она в темноту, раскачиваясь взад-вперёд, – пожалуйста, остановись...
Её трясло, слёзы катились по щекам, а в голове звучал тот голос из сна. Она не заметила, как в гостиную спустился Фред, разбуженный шумом. Увидев её состояние, он подошёл к камину, чтобы разжечь огонь поярче.
— Марта? – он осторожно приблизился. – Что случилось?
Она подняла на него полные ужаса глаза:
— Оно больше не помогает, Фред. Зелье больше не помогает...
***
— Профессор, а правда, что в полнолуние некоторые защитные артефакты работают сильнее? – Марта старательно протирала старинный амулет, стараясь не поднимать глаз. Она вызвалась помогать Люпину с каталогизацией артефактов после уроков, и теперь каждый раз придумывала поводы задержаться подольше.
Люпин улыбнулся, заметив её слегка порозовевшие щёки:
— Да, особенно те, что связаны с лунной магией. Кстати, у вас очень аккуратный почерк, мисс Донкингск.
— Спасибо, – она едва не уронила амулет. – А вы давно интересуетесь тёмными созданиями?
— Можно сказать, всю жизнь, – в его глазах мелькнул странный огонёк. – Некоторые из них не такие уж и тёмные. Неизученные.
Марта хотела что-то ответить, но рукав мантии задрался, открывая морозные узоры на запястье. Она поспешно одёрнула его, но заметила, как изменился взгляд профессора.
— Интересный рисунок, – как бы между прочим заметил он. – Похож на древние северные руны.
— Это... просто узор, – пробормотала она, чувствуя, как сердце начинает колотиться быстрее. – А вы очень много знаете о защитной магии, профессор. Наверное, много путешествовали?
Люпин принял эту неуклюжую попытку сменить тему, но она видела, что он продолжает наблюдать за ней с едва заметной тревогой. На следующем уроке он попросил её задержаться:
— Я нашёл несколько книг, которые могут вас заинтересовать, – он протянул ей стопку потрёпанных томов. – Особенно обратите внимание на главы о самозащите.
— О самозащите? – переспросила она. – От кого?
— Порой наш самый страшный враг – это мы сами, – мягко ответил он. – Или то, что мы носим внутри.
Марта замерла. Он знал? Догадывался? Слова признания рвались наружу: о видениях, об узорах, о том странном человеке из снов. Но что-то удерживало её. Может быть, страх увидеть в его глазах тот же ужас, что она испытывала сама?
— У меня тоже были... особенности, которые я пытался скрыть.
— И что вы делали? – её голос дрогнул.
— Научился принимать их как часть себя. И главное, позволил другим помочь.
Она хотела спросить больше, но в коридоре послышались шаги, начинался следующий урок.
— Ах да, – добавил Люпин с лёгкой усмешкой, – и перестал пытаться произвести впечатление на своих профессоров неловкими комплиментами.
Марта покраснела до корней волос и практически выбежала из кабинета. За дверью она не удержалась от улыбки, было что-то успокаивающее в том, как он относился к её подростковому смущению с добрым юмором, не высмеивая и не делая ситуацию более неловкой.
За завтраком Софи уселась за гриффиндорский стол, игнорируя недовольные взгляды некоторых студентов:
— К драконам правила факультетов! У меня есть замечательные друзья, и я буду сидеть с ними.
Её звонкий смех был заразительным. Марта заметила, как Фред просиял, пододвигаясь, чтобы освободить ей место. Хаффлпаффка вносила в их компанию какое-то особое тепло и лёгкость.
«Наверное, поэтому Фред в неё влюбился, – подумала Марта. – Она такая солнечная».
Краем глаза она заметила, как Гарри украдкой поглядывает на Джинни, сидящую чуть дальше с подругами. А Джинни, делая вид, что полностью поглощена разговором, то и дело бросает ответные взгляды. Что-то неприятно кольнуло в груди. Марта опустила глаза в тарелку, пытаясь справиться с непрошеной волной ревности. Джинни была яркой, живой, с этими её рыжими волосами и тёплыми карими глазами. А она... Марта поймала своё отражение в серебряном кубке: бледная, со слишком светлыми волосами и жутковатыми голубыми глазами.
— Марта? – голос Гермионы вырвал её из невесёлых мыслей. – Поможешь мне с нумерологией? У меня совсем нет времени, а ещё эссе по трансфигурации.
— Конечно, – она с беспокойством посмотрела на подругу. Гермиона выглядела измотанной, под глазами залегли тени. – Может, сделаем перерыв? Пройдёмся у озера?
— Нет времени, – Гермиона нервно перебирала свои записи. – Ещё нужно подготовиться к рунам, и...
— И поэтому мы сейчас идём гулять, – твёрдо сказала Марта. – А потом я помогу тебе со всем этим.
Вечером в спальне она долго стояла перед зеркалом, придирчиво разглядывая своё отражение. Дурацкий акцент, из-за которого некоторые слова звучат неправильно. Нескладная фигура. И эти узоры на коже, которые приходится прятать под длинными рукавами. Лаванда и Парвати о чём-то шептались, сидя на кровати. До Марты долетали обрывки разговора о новой причёске и косметических зельях. Они казались такими нормальными. Обычными девочками, которые волнуются об обычных вещах. А она? Она не могла так жить, хоть и безумно этого хотела. Быть обычной девочкой, влюбляться и гулять, ездить в отпуск с родителями...
— Марта? – Гермиона тронула её за плечо.
— Я неправильная, – она отвернулась от зеркала и коснулась своего запястья, где под рукавом прятался очередной морозный узор. – Кажется, что все вокруг такие цельные. А я как будто рассыпаюсь на части.
Сказать подруге про возвращение кошмаров, про ухудшение самочувствия? Но для чего, чтобы только усилить её и без того огромный стресс? Нет, Марта неловко улыбнулась и решила лечь спать.
***
В гостиной было тихо, большинство студентов разошлись по спальням. Марта сидела в своём любимом кресле, наблюдая, как Рон и Гарри играют в карты. Гермиона устроилась рядом с внушительной стопкой книг.
— Победил! – объявил Рон с довольной улыбкой. – А прорицания не такой уж сложный предмет. Главное, придумывать побольше несчастий.
— Это не предмет, а шарлатанство, – с недовольством выпалила Гермиона, не отрываясь от учебника по нумерологии. – Эта Трелони[13] с её «внутренним оком» – цирк!
— Ну не знаю, – Рон пожал плечами. – Она же увидела Грима[14] в чашке Гарри.
Марта выпрямилась:
— Грима? Чёрного пса смерти?
— Ага, – Гарри невесело усмехнулся, тасуя карты. – По её словам, это верный знак скорой смерти.
— Чушь! – Гермиона захлопнула книгу. – Она просто пытается произвести впечатление. Каждый год выбирает одного студента и предсказывает ему ужасную судьбу.
— Но в этот раз может быть правда, – сказал Рон загадочно. – С Блэком на свободе...
В комнате повисла тяжёлая тишина. Марта заметила, как напряглись плечи Гарри.
— Ха, снова я выиграл, – объявил Рон без обычного торжества в голосе. – У меня действительно неплохо получается разбираться во всех этих знаках, – продолжил он, тасуя. – Трелони говорит, у меня есть дар.
— Дар выдумывать небылицы, – пробормотала Гермиона.
— Я, между прочим, правильно истолковал все карты на прошлом уроке! – возмутился Рон. – И дым от свечи действительно показывал образы.
— Случайные совпадения, – отрезала Гермиона. – Нельзя предсказать будущее по чаинкам или дыму. Есть точные науки, нумерология, например...
— Но ведь Блэк действительно охотится за мной, – вдруг сказал Гарри. – Может, Грим – это предупреждение?
Марта заметила, как Гермиона бросила на друга встревоженный взгляд:
— Гарри, не позволяй этим выдумкам пугать тебя. Дамблдор не допустит, чтобы с тобой что-то случилось.
— К тому же, – добавил Рон с наигранной бодростью, – может, это был не Грим, а просто большая чёрная собака. Ну знаешь, вроде той, что ты видел летом.
— Какой собаки? – быстро спросила Марта.
— Да так... – Гарри сделал неопределённый жест. – Показалось, наверное.
Что-то в его голосе подсказывало, что не показалось. Он снова погрузился в мрачные мысли, машинально тасуя карты. Марта хотела его расспросить, но резко почувствовала себя неуместной не только с вопросами, но и в целом в этой гостиной, с этими людьми, в этом мире.
— Ладно, хватит о предсказаниях, – решительно закрыла тему Гермиона. – Лучше помогите мне с эссе.
— Только после того, как я выиграю ещё одну партию, – ухмыльнулся Рон. – Мой «внутренний глаз» подсказывает, что сегодня мой день.
Гермиона картинно закатила глаза, Марта заметила, как она украдкой улыбнулась. Возможно, именно этого и добивался Рон: немного разрядить атмосферу своими шутками о прорицаниях.
***
Хлопушка обычно не вёл себя агрессивно, он был самым дружелюбным существом в замке. Но каждый раз, когда Паршивец оказывался поблизости, микро-пиг начинал беспокойно хрюкать и пятиться, прижимаясь к ногам Марты или уходя за котом.
— Опять! – возмутился Рон, когда Косолапус в третий раз за неделю попытался поймать его крыса. – Этот монстр просто одержим!
— Странно, – задумчиво произнесла Марта, наблюдая, как Хлопушка жмётся к стене, не сводя глаз с Паршивца. – Обычно он так реагирует только на что-то неправильное.
— Что значит «неправильное»? – нахмурилась Гермиона, почёсывая Косолапуса за ухом.
— Не знаю, – Марта покачала голова. – Животные иногда чувствуют то, чего не видим мы.
В библиотеке она наткнулась на интересный отрывок в книге «Магические существа и их особые способности»: «...многие домашние питомцы волшебников обладают способностью распознавать анимагов[15]. Особенно это касается котов и некоторых магически изменённых видов...»
Марта задумчиво посмотрела на Хлопушку, дремлющего у её ног. Может быть... Но зачем анимагу притворяться обычной крысой? И почему именно крысой Рона?
На следующий день она буквально столкнулась с профессором Трелони в пустом коридоре. Та носила большие очки, которые сильно увеличивали её глаза, делая их похожими на глаза насекомого. Была очень худой, с множеством шалей и бус на шее. Её волосы были растрёпанными, что придавало ей вид взъерошенной совы. Профессор всегда носила множество браслетов, колец и других украшений, которые позвякивали при движении. От неё исходил сильный запах хереса. В её образе сочетались черты богемной прорицательницы и немного неуклюжей, рассеянной женщины. Она часто драматично заламывала руки и говорила мистическим, туманным голосом, особенно когда предсказывала несчастья (что делала довольно часто). Учительница прорицаний выглядела ещё более странно, чем обычно, её огромные очки запотели, шали были в беспорядке.
— О! – воскликнула она, хватая Марту за руку. – О дитя! Я вижу тёмные крылья над тобой!
Марта попыталась высвободить руку, Трелони держала крепко:
— Ворон у окна. Древняя сила пробуждается. Берегись тёмных крыльев! Этот огонь внутри... он сожжёт тебя дотла.
В её голосе появились какие-то жуткие, низкие нотки, совсем не похожие на обычный мистический шёпот. А потом она моргнула и отпустила руку Марты, словно ничего не произошло:
— Ох, прошу прощения, дорогая. Туманы будущего иногда так внезапны.
Она уплыла по коридору, оставив Марту в растерянности. Тёмные крылья... Ей вспомнилась та странная тень, похожая на огромную птицу, которую она видела в своей комнате.
«Что правда, то правда, очень странная женщина».
Вечером в гостиной она наблюдала за Паршивцем. Старый крыс дремал на коленях у Рона, что-то в нём действительно казалось неправильным. Хлопушка тихонько похрюкивал из своей корзинки, не сводя глаз с грызуна.
— Что ты видишь такого, малыш? – прошептала Марта. – Что ты чувствуешь?
Но ответов пока не было. Только новые вопросы, складывающиеся в какую-то тревожную мозаику: странное поведение животных, предсказание о тёмных крыльях, отрывок про анимагов. И огонь, сжигающий дотла? Может быть, если это что-то страшное в ней, оно было виновато в смерти родителей? А что, если и она сама скоро умрёт?..
***
Гарри сидел на каменных ступенях, ведущих к озеру. Марта заметила его ещё из окна замка: одинокая фигура на фоне серого октябрьского неба. Сердце забилось чаще. Это был идеальный момент поговорить наедине, поддержать его.
«Веди себя естественно», – напомнила она себе, спускаясь по ступеням.
— Привет, – она старалась, чтобы голос звучал небрежно. – Можно присесть?
Гарри кивнул, чуть подвинувшись. От его близости у неё перехватило дыхание. Она начала, тщательно подбирая слова:
— Я думала о том предсказании. Не стоит слишком серьёзно воспринимать Трелони.
«Отлично, Марта, очень оригинально. Именно это ему уже сказала Гермиона», – мысленно отругала она себя.
— Ага, наверное, – рассеянно отозвался Гарри, глядя на озеро.
— Она поймала меня недавно и сказала, что огонь изнутри сожжёт меня дотла.
— Какой огонь?
— Я не знаю, но звучит не менее жутко, чем появление Грима.
— Да, согласен. Наверное, да.
— В смысле... – она больно ущипнула себя за руку, но так, чтобы Гарри не заметил, – я тоже иногда вижу... странные вещи. И это пугает. Нельзя позволять страху управлять собой.
Гарри наконец повернулся к ней:
— Спасибо, Марта. Ты хороший друг.
Друг. Это слово больно кольнуло.
— Я просто хочу... – она замолчала. Что она хотела? Чтобы он увидел в ней не просто друга? Чтобы поделился с ней своими страхами? Чтобы посмотрел на неё так же, как она смотрит на него?
— Знаю, – он слабо улыбнулся. – Все хотят помочь. Мне просто нужно побыть одному и подумать.
«Вот и всё, – поняла Марта. – Он хочет, чтобы я ушла».
— Конечно, – она встала, чувствуя, как горят щёки. – Прости, что помешала.
— Нет, ты не... – начал Гарри, но она уже быстро поднималась по ступеням.
В спальне Марта упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Какая же она идиотка! Думала, что сможет быть его особенной поддержкой, его... кем? Романтической героиней, которая поможет забыть все тревоги?
«Что со мной не так? – в отчаянии думала она. – Почему я не могу быть яркой, уверенной в себе? Почему я всегда всё порчу своей неуклюжестью?»
Хлопушка обеспокоенно тыкался в её руку, его преданность сейчас только раздражала. Ей хотелось провалиться сквозь землю от стыда за свою наивность, за глупые фантазии о том, как Гарри откроет ей душу, как поймёт, что она особенная. А может, дело не в ней? Может, это он не видит очевидного? Не понимает, как она старается? Эта мысль только усилила раздражение.
«Мальчишки, – подумала она с горечью, – такие... непонятливые».
На уроке по уходу за магическими существами Хагрид показывал лунных тельцов. Хлопушка увязался за хозяйкой и мирно устроился у её ног. Хагрид не был против, он обожал микро-пига.
— Ой, смотрите! – громко воскликнула Панси. – Кажется, там в кустах мантикора[16]!
Она сделала резкое движение в сторону Хлопушки, выкрикнув что-то похожее на заклинание. Микро-пиг в ужасе подскочил и бросился в лес.
— Хлопушка! – закричала Марта. – Стой!
— Ой, прости, – притворно расстроилась Панси. – Я же не знала, что твоя свинья такая трусливая. Прям как ты.
— Десять баллов со Слизерина! – прогремел Хагрид. – Это было непозволительно, мисс Паркинсон.
— Простите, профессор, я сейчас вернусь, – Марта бросилась в лес, но Хлопушки нигде не было видно. Она звала его, всё глубже заходя между деревьев, пока чья-то рука не остановила её.
— Стой, – это был Рон. – Давай искать вместе. В лесу опасно одной.
Она удивлённо посмотрела на него:
— Ты... ты поможешь? Профессор Хагрид не будет злиться?
— Конечно, не будет, – он пожал плечами. – Я знаю, каково это – волноваться за питомца.
Они нашли Хлопушку через час, он забился под корни старого дерева, дрожа от страха.
В тот же день Марта случайно услышала разговор возле кабинета чар. Элли Боунс рассказывала группе впечатлённых первокурсников:
— ...в Дурмстранге только и учат, что тёмным проклятиям. А эта Донки-нг-с-к наверняка знает кучу таких. Вот почему её оттуда выгнали.
Слухи расползались по школе. На следующий день перед контрольной по трансфигурации Марта обнаружила, что её конспект исчез из сумки. Она точно помнила, что клала его туда утром.
— Перси? – она позвала старосту после ужина. – Можно с тобой поговорить?
Они устроились в пустом классе. Марта нервно теребила лямку сумки:
— Кажется, Панси специально делает всякие гадости. Пугает Хлопушку, распускает слухи. Я не знаю, что с этим делать.
— Почему ты раньше не сказала? – нахмурился Перси.
— Не хотела показаться слабой, – она опустила глаза. – В Дурмстранге нас учили справляться самим. Да и я не была уверена, что права. Но теперь такое случается всё чаще. И мне не по себе.
— Это не Дурмстранг, – неожиданно мягко ответил Перси. – И просить о помощи тут можно, – он выпрямился, поправляя значок старосты. – Я присмотрю за Паркинсон. И поговорю с профессором МакГонагалл. Такое поведение недопустимо.
— Спасибо.
— И ещё, – добавил Перси, – не позволяй им заставить тебя сомневаться в себе. Ты хорошая ведьма, Марта. И неважно, что они там болтают о Дурмстранге.
***
— Давай, будет весело! – уговаривала Гермиона. – Все идут смотреть тренировку.
Марта неуверенно посмотрела на высокие трибуны квиддичного поля. Ветер трепал флаги факультетов, и от одного взгляда на них у неё слегка закружилась голова.
— Я... ладно, – она сдалась. – Только давайте сядем пониже?
Они устроились в самом нижнем ряду. Марта вцепилась в скамейку, стараясь не смотреть вверх, где парили игроки. Джордж и Виктория оживлённо беседовали, зависнув в воздухе над полем. Вик что-то показывала руками, наверное, объясняла новую тактику команде Рейвенкло.
— Ну, – Фред плюхнулся рядом с Мартой. – Как тебе наша команда?
— Стараюсь не смотреть, если честно, – призналась она.
— Точно, высота, – он понимающе кивнул. – Когда мы с Джорджем только начинали играть...
— Фред! – раздался звонкий голос. Софи буквально спорхнула откуда-то сверху, её светлые волосы развевались на ветру. – Я принесла горячий шоколад!
Она протянула Фреду термос. Марта отвернулась, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Конечно, кому нужна её компания, когда рядом Софи.
— Ух ты, вы видели этот финт? – восхищённо воскликнула Софи, указывая наверх, где Джордж выполнял какой-то сложный манёвр. – Фред, а ты так можешь?
— Конечно! – он начал рассказывать что-то о технике полёта, полностью забыв о начатом разговоре с Мартой.
Она сидела, и всё вокруг казалось ей невыносимым: и высота трибун, и холодный ветер, и смех Софи, и то, как Фред смотрит на хаффлпаффку, и воркующие в вышине Джордж с Викторией, и Гарри, который как раз сделал эффектный вираж на своём «Нимбусе».
«Все такие свободные, – с горечью подумала она. – Летают, смеются, влюбляются. А я даже на трибуну нормально забраться не могу».
— Марта? – Гермиона тронула её за плечо. – Ты в порядке?
— Да, – соврала она, скрипя зубами. – Просто прохладно.
Софи шептала на ухо Фреду, он смеялся так искренне и радостно, что стало тошно.
«Достаточно, – решила она, поднимаясь. – С меня хватит».
— Ты куда? – спросила Гермиона.
— В библиотеку. У меня ещё домашняя работа по рунам не дописана.
Она почти бежала к замку, и ей казалось, что ветер издевательски свистит ей вслед. Глупая, глупая Марта, вечно боится высоты, вечно завидует чужому счастью, вечно остаётся в стороне.
***
Рон заглянул под очередную кровать в спальне мальчиков:
— Паршивец! Вылезай, ну же!
— Может, он в гостиной? – предположил Невилл, помогая отодвигать сундуки.
— Я уже везде смотрел, – Рон выпрямился, его лицо было красным от напряжения. – Он никогда так надолго не пропадал. И этот дурацкий тоник для крыс совсем не помогает.
Позже вечером Марта нашла его в пустом классе трансфигурации, где он методично проверял каждый угол.
— Давай помогу, – она достала палочку. – У меня Хлопушка тоже иногда прячется. Lumos!
Они обыскивали класс, заглядывая под парты и шкафы.
— Смотри! – Рон бросился к шкафу. В щели между стеной и деревянной панелью мелькнул голый крысиный хвост. – Паршивец!
Но когда они отодвинули шкаф, крыса уже не было – только маленькая дырка в стене.
— Странно он себя ведёт в последнее время, – заметила Марта. – Как будто от кого-то прячется.
— Это всё из-за этого рыжего монстра! – буркнул Рон, имея в виду кота Гермионы. – С тех пор как появился Косолапус, Паршивец сам не свой.
Через несколько дней Рон снова искал Паршивца – на этот раз в библиотеке. Он залез под стол, бормоча что-то про «двенадцать лет в семье» и «неблагодарного крыса». Мадам Пинс неодобрительно поджимала губы, глядя, как он ползает между стеллажами.
— Может, дать объявление? – предложила Марта, помогая ему заглянуть за особенно тяжёлый том «Истории Хогвартса».
— Толку-то, – вздохнул Рон. – Он всегда возвращался сам. Да просто... в последнее время он какой-то дёрганый. Похудел. Шерсть лезет. Я переживаю за него. Мне не хотелось бы, что он, ну... это... помер.
Марта хотела сказать, что это нормально для старого крыса, но что-то её остановило. Может быть, тот странный взгляд, который она иногда ловила у Паршивца – слишком осмысленный для обычного грызуна.
Однажды вечером Рон наконец задал вопрос, который явно давно его беспокоил:
— Гарри, ты так и не рассказал, что случилось после того, как ты ушёл от Дарслей.
Гарри поднял глаза от учебника:
— Думал, мистер Уизли вам рассказал.
— Нет, – покачала головой Гермиона. – Он только сообщил, что ты в безопасности.
Гарри помолчал, глядя на огонь.
— Тётя Мардж[17], – наконец начал он, – сестра дяди Вернона, приехала погостить. И начала говорить о моих родителях. Что мой отец был бездельником, что моя мать... – он сжал кулаки. – В общем, я не выдержал. Случился выброс магии.
— Что ты сделал? – затаив дыхание, спросил Рон.
— Я её надул, – губы Гарри дрогнули в слабой улыбке. – Как воздушный шар. Она взлетела под потолок.
Рон прыснул со смеху, Гермиона выглядела встревоженной:
— Но это же нарушение...
— Статуса о секретности, знаю, – кивнул Гарри. – У меня уже не первое. Я схватил свой чемодан, метлу и клетку с Хедвиг. И выбежал из дома. Думал, меня исключат из школы или арестуют. Было темно, я не знал, куда идти.
Марта подалась вперёд, чувствуя, как сжимается сердце. Она слишком хорошо помнила это ощущение, когда ты совсем один, и весь мир кажется враждебным.
— И тут появился этот огромный чёрный пёс, – продолжил Гарри. – Я испугался, отступил и случайно вызвал «Ночного рыцаря[18]».
— Волшебный автобус? – уточнил Рон.
— Ага. Там я узнал о побеге Блэка. А потом остановился в «Дырявом котле». Там и пробыл до сентября.
— Значит, пёс тебе всё же не показался?
— Я бы хотел думать иначе, но нет, не показался.
— А быть в гостинице одному безопаснее, чем быть в школе или с роднёй? Ты не боялся там находиться? – охнула Марта.
— Я чувствовал себя там спокойно.
— И всё же это как-то неправильно, ты же ещё несовершеннолетний.
В комнате повисла тяжёлая тишина. Марта заметила, как Гермиона и Рон обменялись встревоженными взглядами.
— И теперь, – Гарри невесело усмехнулся, – все носятся со мной, как с хрустальным. Дементоры у входов, учителя следят. А Дарсли разрешение в Хогсмид не подписали.
«Вот почему он так расстроен, – поняла Марта. – Не просто из-за Хогсмида. Из-за того, что опять чувствует себя в клетке. Защищаемым, но не свободным».
— Хотя, – вдруг сказал Гарри, – может, оно и к лучшему. В смысле, с разрешением. Если Блэк действительно охотится за мной... – он не закончил фразу.
— Они издеваются над тобой, эти родственнички... Почему ты не можешь жить с другой семьёй? Неужели никто не захотел бы усыновить знаменитого Гарри Поттера? Почему ты должен страдать с этими маглами?
Все удивлённо повернулись в сторону Марты. В глазах Гарри что-то на мгновение загорелось, но тут же потухло.
— Дамблдор говорит, я обязан жить с кровными родственниками до совершеннолетия.
Марта хотела что-то сказать, утешить его, но слова застряли в горле. Что она могла сказать? «Всё будет хорошо»? Когда за тобой охотится опасный преступник, вырвавшийся из самой страшной тюрьмы в мире, вряд ли что-то может быть «хорошо».
***
Холл гудел от возбуждённых голосов. Студенты толпились у выхода, размахивая разрешениями, подписанными родителями. Марта стояла чуть в стороне, наблюдая, как Филч проверяет подписи.
— Пойдём, Марта! – позвала Гермиона.
— Я не могу. Бабушка не подписала разрешение. Считает, сейчас слишком опасно.
— О, – Гермиона закусила губу. – Прости, я забыла. Может, нам тоже остаться?
— Не глупи, – Марта покачала головой. – Идите, развлекайтесь. К тому же, – она бросила взгляд на Гарри, который стоял у окна с хмурым выражением лица, – я буду не одна.
Несколько часов наедине с Гарри, разве не об этом она мечтала?
— Ну, тогда... – Рон неловко улыбнулся и почесал затылок. – Мы принесём вам сладостей?
— Конечно, – кивнула Марта. – Повеселитесь там.
Когда все ушли, в замке стало непривычно тихо. Гарри стоял, глядя вслед уходящим студентам.
— Мы могли бы, – начала Марта, – не знаю, может, поиграть? Или...
— Прости, – он не повернулся к ней. – Я, наверное, пойду прогуляюсь по угодьям.
— Я могу составить компанию, – её голос прозвучал слишком пискляво, она мысленно отругала себя.
— Не стоит, – Гарри наконец посмотрел на неё, но как-то сквозь.
Он ушёл, оставив её стоять в пустом холле. Марта прислонилась к стене, чувствуя, как глупые слёзы подступают к глазам. Она представляла, как они проведут этот день вместе, будут бродить по замку, разговаривать, может быть, он наконец заметит её чувства. Вместо этого она получила его равнодушие. Он даже не видел в ней друга, с которым можно разделить грусть, а просто ещё одного человека, от которого хотелось спрятаться.
«Ну и прекрасно», – подумала она, сердито вытирая глаза.
Внутренний голос предательски шептал: «А могла бы быть в Хогсмиде. С друзьями. Если бы не эта дурацкая опека бабушки...» Она побрела по пустым коридорам, не зная, куда идти. Хлопушка, семенящий за ней, тихонько хрюкнул.
— Ты меня любую любишь, да? – прошептала она, поднимая питомца на руки.
За окном порыв ветра поднял в воздух жёлтые листья. Где-то там, в Хогсмиде, её друзья сейчас веселятся, пробуют сладости, смеются. Софи наверняка очаровывает всех своими шутками, а Фред смотрит на неё влюблёнными глазами. А она здесь, в пустом замке. С разбитым сердцем и верным микро-пигом в качестве единственной компании.
Ученики ввалились в гостиную Гриффиндора шумной толпой, раскрасневшиеся от холода и впечатлений.
— Марта! – Гермиона спешила к ней с полными руками сладостей. – Мы столько всего тебе принесли!
— Во! – Рон высыпал на стол целую гору конфет. – Это новые «Берти Боттс», а это шоколадные лягушки, а вот эти конфеты...
— ...когда их ешь, изо рта идёт пар, как из чайника! – подхватил Шимус, демонстрируя эффект.
Гарри зашёл вместе со всеми, тоже красный и на редкость довольный. Марта нахмурилась: неужели пробежка вокруг замка сделала его счастливым?
— В «Зонко»[19] такие классные новинки! – восторженно рассказывал Дин. – А «Сладкое королевство» – это что-то невероятное!
— А «Три метлы»[20]! – подхватила Лаванда. – Там подают такое сливочное пиво...
— И ещё эта жуткая Визжащая хижина[21], – Парвати картинно передёрнула плечами. – Говорят, там водятся призраки пострашнее наших школьных.
Марта приняла от Гермионы плитку шоколада «Особый сорт от мадам Паддифут – с привкусом первой любви». Внутри что-то сжалось, она представила, как здорово было бы попробовать его в самой кондитерской, может быть, сидя за столиком с...
— Ты обязательно должна увидеть всё это в следующий раз, – уверенно сказала Гермиона. – Может быть, твоя бабушка передумает.
— ...а потом мы зашли в «Дэрвиш и Бэнгз[22]», – продолжал рассказывать Рон, разворачивая очередную конфету. – Там столько всяких магических приборов.
Праздничный хэллоунский пир в Большом зале был великолепен. Тыквы Хагрида парили под заколдованным потолком, летучие мыши кружили над столами. Марта сидела между Гермионой и Невиллом, слушая восторженные обсуждения похода в Хогсмид. Воспоминания с прошлого года портили настроение, Марта чётко помнила, как после смертин Ника они нашли окаменевшую миссис Норрис и пугающую кровавую надпись на стене.
«Лишь бы не повторилось», – взмолилась Марта.
— Попробуй эти, – Невилл протянул ей леденцы, светящиеся изнутри. – Они со вкусом лунного света.
— А эти делают голос писклявым, – Шимус продемонстрировал эффект, рассмешив всех за столом.
Гарри через несколько мест от неё ковырялся в тарелке, почти не участвуя в разговоре. Близнецы хитро поглядывали на него, и у Марты закралась мысль, что не всё чисто с этими походами в Хогсмид.
— В следующий раз обязательно сходим вместе, – уверила Гермиона, накладывая Марте тыквенный пирог. – Будет ещё веселее.
«Да, – подумала Марта, глядя на Гарри. – Обязательно все вместе. Если только бабушка разрешит. Если только Дарсли подпишут разрешение. Если только Блэк не...»
Она не закончила мысль. В конце концов, сегодня Хэллоуин. Можно хотя бы попытаться порадоваться за друзей, попробовать удивительные сладости, послушать их рассказы.
Посреди пира в Большой зал вбежал Хлопушка. Это само по себе было необычно: он предпочитал дремать в гостиной или в спальне девочек. Микро-пиг подбежал к Марте, потёрся о её ноги, словно пытаясь что-то сказать, а потом так же внезапно убежал.
— Что это с ним? – удивилась Гермиона.
— Не знаю, – Марта нахмурилась. – Он никогда так не делает.
Она хотела пойти за ним, но в этот момент профессор Флитвик объявил о начале выступления школьных привидений, и Почти Безголовый Ник начал свой коронный номер с почти-обезглавливанием. Когда все возвращались в гостиные, коридор у портрета Полной Дамы оказался забит студентами.
— Что происходит? – Марта привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть, в чём дело.
— Пропустите! – раздался голос Перси. – Я староста!
Марта протиснулась вперёд вслед за друзьями и застыла. Портрет был изуродован, огромные рваные полосы пересекали холст, клочья валялись на полу. Полной Дамы нигде не было видно. И тут девочка заметила Хлопушку. Микро-пиг сидел чуть в стороне от толпы, совершенно спокойный, происходящее его ничуть не беспокоило. Обычно любой шум или суета заставляли его нервничать, но сейчас...
— Он здесь! – раздался крик Пивза. – Сириус Блэк! Я видел его!
По толпе пробежал испуганный шёпот. Марта снова посмотрела на Хлопушку, тот как ни в чём не бывало обнюхивал угол коридора, словно нашёл что-то интересное. Появился Дамблдор, начал отдавать распоряжения. Всех учеников отправили в Большой зал, где должны были появиться спальные мешки.
— Марта! – позвала Гермиона. – Идём!
— Сейчас, – она наклонилась к Хлопушке. – Что ты видел, малыш? Почему ты не боишься?
Но микро-пиг только тихонько хрюкнул, продолжая обнюхивать угол с таким видом, будто встретил старого знакомого. В Большом зале царила паника. Марта устроилась в спальном мешке между Гермионой и Парвати, а Хлопушка свернулся калачиком у её ног.
— Как он мог пробраться в замок? – шептала Парвати. – Здесь же дементоры...
— Может, он знает тайные ходы? – предположил Дин.
— Или умеет становиться невидимым? – добавила Лаванда.
Марта гладила Хлопушку, вспоминая его странное поведение. Что-то ускользало от её понимания, какая-то важная деталь. Погасли свечи, зал погрузился в темноту, наполненную встревоженным шёпотом сотен голосов.
— ...но это невозможно – просто пройти через защитные чары, – шептала Гермиона в темноте. – Я читала в «Истории Хогвартса», что замок защищён древней магией.
— В Дурмстранге, – вклинилась Марта, – учили: любую защиту можно обойти, если знаешь её слабые места.
— Думаешь, Блэк знает? – в голосе Невилла слышался страх.
— Он провёл двенадцать лет в Азкабане, – произнёс Шимус. – Может, там научился какой-то тёмной магии?
— В Азкабане невозможно колдовать, – возразила Гермиона. – Дементоры...
— Тихо там! – прошипел Перси, патрулирующий между спальными мешками.
Марта лежала, вслушиваясь в шёпот вокруг. Постепенно голоса стихли, сменившись ровным дыханием уснувших студентов. Только Хлопушка всё ещё ворочался у её ног.
А потом пришёл сон. Она снова была в том тронном зале, но теперь здесь царил хаос. Вспышки заклятий, крики, звон разбитого стекла. Высокий человек с голубыми глазами стоял у окна, его палочка двигалась с невероятной скоростью. А потом... огромные тёмные крылья заслонили лунный свет, и комната погрузилась во тьму.
— Zeit zu fliegen, kleine hexe[23], – прошептал он, и тьма внутри Марты откликнулась на этот голос. Она разбежалась и выпрыгнула из окна.
Проснулась, задыхаясь, едва сдерживая рвущийся из груди крик. В зале было темно, только лунный свет проникал через высокие окна. Марта села, обхватив колени руками, чувствуя, как по коже расползаются ледяные узоры.
— Мисс Донкингск? – тихий голос заставил её вздрогнуть.
Профессор Люпин стоял неподалёку, его палочка светилась мягким светом. Он проверял зал вместе с другими учителями.
— Просто... кошмар, – прошептала она, торопливо одёргивая рукава пижамы.
Люпин успел заметить морозные узоры.
— Марта, – он присел рядом, понизив голос, чтобы не разбудить остальных, – иногда наши сны – это не просто кошмары. Это способ нашей магии сказать нам что-то важное.
— А если, – она замялась, – не хочешь этого слышать?
— Тем важнее прислушаться, – ответил он.
Марта резко подняла голову:
— Вы знаете что-то, чего не знаю я?
— Нет, – он покачал головой и поднялся. – Постарайтесь поспать, мисс Донкингск. И помните, моя дверь всегда открыта. Я могу помочь, просто пока не знаю, как.
Остаток ночи Марта провела без сна, прислушиваясь к шагам учителей, патрулирующих зал. Она замечала, как Люпин время от времени проходит мимо, задерживая на ней внимательный взгляд янтарных глаз.
После Хэллоуина Марта, ждавшая в коридоре своей очереди, чтобы сдать домашнее задание, заметила, как напряглись плечи Люпина.
— Ваше зелье, профессор, – Снейп поставил дымящийся кубок на стол Люпина. В тёмных глазах читалось глубокое презрение и подозрение. – Интересно, как Блэк проник в замок? Кто-то должен был ему помочь.
— Спасибо, Северус, – Люпин не поднял глаз от проверяемых эссе. – Хотя я не понимаю, почему ты спрашиваешь об этом меня.
— Не понимаешь? – Снейп остановился в дверях. – Может быть, стоит напомнить о вашей крепкой школьной дружбе?
***
Марта возвращалась из библиотеки, когда увидела скрюченное тельце в тени колонны. Существо было похоже одновременно на домового эльфа и гнома, но что-то в нём было неправильное, искажённое. Оно не двигалось, просто стояло, ожидая чего-то. Когда она моргнула, видение исчезло. Ощущение чужого присутствия осталось вместе с острым чувством, что это только начало.
В спальне Марта достала из тайника маленький флакон с тёмно-фиолетовым зельем. Она варила его тайком несколько недель, используя рецепт из запретной книги, что дал ей Теодор. Зелье расширения сознания – опасное, балансирующее на грани тёмной магии, но ей нужны были ответы. Марта убежала в своё секретное место на пятом этаже, спряталась.
«Прости, бабушка, я поступаю опрометчиво и глупо, но мне надо попробовать» – подумала она, откупоривая флакон. Запах был странный, смесь полыни и чего-то металлического. Зелье обожгло горло. На миг показалось, что она тонет, а потом...
Она видела его ясно, находилась рядом: мальчика-подростка в форме Гриффиндора. Тёмные волосы, голубые глаза – такие же, как у неё, – самоуверенная улыбка. Рядом шёл друг-хаффлпаффец, низенький и щекастый.
— Они сами ещё не понимают, на что подписались. Это каждый день после уроков, заметь, не вместо, а после надо будет отпахать ещё. Я против.
А потом они заметили существо у окна.
— Тодди? Да какого хрена ты творишь? – голос отца (теперь она точно знала, что это был он) звучал встревоженно и зло.
— Какой Тодди? – спросил растерянный хаффлпаффец.
— Ты что, не видишь его?
Марта смотрела, как разворачивается сцена: отец затаскивает существо с подоконника, как появляются четверо незнакомых мужчин, как вовремя приходит Дамблдор.
Она очнулась на полу возле кровати, дрожа от холода и не помня, как добралась. По рукам змеились морозные узоры, более яркие, чем когда-либо. Дрожащими пальцами она достала пергамент:
«Дорогая бабушка,
Я должна знать, что случилось с папой в Хогвартсе. Что заставило его перевестись? Что это за существо – Тодди?
Не пытайся меня защитить. Оно уже здесь. Оно пришло за мной, как приходило за ним.
Марта.»
Она запечатала письмо, чувствуя, как зелье медленно отпускает её сознание. Гнев разлился внутри, словно лава по венам. Стало нестерпимо жарко и гнусно. Марта больно защипала себя по рукам и ногам, до синяков, до слёз.
[1] самая крупная монета денежной системы волшебников Великобритании, которую чеканят из золота. Один галлеон равен 17 сиклям или 493 кнатам. На галлеоне изображён дракон.
[2] или Пэнси Паркнсон – студентка-слизеринка, подруга Драко Малфоя.
[3] второстепенная ОЖП.
[4] студентка-хаффлпаффка, одногодка Гарри Поттера.
[5]Маркус Флинт – студент-слизеринец, капитан факультетской команды по квиддичу в амплуа охотника.
[6] или Эдриан Пьюси – студент Хогвартса. Поступил в Хогвартс в 1989 году на Слизерин, окончил в 1996 году.
[7] необычное волшебное животное. Туловище, задние ноги и хвост коня, передние лапы, крылья и голова орлиные; сильный стального цвета клюв и огромные блестящие, как апельсины, глаза. Питается гиппогриф, как и многие хищные птицы, мелкими животными.
[8] гиппогриф, появившийся в повествовании о Гарри Поттере с третьей книги.
[9] это разновидность привидений. Никто не знает, как он выглядит на самом деле, потому что боггарт меняет свою форму в зависимости от того, чего или кого боится стоящий перед ним человек.
[10] заклинание, применяемое для изменения боггарта. Для того, чтобы избавиться от боггарта, надо представить пугающую вас фигуру чем-то комичным («превратить страшилище в посмешище»).
[11] костлявая ведьма-привидение с длинными, до пола, чёрными волосами и зелёным лицом, вестница смерти.
[12] нем. «Иди ко мне, маленькая ведьма».
[13] Сивилла Патриция Трелони – профессор прорицания в школе чародейства и волшебства «Хогвартс» с 1980 года. Она праправнучка известной прорицательницы Кассандры Трелони, и со времени великой прапрабабки она первая в роду наделена даром прорицания.
[14] зловещий чёрный пёс, привидение, предвестник смерти. По поверью, каждый, кто увидит Грима, на следующий день умрёт.
[15] волшебник, который по своему желанию может превращаться в животное. Качество это не врождённое, ему можно научиться.
[16] очень опасное животное с головой человека, телом льва и хвостом скорпиона.
[17] Марджори «Мардж» Эйлин Дарсль – старшая сестра Вернона Дарсля, незамужняя и бездетная, обожающая родного племянника Дадли и своих двенадцать собак, особенно бульдога Злыдня.
[18] заколдованный трёхэтажный автобус «для ведьм и волшебников, попавших в трудное положение». Он доставит вас в любую точку мира, находящуюся не под водой.
[19] лавка диковинных шутливых волшебных штучек в Хогсмиде.
[20] паб в Хогсмиде. Наиболее популярное место встреч студентов и преподавателей Хогвартса. Основан в 1452 году.
[21] старый заброшенный дом, стоящий на околице Хогсмида.
[22] магазин волшебных принадлежностей в Хогсмиде. Продаёт оборудование для квиддича, вредноскопы, спектрально-астральные очки, напоминалки и другие магические инструменты.
[23] нем. «Время летать, маленькая ведьма».