Случайная ошибка

Некоторое время спустя Гермиона проснулась в тёмной комнате. Лунный свет лился сквозь окна, отбрасывая полосатые тени на стены и кровати. Снейп неподвижно лежал в своей постели, повернувшись к девушке спиной. На нём была одета только белая рубашка и чёрные брюки; сюртук висел на спинке одного из стульев. Грейнджер прислушалась, и до её ушей донёсся звук размеренного дыхания. Значит, он спал. «Получается, кем бы Снейп ни был, он всё-таки человек», — подумала Гермиона, невесело усмехнувшись.

Боль в голове значительно уменьшилась, позволив девушке вновь ясно мыслить. Она села на кровати так тихо, насколько смогла, и огляделась вокруг, освещённая ярким лунным светом. Две кровати; Гермиона уже видела их раньше так же, как и окна со стульями. Но кое-какие детали она всё же упустила. Дверцы шкафчика располагались вплотную к стене рядом с кроватью Снейпа. А угол напротив Грейнджер был отгорожен стеной в маленький закуток с небольшой дверью. В туалет? Она спустила ноги с кровати на пол, жалея, что не может наложить на свои шаги заглушающее заклинание. Однако дыхание Снейпа оставалось спокойным. Возможно, он был так же измучен, как и она.

Дверца, как и всё остальное в этом месте, выглядела старой и ветхой. Она заскрипела, стоило Гермионе надавить на неё, и после чего открылась, показывая совсем крошечную уборную. Лунный свет не проникал внутрь этой комнаты размером с чулан; в темноте девушка едва различала очертания унитаза, раковины и ванны. Грейнджер поникла: в ней таилась смутная надежда, что их похитители рано или поздно сопроводят их в туалет, что могло бы стать прекрасной возможностью для получения хоть какой-то информации об их местонахождении, а возможно, и для побега.

Девушка вошла внутрь и закрыла за собой дверь. Теперь она находилась в полнейшей темноте. Гермиона глубоко вздохнула. «Ничего не поделаешь, — подумала она. — В любом случае я не заблужусь в чём-то размером с обувную коробку».

* * *

Выйдя из уборной, Гермиона почувствовала себя немного лучше; она сняла туфли и поставила рядом с кроватью, понимая, что это был первый раз, когда она сняла их за... день? — Грейнджер понятия не имела, сколько времени прошло с тех пор, как она ушла от Гарри и Рона, — приятно избавиться от обуви. Девушка была одета как раз для прохладного осеннего дня: тёплый джемпер поверх блузки и джинсы. Она подумала о том, чтобы снять кофту, но быстро отбросила эту мысль. Она делила комнату с профессором Снейпом. Всё-таки лучше остаться в одежде.

Сон, однако, всё никак не хотел наступать. Гермиона смотрела, как тени от оконных решёток растягивались по комнате, перемещаясь по мере того, как луна меняла месторасположение на небе. Грейнджер понятия не имела, что это за место, кто их приволок сюда и почему они со Снейпом оказались здесь вместе; кроме того, у неё не имелось даже никаких мыслей, как заставить Снейпа дать ей ответы на все эти вопросы.

Грейнджер вернулась к размышлению о Гарри с Роном. Интересно, подняли ли они тревогу? Возможно, они посчитали эту ситуацию чрезвычайной, чтобы покинуть убежище, но она надеялась, что ребята будут достаточно разумны и не попадутся на уловки Пожирателей смерти.

«Другими словами, умнее меня», — подумала Гермиона, жалея, что пошла на такой опасный шаг, отправившись в Хогвартс в одиночку. Грейнджер старалась убедить себя, что риск того стоил и что это был их единственный выход... но в глубине души девушка понимала, что это не так. Она просто устала от всего, устала от войны, от постоянных переживаний и жизни в палатке с двумя мальчишками.

И вот теперь она здесь.

Гермиона сцепила пальцы за головой и прикрыла глаза. Дыхание Снейпа оставалось совершенно ровным, каким-то образом даже успокаивая мысли девушки. Его присутствие здесь — определённо, загадка. Она не видела его ни разу с тех пор, как отправилась на поиски крестражей с Гарри и Роном. Да их ничего особо и не связывало. Он был всего лишь профессором зельеварения, который с особой придирчивостью относился к её персоне в прошлом, не более.

Воспоминание о его руках, развязывающих путы вокруг её запястий, непроизвольно всплыло в сознании Грейнджер. «Но это далеко не всё, на что ты обратила внимание, признайся».

Она рефлекторно отбросила эту мысль. Это всё — не более чем школьное увлечение. Гермиона признала это, когда впервые заметила, что что-то начала испытывать к профессору. Но он всё равно продолжал существовать в её крошечном, заброшенном уголке сознания и нигде больше. Она никому ничего не рассказала.

Грейнджер прислушивалась к дыханию Снейпа, вдыхая и выдыхая вместе с ним.

Растворилась в этом, а затем резко открыла глаза. Что-то не так.

— Вы проснулись, — сказала она неожиданно громким в тишине голосом.

— Очевидно, — кивнул Северус, голос которого был не похож на голос только что проснувшегося человека.

— И как давно?

— С тех пор, как ваше дыхание изменилось, — когда вы проснулись.

Гермиона моргнула.

— Вас разбудило то, что моё дыхание резко изменилось?

Пауза, хотя и не такая долгая, как его мучительное молчание несколькими часами ранее.

— Я сплю чутко.

«Он двойной агент», — напомнила она себе.

— Мы должны выбраться отсюда, — произнесла Гермиона.

— Не должны, — сказал он так легко, словно отказывал ей в дополнительном задании.

— Почему вы так уверенно говорите об этом? — спросила Грейнджер, повысив голос. — Что это за место?

Он набрал в грудь побольше воздуха, чтобы ответить, но, передумав, сказал лишь:

— Нам лучше не разговаривать.

Гермиона вздохнула достаточно громко, чтобы он услышал.

— Рано или поздно вам придётся поговорить со мной, — пробормотала она. — Раз нам всё равно не суждено выбраться отсюда.

С его стороны ответа не последовало. В темноте Грейнджер не могла разглядеть, отразилось ли на его лице отчаяние, презрение или насмешка. Показывал ли он вообще хоть какие-то эмоции.

* * *

Сон всё время прерывался; Гермиона, в конце концов, оставила попытки отдохнуть, когда заметила первые лучи рассвета, просачивающиеся сквозь пыльные оконные стёкла. Сев на кровати, она увидела фигуру, стоящую перед этим самым окном. Значит, ей всё-таки удалось немного поспать — Гермиона не слышала, как Снейп проснулся. Как долго он стоял здесь, охраняя её?

Его голос прервал размышления.

— Как ваша голова, мисс Грейнджер?

Она даже не потрудилась подметить его внимательность касаемо её пробуждения. Гермиона осторожно коснулась пальцами лба. Она не думала о боли, пока он не спросил, что, по её мнению, было хорошим знаком.

— По-моему, уже лучше. Нет... определённо лучше.

Он кивнул.

— Легилименция даже при самом агрессивном воздействии оставляет болезненные ощущения не более чем на сутки.

Гермиона свесила ноги с кровати. Она поймала себя на том, что смотрит куда угодно, но не на стены, — на стулья, окна, даже на профессора Снейпа. Стены словно давили на неё изнутри, становилось физически не по себе. Гермиона чувствовала себя уставшей и подавленной. Даже её голос звучал тише обычного.

— Профессор, я так много знаю... Даже если у них нет полной информации...

Он уставился в окно, напоминая девушке горгулью в своем чёрном одеянии.

— Да, вполне вероятно, что они получили от вас хоть какую-то информацию. Остальные Пожиратели смерти не столь искусны в легилименции, как я, но некоторые всё же неплохо с этим могут справляться.

«Самонадеянный мерзавец», — подумала Грейнджер, но тут же одёрнула себя. Завышенное самомнение Снейпа являлось наименьшей проблемой из всех остальных.

— Мне нужно поговорить с Орденом, — сказала она. — Я должна предупредить их, что они могут оказаться в ловушке.

Северус долго переваривал услышанное, а затем медленно повернулся к ней.

— Мисс Грейнджер, — начал он наигранно мягким, угрожающим голосом, — я никогда не считал вас идиоткой, но, возможно, сейчас мне придётся пересмотреть своё мнение. — Его глаза встретились с её, и Гермиона с трудом держалась, чтобы не отвести взгляд первой. — Как именно вы собираетесь... связаться с ними?

Девушка продолжала смотреть на него. «Я не позволю ему запугать меня, — промелькнуло в её мыслях. — Я больше не его ученица».

— Я не знаю, — отчеканила Гермиона. — Но я, по крайней мере, попытаюсь.

Его губы скривились в усмешке; выражение лица, которое Гермиона видела так много раз на его занятиях, было странно видеть при других обстоятельствах.

— Гиблое дело, — вынес вердикт Снейп.

Гермиона выгнула бровь.

— Вы не можете знать наверняка, — возразила она.

— Я могу, — спокойно ответил Северус и снова замолчал.

Гермиона вновь и вновь прокручивала его слова в голове, анализируя их, пытаясь разгадать как головоломку. Высокомерие Снейпа являлось определяющей чертой его личности. «Пожалуй, это единственная вещь, которую я могу сказать про него», — подумала она, чувствуя приближающуюся злость. Сейчас его поведение не имело никакого смысла. Он всегда гордился тем, что на два шага опережал всех остальных, так почему же он так легко принимал свою судьбу здесь?

Грейнджер вспомнила те ситуации, когда он получал удовольствие, доказывая ей, что она не права, во время уроков, и о поднимающемся гневе в его глазах в тех редких случаях, когда она делала то же самое только уже по отношению к профессору. Снейп всегда считал себя самым умным человеком в любой компании. И почему он так уверен, что из этой комнаты не было выхода? Единственная ловушка, которую он считал неизбежной, была та, в которую он попал...

У Гермионы ёкнуло сердце.

Мерлин!

Она поднялась на ноги и направилась к нему.

— Вы сами придумали это место! — воскликнула она обвиняюще. — Это ваша тюрьма!

— Браво, мисс Грейнджер, — усмехнулся Северус.

Гермиона остановилась рядом с ним, продолжая удивлённо моргать.

— Вы признаёте это?

Он дёрнул плечом.

— А почему бы и нет? Вряд ли это имеет значение.

— Конечно, это имеет значение, — ответила Грейнджер, нахмурившись. — Если вы всё это придумали, то должны иметь представление, как отсюда выбраться.

— Нет никакого способа выбраться отсюда, — бросил Снейп и посмотрел на неё сверху вниз.

— Можно решить абсолютно любую проблему, — запротестовала Гермиона, скрестив руки на груди. Она стояла так близко к нему, что могла разглядеть еле видные шрамы, испещрявшие его лицо, некоторые из которых выглядели гораздо свежее, чем остальные.

— Только не это, — закатил глаза мужчина. — Довольно вопросов, мисс Грейнджер. — Он хотел было отвернуться от неё, вернуться к окну, но...

В порыве отчаяния Гермиона потянулась к Северусу, чтобы остановить его и заставить ответить на её вопросы. Но прежде чем девушка успела прикоснуться к нему — он среагировал быстрее, чем она, — профессор схватил её за предплечье и крепко сжал его. Он склонился над ней так близко, что она могла видеть, как быстро билась жилка у него на шее. Его пальцы, длинные и бледные, полностью обхватили её запястье.

— Не прикасайтесь ко мне, — выдохнул он.

Его угольно-чёрные глаза впились в её карие, и Снейп ещё крепче сжал руку. Его кожа была тёплой, почти горячей на ощупь.

— Хорошо, — прошептала она. Прошло мгновение, потом ещё одно. Он не сделал ни малейшего движения, чтобы отпустить её руку. — Профессор, — сказала Гермиона, стараясь придать голосу спокойствие. Она опустила взгляд туда, где его пальцы уже успели оставить на коже мертвенно-бледные отметины. Северус моргнул, затем так резко отпустил её запястье, как будто оно его обожгло. Без каких-либо извинений он снова повернулся к окну.

* * *

Снейп смотрел через грязное окно на сад, находящийся снаружи. Он сосредоточил свой взгляд на рябине, стоящей на вершине ближайшего холма, используя её в качестве фокуса, чтобы очистить свой разум. Это был старый окклюментный трюк, который он использовал так много раз, что уже сбился со счёта. Сегодня Северус воспользовался им, чтобы избавиться от воспоминаний о прикосновении к Гермионе. Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул, сосредоточившись на дереве, пока оно не заняло всё поле его зрения. Всё остальное — лужайка, остальные рощи деревьев, край здания, видимый через окно, — выцвело и расплылось, сделав дерево похожим на скульптуру на фоне матовой картины. После трёх повторений этого упражнения его сердцебиение замедлилось почти до нормального уровня, хотя мозг всё ещё продолжал лихорадочно работать.

Его план провалился. Он подумал, что Грейнджер станет держаться от него подальше, что она будет рада, если он не произнесёт и слова. Он был лишь летучей мышью из подземелья, её ненавистным профессором зелий, Пожирателем смерти, ради Мерлина. Грейнджер презирала его с самого первого дня учёбы в Хогвартсе, и последующие годы, если уж на то пошло, дали ей ещё больше оснований относиться к нему с пренебрежением.

Он был уверен, что она не захочет иметь с ним ничего общего.

Вместо этого девушка просто проявляла любопытство. Это вполне свойственно её характеру, и Снейп оплошал, когда не предвидел такого развития событий. Он точно знал, что Грейнджер станет делать дальше. Она будет дразнить его, провоцировать, уговаривать и манипулировать, делая всё возможное, чтобы получить от него информацию. Она разрушит его защиту, как медленная струйка воды, прорезающая плотину, пока он не сломается и не даст ей то, что она искала. Снейп достаточно часто видел, как девушка проделывала это со своими одногруппниками. Признаться честно, в большинстве случаев это являлось неплохой тактикой... но в данном случае это напрягало.

Он обдумывал различные уловки, способы манипулировать ею, чтобы держать Гермиону на расстоянии. Он мог бы оскорбить её, возможно, придумать какую-нибудь едкую колкость, чтобы спугнуть. Но даже обдумывая это, Снейп понимал, что всё бесполезно. Его молчание не отпугнуло её, как и неприятное напоминание о том, что он сказал ей на четвёртом курсе. Он думал, что это доведёт девушку до слёз, но вместо этого высказывание только заставило её ещё больше заинтересоваться его персоной.

Он не мог позволить ей продолжать все эти игры, хотя сам понятия не имел, как остановить её порыв. Чувствуя беспокойство и тревогу, Северус сосредоточился на рябине, начиная свои упражнения снова.

* * *

Солнце уже поднялось высоко, струясь сквозь оконное стекло и заставляя Снейпа согреваться в своём сюртуке. В тишине каждый звук, который издавала Гермиона, приобретал особую громкость. Каждый вдох, каждый выдох, каждый шорох. Вырисовывалась яркая картинка в голове. Северус знал, что девушка лежала на спине, закинув ногу на ногу. Каждые пять-шесть минут она меняла ноги, когда слышались шорохи джинсовой ткани. Гермиона уже некоторое время воздерживалась от разговоров; как он предполагал, девушка просто обдумывала, как лучше подойти к нему снова.

«Она не собирается сдаваться. Ты должен ей сказать».

Это знание лежало у него в животе тяжёлым холодным камнем. Если Снейп расскажет ей, она сразу поймёт, зачем ей стоит держаться от него подальше.

Северус вновь вспомнил ощущение её запястья в своей руке, её прохладную кожу, её раскрасневшиеся щёки, широко раскрытые, испуганные глаза. Он будет думать об этом всю оставшуюся ночь — вплоть до завтрашнего дня. Девушка вторгнется не только в его мысли наяву, но и в его сны. И Снейп ничего не мог с этим поделать.

Он должен был остановить её. Такого больше не повторится.

«Я в аду, — подумал мужчина, — и во всём виновато лишь моё воображение».