Глава #5.1
Гарри проснулся немного раньше Луи. Освобождая себя от его рук и ног, настолько тихо, насколько было вообще возможно сонному человеку, он аккуратно вылез из постели и направился в душ. Тёплая вода приятно обволакивала тело, когда он наконец начал понимать, во что он вляпался. С одной стороны, то, что он влюбился в своего лучшего друга, не так плохо, потому что есть надежда на взаимные чувства. Но с другой, он прекрасно понимал, что если между ними и может быть что-то, то только в постели и не больше, чем объятия и небольшое возбуждение. И Гарри прекрасно понимал, что если Луи что-то чувствует к нему, то это не больше, чем сексуальное влечение; о чувствах даже было смешно думать.
И Гарри даже не брал во внимание то, что ему рассказал Зейн. Как Луи любит совращать натуралов, а потом просто бросать их, как испорченную игрушку, у которой оторвалась лапа или ухо. И, скорее всего, это была единственная причина, почему Луи всё ещё так близко подпускает к себе Гарри.
Вам не кажется, что это именно та любовная история, как в голливудском фильме, с бабочками в животе? Но надежда умирает последней, так ведь?
Как только подушечки на пальцах и кожа на ладонях начали морщиться, Гарри вышел из душа, направляясь вниз по коридору к своей комнате. Луи до сих пор спал, свернувшись клубочком под одеялом так, что только голова была видна. И вот, снова то парящее чувство, которое он игнорировал неделю. Как бы хотелось ему снова залезть в тёплую постель и обнять этого милого сонного парня.
— Чёрт, — шепчет Гарри, качая головой, пытаясь вытереть свои волосы полотенцем. Затем он пробует натянуть джинсы, что производит немало шума, и Луи всё-таки просыпается.
— Доброе утро, — тихим, сонным голосом говорит он. — Ты сегодня рано.
— Не мог уснуть, — говорит Гарри, держа в руках дезодорант. Он старается игнорировать Луи и то, как он смотрит.
— Похмелье?
— Сильное.
Он надевает футболку и кофту и чуть вздрагивает, когда смотрит на голубоглазого: его волосы мило торчат в разные стороны, а сам он выглядит беззащитным.
— Эй, — он прикасается к бёдрам кудрявого, а тот, в свою очередь, пытается игнорировать это, — я сожалею о прошлой ночи, о том, что было.
— Это неважно, — спокойно отвечает Гарри. Рука Луи всё ещё на его бедре, и даже через плотную ткань джинсов Гарри может чувствовать его горячую ладонь.
— Я не хотел смущать тебя, — тихо говорит он. — Тебя просто очень легко возбудить, и я… просто…
— Как я уже сказал, — повторяет Гарри, — это не имеет значения. И ты не смущаешь меня, так что не волнуйся об этом.
— Ты не злишься на меня? — Луи убирает руку, кладя её себе на живот, понимая, что Гарри всё-таки выглядит смущённым и неуверенным.
— Нет, — говорит тот не совсем уверенно, до сих пор не понимая, что происходит, и почему весь его мир перевернулся, когда появился этот парень с безумно голубыми глазами, с нахальной улыбкой, лежащий сейчас прямо в его постели.
— Иди ко мне, — Луи улыбается, а у Гарри уже, кажется, вот-вот сердце выскочит из груди.
— Уговорил, — бормочет он, раскрыв руки для объятий. У него кружится голова оттого, как пахнет Луи. Запах стирального порошка, мускусных духов, сладкого алкоголя и самого его. Он старается не слишком задерживаться на этом потрясающем моменте, и желудок Луи делает всё за него. Просто он давно не ел.
— Кажется, я умираю от голода, — смеясь, говорит Луи. — Я вчера слишком много выпил фруктового сока. И чувствую, что он ещё во мне.
— Я не хочу слушать подробности, — с улыбкой говорит Гарри. — Думаю, ты теперь не захочешь чая.
— Я такого не говорил, — отвечает Луи и снова улыбается, а Гарри чувствует, как у него подкашиваются коленки.
Гарри разворачивается, чтобы выйти, когда Луи хватает его за бёдра, так, что его лицо прижато к его плечу.
— Спасибо, — шепчет он, а Гарри думает, как бы быстрее прекратить всё это, иначе он сейчас превратится в лужу или, что ещё хуже, поцелует его.
— Я пойду сделаю чай, — кудрявый всё-таки вырывается из крепких объятий, быстро шагая по коридору в кухню.
Быть влюблённым — ужасно.
Кажется, семьдесят процентов своего времени Гарри тратил только на мысли о милом голубоглазом парне, который каждую ночь спит рядом, нежно обвивая руками его тело, и сейчас его это тревожило на все сто процентов. Он уже успел представить всё, что только возможно. От безумного секса до того, как он готовит Луи на завтрак яичницу и мило целует его утром перед работой. От встречи с родителями до совместных и долгих прогулок. И он ничего не может с этим сделать. Даже то, что рассказал ему Зейн, совершенно не мешает ему. То, что сейчас происходит между ним и Луи, кажется таким особенным и нежным, что разрушить это очень просто, словно подуть на одуванчик, а затем наблюдать, как семена разлетаются в разные стороны.
Прошло три дня после признания Гарри. Сейчас уже довольно холодно, небо серо-стального цвета, и он пытается придумать новый плэй-лист для своего шоу. Он и Перри ведут шоу два часа на выходных, с пятницы по воскресенье, с восьми до десяти вечера. Сначала это было немного страшно, но они уже провели три эфира, и сейчас это уже не кажется так ужасно как поначалу. Он видит, что людям нравится его инди-музыка. Только проблема в том, что Гарри сейчас не может перестать слушать песни о любви: он тонет в этой меланхолии и боится, что Перри не одобрит это.
Когда Гарри выходит из своей комнаты на обед, он встречает Найла, который выходит из кухни. И, видимо, дела обстоят ещё хуже, чем он думал, потому что Найл, посмотрев на него, чуть не выронил тарелку с бутербродами.
— Чёрт возьми, Гарри, всё в порядке?
— Я в порядке, — Гарри говорит не очень убедительно. Он смутно понимает, что не спал уже нормально около двух дней, потому что был одержим телефоном и надеждами, что Луи ему всё-таки ответит после того, как закончит занятия в университете.
— Ты выглядишь немного… Как погода, — говорит Найл, подобрав более лучшее сравнение. И, действительно, увидев своё отражение в стекле кухонной двери, Гарри понимает, что его грязные волосы и синяки под глазами выглядят впечатлительно, в каком-то смысле.
— Эм, нет, наверное… — говорит он, запустив руки в волосы. — Небольшие проблемы.
— Дома? — это немного насторожило Найла.
— Нет.
— Девушка? — спрашивает он, наклонив голову и подняв одну бровь. Гарри прикусывает нижнюю губу.
— Ну, своего рода…
— Хочешь, поговорим? Я свободен и всё равно собирался поиграть в GTA, — он указывает на свою комнату в конце коридора. Гарри понимает, что нужно рассказать кому-то. Найл всё ещё выжидающе смотрит на него, так что он быстро кивает и идёт за ним следом в его комнату.
— Итак, — Найл садится на свой стул, — рассказывай, кто это? Кто эта счастливая леди и что она сделала?
— Эм, — Гарри садится как можно осторожнее напротив Найла, на неубранную кровать, чтобы избежать контакта с боксёрами, которые лежат прямо на одеяле. В комнате Найла достаточно темно из-за того, что напротив его окна растёт огромное дерево, и пахнет дезодорантом. Футболка какого-то футболиста с его же автографом висит на стене, на тумбочке валяется открытая коробка презервативов «XXL». Но Гарри думает, что это всё вместо аксессуаров. Ну, знаете, чтобы произвести впечатление.
Вернёмся к делу. Найл начал есть свой сэндвич с беконом, пока ждал, когда Гарри хоть что-то скажет.
— Я думаю, что, эм, возможно, совсем немного, я влюблён в парня.
— Луи? — почти сразу спрашивает Найл. И, кажется, он даже не удивился. А вот щёки Гарри сразу же покраснели.
— Как ты…
— Гарри, я не слепой, — Найл кладёт сэндвич на тарелку, приподнимая брови. — Я не слепой.
— Ох, — Гарри прикусывает нижнюю губу. — Ты не мог… Кто-то ещё знает?
— Вы двое постоянно выясняете отношения. В чём ваша проблема? Надеюсь, мы тут не при чём. Ты знаешь, нам всё равно.
— Что? Нет, нет, нет, — поспешно говорит Гарри. — Мы не… Я имею в виду, что он не знает, что я влюблён в него.
— Я не уверен, что он не знает, Гарри.
— Он не знает, — «иначе он бы сделал что-нибудь» — думает Гарри. Найл лишь смеётся, барабаня пальцами по подлокотнику.
— Ладно. Допустим, он не знает. Почему он не знает? Он не глупый. Думаю, ты не говорил ему, не так ли?
— Нет, — говорит Гарри, немного пребывая в шоке.
— Ну, тогда, — говорит он, пожимая плечами, — почему бы не сказать ему?
— Я… — Гарри открывает рот, но сразу же закрывает, не зная, что сказать. — Я не могу, — выдавливает он в конечном итоге. — Он будет командовать. Нашей дружбой. Я уверен в этом. Он гей, и разве не он должен делать первый шаг?
Найл лишь молча смотрит на него.
— Зейн рассказал мне, что у вас что-то было, это правда?
— У нас ничего не было, — отвечает Гарри. — Мы просто говорили о том, что я никогда не целовался с парнем, и Луи просто поцеловал меня, чтобы я имел представление, каково это.
— Да, достаточно интимный момент. Но он не сделает это при всех. Просто так. (Найл здесь прямо, как...сексолог или адвокат! Да точно! Адвокат!)
— Послушай, Найл, — Гарри перебивает его, чувствуя, как его щёки до сих пор пылают, — я обещаю. Я мог бы рассказать, если бы он тоже ко мне что-то чувствовал. Я уверен в этом.
— Ладно, если ты так говоришь. Но в чём тогда проблема?
— В смысле?
— Ну, ты же влюблён в него, но не хочешь ему ничего говорить. Похоже, это должен сделать кто-то другой.
Гарри смотрит на Найла, к что он в ужасной ситуации. Этот парень, сидящий перед ним, отвечает на все его вопросы, но он всё ещё надеется, что это большая и несмешная шутка.
— Послушай, — Найл немного смещается в кресле, но не разрывает зрительного контакта, — ты не должен меня слушать, потому что я вообще ничего не знаю о геях. Я лишь знаю то, что они вытворяют ночью на вечеринках. Но сколько бы я ни знал о них, думаю, ты должен всё обдумать, прежде чем говорить, что безнадёжно влюблён в своего лучшего друга. Ты никогда не знаешь, что может произойти.
— Что, прости?
— Не знаю, но звучало хорошо.
— Ладно, спасибо за советы, — медленно говорит Гарри. Найл снова берёт свой сэндвич, попутно подбирая свой XBOX. — Мог бы ты никому не говорить пока? Пока я не разберусь со всем в своей голове.
— Обращайся, и, да, конечно, я буду молчать. Поиграем? Может, тебе удастся выиграть?
— На самом деле…
— Ладно, ладно, я понимаю, — улыбаясь, говорит Найл. — Передай Луи, что мне нужен матч-реванш как можно скорее. Этот маленький ублюдок всегда нечестно побеждает. Если вы, конечно, не будете засовывать языки друг другу в рот. (Бог ты мой! Найл, ты не адвокат, ты - извращенец!)
— О, заткнись, Найл, — говорит Гарри, кидая в него штаны.
— Пожалуйста, всё что угодно. Всё будет хорошо, ты знаешь. Я ценю то, что ты доверил мне это. Знай, никого из нас не волнует, куда ты будешь совать свой член.
— Это отвратительно.
— Я же с любовью. Всё станет лучше, вот увидишь, — говорит Найл, когда Гарри уже встал.
— Спасибо, — он останавливается, чтобы похлопать друга по плечу.
— Не волнуйся. А теперь проваливай, если не хочешь играть в FIFA.
Гарри, улыбаясь впервые за пару дней, выходит из комнаты Найла и направляется к кухне. Это было проще, чем он ожидал.
Может быть, всё станет налаживаться.
Вместо того, чтобы всё начинало налаживаться, ситуация только становилась хуже.
Странно, но Гарри заметил, что после той ночи он почти не видел Луи: в последние несколько недель он приходил только четыре раза ночью, но сейчас почти всё время он проводит с Гарри. Они смотрят телевизор или просто разговаривают. Сейчас они лежат рядом друг с другом на кровати и пьют пиво, которое принёс Луи. Свет выключен, и они просто разговаривают. Это одновременно самое лучшее и самое худшее. Гарри шутит, и Луи смеётся, а кудрявому безумно нравится его немного хриплый смех. Эта кровать не создана для двоих, поэтому Гарри лежит на боку, немного приподнявшись на локте, а вторая рука покоится на животе Луи, то опускаясь, то поднимаясь вверх из-за его дыхания. Иногда Луи передвигает свою руку, и их пальцы соприкасаются. Несколько недель назад Гарри и думать не мог, чтобы дотронуться до Луи, а сейчас готов отдать всё даже за это секундное прикосновение.
— Мне нравится быть честным с тобой, — тихо говорит Луи. В комнате темно, и где-то, в другом конце комнаты, горит синий свет от USB. Это единственный источник света в комнате. Гарри чувствует неприятное покалывание по руке, но он не смеет сдвинуть её с места, потому что так удобно Луи. И сейчас он не может перестать думать о том, что сказал ему Найл. Он никому не рассказал об их разговоре. — Ты хороший друг, Гарри.
— Зейн рассказал мне.
— Ох, дерьмо. Мне стыдно.
— Всё нормально, — они молчат. Луи гладит внутреннюю сторону ладони Гарри вниз-вверх. — Могу я кое-что спросить? Только мы должны быть честными друг с другом.
— Конечно, — шепчет Луи.
— Почему ты бросаешь тех парней?
Луи убирает руку, и Гарри немного неприятно из-за этого, но он молчит. Луи тяжело вздыхает, потирая щетину на подбородке.
— Зейн рассказал тебе почему? — Гарри кивает. Луи немного отодвигается и Гарри чувствует это. — Я не знаю. Мне нравится это. Особенно, когда парни заядлые натуралы, и у них есть какие-то там «неразрушимые» принципы. Мне от них нужен только секс. Мне нравится, когда они идут сами против себя, против своих же принципов. Это весело.
— Разве ты не хочешь, ну, — говорит Гарри, и его рука всё ещё лежит на животе Луи, — чтобы у тебя кто-то был? Отношения?
— Я не знаю. Я всегда думал, что время в университете даётся, чтобы ты нашёл себя. Я не хочу привязываться к кому-то, потому что что делать, если мы потом расстанемся? Тогда, получается, всё время потрачено впустую.
— Что, если бы вы не расстались?
— Ты наивный, Гарольд, — Луи тихо смеётся.
— То есть, ты не думаешь, что мог бы встретить человека в университете, за которого бы смог выйти замуж? — спрашивает Гарри, наблюдая в темноте, как Луи морщит нос.
— Возможно. Я плохо разбираюсь в людях и всегда влюбляюсь не в тех.
— Ты любил? — Гарри считает это важным вопросом.
— Да, думаю, да. Но это были короткие отношения, — он смеётся. — Я же говорил, плохо разбираюсь в людях.
Они молчат. Луи больше не прикасается к нему, но пытается улечься удобнее, задевая при этом Гарри. Он чувствует, как бьётся сердце Луи, через свою ладонь и тонкую ткань футболки.
— А ты любил, Гарри? — спрашивает Луи. И кудрявый поспешно кивает, и ему кажется, что сердце вот-вот выскочит из груди.
— Да.
— Что произошло?
— Аналогичная история, — он чувствует лёгкое головокружение, когда поворачивает руку и чувствует то тепло, которое исходит от Луи. Но тот не реагирует. — Не думаю, что кто-то чувствует ко мне что-то.
— Неприятное ощущение, не так ли? — говорит Луи. Гарри уже почти не чувствует свою левую руку, но не убирает её, так как в таком положении он ближе к Луи. Он чувствует его. — Я имею в виду, что есть те вещи в отношениях, по которым я скучаю. Хочется целоваться. Я скучаю по этому. Знаешь, просто лежать вдвоём в постели и целоваться, — он выпускает мягкий вздох, и Гарри кажется, что его голова сейчас треснет от всех мыслей. Он чувствует, как Луи придвинулся чуть ближе. — Ты понимаешь, да?
— Да, — тихо говорит Гарри. — Поцелуи — это хорошо.
— И в этом нет ничего плохого. Это не приведёт к чему-то страшному. Поцелуй в пятнадцать лет? Кто волнуется об этом?
— Никто, — говорит Гарри. Его мысли расплывчаты, и, кажется, их уже невозможно собрать в одно единое. — Это просто поцелуи. Поцелуи, которые ничего не значат. Они не приведут ни к чему. Просто… поцелуи.
— Да, — эхом повторяет Луи, и Гарри был почти уверен, что ему кажется, как Луи придвинулся к нему ещё ближе, запустив руку в кудри. Но это было на самом деле. Он отчётливо чувствовал мягкий поцелуй в щёку. Все происходит быстрее, чем Гарри пытается понять что-либо.
— Всё нормально? — Гарри кивает, и Луи отклоняется назад, чтобы дать Гарри возможность оказаться на нём.
Они немного съезжают с кровати, отчего слышен приглушённый смех. Гарри аккуратно снимает очки Луи и кладёт их на пол, а затем наклоняется и целует его. Он опирается на локти по обе стороны головы Луи, так что он несильно давит на него. Потрясающее чувство. Мягкие, влажные губы соприкасаются с его. Он не знает, как долго они целуются, но с каждой минутой влажные звуки становятся всё громче. Луи с каждым разом всё сильнее кусает его нижнюю губу, покачивая бёдрами. Гарри чувствует, как руки Луи гладят его бока, поднимаясь вверх. Он обнимает его широкие плечи, подымаясь выше к шее, путаясь пальцами в кудрявых волосах и оттягивая их. Ох. Губы Гарри немного припухли, и он чувствует, как Луи немного спустился вниз к его шее, аккуратно посасывая маленький участок кожи. А когда он всё-таки не может сдержать стон, Луи прикусывает нежную кожу.
— Там, — шепчет Луи, проводя пальцем по коже, — утром там будет фиолетовый оттенок.
Гарри кладёт свою голову на плечо Луи, наблюдая, как он тянет низ его рубашки.
— Должен признать, — говорит Луи, игнорируя то, что Гарри перекатывается к стене. — Ты довольно хорошо целуешься. Разве что немного неуклюже…
— Думаю, что я гей, — изумлённо говорит Гарри.
— Ты, что?
— Я думаю, что я гей, — повторяет Гарри.
— Ох, — Луи неуверенно выпускает смешок. — Ещё никогда такого не было. Это одна из твоих шуток?
— Нет, — говорит Гарри, — это не шутка. Я действительно думаю, что я гей. Я думал об этом.
— И ты думал, что, целуя меня, ты сможешь разобраться в себе? — спрашивает Луи, пронзительно смотря на Гарри. Он, наверное, всё испортил, и теперь нужно что-то сказать в своё оправдание. Но Луи прав: поцеловав его, он смог разобраться в себе.
— Ну, это ты меня поцеловал, но… — он смотрит на Луи, снова не зная, что сказать. — Знаешь, я много смотрел порно. И я думаю, что мне, хм… Нравятся вещи, связанные с членом.
— Вещи, связанные с членом? — переспрашивает Луи, и, да, теперь у него точно истерика. — И ты никогда не… Ты никогда не говорил мне ничего подобного, до того, как я поцеловал тебя и… О Господи, Хэллоуин…
— Почему? — Гарри садится, наблюдая за тем, как Луи опускает голову. — В чём проблема? Почему это меняет что-то?
— Почему? Потому что я думал, что ты натурал, вот почему! — Луи хватает подушку, а затем кидает её в Гарри. По правде, Гарри давно представлял, как признается в этом Луи, но никогда не мог представить, что получит за это подушкой по голове.
— Эй!
— Что? Это даже не больно!
— Да, но я всё равно не понимаю!
Луи смотрит на Гарри, и такое ощущение, будто он сейчас действительно заплачет. Это одна из худших вещей, которые можно себе представить.
— Неважно, — говорит Луи, потирая лицо руками. Он хватает подушку, давая её Гарри. — Давай, ударь меня, я это заслужил.
— Думаешь?
— Просто ударь меня, Гарри, — говорит он. Гарри действительно разозлился, поэтому бьёт прямо в лицо. Луи возмущается и пытается не упасть с кровати. На самом деле, он притворяется, чтобы Гарри не дал ему упасть.
— Спасибо, — говорит он, чувствуя, как кудрявый подкладывает ему под спину подушку. Он раскрывает руки для объятий. — Извини меня за то, что смеялся.
— Луи, — бормочет Гарри в плечо, чувствуя, как он крепко его обнимает, за что получает толчок в бок.
— Подожди, с тобой точно всё в порядке? Ты можешь поговорить со мной об этом. Я могу выслушать, я обещаю, и не буду бить подушкой.
— Спасибо. И, да, думаю, что всё будет нормально. Если между нами всё будет хорошо, — Гарри смеётся ему в шею, ещё крепче обнимая.
— Конечно, всё будет хорошо. Не переживай, — говорит Луи. Но Гарри всё равно чувствует себя странно. Руки Луи покоятся на его плечах, немного поглаживая. Нехотя Гарри отстраняется, а затем они просто сидят рядом друг с другом. Гарри включает свет, и он слишком резкий, из-за чего Луи немного морщится, что заставляет кудрявого засмеяться, чтобы скрыть своё смущение.
— Немного странно, не так ли?
— Да, — тихо говорит Луи, улыбаясь, хватая Гарри за запястье. — Итак, эм… Я хочу узнать… была ли у тебя девушка, пока меня не было на выходных? — но Гарри качает головой, и Луи понимающе кивает в ответ. — Хотя должна была быть, знаешь.
— Я последний раз спал с девушкой в августе прошлого года. И мне не понравилось. Это стало неожиданностью.
— И когда ты…?
— Я не знаю. Может быть, всегда. Просто делал то, что, как я думал, мне нравится. Но, видимо, девушки — это не моё. Но я никогда не думал об этом прежде. Но сейчас я достаточно думаю о… — Гарри пожимает плечами, смотря на свои колени.
О тебе. Гарри завершил фразу у себя в голове. Но Луи не придал этому никакого значения. Он выглядел достаточно задумчивым, прикусив губу.
— Забавно, — тихо говорит Луи. — У меня точно такая же ситуация. У меня в школе долгое время была девушка. И на тот момент я совершенно не думал о том, кем я являюсь сейчас. Но, когда я окончил школу, я устроился работать в паб, и там был парень, которого все любили, и он был геем. Я всегда боялся того, что могут сказать люди, что они меня будут ненавидеть, если я буду общаться с этим парнем. Но даже высокие и сильные футболисты интересовались им и его жизнью. Я понял, что никому не важно, с кем я общаюсь, и я просто продолжал делать то, что делал и до этого, — Гарри улыбается, кладя свою руку на колено Луи. Но он в этот момент убирает свою руку с руки Гарри, скрещивая их у себя на груди. — Он был моим первым парнем, ты понимаешь. Я думаю, что это было важно, потому что он знал, что и как делать, чтобы доставить мне удовольствие, ты понимаешь.
— Нет, — тихо говорит Гарри. — Это вроде обычная вещь, которая ничего не стоит, но я бы хотел потерять свою девственность ещё раз.
— Ты можешь терять свою девственность много раз, — говорит Луи с наглой ухмылкой, и Гарри чувствует, что его пульс начинает учащаться, а сердце выстукивает быстрый барабанный ритм.
Я хочу лишиться девственности только с тобой.
— Кто-нибудь ещё знает? Я имею в виду, в квартире?
— Да, я сказал Найлу. И Ник, вроде, в курсе, — говорит Гарри, кусая губы. — Я понимаю, что сейчас не лучшее время для этого разговора. Но что нужно знать о геях? Эм, ты понимаешь.
— Ладно, слушай внимательно, — Луи понижает голос, заставляя Гарри наклониться так низко, чтобы он прошептал прямо на ухо. Гарри надеется, что Луи пытается просто спровоцировать поцелуй. — Ничего.
— Что?
— Ничего, — повторяет Луи, поднимая брови и пожимая плечами. — Ну, если ты вообще ничего не понимаешь и совсем запутался, то можешь распечатать большой плакат с надписью Я ГЕЙ , но, в целом, ты скоро привыкнешь к этому, ну... — Гарри смотрит на него непонимающим взглядом. — Не унывай, Гарольд. Ты лучше посмотри, что я сделал с твоей кроватью.
— Луи, — начинает он, чувствуя, что просто расстроен из-за того, что только что он целовался с самым симпатичным парнем в мире, а сейчас этот парень насмехается над ним. — Я просто… Не нужно насмехаться надо мной, это всё ново для меня…
— Эй, извини, мне жаль. Правда, я не хотел, — на этот раз Луи не приглашает его в свои объятия, а сам обнимает его за шею. — Извини. Для меня это тоже необычно. Я имею в виду, что ты просто должен справиться с этим, — он прочищает горло, крепче обнимая Гарри. — Я тебя очень люблю. Ты мой лучший друг. Надеюсь, твой первый парень будет хорошим, иначе я кастрирую его, если он хоть что-то тебе сделает.
— Это слишком, — неразборчиво бормочет Гарри в его плечо. Он пытается представить кого-то, кроме Луи, и его злит, что ничего не получается. Он видит только его рядом с собой.
— Если тебе нужна жилетка, то всё нормально, — шёпотом говорит Луи на ухо Гарри, всё так же крепко его обнимая. — Я плакал очень много, когда открылся маме. И я даже толком не могу вспомнить почему. От этого просто становилось легче.
Гарри ничего не говорил, но чувствовал, что эмоции давят внутри в виде кома в горле. Но, может быть, это был всего лишь предлог, чтобы подольше побыть в объятьях Луи? Он чувствует себя совершенно измотанным, поэтому сам отпускает парня, давая ему пойти в кухню и заварить чашку чая, а сам забирается в кровать, удобно кутаясь в одеяло, просматривая новости в твиттере. К его удивлению, Луи возвращается с порцией горячего чая и садится на кровать, которая стоит напротив.
— Всё в порядке? — спрашивает Гарри, дуя на чай. Луи лишь мягко улыбается.
— Да, конечно. Просто подумал, что ты хочешь побыть сегодня один.
— Ох, — всё уже изменилось. Он хотел, чтобы Луи, как и всегда, залез к нему под одно одеяло, свернулся рядом с ним, положил голову ему на грудь. А Гарри бы просто наблюдал за тем, как он спит. Чтобы всё было как обычно. Но уже что-то изменилось. — Спасибо, — он пытается улыбнуться.
— Ты будешь в порядке, — говорит Луи, беря свою пижаму. — Я обещаю. Я не позволю кому-то обидеть тебя.
— Спасибо, — это всё, что может сказать Гарри, спокойно допивая чай, в то время как Луи уже давно отнёс свою чашку на кухню.
Гарри всегда удивлялся, как Луи так быстро может пить ужасно горячий чай и как быстро так может уходить из комнаты. Когда он вернулся, Гарри лежал повёрнутым к стене, чувствуя, как слёзы всё быстрее скатываются по щекам, делая подушку ещё более влажной. Он прикусывал щёку изнутри, пытаясь молчать.
Луи просто промолчал, наверное, не обратил внимание.
......................................................................................
Гарри никогда не любил ноябрь. Темнеет слишком рано. Когда уходишь утром на лекции, на улице ещё темно, когда идёшь домой с лекций — уже темно. Небо постоянно затянуто тяжёлыми серыми тучами, а ледяной дождь, кажется, готов идти вечность. Он даже не мог радоваться Рождеству, которое скоро должно было наступить. Слишком много нужно было сделать. И это его первый год вдали от родителей. А хуже всего Луи.
Луи почти не спал в своей постели, точнее, почти не появлялся в комнате, потому что практически всё своё время он проводил с Зейном или друзьями с его факультета. Но он всё равно возвращался поздно ночью, и Гарри приходилось ходить на цыпочках и подсвечивать себе телефоном, чтобы не разбудить его. Он по-прежнему готовил ужин, и им по-прежнему было весело. Но теперь, когда они смотрели фильмы, Луи держался осторожно, больше не беря Гарри за руку, не опираясь на его плечо, вообще избегая физического контакта. Он пытался быть ближе лишь тогда, когда думал, что Гарри натурал, а сейчас ему всё равно.
Но терпение Гарри лопнуло, когда посреди ночи он услышал, как дверь громко открылась, хлопнув о стенку, а затем последовали отчётливые чмокающие звуки поцелуя или уже чего-то большего.
— Ш-ш-ш, тише, ты можешь разбудить его…
— Кто это?
— Это мой друг, вроде, трудно объяснить. Чёрт с ним, поцелуй меня.
Глаза Гарри закрыты настолько сильно, что он может видеть эти странные разноцветные пятна с фейерверками. Он надеется уснуть, но ничего не получается, поэтому он немного кашляет, привлекая внимание Луи.
— Гарри? — тихо шепчет Луи, будто не желая, чтобы его услышали, не желая услышать ответ.
— Я не сплю, — спокойно и тихо отвечает Гарри, слыша другой голос.
— Дерьмо, я думал, никого не будет, — затем он слышит шаги в свою сторону и тёплую руку на плече.
— Не хотел тебя будить. Просто мы не можем пойти в другое место…
— Ты не можешь приходить сюда, просто чтобы потрахаться, — говорит Гарри раздражённым голосом.
Наступает небольшая тишина, а затем они уходят, неплотно закрыв двери, так что маленькая полоса света пробралась в комнату. Когда Луи не вернулся спустя пятнадцать минут, Гарри встал с постели, взял телефон и заказал билеты на поезд домой.
Он не был дома весь семестр, и даже несмотря на то, что он каждый день разговаривал с сестрой и мамой, он скучал не меньше, а, кажется, только больше. Поэтому заказав билеты на ближайший поезд, Гарри собрал некоторые вещи и ушёл, написав Перри сообщение:
«Я уехал на выходные домой, сама справишься с эфиром? Извини. Ххх».
Он хотел написать Луи, спросить, где он. Но не стал.
Поездом Гарри быстро добрался домой, а затем просто спокойно шёл по своему городу. Он любил такие прогулки, даже несмотря на такую раздражительную ноябрьскую сырость.
Когда он пришёл домой, понял, что Робин и мама, очевидно, всё ещё на работе. Поэтому он зашёл через заднюю дверь дома, и в этот же момент чуть не получил сердечный приступ от неожиданности, когда увидел свою сестру на кухне. Она чуть сама не уронила чайник, увидев его.
— Чёрт возьми, Гарри, что ты здесь делаешь?
— Я могу спросить то же самое, — говорит он, пытаясь прийти в себя. — Я думал, у тебя большие планы на эту неделю?
— Они были на прошлой неделе, идиот, — спокойно отвечает девушка, поставив чайник для чая. — А что насчёт тебя? Выгнали?
— Нет. Просто домой захотелось.
Они ещё около двух минут смотрели друг на друга, прежде чем Джемма раскрыла руки для объятий.
— Господи, какие же мы с тобой неудачники, — бормочет она в плечо брата, крепко его обнимая. — Добро пожаловать домой, мог бы и предупредить, что приедешь. Мама будет рада.
— Да. Но ты же тоже здесь.
— Гарри, это что? — спрашивает Джемма, смотря на шею младшего брата. — Засос?
— Эм… Что? Нет, конечно.
Да, Гарри совершенно забыл про небольшой подарок от Луи, и теперь он стоял смущённый, глупо хлопая глазами.
— Ты гадёныш! — смеётся девушка, делая чашку горячего чая, больше не задавая неудобных для Гарри вопросов, за что он очень ей благодарен.
Здесь, в родном для себя месте, он чувствует себя гораздо лучше. И сестра оказалась права. Когда Энн вернулась домой, она увидела Гарри и Джемму на диване в обнимку, что невероятно обрадовало мать. Затем они просто заказали много китайской еды, долго разговаривали и рассказывали о своей студенческой жизни. Конечно, рассказывали только то, что можно было рассказать. Ведь есть же вещи, которые родителям совсем необязательно знать, так ведь?
Только после того как все истории были рассказаны, а еда закончилась, Гарри увидел три сообщения на телефоне. Все они были от Луи.
«Привет, не хотел будить тебя прошлой ночью, извини. Надеюсь, всё хорошо :) ххх»
«Я думал, что ты вернёшься утром в комнату, ты избегаешь меня? Ххх»
«Ладно, игнорируй. Пез сказала мне, что ты уехал домой.»
И Гарри отвечает только тогда, когда уже лежит в постели, проваливаясь в сон.
«Извини, не видел твои сообщения. Семейные посиделки, ты понимаешь. Увидимся в воскресенье. Х»
К его удивлению, ответ пришёл сразу.
«Не волнуйся, я понимаю :) Я поужинал холостяцким тостом и понял, что без тебя я совершенно бесполезен! Ххх»
Он улыбался, отвечая на сообщение Луи:
«Ну, по крайней мере, тостом нельзя отравиться… хх»
«Я могу всё. Ты же знаешь! Ха»
«В холодильнике ещё остались остатки лазаньи, если ты до сих пор хочешь есть хх» Секунду поколебавшись, он дописывает: «Можешь доесть её с кем-то, пока меня нет. Хх»
«Мне жаль, что так вышло. Я веду себя как дерьмо, когда пьян :(»
Гарри понимает, что улыбается телефону, когда Джемма стучит к нему в комнату, спрашивая:
— Ты ещё в ванной, кудрявый, или я уже могу идти?
«Всё нормально, тем более, я же живу с тобой, таким пьяным дерьмом. Ххх»
Гарри быстро отправляет сообщение, засовывая телефон под подушку, быстро забегая в ванную, пока Джемма её не заняла на неопределённое время. Быстро искупавшись и почистив зубы, Гарри возвращается в комнату, доставая свой телефон и замечая сообщение:
«Но рядом с тобой я не дерьмо:) Ладно, я сегодня устал, поэтому ложусь спать. Напиши мне, когда будешь возвращаться. Скучаю по тебе хххх»
На следующий день Луи ничего не писал, и Гарри немного отвлёкся. И, кажется, сильно отвлёкся, потому что за обедом Энн пришлось щёлкать пальцами у Гарри перед глазами, чтобы тот пришёл в себя.
— Эй, Гарри, ты с нами?
— А? Да, я весь ваш.
— Я спросила, нужно ли тебе намазать хлеб маслом?
— Да, извини. Спасибо, мам.
— О чём думаешь? — спрашивает она, ставя перед Джеммой и Гарри тарелки с супом. Он поворачивается, подозрительно смотря на сестру, но она лишь пожимает плечами.
— Просто задумался. Мам, мне нужно кое-что вам сказать, наверное.
— Дорогой, что бы это ни было… — Энн садится рядом, беря Гарри за руку.
— Я гей, — Гарри берёт ложку, помешивая суп. — И я, хм… Я влюбился в своего лучшего друга.
— Ох, слава Богу, — с облегчением говорит Энн, отпуская руку сына. — Я думала, ты бросил университет.
— Чёрт возьми, Гарри, — с ухмылкой говорит Джемма, — не нужно так пугать нас. Мама вчера с ума сходила, думая, что ты вернулся домой из-за того, что тебя отчислили. О, господи.
— Ты… Что? — с непониманием говорит Гарри, в то время как Джемма оставила суп в покое и взяла маму за руку.
— Мам, помнишь, на прошлой неделе мы смотрели его Facebook? И там на всех фото Гарри обнимается с-
— Вы следите за мной через Facebook? — переспрашивает Гарри.
— Обнимаешься со своим соседом по комнате, мам, это он! Так вот откуда у тебя засос на шее. Да ты переплюнул даже меня!
— Мы не встречаемся, — тихо говорит Гарри. Интересно, почему все думают, что они встречаются? Ну да, засос. Подумаешь. — Он действительно нравится мне, но не думаю, что это взаимно.
Они смотрели друг на друга, а Гарри так и не мог понять, почему именно Луи? Что в нём такого? Он не самый примерный парень, и Гарри это пугало.
Остальная часть дня прошла спокойно, без каких либо новых объявлений и признаний, но откровенный разговор между Гарри и Энн всё-таки произошёл, после которого всё относительно встало на свои места.
— Не переживай, у тебя ещё будет много парней, — успокаивающе говорила Энн, поглаживая волосы сына. Но всё-таки он боялся, что, когда ему будет тридцать, он будет сидеть в маленьком доме с десятком кошек, думая о Луи, о его семье, которую он наверняка заведёт, о его детях… Прям как сильная и независимая женщина.
«Заткнись» — говорил он постоянно своему мозгу, предлагая другие истории. Например, где он и Луи женятся, а вокруг них бегают их маленькие детишки. Но, как оказалось, это даже хуже.
В этот раз в Манчестер было возвращаться сложнее. Как-то по-другому провожала его Джемма и как-то по-другому обняла его на прощание.
— Ради Бога, будь осторожен, ладно? Я знаю, что… — Гарри лёгким ударом по руке прервал её, тихо пообещав, что будет беречь себя
-------------------------------------------------------------
Я даже не знаю, что писать. Хочу сказать, мне очень стыдно за такую очень долгую задержку. И я пойму Вас, если Вы захотите просто стукнуть меня чем-то, сама бы это сделала. Надеюсь, Вы все еще помните эту работу и простите мне мою халатность. У меня хоть и есть уважительные причины, почему я так долго задерживала с главой, но это все равно не меняет дела.
Это только половина пятой главы, вторую часть я почти написала, осталось чуть меньше половины. Постараюсь ее выложить как можно скорей (вряд ли Вы мне верите), но я правда постараюсь. Ххх