Глава 15
Рождественское утро в Хогвартсе было тихим, снежным и обманчиво мирным. Большинство учеников разъехались по домам, но Гарри остался. Пока. Он хотел чуть позже отправиться в Поттер Мэнор
Он проснулся ещё до рассвета. В комнате было холодно, но это не мешало. У подножия кровати — аккуратно сложенный свёрток. На нём записка:
«Твоему отцу это принадлежало. Думаю, он хотел бы, чтобы она была у тебя. Пользуйся с умом. С Рождеством, Гарри. — Альбус Д.»
Гарри нахмурился, не дотрагиваясь. Он уже знал, что настоящая мантия-невидимка Поттеров хранится в его поместье, в защитном сундуке под четырьмя печатями. Значит, это — не она.
Он потянул палочку.
— Revelio.
— Homenum Revelio.
— Praetego Occulta.
Мантия повела себя странно. Внутри вспыхнули нити слежения, тонкие как паутина, связанные с некими отдалёнными сигнальными узлами. Гарри даже почувствовал характерный след магии — почерк Филиуса Флитвика и... Дамблдора.
— Грязная работа, директор, — прошептал он.
Он аккуратно свернул мантию, засунул в сумку и направился вниз, к подземельям. Ему нужно было поговорить с двумя людьми, которые знали, как устроены такие уловки.
⸻
Северус Снейп, с чашкой зелёного настоя, уже ждал. Квиррелл появился чуть позже, капюшон надвинут на лицо, голос дрожал нарочно.
— Мантия, говоришь? — Снейп прищурился, разворачивая ткань. — Похожа... Но не та.
— Ты прав, — добавил Квиррелл, протягивая руку. — Позволь...
Он коснулся мантии и сразу выпрямился. В его лице на мгновение мелькнул не профессор, а Том. Волдеморт чувствовал изменённую структуру магии.
— Здесь четыре активных наблюдательных ядра. Два фиксируют местоположение, один анализирует, с кем ты контактируешь, и последний — это нечто большее... похоже, передаёт фрагменты звука и образа.
— Наблюдение? — сухо спросил Снейп. — И ты получил это... как подарок?
— От Дамблдора, — подтвердил Гарри. — С запиской о «моём отце». Только вот мой отец никогда бы не оставил такую подделку в наследство.
Снейп глухо выругался и метнул в мантию несколько пробных чар. Одна из них Lux Invisibilia —показала сеть серебристых магических нитей, оплетающих ткань, как сеть.
— Это не просто фальшивка, — прошептал Квиррелл. — Это приманка и ловушка. Если бы ты надел её в Третьем коридоре или в библиотеке запретного раздела — тебя бы не просто увидели. Тебя бы записали.
— Думаю, это предупреждение, — сказал Гарри. — Или попытка «наставить» меня. Но я не идиот, и не мальчик для дрессировки.
Он убрал мантию в коробку с наложенной печатью.
— Мы не будем её уничтожать. Мы пойдем по другому пути, – Гарри хитро ухмыльнулся.
— Ты хочешь подбросить её кому-то? — спросил Снейп.
— В правильном направлении думаешь.
Гарри посмотрел в огонь. Тепло плясало на его лице, отражаясь в глубине глаз, в которых был не одиннадцатилетний мальчик — а древний стратег.
***
Зима укрыла древнее поместье Поттеров серебристым покрывалом. Сады ныне стояли в торжественной тишине. Только внутри большого зала, за зачарованными окнами, где падал вечный мягкий снег, горел свет и звучала музыка.
С потолка свисали гирлянды из живого льда и светящихся ягод омелы. Потолок отражал небо над поместьем, но безоблачное, звёздное и тёплое — такое, каким его запомнила магия самого рода Поттеров.
В центре зала — огромная ель, украшенная летающими свечами, магическими существами из хрусталя и флагами родов: Блэков, Малфоев, Лестрейнджей и, конечно, Поттеров. Но ни один из них не был пустым символом — все дома были здесь. В этом зале.
Сириус стоял у камина с бокалом огневиски и рассмеялся, обнимая Нарциссу, которая, впервые за много лет, позволила себе улыбнуться без ледяной маски. Рядом стояли Рабастан и Рудольфус — в строгих мантиях, но с блеском в глазах. Беллатриса, в вечернем чёрном с алыми рунами, кружила по залу с Антонином, будто тень смерти в танце.
— Никогда не думал, что встречу Рождество с Беллатрисой в одном помещении, — тихо произнёс Снейп, подходя к Гарри. — И не пожалею об этом.
— Мир даётся не даром, Северус. Даже на один вечер, — ответил Гарри, наблюдая за залом с балкона. — Это хрупкий момент. Мы все на одной стороне, с подачи общего врага.
Квиррелл, точнее, Том, стоял в дальнем углу у рунного круга. Его глаза под капюшоном смотрели на гостей, но мысли были в другом месте. Гарри знал — Том не доверял никому... кроме, возможно, него.
⠀
Драко прибежал чуть позже, с подарком, завернутым в чёрное серебро.
— С Рождеством, — сказал он и протянул свёрток. — Это от матери. Она выбрала его сама.
— Надеюсь, это не оскорбление, обёрнутое в шелк, — усмехнулся Гарри.
— Даже если так, оно из хорошего шелка.
Они рассмеялись. Драко был... живым. Не тем, кем его хотел видеть Люциус, а другом. Искренним, пусть и из семьи, где искренность не одобряли.
⸻
Позже, когда часы пробили полночь, все собрались у центрального круга зала. Гарри встал в его центр, подняв чашу с зачарованным вином.
— Сегодня ночь рождения света, — сказал он. — И не важно, чьё имя звучит в молитвах. Ноэль — это напоминание: магия — живёт в нас. Не в словах, не в родословных — в намерениях.
И если мы собрались здесь, не как враги, а как союзники, пусть это станет нашей первой победой.
Он сделал глоток, и вино в чашах остальных само наполнилось.
⠀
Чокнулись. Беллатриса подняла бровь. Сириус тоже. Но все пили.
⠀
Музыка сменилась. Старый вальс родов. И когда Гарри протянул руку Нарциссе, она удивлённо, но гордо её приняла.
Танец начался. Один. Второй. Зал, недавно наполненный недоверием, начал дышать.
⠀
Праздник продолжался до глубокой ночи. Где-то за окном бушевала зима. Но внутри, в зале Поттеров, рождалась сила.
⠀
Не власть. Не интрига.
⠀
Сила, построенная на выборе.
⠀
Гарри стоял в центре, и его родовое кольцо слегка светилось. Он знал — Дамблдор чувствует, что теряет контроль.
⠀
А он — обретает семью. Свою. Не по крови. По духу.
***
Позже, Гарри вместе с Северусом и Томом сидели у зачарованного круга, построенного прямо на полу: старые руны, тонкие линии серебра, древняя кровь на камне.
⠀
— Первый крестраж — дневник, — сказал Том, тихо, беззлобно. — Второй — кольцо. Ты хочешь... использовать их?
— Ты сам знаешь, Том, — сказал Гарри, — если собрать их не для разрушения, а для стабилизации... мы сможем вернуть тебе тело. Не уродливое, не проклятое. Полное.
Северус кивнул:
— Мне уже удалось разработать сыворотку, которая позволит при слиянии душ восстановить ткань тела... если у нас будет хотя бы три якоря.
***
После песен и чар, когда гости начали расходиться, Гарри один поднялся на третий этаж, в старую галерею портретов.
Он знал, где висит портрет его отца. Джеймс Поттер смотрел куда-то в сторону, с озорной ухмылкой и метлой через плечо. Портрет был молчалив — старая магия рода не всегда принимала новое сознание.
Гарри встал перед ним.
— Ты бы не узнал меня.
⠀
Я — не твой сын. Я — результат всех ошибок, боли, потерь. Я стал тем, кем ты, наверное, никогда не позволил бы мне быть. Но именно так я смогу спасти этот мир.
Портрет не шевельнулся. Только лёгкий ветер качнул полог рядом.
— И ты бы, наверное, всё равно гордился. Потому что я делаю то, что ты не смог.
***
К утру остались только свои. Сириус, уставший, но свободный. Беллатриса, впервые — без истерики, просто женщина, вернувшая семью. Малфои, сидящие рядом. Северус — с бокалом и без привычной тени ненависти.
И Том — тихий. Думающий.
Гарри поднял бокал.
— С Ноэлем, — сказал он. — Сегодня не война. Сегодня — мы.
⠀
Пусть эта ночь останется в нашей памяти не как передышка, а как начало.
Они выпили.
И в воздухе что-то изменилось.
⠀
Ночь запомнила.
⠀
Магия — согласилась .