9
Гермиона довольно долго смотрела на закрывшуюся дверь. Малфой что, действительно имел в виду то, что только что сказал? Да, нет. Этого не может быть, потому что быть не может. Встряхнувшись, она подошла к двери и протянула руку, чтобы ее открыть, когда дверь распахнулась, и на нее налетел Гарри, который на ходу вытаскивал из сумки какую-то кастрюлю. Гарри Поттер все же не зря считался одним из лучших ловцов Хогвартса. Он сумел спасти кастрюлю от падения, но крышка все равно открылась, и небольшое количество изумительно пахнущего содержимого выплеснулось на свитер Гермионы. К счастью содержимое представляло собой что-то не жидкое, и на свитер выплеснулся только соус, который уже успел остыть. К несчастью этот соус был настолько ярко-красным, что Гермиона сразу же заподозрила безобидные чары, придающие блюду настолько насыщенный цвет. Безобидными чары были для здоровья евших этот соус людей, а вот свитер оказался безнадежно испорчен. Ни одно из примененных заклятий не смогло удалить пятно на груди Гермионы, издалека напоминающее кровь. Гермиона перевела взгляд с пятна на Гарри. — Герм, я же случайно, — сразу принялся оправдываться Поттер. — Я знаю, Гарри, — она глубоко вздохнула и, резко развернувшись, направилась в спальню. Там она открыла шкаф и долго смотрела на развешанные вещи. Так получилось, что единственным приличным предметом гардероба был тот самый злосчастный свитер, который Гермиона стянула с себя и бросила прямо на пол. Выбирать было практически не из чего. В очередной раз глубоко вздохнув, Гермиона вытащила одну из блузок, повертела в руках, и, поняв, что она довольно плотная, надела. Когда она вышла из спальни, Гарри с Малфоем уже накрыли стол, который явно был притащен в гостиную из другой комнаты, как и столовые предметы, которые Драко раскладывал вокруг тарелок небрежно, даже можно сказать довольно рассеянно. — Я, конечно, понимаю, что не с нашими рожами лезть во дворцы, но щипцы для омаров здесь явно лишние, — Гермиона скрестила руки на груди и неприязненно посмотрела на Малфоя. В такие минуты, когда он делал что-то этакое неосознанно, не напыщенно, а просто в силу вбитых с детства привычек, Гермиона его практически ненавидела. Драко недоуменно посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на стол. — Хм, — глубокомысленно произнес он. — Поттер, давай сюда еду, а то меня уже трясет всего, как я есть хочу. — В общем, это все, что Джинни успела на скорую руку приготовить и собрать здесь, а мне нужно идти, — Гарри виновато посмотрел на подругу. — Извини за свитер. Я завтра приду за посудой. Постарайтесь никуда больше не ходить и ни во что не вляпаться. — Мы будем очень стараться, — кивнул Малфой, накладывая себе на тарелку еду из разных мисок и кастрюлек, стоящих на соседнем столике. Гермиона кивнула Гарри, и тот вышел из комнаты. — Поттер, иди только по тому маршруту, по которому мы сюда пришли, — крикнул Малфой до того как дверь за Гарри закрылась. — Я помню, не дурак, — донесся до оставшихся в гостиной Гермионы и Драко глухой голос. — Вот это я понимаю, друг, — Малфой поставил тарелку и выжидающе посмотрел на Гермиону. — Имей совесть, Грейнджер, кинь себе что-нибудь на тарелку и сядь. — Я тебя что, задерживаю? — Гермиона подошла к столу, все еще держа руки скрещенными на груди. — Представь себе, — буркнул Малфой и сел с явной неохотой. Гермиона повернулась к нему спиной и принялась накладывать себе обед-ужин, она совсем потеряла счет времени и совершенно не подозревала вечер сейчас или еще день, также как и не могла сказать, когда же этот ненормальный день закончится. Что-то в комнате изменилось, но что, девушка не могла сказать. Внезапно до нее дошло: свет. Комната была озарена светом. — Это какие-то чары? Я имею в виду освещение? — она посмотрела на потолок. Люстра светилась и освещала комнату теплым желтоватым светом. — Да, — кивнул Малфой, вяло ковыряясь в тарелке. Как только он произнес последнюю фразу, люстра заморгала и потухла. Комната сразу же погрузилась в интимный полумрак. Вечернюю темень разгоняли только отблески огня в камине. — Ну вот, сглазила, — Драко почувствовал, что его бьет мелкая дрожь. Он перевел взгляд на руку и отметил, что зажатая в ней вилка тоже подрагивает. Есть внезапно расхотелось и он, положив вилку на стол, посмотрел на Гермиону. Блузка только на первый взгляд выглядела плотной. Как оказалось, в свете камина она просвечивалась насквозь. Странным казался тот факт, что в свете люстры подобного эффекта не наблюдалось. — Ты очень громко последние несколько часов говорил, что хочешь есть, а сам ни разу не притронулся к еде, — Гермиона с тревогой посмотрела на Малфоя. Его вид ей не нравился. Лихорадочно блестевшие глаза, капельки пота на лбу, легкая дрожь в руках, которую Малфой безрезультатно пытался унять. — Тебе не кажется, что здесь слишком холодно? — стуча зубами, проговорил Драко, которого уже просто колотило. Гермиона быстро встала из-за стола и подошла к Малфою. Когда она опустила руку ему на лоб, Драко прикрыл глаза, так приятна была прохлада ее ладони. — Мерлин, ты же весь горишь, — Гермиона опустила руку, а Драко протестующе застонал, и распахнул глаза. — Грейнджер, ты что не носишь белье? — пробормотал он, пытаясь сфокусировать взгляд на ее груди. Гермиона недоуменно проследила за его взглядом: блузка слегка просвечивалась, и были видны кружева ее бюстгальтера. — Ты бредишь? — спросила она, но Драко уже не отвечал. Он, наконец, почувствовал, что ему с каждой минутой становится все хуже. Наверное, болезнь начала проявляться уже давно, но Драко первые симптомы списывал на нервное перенапряжение, на холод, на похмелье, после вчерашней ночи… Сейчас же, когда температура поднялась до огромных цифр, было уже поздно что-то предпринимать в качестве профилактики. Сквозь жар, который охватывал все его тело, перемежаясь с ознобом, он, путаясь в собственных мыслях, отметил, что, похоже, начинает бредить, а это было нехорошо. Очень нехорошо. Нужно было предупредить Грейнджер. — Я должен предупредить Грейнджер, — тихо пробормотал он вслух. — О чем? О чем ты должен меня предупредить? — Гермиона накладывала одно диагностическое заклятье за другим и никак не могла понять, почему Малфой так стремительно «уплывает», ведь диагностика ничего, кроме довольно сильной простуды не показывает. — Я не помню, голова болит, — Драко обхватил голову руками. — Малфой, Малфой, сосредоточься, — Гермиона опустилась перед ним на колени. — Что с тобой? Почему ты так резко заболел? Драко снова начал бить озноб. Гермиона беспомощно закусила губу. — Драко, да что с тобой? Тебя кто-то проклял? — она обняла его, пытаясь унять дрожь. Дрожь прекратилась. Драко довольно осмыслено посмотрел на Гермиону и отчетливо проговорил: — Я вчера всю ночь на холоде проболтался, и сегодня… Плюс стресс. Гермиона, — Гермиона вздрогнула, услышав свое имя, произнесенное Малфоем. — Я очень редко болею, но уже если заболеваю, то болею очень плохо. У меня скоро откроется бред, я буду чушь нести. Не обращай внимания… — Как тебе помочь? Какие-то лекарства? Зелья? — Никак. Почему-то зелья не помогают. Маггловские таблетки тоже, — добавил он. — Мы пытались. Самое хреновое не в этом, — говорить становилось все труднее, в глазах двоилось. — Я все время пытаюсь куда-то уйти и веду себя довольно бурно. Можешь меня привязать. Тем более что немного помогают холодные компрессы… — Его опять затрясло. — Грейнджер, а почему ты нижнее белье не носишь? — Вот скотина озабоченная, — пробормотала Гермиона. — Так, вставай, пойдем до спальни. Если ты отрубишься здесь, то я тебя просто не смогу дотащить. — В спальню? Мы идем в спальню? Зачем? — Драко послушно встал. Его шатало, но он довольно твердо стоял на ногах. — В прятки играть, — Гермиона обхватила его за талию и повела к кровати. — Ты под одеялом будешь прятаться? — Ага, а еще под кроватью, — доведя Малфоя до кровати, Гермиона толкнула его. Когда он упал, она принялась снимать с него одежду, бормоча под нос: — Ну, а что я там не видела? Как оказалось, не видела она многого. Очень быстро Гермиона поняла, что чувствовать и видеть — совершенно разные вещи. Кроме отвратительного шрама на спине она обнаружила еще несколько едва заметных на животе. На метку Гермиона пыталась не смотреть, так же как старательно отводила взгляд от тех частей тела, которые были скрыты штанами, которые ей с огромным трудом удалось с него снять. Но когда она попыталась укрыть его одеялом, Драко внезапно сел в кровати, и зло проговорил: — Нет, что тебе здесь нужно? — Вообще-то я тебе пытаюсь помочь, — Гермиона попыталась уложить его, но он с силой ее оттолкнул. Не удержавшись, девушка упала на пол. — Убирайся, убирайся из моей комнаты! Я не твой поздний ужин! — С кем ты разговариваешь? — Гермиона встала с пола и снова подошла к кровати, на которой Драко с кем-то явно боролся. То ли это были страшные воспоминания, то ли просто кошмары. — Ты сам говорил, что лучше привязать тебя, прости, но так действительно будет лучше, — она пробормотала заклятье, и, наконец, смогла укрыть обнаженное тело Малфоя. Драко метался в путах, находясь наедине со своим кошмарами. — Мама, когда они все уйдут отсюда? — Гермиона с ужасом увидела, как лицо Малфоя скривилось и из закрытых глаз брызнули слезы. — Мама, мне страшно. Гермиона в отчаянье огляделась по сторонам. Где-то здесь должна быть дверь, ведущая в ванную. Она ни на секунду не усомнилась в том, что Малфой мылся не в общем душе, находясь дома. Дверь в искомое помещение нашлась за шкафом. Вопреки ожиданиям, ванна была не слишком большой и совмещенной с туалетом. Открыв самый обычный кран, Гермиона довольно долго ждала, когда же вода наполнит трубы, затем сунула под струю холодной воды свой злосчастный свитер. Быстро вернувшись в спальню, она начала протирать лицо и грудь Малфоя холодной мокрой тряпкой. Нельзя сказать, что это было сделать легко. Драко постоянно метался, стонал и говорил. Говорил он много, но чаще всего бессмысленно. Насколько поняла Гермиона, большинство его кошмаров было связано с Темным Лордом и всей его сворой, которая так долго жила здесь. Несколько раз он произносил ее имя, но вырванное из контекста, оно не объясняло ничего. Внезапно Драко успокоился. Гермиона в это время была в ванной, в который раз мочила свитер, чтобы он оставался холодным. Тишина напугала девушку куда больше, чем уже привычные крики. Наскоро выжав тряпку (а по другому свитер назвать было уже нельзя), Гермиона побежала к своему больному, за которого она, как не крути, отвечала. Драко лежал спокойно и улыбался. Глаза его все еще были закрыты. — Постой, ты куда? Что я сделал не так? Скажи хоть, как тебя зовут? Ну ладно, не хочешь назвать имя, сними маску! Гермиона застыла с мокрой тряпкой в руках, но Драко больше ничего не сказал. Он больше не пытался вырваться из пут, и вскоре до Гермионы донеслось легкое посапывание. — Ну, наконец-то, — Гермиона устало села на кровать. Протянув руку, она потрогала лоб Малфоя, еще горячий, но уже не обжигающий. — Наверное, можно уже тебя развязать. Как только путы спали, Драко резко схватил Гермиону за руку и рванул к себе. Она и пискнуть не успела, как оказалась прижатой к матрацу обнаженным телом молодого мужчины. Очевидно, Драко все еще находился в плену своего последнего бреда, который становился все больше эротичным, потому что Гермиона ощутила на своей шее горячее дыхание. — Малфой, очнись, — попыталась вырваться из его рук Гермиона, но Драко только сильнее сжал ее в объятьях. — Да проснись, ты! Ситуация могла бы показаться смешной, ведь сейчас Драко Малфой пытается проиграть все то, что было между ними на карнавале. Другое дело, что он понятия не имел, что его партнершей тогда была именно Гермиона, и сама Гермиона совершенно не горела желанием посвящать Малфоя в такие подробности. А Драко между тем пытался приступить к более решительным действиям: он начал расстегивать ее блузку. Гермиона на мгновение затихла под ним, затем сделала очередную отчаянную попытку вырваться. К счастью ей это удалось, но когда она кубарем скатилась с кровати, то сильно стукнула Малфоя по лицу, вырвав заодно прядь его тусклых белых волос. — Грейнджер, какого Мерлина здесь происходит, и почему ты меня бьешь? — раздался с кровати тихий, но совершенно осмысленный голос. Гермиона медленно поднялась с пола и гневно уставилась на Драко. — Ты только что попытался затащить меня в постель! — Я? Ты с ума сошла, — Драко скривился, затем задумался. — Мне снился сон… Грейнджер, даже, если я тебя по ошибке принял за другую, ты не особо сопротивлялась. — Я? — повторила его вопрос Гермиона. — Я еще как сопротивлялась! — Почему тогда я все помню по-другому? — Драко скрестил руки на груди. — Потому что ты — кобель озабоченный не в состоянии был отделить сон от яви. И вообще, похоже, тебе действительно лучше, а я устала ухаживать всю ночь за такой неблагодарной свиньей как ты! Так что я пошла спать, — Гермиона вылетела из комнаты, захлопнув за собой дверь. — Нужно было не возиться с его высочеством, а сразу в глаз заехать, — Гермиона легла на маленький диванчик, стоящий рядом с камином. — Интересно, почему он так странно болеет? Нужно не забыть спросить, — она зевнула и поднесла к глазам зажатые в кулаке волоски. — Вот, например, у натуральных блондинок волос меньше микрона, а у блондинов? И вообще, я не могу поверить, что этот бесконечный день все же закончился, — Гермиона еще раз зевнула и заснула. Драко потирал висок. Кожа горела, всё-таки таки Гермиона вырвала не одну волосинку и пытался вспомнить детали того что только что произошло. Вспоминалось плохо. Грейнджер была права, воспоминания, бред и реальность сплелись в один клубок, и было совершенно невозможно отличить реальность от сна. — Нужно побыстрее дом очистить и отправить ее к Уизли, — пробормотал Драко, откидываясь на подушку. — Иначе я за себя не отвечаю.