Голод и бойкот. Роуз
Последнее, что мне удалось увидеть, прежде чем меня усадили в машину, был валявшийся на земле в крови Гарри. Слёзы сами навернулись на глаза, а из глотки вырвался рёв. Неужели Луи так поступил? Мне казалось, он изменился!
Всю дорогу я ревела, лежа на заднем сидении. Хотела что-то сказать, но не могла.
Когда мы приехали к дому Луи, он приказал Полу отнести чемодан ко мне в комнату, а сам пошёл в душ. Я прекрасно знала, что это значит, но не сильно беспокоилась. У меня было временное освобождение, как говорят девочки физрукам в школе.
Я спряталась в какой-то комнате, надеясь, что меня никто не найдёт. Но мои надежды рухнули, когда Луи зашёл в комнату и повалил меня на кровать.
- Ты почему так со мной поступаешь? - грозно спросил он. - Я же предупреждал тебя!
- Луи, нет! - воскликнула я, когда парень стал снимать с себя штаны. - Тем более, у меня месячные.
- Тогда минет.
Луи снял с себя штаны и поставил меня на колени. Он открыл мне рот и ввёл туда свой член. Он держал меня за волосы и двигал ею вперёд-назад. Когда ему надоело, он отпустил мою голову и стал водить членом у меня во рту, слегка постанывая. Из глаз лились слёзы, и, кажется, начался рвотный рефлекс. Луи это почувствовал и сказал:
- Мой Томмо хорош, не правда ли?
Когда он готов был кончить, он вышел из меня и излил свою сперму на пол.
- Я люблю тебя, зайка, - сказал он и, одевшись, вышел из комнаты.
Я не смогла больше рыдать или что-либо думать, а просто отключилась. Не было больше сил.
Утром я лениво открыла глаза. Обычно по утрам я была сонная, но готовая к следующему дню, но не сейчас. Сейчас я не была готова даже к следующей секунде. Жизнь должна течь, как река, а не тянуться как сгущёнка.
Ручка двери повернулась, и в комнату вошёл Луи с подносом.
- Привет, красотка. Как спалось?
- Ты опять? - заорала я. - Ты сука! Вчера снова изнасиловал меня, а теперь опять добрый! Уйди!
- Но малышка. Ты сама хотела сбежать, а я предупреждал. Тем более ты говорила, что любишь меня. Врала?
- Нет. Не врала. Но после вчерашнего моя любовь к тебе испарилась и навряд ли когда-либо вновь вернётся. Ты жалок!
Луи поставил поднос на кровать и обнял меня. Я вырвалась и подошла к окну.
- Ладно, Роуз. Поешь и успокойся.
- Я не буду есть! - заявила я.
- Что? Ты можешь не любить меня, но есть ты обязана.
- Никому ничего я не обязана, - прошипела я. - Убирайся отсюда! Хочешь, чтобы я здесь жила, не трогай меня и терпи, не хочешь терпеть, отпусти. Если не отпустишь, я не буду есть! Так сдохну раньше!
- Как хочешь! - крикнул Луи и вышел из комнаты, хлопнув дверью
Он пришёл в обед с новой порцией еды и очень удивился, когда увидел старую. Сколько он не заставлял съесть хоть кусок, я отказывалась.
- Знаешь, - сказала я ему как-то раз. - Я уже преодолела голод. Чем меньше ешь, тем меньше хочется есть. Тем более, спасает вода.
- Поздравляю, - ответил он. - Теперь ты стала анорексичкой.
- Не я стала, а ты меня сделал!
Теперь я совсем изменилась. Выходила из комнаты только в душ и в туалет, поэтому всё время была в одиночестве. Луи я объявила бойкот. Хотя он приходил ко мне только по утрам и вечерам, так как в другое время был на работе или спал. Я же утром и вечером терпела своего мучителя, а днём и ночью была погружена в свои мысли. Чаще всего я не спала ночью и писала стихи и рассказы, а днём смотрела с балкона на сад и мечтала. Порой, если не спала после бессонной ночи, я могла замечтаться от ухода до прихода Луи. Казалось, что я схожу с ума, но было всё равно. Я увядала, как цветок осенью, потеряла интерес к жизни. Было наплевать на всё, кроме стихов, чтения и красоты природы. Что же касалось моей красоты, то о ней не могло быть и речи. Голод и бессонница дали о себе знать. Я отощала, кожа стала бледной, а волосы не такими пышными. Хотя, мне было всё равно. Я терпела всё. Даже если бы Луи вновь меня изнасиловал, я бы не проронила ни слезинки. Кажется, он привык к моему молчанию и голоду.
- Я тебя люблю, - говорил он. - Ты можешь не любить меня, но не мучай себя.
Я молчала, и Луи тоже замолкал. Мне было всё равно, но где-то в глубине души была надежда, что меня отпустят. Но она угасала с каждой минутой.
Я стала жить безразличием и мечтой на свободу. Теперь было не понятно, как я могла любить Луи. Зато с каждым днём росла тоска и любовь к Гарри. Может он тоже мне нравится? Хотя, уже на всё плевать.