Это невероятно, Рональд!
В гостиной Гриффиндора было тихо, младшекурсников уже давно разогнали по спальням, а вот старшие курсы сейчас молча сидели в комнате отдыха, изредка бросая обеспокоенные взгляды на лестницу, ведущую в мужские спальни. Оттуда доносились яростные крики гриффиндорской старосты, и Гарри Поттер всерьез опасался за сохранность, если не жизни, то отдельных органов своего лучшего друга так точно. Герой магического мира не сомневался, что на этот раз Рону с рук его измена не сойдет.
Он переживал за отношения друзей, они были для него самыми родными людьми — семьей, которой у него никогда не было. Конечно, он желал им счастья, надеялся, что после войны у них, наконец, получится его обрести. Но Рон как обычно все испортил, еще и его в это втянул. Гермиона определенно не захочет с ним разговаривать в ближайшее время. Конечно, он же все знал и не сказал. С другой стороны, он был рад, что все раскрылось и ему больше не придется терзаться чувством вины, глядя в глаза подруге. Он устал, так чертовски устал. А ведь единственное, чего он желал, — это спокойно провести последний год в Хогвартсе, без волнений, переживаний, сражений и опасностей.
— Гарри, как думаешь, они помирятся? — тихо поинтересовалась его любимая девушка.
— Нет, Джинни... — парень отрешенно смотрел на огонь в камине, — второй раз Гермиона его не простит. Ей и так было сложно смириться с тем, что он бросил нас тогда в лесу, когда мы искали крестражи. Она так долго пыталась снова поверить ему, а он опять ее предал. Их отношения обречены.
— Ты так спокойно об этом говоришь! Тебе совсем безразлично все, что происходит между ними?
— Конечно, нет! Просто я устал. Даже не представляю, что будет дальше. Тем более я, как обычно, окажусь между двух огней, а еще вымаливать у Гермионы прощение. Я только надеюсь, что она скоро остынет и позволит мне хотя бы поговорить с ней.
— Ты думаешь, она не простит тебя? Но почему? Ты-то ни в чем не виноват.
— Я же все знал! Черт, — Гарри спрятал голову в своих ладонях. — Я так не хочу ее терять, она же всегда была со мной, никогда не оставляла, когда я в ней нуждался. Она мне как сестра, Джинни, и я просто не знаю, как все исправить.
— Все будет нормально, милый! По крайней мере я надеюсь на это...
***
К этому времени крики в спальне мальчиков стихли, а Гермиона перешла с ультразвука и угроз к спокойному тону:
— Это невероятно, Рональд! Лучше скажи сразу, чего еще я не знаю? — девушка села на кровать Гарри и взглянула на неудавшегося жениха. — Давай, хватит молчать. Я хочу услышать от тебя хоть что-нибудь, можешь даже попробовать оправдаться, ты же так это любишь. Да и опыт имеется.
— Гермиона, прости меня, — Рон стоял красный, как рак, и пытался спрятать глаза:
— Я серьезно не понимаю, что на меня нашло. Я был пьян, а она, считай, сама себя предложила. Я не соображал, что делаю, честно. В конце концов, я же взрослый мужчина, мое тело реагирует на женщин и... в общем, оно сдалось.
— Да, сдалось. Подозреваю, что совсем без боя. Это меня и оскорбляет. Тебе стоило сказать мне все, что тебя не устраивает в наших отношениях, прежде чем строить запасную личную жизнь у меня за спиной. Это ведь случилось не в первый раз, верно? — устало проговорила она. А Рон молчал, что являлось самым красноречивым ответом на ее риторический вопрос.
— Ладно, я устала, пойду спать.
— Гермиона, постой, — парень был в панике. Он понимал, что натворил, и совсем не знал, как убедить ее не уходить, поэтому схватил ее за руку, чтобы она не успела выскользнуть за дверь. — Дай мне еще один шанс. Я так люблю тебя, я все исправлю, поверь мне.
— Нет, Рон, — она освободила запястье из его хватки, посмотрела пустым безэмоциональным взглядом. — Это уже не первый шанс, который ты успешно запорол. Я честно пыталась поверить тебе. Даже несмотря на то, что ты единственный близкий мне человек, который обижал меня и регулярно заставлял страдать, я все равно наступала на одни и те же грабли. Все давала и давала тебе эти чертовы шансы. Поэтому пора остановиться. Между нами все кончено, без права на апелляцию. — Гермиона вздохнула и закрыла глаза. — Возможно, когда-то мы снова сможем дружить, но пока я хочу отдохнуть от тебя. Я устала. Могу я, наконец, покинуть эту комнату и тебя в частности?
— Прости меня, Гермиона. Может, позже у тебя получится это сделать, — шепотом пробормотал парень. — Прости...
— Возможно, позже.
Дверь Гермиона закрыла тихо и спокойно. Она была вымотана. Сейчас, после разговора с бывшим другом и парнем ей стало легче. Она отпустила его. Даже самой себе она до этого не признавалась, что готова была сделать это уже давно. Все оказалось ошибкой, но страх одиночества и эгоизм брали верх, и она все так же продолжала хвататься за спасительную соломинку в виде Рона Уизли. Зря, надо было покончить с этим раньше, может не чувствовала бы себя такой разбитой и униженной. «Поверить не могу, снова Лаванда!» — пронеслась мысль, — «Сколько еще раз она будет переходить мне дорогу. Хотя уже не будет. Рон ее целиком и полностью. И меня это не заботит. Не заботит же?»
Чувство собственности и ревность были ей не чужды, она это понимала. Но как она ни старалась отогнать их, ничего не выходило. Гермиона злилась. Поведение Рона обидело ее. Теперь ее и без того невысокая самооценка опустилась еще ниже. Она чувствовала себя непривлекательной и недостойной мужского внимания. Раз уж ее парень предпочел ей другую девушку, значит с ней определенно было что-то не так. Еще и идиотский Рождественский бал послезавтра, а она теперь без партнера, и это тоже выводило ее из себя. Унизительно!
С такими мыслями она отправилась в ванную старост, чтобы смыть усталость этого тяжелого дня и немного расслабиться.
***
Драко было одиноко. Он не привык к такой изоляции. Большая часть слизеринцев отвернулась от него, потому что Малфои стали на сторону Поттера, а сторона победителей его не принимала. Да он к этому и не стремился, разве что... Да нет, глупости. Главное, что мать оправдана, его самого признали невиновным, а отец... Отца было не спасти. Восемь лет в Азкабане — это лучшее, что могло его ждать. Спасибо герою-выживателю, что не пожизненное заключение или Поцелуй дементора. Так хотя бы есть надежда увидеть отца снова.
Как бы ему ни хотелось держаться самоуверенно и отстраненно, апатия временами все равно накатывала. Он скучал по нормальному человеческому общению. Он бы не возвращался в школу, чтобы терпеть все эти равнодушные или полные презрения взгляды, если бы не уговоры матери. Она так хотела, чтобы у Драко было будущее, а без образования карьеру не построишь. Жаль, что она пытается закрыть глаза на то, что даже с образованием двери перед ним открыты не будут. Но все же он здесь. Один.
Не хватало Блейза, только ему он мог выговориться и раскрыть душу. А ему было чем поделиться. То, что лучший друг не вернулся в Хогвартс на повторный седьмой курс, стало для Малфоя большим ударом. Но миссис Забини решила, что ей и сыну пора отдохнуть от Англии и последствий войны, поэтому сейчас Блейз на родине в Италии и вернется на неделю только к Рождеству, чтобы повидаться с Драко. Он скучал, но успокаивал себя тем, что каникулы наступят буквально через пару дней.
Вода уже стала прохладной, но парень все равно не хотел выходить из ванной. Закрыв глаза, он заклинанием подогрел воду и погрузился в мысли о будущем. Что ему делать дальше? Чем заниматься? Надо восстанавливать престиж фамилии, а он понятия не имел, как это сделать и с чего начать. Драко знал одно, будет очень тяжело, но они с матерью справятся. Его раздумья нагло прервал нежданный посетитель ванной комнаты.
В дверном проеме он разглядел лохматую голову гриффиндорской заучки, она шла, потупив взгляд, ему даже показалось, что она плакала. Его она не замечала, чем он и воспользовался — он прошептал заклинание невидимости и стал наблюдать. Да, он чувствовал себя подонком, но просто не мог не воспользоваться шансом побыть с ней рядом.
Она нравилась ему уже давно, курса с четвертого. Он бы даже сказал ей об этом теперь: война закончилась, отец на него уже не влияет, да и бояться вроде нечего. Но он боялся быть отвергнутым. Знал, что его любовь ей не нужна, он стал бы последним парнем, на которого она обратила бы внимание. На ее месте он ни за что не простил бы всего того, что она пережила по его вине. Сколько раз он оскорблял ее, издевался и был с ней груб. Нет, у него точно нет шансов, не стоит строить иллюзий. А он хотел бы получить этот шанс, только Мерлин знает, как он этого хотел. Поэтому сейчас он, затаив дыхание, просто наблюдал за ней из угла бассейна.
Гермиона подошла к зеркалу и начала внимательно рассматривать себя. Вроде ничего ужасного, конечно, она не была писаной красавицей, но и уродиной себя не считала. Медленно она скинула с себя мантию и туфли, сняла форменную рубашку и юбку — все это тоже отправилось в общую кучу одежды. Теперь она осталась в нижнем белье. Она услышала резкий вздох и обернулась. Никого не заметив и решив, что ей уже мерещится всякое, она встряхнула головой и вернулась к осмотру своего тела.
— Что же со мной не так? — нахмурившись, она бросила вопрос в пустоту.
— Ты прекрасна... — произнес шепотом Драко, но его все равно услышали.