4
Гермиона проснулась поздно. На улице уже было темно. Она еще немного повалялась в постели, но, поняв, что заснуть уже не удастся, все-таки поднялась. Живоглот, ее огромный умный рыжий кот, недовольно рыкнул, когда его подвинули, но остался спать на кровати, а Гермиона поспешила в ванную. После всего пережитого ей только и удалось быстренько принять холодный душ, перед тем как бежать в Больничное крыло на помощь, и теперь она планировала понежиться в ванной как следует. Лежа в душистой пене, она думала о всех, кто сейчас находился в Больничном крыле. Многих уже отправили в госпиталь святого Мунго, но те, кто был ранен не очень сильно, оставались в замке. Все хотели поскорее поправиться и помогать отстраивать Хогвартс. Несмотря на утраты, все были полны веры в радостное будущее, все хотели поскорее зажить нормальной жизнью, восстановить разрушенные дома, чтобы ничто не напоминало о существовании этого маньяка-убийцы, Темного лорда. Сколько семей он уничтожил, сколько мучил, заставляя в страхе служить ему. Она подумала о семье Малфоев. Гермиона не знала, как относились к Темному лорду отец и мать Драко, но точно видела их страх. Определенно, они боялись его. Боялись до ужаса. Может, поэтому они и заставили сына принять метку? Гермиона вспомнила Драко в Больничном крыле. Он лежал такой беспомощный, такой одинокий. К другим раненым приходили родные, друзья, а к нему за все время заглянул только профессор Снейп, да и то — пока Драко спал. У них, наверное, тоже довольно теплые отношения, но все же… Весь факультет Слизерина ушел из замка, не осталось никого, кто бы мог прийти к Драко, рассказать новости. Как должно быть грустно: лежать совсем одному. В одиночку переживать боль от потери семьи. А тут еще и эта беда со зрением… За время дежурства она несколько раз говорила с Малфоем, но он ее не узнавал. Это и хорошо, наверное. Неизвестно, как бы он отреагировал, узнав, что это Гермиона сидит около него и помогает. Младший Малфой — впрочем, теперь уже единственный — был гордым и заносчивым аристократом, воспитанным в семье, не терпящей таких, как она, магглорожденных волшебников, грязнокровок. Он всегда относился к ней враждебно, с презрением. По сути — они были врагами. Вся их дружная троица — Гарри, Рон и она сама — с первого курса враждовала с Малфоем, а вот теперь она вспоминала его на больничной койке и жалела. Странное это чувство — жалость к врагу. Не та унизительная, когда он, поверженный и беспомощный, у твоих ног, а простая человеческая жалость к несчастному одинокому человеку. Но если он узнает о том, что она думает, он наверняка возненавидит ее еще больше. Так что лучше не давать ему повода. Как-нибудь он справится с этой ситуацией, в конце концов, профессор Снейп поможет ему адаптироваться в новой для него жизни, он наверняка скоро уедет в госпиталь святого Мунго, а оттуда к себе в имение, и они, возможно, никогда больше и не увидятся. Надо просто выбросить эти мысли из головы, тем более ей было о чем подумать еще. Например, о Роне… Да, о Роне Уизли. Этот поцелуй в Тайной комнате… Они тогда все были напуганы, адреналин зашкаливал, так что их действия вряд ли можно считать обоснованными. Но так думает она, привыкшая рассуждать и все расставлять по полочкам, а он? Определенно, им придется это обсудить. Потому что на самом деле этот поцелуй был чем-то неправильным, лишним в их дружбе. Он ведь ей как брат, и она ему должна быть как сестра, правильно? Правильно! Значит надо поскорее решить этот вопрос, не затягивая, по-взрослому. Гермиона грустно улыбнулась. Да, теперь уже все будет по-взрослому. Детство кончилось внезапно, и юности почти не было — им сразу пришлось становиться взрослыми. Гермиона решила поскорее найти ребят, найти Рона и поговорить с ним, пока еще есть немного свободного времени, а еще очень хочется увидеть Гарри. Она ведь с ним тоже не говорила с последнего боя, только убедилась, что они с Роном не ранены, и побежала в Больничное крыло. Ребят она нашла в Большом зале, на ужине. Гермиона до сих пор не задумывалась, когда она ела в последний раз, и живот предательски заурчал при виде накрытых столов. В зале сидели все, кто работал на строительстве замка, старшие студенты и профессора, все сидели вместе, никто из профессоров не занял свои места на возвышении, как раньше. Сейчас они были равны, они сражались бок о бок и так же вместе восстанавливали свой любимый Хогвартс. Гермиона разглядела между рядами рыжую голову Рона и направилась к нему. — Привет! — она обняла его и сидящего рядом Гарри за плечи. — Как вы? — Привет! — радостно отозвались они в один голос. — Пашем, как домовики! Тебе пора основать общество в защиту нас! — ребята подвинулись, пропуская ее на скамью и пододвигая к ней тарелки. Они выглядели уставшими, но вполне довольными жизнью. — Думаю, физический труд идет вам на пользу, — улыбнулась Гермиона. — Как идет восстановление? Скоро можно будет начинать учебу? — О-о-о, — простонал Рон, — тебе бы только учиться! — Конечно! — возмутилась Гермиона. — Мы же не закончили школу! Не думаете же вы, что все так и останется? Ребята переглянулись. Было видно, что они почти не задумывались над этим. Да и сейчас им явно было не до того. Ужасы войны и последней битвы уже отходили на задний план. Еще не оплаканы погибшие, не было похорон, но молодость все равно брала свое, и радостные события стирали из памяти печаль. Когда они поели, Гермиона обратилась к Рону. — Нам надо поговорить. Может, выйдем на улицу? Гарри удивленно глянул на них, но сообразив, что Гермиона хочет побыть наедине с Роном, пробормотал что-то про дела в Больничном крыле и отошел. Гермиона удивленно взглянула на Рона. — Зачем ему Больничное крыло? — спросила она. — Я думала, все наши друзья уже на ногах и помогают вам или уехали домой. — Так и есть. Но у Гарри навязчивая идея поговорить с Малфоем насчет его поведения там, во дворе, перед последним боем. Ведь это Малфой кинул Гарри его палочку. Ее ему передала его мать. И Гарри хочет поблагодарить его. Сказать по правде, этот поступок довольно странный для Малфоя, ведь так? Хоть он в последнее время и вел себя вроде как не по-малфоевски, и в Выручай-комнате не кидался смертоносными заклятьями, но все же. Может, это он из-за того, что Гарри вытащил его из огня? Как думаешь? Гермиона помолчала. Она помнила, с каким лицом вышел Малфой на ступеньки перед замком. Он выглядел как смертник, идущий на казнь. В нем была какая-то отрешенность, как будто он принял какое-то страшное для себя решение, как будто он уже умер. И вдруг все переменилось, и он кинулся помогать Гарри. Она тоже была в шоке от его поступка, но еще она успела увидеть то, что произошло потом: смерть его родителей и зеленый луч, ударивший в самого Малфоя. — Я не знаю, — тихо сказала она. Я видела его в Больничном крыле. Знаешь, он ведь ослеп, и это так страшно. — Да-а-а… — как-то неуверенно протянул Рон. — Он, конечно, был гадом и все такое, но такого и врагу не пожелаешь. Я бы не смог так жить, проще спрыгнуть с Астрономической башни. Гермиона стукнула его кулаком в плечо — Не смей так говорить! Всегда есть выход! Живут же люди и слепыми, и глухими, и немыми… Это страшно, но если он вдруг… — она вдруг замолчала, представив, как Малфой вслепую, по стенке, пытается найти проход в Астрономическую башню, чудом держащуюся буквально на нескольких каменных глыбах… Ей захотелось прямо сейчас пойти и убедиться, что он до сих пор лежит на койке в Больничном крыле, но она постаралась загнать эти мысли подальше — все равно скоро идти на дежурство, там она и убедится, что с ним все хорошо. В конце концов, он же Малфой, он слишком гордый, чтобы просить о помощи, а сам он на башню ни за что не заберется. И она потянула Рона на улицу. Они обошли двор, где Рон с гордостью показал ей восстановленные спальни Пуффендуя, стены нескольких кабинетов и мост. Да, работа действительно продвигалась быстро, всем хотелось поскорее увидеть свой любимый замок вновь целым. Майский вечер был прохладным, но тихим. На небе было полно звезд, и дышалось легко и свободно. Они брели вдоль озера, наслаждаясь тишиной и покоем. Наконец Гермиона решилась. — Рон, — начала она решительно, — я хотела поговорить о том поцелуе… — Да! — Что «да»? — удивленно спросила Гермиона. — Да, это было неправильно. Гермиона! — он резко повернулся к ней лицом и остановился. — Я хочу попросить прощения. Я очень люблю тебя, но ты мне как сестра, и это было неправильно. Это как если бы я поцеловал Джинни! И если я… — его решительность вдруг пропала, и он стал запинаться. — Если ты… у нас все равно… Гермиона облегченно рассмеялась и обняла его. — Как хорошо, что ты тоже это понял. Я так боялась причинить тебе боль, думала, придется объяснять тебе, что я не та девушка, с которой ты должен найти свое счастье и все такое, а ты сам все это понял. Мы семья, и мы всегда будем вместе. Я люблю тебя. И Гарри. Вы мне оба как братья. Рон облегченно обнял ее в ответ и, не разжимая объятий, они побрели в сторону замка. На полпути они встретили Гарри, который искал их. — О, ребята. Рад за вас, — начал он, но видя, как они хохочут в ответ, пронял, что попал впросак. — Вы разве не… — начал он, но Гермиона обняла его, потом взяла их обоих за руки и заявила: — Мы — семья. Вы мне — братья, и мы не будем ничего в этом менять. — А! Тогда ладно, все равно рад за вас, — улыбнулся Гарри. — Я, собственно, за тобой, Герми. Мадам Помфри просила тебя прийти пораньше. Одна из ее помощниц уехала домой, и она совсем сбилась с ног. — Ой, я побежала! — Гермиона заторопилась. — Потом еще поговорим! — и она исчезла в темноте. — Ты уверен? — спросил Рона Гарри. — В чем? — удивился тот. — В том, что ты именно так к ней относишься. Как к сестре. — Уверен, на все сто. Когда мы поцеловались в Тайной комнате — это был чистый адреналин. А после боя, когда наступило время прийти в себя и подумать, я был просто в ужасе. Я так боялся, что она и правда меня любит и придется причинить ей боль, ведь не притворяться же мне. Да и попробуй с Гермионой притворись! — он усмехнулся. — Тогда все нормально. Мне бы не хотелось, что бы в нашей троице были ссоры, — Гарри задумчиво смотрел на воду озера. — Ты видел Малфоя? — тихо спросил Рон. — Говорил с ним? — Нет. Его уже нет в Больничном крыле. Мадам Помфри сказала, что теперь Малфой живет в комнате, в подземельях, возле кабинета Снейпа, и скоро его переведут в Мунго, потому что тут ему уже никто не сможет помочь. Но мне показалось, что она не очень-то верит в то, что и там ему помогут, — Гарри закрыл ненадолго глаза. — Как же это должно быть жутко: ослепнуть. — Наверняка, — сказал Рон. — Малфой, конечно, подлый и гнусный Пожиратель, но мне его все равно жаль.