Aquarelle (russian translation)

Следующее утро началось немного медленнее, чем обычно.

Мы отправились в гостиницу, в которой решили остаться после захода солнца, остановившись по пути только, чтобы перекусить. Затем мы пошли в свою комнату, и Гарри заявил, что хочет наверстать упущенное по работе, хотя в итоге всё, что он делал, это смотрел на ярко-белый экран своего ноутбука с задумчивым выражением в глазах.

Я позволила ему делать своё дело, понимая, что ему нужно время, чтобы обдумать всё, что он видел в тот день, не пытаясь привлечь его внимание, когда он, наконец, решил выключить свет и пойти спать.

На следующий день, когда я проснулась, я обнаружила, что он смотрит в окно с тем же бесстрастным взглядом в глазах, но к тому времени я уже знала, что он был там только для того, чтобы скрыть мириады мыслей, которые штурмовали его разум, как защитная стена.  

-Доброе утро, — мягко сказала я, и он резко повернул голову в мою сторону, как будто не ожидал, что я так скоро встану. 

-В чём дело?

Он пожал плечами и отошёл от окна в комнату, глядя в пол, прежде чем осмелился поднять взгляд и встретиться со мной взглядом. 

-Я думал, - признался он, и я слегка кивнула ему.

-Насчёт чего?

Он вздохнул. 

-Насчёт похода на кладбище, — признался он. 

-Я не был там много лет, и мне кажется неправильным уехать без посещения.

-В этом есть смысл, — ответила я, вставая с кровати и направляясь в ванную.

-Тебе не обязательно идти, — сказал он позади меня, — можешь остаться здесь, если хочешь. Это не займёт много времени.

Я остановилась, взявшись за ручку, и повернула голову, чтобы посмотреть на него. 

-Я могу пойти, если ты хочешь, — предложила я, — если нет, я могу просто подождать в машине или также остаться здесь. Как получится.

-Я бы хотел, чтобы ты пошла, - сказал он мне тихо, и я слегка улыбнулась ему.

-Тогда сделаю, — ответила я, входя в ванную и закрывая за собой дверь.

...

Вскоре после этого я снова оказалась в машине Гарри, сидя рядом с ним, пока он молча ехал по улицам своего родного города, которые только начинали просыпаться. Удивительно, как начало лета может заставить всех чувствовать себя намного ленивее.

-Ты молчишь, — заявил Гарри, и я отвела взгляд от окна машины, чтобы взглянуть на него.

-Я как раз думала о том, как мы впервые приехали сюда вместе, — сказала я ему, — когда ты привёз меня в ту художественную галерею, ты помнишь?

Он слегка кивнул мне. 

-Я помню.

Я откинула голову назад на сиденье. 

-И был тот человек, который всё время говорил об искусстве. И он задавал нам все эти философские вопросы. Я не знаю, почему он пришёл мне на ум сейчас. - Я издала небольшой смешок. 

-Я думаю, что он тоже это предсказал. Что однажды мы будем думать о нём, чтобы его не забыли.

Гарри слегка улыбнулся моим словам. 

-Он предсказал.

-Он мне понравился, он весёлый. Он также много знает об искусстве. Было удивительно слушать, как он говорит, — продолжила я.

-Интересно, что он сейчас делает.

-Он умер пару лет назад, — ответил он, и моя голова резко повернулась в его сторону.

-О, — сказала я, не ожидая такого ответа. 

Я видела его всего один раз в течение пары часов, но эта информация всё равно заставила меня грустить. Это тоже было воспоминанием о неумолимом течении времени, как и дом Гарри, как и всё вокруг нас. Что или кто был когда-то там, больше не было. 

-Грустно об этом узнавать, он был великолепен. Как ты узнал?

-Его жена прислала мне картину моей матери, — ответил он, — видимо, он написал в завещании, чтобы вернуть её мне, или что-то в этом роде.

-Это мило, - прокомментировала я, и он кивнул, не произнося своего ответа.

Через пару минут после того, как мы прибыли к месту назначения, Гарри остановил свою машину на парковке рядом с кладбищем.

Мы замерли на месте на пару секунд, а затем Гарри, наконец, открыл дверцу машины со своей стороны, нерешительно вылезая, и я сделала то же самое, закрыв её и услышав, как она щёлкнула, когда он запер двери.

Мы шли вдоль небольшой кирпичной стены, которая окружала пространство, чтобы добраться до ворот, которые были настежь открыты, так как уже не было такого раннего утра.

-Я приходил сюда только четыре раза после смерти моей матери, два из них были после того, как умер и мой отец, — поделился он, когда мы медленно вошли внутрь, и я просто кивнула ему, не желая прерывать его и рисковать тем, что он передумает, чтобы поделиться. 

-Первый раз был на похоронах моей матери, второй раз, когда я сбежал. Мой отец никогда не разрешал мне приходить сюда. Он сказал, что это было слишком реально.

-Прости, — мягко предложила я ему, на секунду сжав его предплечье, и он пожал плечами.

-Мне нужно было снова приехать сюда только на похороны моего отца, а потом меня включили в систему. Я несколько раз менял города, но так и не попал сюда. Четвёртый раз был примерно через год после того, как я снова переехал в Манчестер.

Я снова кивнула, обдумывая его слова. 

-Тебе не нравится приходить сюда?  — спросила я тогда.

Он вздохнул. 

-Не очень. Просто я этим не занимаюсь. Я никогда не был таким человеком. Мне не нужно посещать их могилы, чтобы помнить их.

-Это имеет смысл, — ответила я.

-Было бы странно, если бы я снова покинул Манчестер, не заехав сюда, — сказал он, нахмурив брови и глядя вниз, пока мы шли. 

-Я думаю, что это было бы неправильно.

-Делать то, что кажется тебе правильным, — это правильный выбор, — сказала я ему, и он слегка кивнул мне, наконец посмотрев вниз, чтобы увидеть, куда мы идём.

-Давай пойдём по улице налево.

Мы повернули и продолжали идти в жуткой тишине этого места, и я не осмелилась сказать больше ни слова. В тот момент я также не думала, что мне есть что сказать. С моей стороны было бы неправильно снова нарушать тишину каким-либо комментарием.

Мы сделали ещё один поворот и через несколько минут остановились возле двух одинаковых могил, похожих на все остальные вокруг них, с той лишь разницей, что на них были написаны имена.

Сара Стайлс.

Джек Стайлс.

Два имени, которые я никогда не знала до этого момента. Навешивание имени на существование человека, которого я никогда не встречала, делало всё более реальным, более болезненным.

Они были не просто родителями Гарри, у них было имя, семья, друзья, работа, жизнь, и они ушли. До сих пор я в основном концентрировалась на той роли, которую они сыграли в жизни Гарри, но они были намного больше. Это была целая семья, разрушенная чередой ужасных событий. Это были заброшенные этюды и картины, которые так и не были закончены. Это был тот безмолвный дом, полный воспоминаний и предметов, которые притягивали их всякий раз, когда на них падал взгляд. Это были все моменты, которые произошли, и все те, которые никогда не произойдут. Это было сочетание запутанных чувств и невысказанных слов, связанных вместе так крепко, что их невозможно было когда-либо разъединить. Всё это было, но в то же время этого не было. 

Это были две могилы, отмеченные именами среди множества других полей, и сын, который решил посетить их, когда присутствие его родителей в его жизни стало настолько сильным, что единственным способом очистить свой разум было отправиться туда.

Это было отсутствие цветов в тех вазах, даже если многие могилы вокруг цвели от красоты природы.  Именно в отсутствие каких-либо растений, даже мёртвых, на них не было ярко-зелёной травы, такой же яркой, как всегда. Гарри не привык к визитам, было ясно, что он никогда этого не делал.

Но это не означало, что они были забыты, потому что я была уверена, что единственное, что никогда не выйдет из головы Гарри, — это они. Они и их тёмный дом, рисунки, разбросанные по столу, и предметы на полках.

Гарри присел перед ними и методично большим пальцем смахнул пыль с фотографий людей, которые составляли такую ​​значительную часть его жизни, а когда закончил, снова встал и провёл пальцем по рубашке.

Он встал рядом со мной, и какое-то время мы просто стояли в тишине.

Я не знала, как долго мы там пробыли, но за каждое мгновение никто из нас не издал ни звука.  Гарри не говорил, ни единого слова не сорвалось с его губ, и я знала, что это потому, что ему не нужно было говорить, чтобы почувствовать себя ближе к ним или почувствовать, что они всё ещё были там хотя бы на мгновение. Ему не нужно было говорить, как не нужно было посещать эти могилы, и это тоже было нормально. Это был его способ скорбеть, но в то же время не сходить с ума, и хотя я не могла понять, что он чувствовал, я знала, что он поступает правильно для себя.

Минуты тянулись медленно, но как континуум, что неизбежно привело к тому моменту, когда он наконец откашлялся.

-Нам пора идти, у нас напряжённый день, — только сказал он, задержавшись там на несколько мгновений, прежде чем превзойти меня, его рука на мгновение коснулась моей спины и пошёл по той же дорожке, по которой мы пришли туда.

Солнце к тому времени было высоко в небе.

Я последовала за ним, немного ускорив шаг, чтобы дотянуться до него, но даже когда я это сделала, я ничего не сказала, ожидая, пока он решит, куда заведёт нас наш следующий разговор.

Мы вернулись в машину Гарри, но он не сразу завёл её.

-Я закончу показывать тебе дом сегодня, и тогда мы сможем начать, — сказал он, и я кивнула, взглянув на него.

-Какие комнаты остались? — спросила я его тихо, не желая слишком сильно нарушать воздух вокруг нас.

Он повернул ключ и завёл двигатель, выезжая с парковки задним ходом. 

-Верхний этаж со спальнями, студией и садом. Там также есть две ванные комнаты, но там ничего нет, кроме некоторой мебели.

-Есть вещи, от которых ты хочешь избавиться в спальнях?  — спросила я, когда он уезжал, и он мельком взглянул на меня. 

-Я имею в виду, разве ты не жил там много лет? Я думала, ты убрал спальню или что-то в этом роде.

Он покачал головой. 

-Я хотел, но так и не дошёл до этого. Пару лет я спал в гостевой спальне, но потом мне приснился кошмар, и я больше не мог спать на одном этаже со спальнями родителей, — ответил он. 

-Было трудно испытать ночной ужас, а затем оказаться в том же коридоре моего сна, если я выйду из своей спальни, чтобы попытаться успокоиться. Я спал на диване.

-Это не может быть удобно, - ответила я, и он издал небольшой смешок.

-Это не было удобно, этот диван пиздец. У меня несколько месяцев болела спина, Зейн предложил мне переночевать в доме со мной, чтобы я снова мог пользоваться кроватью, но мне было некомфортно.

Я немного улыбнулась. 

-Зейн — хороший друг. Кроме того, я очень рада, что ты снова спишь на кровати в Лондоне.

Он пожал плечами, но улыбка на его губах дала мне понять, что напряжённый момент прошёл.

-Я не хотел, чтобы моя спальня в Лондоне напоминала мою спальню или спальню моих родителей в Манчестере, но я также не хотел, чтобы она была похожа на ту, что была у меня в доме Найла. В конце концов я решил сделать её полностью чёрной. 

-Это странное место для сна, — заявила я, — мне всегда кажется, что мои глаза обманывают меня или что-то в этом роде.

-Ночью совершенно темно, — ответил Гарри, сосредоточив своё внимание на улице. 

-Может быть, это глупо, но когда я был маленьким, я боялся чего-то в темноте. Сейчас я этого не боюсь, но когда я просыпаюсь от кошмара, я обычно нервничаю, а в умеренной темноте всё может превратиться во что-то совершенно другое. В этой спальне ночью так темно, что вообще ничего не видно, так что это устраняет эту проблему.

-Это умный ход, — согласилась я, и он кивнул, прежде чем припарковать машину.

-Это так.

Я подняла глаза и слегка кивнула ему, когда увидела, что мы снова стоим перед его домом, быстро выходим и следуем за ним к входной двери, чувствуя себя немного странно при мысли о возвращении туда. Было странно идти в такое важное место для Гарри, но я даже не была уверена, что это плохо. Это было просто по-другому.

-Давай откроем все окна, ты мне поможешь?  — спросил Гарри, как только закрыл дверь, оставив нас стоять в золотом электрическом свете коридора, и я нетерпеливо кивнула, счастливая, что наконец-то смогла чем-то помочь.

Мы вошли в гостиную и отдернули шторы, и с некоторым усилием нам удалось отодвинуть кусок дерева, закрывавший окно, позволяя яркому солнечному свету проникнуть внутрь.

Мы обошли комнату и освободили все окна, прежде чем войти на кухню и сделать то же самое, а затем перешли в столовую, имея некоторые проблемы с первым окном.

-Держи ту сторону, оно застряло, — сказал мне Гарри, и я изо всех сил старалась удержать деревянную панель, пока он взял стул из-за обеденного стола и забрался на него, чтобы иметь лучший доступ к нему.

Он немного потянул его, в какой-то момент оттолкнув кухонным ножом, и вдруг раздался громкий звук, когда он вылетел из окна. Я взвизгнула, когда почувствовала, что оно выскользнуло из моих рук, и отпрыгнула, когда оно резко упало на пол, с широко раскрытыми глазами.

Гарри быстро слез со стула и перешагнул через него, чтобы добраться до меня, с тревогой в глазах. 

-У тебя всё нормально?

-Да, это просто... выскользнуло, - ответила я, указывая на инкриминируемое дерево на мраморном полу, и рассмеялась, когда поняла, насколько нелепой была вся эта ситуация.

Он тоже усмехнулся и посмотрел на него. 

-Может быть, я слишком туго прибил его, - признался он, и я улыбнулась.

-Может быть, ты это сделал.

Он кивнул, на мгновение оглядев комнату, прежде чем снова повернуться ко мне. 

-Хочешь посмотреть сад?

Я была удивлена его вопросом, так как накануне он сказал, что это беспорядок, но его настроение, казалось, значительно улучшилось за последние несколько минут, так что я быстро согласилась.

Мы подошли к французскому окну, и он взял ключ с полки рядом с ним, отдёрнул шторы и отпер их, прежде чем широко открыть.

Я вышла первой и мои глаза расширились от удивления, когда я увидела то, что было передо мной.

Я уже кое-что видела накануне из окна мастерской его матери, но теперь, стоя перед ним, было легко увидеть, насколько это было совершенно потрясающе.

Трава была высокая, много цветов тут и там, вокруг разбросаны деревья, большие и маленькие.  По стене дома рос плющ, по углам росло несколько тюльпанов и лилий, что навело меня на мысль, что их там кто-то посадил, и больше красных маков, чем я могла сосчитать, пробивалось сквозь зелёную траву. Это был триумф невозделанной природы, и от него захватывало дух.

-Этот горящий блеск в твоих глазах заставляет меня влюбляться в тебя всё больше и больше с каждым днём, — внезапно пробормотал Гарри мне на ухо, и я быстро повернула голову, чтобы встретиться с его мятно-зелёными глазами, которые казались такими тёплыми в золотом свете солнца. 

-Как будто каждый день видишь жизнь впервые.

Я улыбнулась ему, притянув его ближе к себе за воротник его футболки и поцеловав его, дрожь пробежала по моей спине, несмотря на тепло вокруг нас в тот момент, когда наши губы соприкоснулись.

-Я не виновата, что ты продолжаешь показывать мне красивые вещи, - пробормотала я ему в губы, и он улыбнулся в поцелуе.

-Хотя я был бы не против провести день, целуя тебя в моём саду, у нас много дел, — прошептал он в ответ, когда мы расстались, взял меня за запястье и ввёл внутрь, увлекая за собой.

Я стояла в стороне, когда он снова закрыл окно, прислонившись к нему головой. 

-Что мы собираемся делать сейчас?

-Нам нужно подняться наверх, — сказал он мне тихо, кладя ключ на стол, и, казалось, немного нервничал от этой простой мысли.

Я кивнула и пошла за ним, когда мы вышли из комнаты, наконец, дойдя до самого конца коридора.

Он положил руку на деревянный поручень, немного поколебавшись, прежде чем начать подниматься по лестнице, и я молча последовала за ним.

Мы поднялись на верхний этаж, и я огляделась. Я стояла в длинном тёмном коридоре с дверьми по бокам. Почему-то в нём было что-то такое ледяное, даже страшное, и я даже не могла понять, было ли это из-за его внешнего вида или потому, что я знала, как он действует на Гарри. Он сказал, что это было место действия многих его кошмаров, и я даже не могла понять, что чувствовал Гарри, просто стоя в нём. Я была в его самых мрачных мечтах, и эта реальность потрясла меня ещё больше. Это было настолько личное, что я даже не знала, как ему вообще удалось привести меня туда.

-У нас тут моя спальня, моих родителей и студия отца, — сказал Гарри, его голос немного дрожал. 

-В других комнатах не так много.

-Куда мы идём в первую очередь? — спросила я его, но он только покачал головой, словно паникуя с каждой секундой всё больше.

-Студия в конце коридора, мы можем начать оттуда и вернуться к лестнице, - неуверенно проговорил он.

Я положила руку ему на спину, желая напомнить ему, что я была там. 

-Нам не обязательно начинать с этого, если ты не готов.

-Если мы оставим это на конец, я не смогу сосредоточиться ни на чём другом, — ответил он, нахмурив брови, всё ещё сжимая перила так крепко, что костяшки пальцев побелели.

-Ты уверен? — спросила я его, немного обеспокоенная.

Мне не нравилась мысль о том, что он отправится в место, которого до сих пор боялся, но я также знала, что другого исхода быть не могло. Ему никак не удалось бы продать дом, даже не зайдя в эту комнату, чтобы избавиться от вещей своего отца.

-Да, — ответил Гарри, выглядя немного увереннее, чем раньше, но этого всё же недостаточно, чтобы успокоить мою нервозность.

-Хорошо, тогда мы можем идти, - сказала я, хотя я не могла не чувствовать, что мы совершаем какую-то ужасную ошибку.

Мы пошли к ней по тускло освещённому коридору, Гарри впереди, а я сразу за ним, остановившись только у тёмной деревянной двери.

Я слышала его учащённое дыхание с того места, где стояла, до такой степени, что удивлялась, как он всё ещё стоит, и на мгновение я почти ожидала, что он развернётся и побежит вниз по лестнице.

Затем, дрожа, он поднял руку и положил её на ручку, закрыв глаза и подождав несколько секунд, прежде чем, наконец, опустить её и открыть дверь, открывая то, что было за ней.

Я не знала, что я ожидала найти, но это точно было не то, до такой степени, что я наклонила голову, чувствуя себя немного сбитой с толку.

Перед нами была комната, не слишком большая, но и не слишком маленькая, со стенами, уставленными книжными полками, которые всё ещё были полны книг, с одной стороны и письменным столом в углу между двумя окнами, обращёнными к двери. В другом углу стояло кресло, а посреди комнаты лежал ковёр с каким-то абстрактным орнаментом. Не было ни лампы, ни люстры, только одинокая нить с прикреплённой к ней лампочкой, выходящая из треснувшей дыры, как будто свет, который был там прежде, был насильственно вырван из неё.

Я почему-то ожидала, что это будет какая-то сцена ужасов, но это не так. С прекрасным солнечным светом, проникающим из окон, которые Гарри никогда не удавалось прикрыть, это было даже приятно. Однако значение места часто связано не с его внешним видом, а с воспоминаниями, которые у нас есть в ней. И для Гарри эта комната была одной из самых страшных в мире.

Я придвинулась к нему чуть ближе и взяла его за руку, положив свою руку ему на плечо, надеясь напомнить своими действиями, что он не один, и что я стою тут же, рядом с ним.

Спустя, казалось, целую вечность, он наконец вошёл в комнату, медленно, как будто ему приходилось убеждать себя сделать это несколько раз, и я чувствовала, как он дрожит рядом со мной.

-Мы должны... мы должны проверить это сейчас, — дрожащим голосом сказал он мне, — я не думаю, что смогу вернуться сюда во второй раз сегодня.

Я кивнула, мягко отпуская его руку, позволяя ему идти, куда он хочет, и последовала за ним, когда он подошёл к столу.

В отличие от маминого, этот был в полном порядке, ни единого листка бумаги не было на месте, все карандаши были спрятаны с одной стороны, ручки с другой, пара чистых бумажек с одной стороны и резинка рядом с телефоном, который был в углу. Как будто его хозяин решил всё привести в порядок перед отъездом.

Гарри посмотрел на него, пару раз моргнув и стиснув зубы, прежде чем начать открывать ящики с каждой стороны, чтобы проверить, что внутри, в то время как я осталась на месте, не смея прикоснуться ни к чему, что было вокруг меня.

Первый ящик был пуст, и он снова быстро закрыл его, прежде чем открыть второй, в котором, казалось, была куча вещей, связанных с работой.

Гарри быстро просмотрел их, убедившись, что они все такие, прежде чем положить их на стол, чтобы потом выбросить, и закрыть второй ящик, прежде чем открыть третий.

Так же он продолжал работать с оставшимися пятью ящиками, работая быстро и методично, в некоторых моментах рывками, находя новые рабочие листы и несколько ручек, каждый раз кладя их на стол.

Закончив с этой стороной, он прошёл мимо стула и открыл первый ящик напротив, его дыхание перехватило во время второй попытки.

Несколько мгновений была только тишина. Потом всё внезапно изменилось.

-О Боже, — выдавил Гарри, быстро моргая, пытаясь просмотреть бумаги, которые были внутри, его руки тряслись так же, как и его дыхание, которое становилось всё более и более прерывистым с каждым прошедшим мгновением.

Я быстро оказалась рядом с ним, едва заметив, что то, что, казалось, потрясло его, было кучей бумаг с короткими предложениями, написанными на одной стороне, уставившимися на него, когда он начал паниковать.

-О, Боже, - повторил он дрожащим голосом, звук вырвался из его дрожащей челюсти, медленно опускаясь на пол, стул был грубо отодвинут в сторону.

Он поджал колени к груди и спрятал голову между ними и руками, его дыхание вырывалось с икотой и более длинными прерывистыми вздохами, и я осторожно положила руку ему на спину, проводя ею вверх и вниз по позвоночнику, надеясь успокоить его.

-Гарри, — мягко позвала я его, и он выдавил ещё несколько неразборчивых слов, глядя на меня покрасневшими глазами, что заставило меня остановиться. 

-О, Гарри, — пробормотала я, когда он всхлипнул, прижавшись ко мне ближе и спрятав лицо в изгибе моей шеи.

Я крепко обняла его, чувствуя, как он дрожит у моего тела, когда он плакал, прижимая его ближе каждый раз, когда он слегка дёргался или звуки, вырывавшиеся из его горла, казались более душераздирающими, провела пальцами по его волосам, пытаясь успокоить его.

К тому времени, когда его всхлипывания превратились в тихие сотрясения, солнце поднялось высоко в небе и больше не могло пробиться сквозь окна.

Он мягко оттолкнулся от меня, и я отпустила его, наблюдая за тем, как он прислонился спиной к столу и вытер глаза, которые казались ещё зеленее, чем обычно, потому что они были блестящими, пальцами.

Несколько секунд он смотрел вниз, не говоря ни слова, и я тоже молчала, терпеливо ожидая, пока он заговорит.

-Есть стихи, — сказал он в конце, прервав себя на полуслове, чтобы вздохнуть, — в том ящике.

Я склонила голову на его слова. 

-Стихи? — спросила я его, немного сбитая с толку. 

Раньше я никогда не слышала ни единого упоминания о них.

Гарри снова вздохнул, всё ещё не решаясь взглянуть на меня.

-Я начал писать стихи после того, как умерла моя мама. Это был единственный способ выразить свои чувства, потому что мой отец никогда не любил болтать. Раньше я давал их ему, но он никогда не проявлял особого интереса к ним.

Он остановился, когда из его груди вырвался лёгкий всхлип, но быстро успокоился и снова вытер глаза. 

-Я думал, он их выбросил.

Я расширила глаза, когда внезапное осознание того, что только что произошло, поразило меня. 

-Он сохранил все твои стихи, — сказала я шёпотом, и он кивнул, глубоко и судорожно вздохнув.

-Он сохранил, — слабо подтвердил он, — каждый из них.

-Я уверена, что они много для него значили, — мягко сказала я ему, и он протянул мне руку, но не ответил.

Мы пробыли там ещё несколько минут, а затем Гарри встал, казалось, что на мгновение он неуверенно стоит на ногах. 

-Нам нужно идти, — пробормотал он, и я тоже встала, положив свою руку поверх его.

-Может быть, мы можем сделать перерыв и продолжить в другой день, - мягко предложила я ему. 

-Мы могли бы пойти перекусить, а потом провести день в твоём саду, что скажешь?

Он кивнул, похоже, не особо решив выполнить и остальную часть работы. 

-Хорошо.

Мы вышли из комнаты и снова закрыли её за собой, прежде чем медленно спуститься по лестнице, почему-то тишина в этом доме казалась ещё более глубокой, чем прежде.

-Так ты всё ещё пишешь стихи? - Я спросила его, чтобы нарушить молчание и утолить собственное любопытство, и он слегка улыбнулся.

-Время от времени, — ответил он, — может быть, однажды я дам тебе их прочитать.

Я просияла, обернувшись, чтобы посмотреть на него. 

-Мне бы понравилось это.

Остаток дня прошёл на гораздо более позитивной ноте, мы провели большую его часть в прекрасном саду Гарри, выполняя небольшие работы тут и там, а остальное время гоняясь друг за другом или просто лежа друг на друге в высокой траве.

Наше хорошее настроение сохранялось во время обеда и до самого вечера, и мы обнаружили, что лежим в постели рядом друг с другом, разговаривая и смеясь в три часа ночи.

-Знаешь, уже поздновато, — сказала я ему, когда узнала, который час, взглянув на него, когда он приподнялся на локте, но он только слегка пожал мне плечами, наклонившись и прижавшись губами к моим в быстром поцелуе.

-Я не устал, — пробормотал он, как только мы разошлись, и я подозрительно посмотрела на него.

-Даже немного? — ткнула я, прекрасно зная, что это так, учитывая, что за последние полчаса я видела, как он зевнул по крайней мере пять раз.

Он провёл пальцами по моей щеке, целуя уголок рта, а затем губы. 

-С тобой я задержался бы на холоде до рассвета, — пробормотал он, прежде чем снова поцеловать меня, и я вплела руку в его тёмные кудри, нежно потянув за них.

-Это строчка из одного из твоих стихотворений?  - Затем я задумалась, глядя на его тень в темноте комнаты, и он нервно рассмеялся.

-Может быть, — быстро сказал он, — пойдём спать. 

Он не стал дожидаться моего ответа, а чуть отодвинулся от меня и положил голову на подушку, а я усмехнулась над его очевидным смущением.

-Спокойной ночи, Гарри.

———————————————————-
Так вот, что мог писать, сидя в кафе 5 лет назад.. ахаха, вот это я вспомнила конечно!!