Глава 10
Соленые слезы смешались с теплой водой. Лили лежала в ванной, прислонившись лбом к холодной стене. Она слышала, как Гарри что-то говорил Лиаму, она слышала голоса парней, все удаляющиеся к выходу и, наконец, донесся звук захлопывающейся двери.
Лили поняла, что плачет, лишь когда почувствовала вкус слез. Это не были рыдания, это не была истерика, это была боль. Неожиданно страсть, затуманившая разум, рассеялась. Ее место заняли стыд, страх.
Как она могла согласиться на это? Да, это может и было ее тайным сексуальным желанием, но не так сразу, не с Гарри, которого она совсем не знает, не с Лиамом, которого встретила пару часов назад.
Лили не могла винить Гарри — между ними ничего не было, и не могло быть. Они договорились с самого начала — никаких чувств, иначе все закончиться. Отсутствие любви было условием их отношений, но невозможно следить за своими чувствами, за своей душой.
И Лили поняла это слишком поздно. Лишь когда руки Лиама касались ее кожи, она поняла, что ей не нравятся эти прикосновения. Лишь когда губы Лиама уже коснулись ее губ, она начала понимать, что это грубая и глупая идея, но говорить что-то уже было поздно.
И она поняла, что уже давно любит его. Любит Гарри, вопреки их уговору, вопреки своему разуму, вопреки всем законам вселенной. Все эти чувства накапливались в ней с их первой встречи, они скрывались за страстью, за сексом, от которого голова кругом идет, и только после прикосновения чужого человека стены разрушились.
Секс не был так хорош из-за этих зеленых пронзительных глаз, он не был так хорош даже из-за заставляющих забывать все поцелуев. Это была влюбленность, позже — любовь. Лишь чувства давали Лили забываться в руках Гарри. Она любила его. Даже сейчас, даже после позорного секса с другим мужчиной.
Здесь не было место ненависти — Гарри всего лишь не любил ее. Да и она не знала, что их связывает нечто большее, когда согласилась переспать с другим парнем на глазах у Гарри. За что она могла его ненавидеть? За отсутствие чувств? Гарри лишь следует их уговору, а вот Лили влюбилась, как дурочка, как школьница, потеряла голову от слишком шикарного мужчины.
Нет. Надо бежать. Надо забыть его. И вот, когда девушка поняла, что им нужно расстаться, ее глаза зажмурились, и слезы, не сдерживаемые ничем, потекли по щекам.
— Лили? — девушка подняла голову, когда Гарри заслонил свет лампочки. Он уже был в одних боксерах, очевидно, вещи оставил в комнате. Не дожидаясь ответа, парень зашел в ванну и лег рядом на бок. Лили не сопротивлялась, когда Гарри приобнял ее за талию и перевернулся вместе с ней на спину.
Теперь девушка лежала на Стайлсе, опираясь затылком на его грудь, ощущая его руки на своей талии. Коснувшись нечаянно его бедра локтем Лили поняла, что на Гарри ничего нет, но как ни странно это ни смутило, ни возбудило ее. Она лишь хотела, чтобы он не заметил ее слез. Она лишь хотела, чтобы он чувствовал то же, что и она.
Любовь.
Боль.
— Почему ты плачешь? — заботливо прошептал Гарри. Его пальцы выводили подводные узоры на животе девушки, он чувствовал, как напрягались ее мышцы каждый раз, когда она старалась выровнять судорожное дыхание.
— Почему ты захотел этого? — Лили знала, что ее голос звучит обиженно, хоть так и не было на самом деле. Здесь не на что обижаться, продолжала внушать себе девушка. Гарри просто не любит ее.
— Я не знаю. Увидел ссылки на те сайты, что ты просматривала, и решил исполнить твое желание, перед тем как уехать. Ты не стесняешься меня, я вижу это, я решил, что тебе будет легче сделать это со мной, чем с тем, кто будет у тебя после меня...
«После меня» — эти слова повисли в воздухе, словно разрезая его на части. Единственное, в чем Лили была сейчас уверенна, что не хочет никаких после. Гарри не должен быть одним из. Он должен быть последним.
— Ты был прав. Мне действительно было легче, потому что мы скоро расстанемся и никогда больше не увидим друг друга...— последние слова встали комом в горле.
— Ну почему же никогда? Мы можем встречаться, когда я буду встречаться...
— Я не хочу, Гарри. Не хочу, чтобы мы виделись еще, — Лили почувствовала, как после ее слов мышцы на плечах Гарри напряглись, а руки сжались. Девушка побоялась, что он перевернет ее на живот, заставит посмотреть ему в глаза и повторить еще раз сказанные слова. Сделай он так, Лили не выдержала бы и созналась во всем. Созналась в чертовой любви, которая как всегда все испортила.
Но Гарри так не сделал. Он лишь нахмурился и закусил губу, радуясь, что Лили не может видеть сейчас его лицо.
— Вообще? Ты не хочешь, чтобы мы не виделись после сегодняшней ночи или когда я...
— Завтра. Я хочу улететь, уехать, что угодно, — перебила его девушка. Опираясь на борта ванной, Лили приподнялась и, перевернувшись, посмотрела на Гарри. — Дай мне уйти, пожалуйста.
Ее глаза, боль и обида, затаенная в них, ранили Гарри больше, чем образ Лили в объятьях другого. Он лишь кивнул и, когда девушка опустила глаза, отвернулся. Он не хотел видеть, как она уходит, пусть она уходит всего лишь в другую комнату. Завтра все равно все закончиться.
Гарри слышал, как Лили завернулась в полотенце, слышал ее тяжелое, прерывистое дыхание, то, как шлепают ее голые пятки по холодному кафельному полу. Он слышал, как она тихо прикрыла дверь, словно стараясь уйти, будто ее и не было. Может, она и завтра так же уйдет? Тихо, незаметно, словно ее и не было в жизни Гарри?
Но ведь это не так. И Гарри начал понимать это уже давно, уже с того момента, как просыпался ночью и, ощутив рядом с собой тепло ее тела, заставлял себя не спать и наблюдать. Сквозь полузакрытые глаза он старался запомнить мурашки ее тела, то, как опускается и поднимается ее грудь и на его лице возникала улыбка, как только он представлял, что будет делать с этой грудью утром. Гарри был в полузабытье, он не думал, зачем он это делает, зачем смотрит на эти пушистые ресницы, зачем перебирает между пальцами светлые волосы. Проснувшись утром, он думал, что все это ему приснилось. Как бы ему хотелось, чтобы так и было...
Гарри много кому врал, даже себе, но он хотел быть честным хотя бы сейчас. Он влюбился в Лили, влюбился во второй раз в своей жизни. После того разрыва он думал, что никогда больше не испытает этого чувства. Но вот она, теплая волна нежности, заботы о человеке, который тебе так важен, которого ты любишь.
Но даже сейчас, влюбленный, Гарри был рациональным человеком. После всего, что он сделал с ней, Лили ненавидит его. Она хочет уйти. Пусть так и будет, решил парень. Пусть она уйдет, а эта новая рана, под названием любовь когда-нибудь заживет. Вот только вкус этих губ, ощущение этого теплого дыхания на своем плече, приятная тяжесть ее тела никогда не исчезнут. Эти образы останутся с ним, словно в наказание за молчание. В наказание за сломанную любовь.
***
В эту ночь Гарри позволил себе не спать. Он сел у изголовья кровати, опираясь затылком на стену, он не сводил с нее глаз, стараясь запомнить каждую черточку ее лица.
Парень понимал, что уже слишком поздно быть романтиком. Уже слишком поздно стараться взять то, что уже не его.
— Я люблю тебя, — одними губами прошептал парень, когда розовый рассвет озарил комнату. Лучи солнца играли золотом в волосах девушки, и Гарри зажмурил глаза, надеясь, что когда-нибудь забудет эту картину.
***
Лили проснулась через несколько часов от громкого хлопка двери. На подушке лежал сложенный вдвое листок:
«На столике лежит билет на самолет. Такси приедет к двенадцати утра. Прощай. Прости за все. Г».
В этот раз девушка дала волю своим слезам. Уткнувшись в подушку, она проклинала себе и чертову любовь, которая так незаметно разрушила ее жизнь.
Время забывать. Время начать учиться жизнь без его прикосновений.