Счастливые дни в аду

Северус был так потрясен, что долгое время не мог шевельнуть даже пальцем. Его сердце бешено билось в груди, и он вычислял, сколько времени назад Гарри похитили.

Что он мог сейчас сделать?

Кто мог ему помочь?

Ответ был простым и очевидным, так что он кинул в пламя горсть летучего пороха.

— Поместье Блэков, — прошептал он. Через секунду он увидит Дамблдора, пытался он себя успокоить. Дамблдор найдет способ спасти оттуда его сына...

С тихим хлопком в пламени появилась голова Люпина.

— Привет, Северус. Что случилось? – спросил он с легкой усталостью на лице.

— Позови Дамблдора. Гарри похитили.

Вся усталость исчезла с лица мужчины и сменилась сильным волнением.

— Альбуса здесь нет. Более того, я не знаю, где он и когда появится.

Северус в бессильной ярости сжал кулаки и ударил по креслу рядом с собой.

— Дерьмо! – Люпин видел, как он пытался восстановить самообладание и заставить себя думать. – А еще кто-нибудь?

— Только я и Энни, Северус. Три часа назад произошло несколько нападений. Пожиратели Смерти атаковали несколько маггловских семей, у которых были дети – волшебники. Многие погибли, министерство совершенно беспомощно, так что Орден отправился помочь... – выражение лица оборотня выказывало его раздражение. – Меня оставили присматривать за Энни и отвечать на вызовы...

Северус не слышал последних слов. Он упал на колени, спрятал лицо в ладонях; его мысли метались, пока он пытался придумать хотя бы один выполнимый план, чтобы освободить Гарри или оказаться рядом с ним... Он не видел задумчивого лица Люпина, когда тот глядел на высокого темноволосого мужчину, испытывающего сильные эмоциональные мучения.

Неожиданно Снейп вскочил на ноги и вылетел из комнаты, полы его мантии смерчем развевались за ним, оставив удивленного Люпина. Оборотень был почти готов последовать за ним, когда Энни позади позвала его.

— Ремми, что это было?

Вздохнув, Люпин обернулся. На какой-то момент он забыл о девочке.

— Квайетус потерялся, и дядя Северус волнуется, — объяснил он, но его мысли были далеко. Он посмотрел на Энни. – Оденься, Энни. Я должен помочь ему, но не могу оставить тебя здесь. Поторопись! – он проводил девочку в ее комнату. Пока она надевала теплую одежду, он проверил палочку и положил в карман несколько бутылочек из своего личного шкафчика... Модифицированное Волчьелычное зелье Северуса. Модифицированное таким образом, что, возможно, его неверно было бы называть Волчьелычным, подумал он. Северус провел бессчетные дни и ночи, улучшая его, Люпин знал это, а Гарри был умелым ассистентом. Снейп всегда поражался мальчику – ЕГО СЫНУ, что мастер зельеварения никогда не упускал возможности подчеркнуть. Люпин покачал головой. Не сейчас. У него нет времени думать о них. Он доставит Энни в Хогвартс и передаст девочку Минерве, затем найдет Северуса и... Здесь его мысли останавливались. У него не было идей.

— Я готова, Ремми. Мы можем идти, — девочка сонно зевнула и прижала к груди плюшевого медвежонка. Это был подарок Сириуса на Рождество, печально подумал Люпин. Очевидно, дела всегда шли все хуже... Он прижал девочку к своему боку и взял из цветочного горшка щепотку сверкающего порошка, шагнул к огню и бросил порошок в пламя. С ревом пламя стало изумрудно-зеленым и поднялось выше, чем две фигуры, шагнувшие прямо в него с криком: «Хогвартс, апартаменты Северуса Снейпа!» – и исчезнувшие.

* * *

Пока Люпин ждал Энни в Поместье Блэков, а Гарри без сознания лежал на полу в неизвестном месте на Британских островах, Северус Снейп остановился напротив усмехающейся горгульи и усмехнулся в ответ.

Возможно, несколько минут назад он не имел понятия, что делать, но сейчас он знал наверняка.

Гарри был похищен Волдемортом.

Одним из наиболее доверенных служителей Волдеморта был Люциус Малфой, Пожиратель Смерти, со своей отвратительной меткой на левом предплечье.

У Снейпа до сих пор была метка.

Он достаточно хорошо знал Люциуса и порядок во Внутреннем Круге. А также он был признанным экспертом в своей области.

По пути в кабинет директора Снейп сделал остановку: он взял из своего кабинета маленькую бутылочку с грязеподобным, отвратительным содержанием. Для завершения зелье нуждалось только в одном элементе.

— Носитель звезды, — он немедленно наклонился к статуе, прошептав экстренный пароль, и на короткий момент содрогнулся от его значения. Удачно, что Дамблдор не захотел, чтобы пароль был на латыни: «Люцифер» звучало бы слишком похоже на имя теперешнего владельца кабинета, не говоря уже о других намеках...

Горгулья позволила ему войти на лестницу, и, входя, Снейп прошептал пароль собственно для кабинета:

— Квайетус. – Это был внутренний экстренный пароль в течение пятнадцати лет, который позволял использовавшему его свободно войти в кабинет, не тревожа никого внутри. Никто, кроме Дамблдора, МакГонагалл и Снейпа не знал этого пароля.

Обычно шаг на лестницу заставлял Снейпа вспоминать своего потерянного брата, хотя он никогда раньше не использовал этот пароль. Но не сейчас. Теперь пароль придал ему сил. Он шел на войну за Гарри, и только за Гарри. За Квайетуса Гарольда Поттера. Мальчика-Который-Любит-Его. Мальчика-Которого-Он-Любит.

Его шаги были абсолютно бесшумными, так же как и его движения. Его мантия развевалась позади него, создавая минимальный шум, и он вошел в пустую внешнюю часть кабинета. Он чувствовал непоколебимую решительность. Никто не отнимет у него сына, никогда!

Он вытащил палочку и на секунду остановился, затем...

С громким ударом он открыл дверь и в тот же миг уже был внутри, а его палочка указывала на Малфоя.

— Северус? Что?.. – это были слова Малфоя, но резкое «СТУПЕФАЙ!» прервало его.

Малфой упал на стол, потеряв сознание из-за силы атаки. Снейп не связал его; он вытащил пузырек и посмотрел поверх сереброволосого мужчины. Неожиданно решившись, он поднял со стола безвольную руку и порезал ее маленьким кинжалом, который всегда был при нем.

Пять капель крови в измененную версию многосущностного зелья. Оно будет действовать только час, как любой другой его вид, но это, основанное на крови, даст Снейпу достаточно сущности Малфоя, чтобы почувствовать призыв и суметь ответить на него. Но прежде всего...

— Ассио мантия Пожирателя Смерти! – закричал он и не слишком удивился, когда дверь шкафа открылась с агрессивным БУМ, и из него вылетела мантия.

Он одел ее за минуту. Схватив палочку Малфоя, чтобы достичь максимальной похожести, он безрассудно покинул кабинет бегом.

Никто не поймал его. У школьных ворот он откупорил пузырек и вылил отвратительное зелье себе в горло. Он подождал несколько секунд, чтобы появился эффект, и моментально понял, что не ошибся. Его предплечье, которое с прошлого лета было, в основном, онемевшим, теперь горело и болело. Как в старые добрые времена, с сарказмом подумал он. Он надел маску, подхватил подол мантии и продолжил сумасшедший бег к Точке Аппарации.

Он мог только надеяться, что было не слишком поздно.

* * *

Люпин стоял напротив двери МакГонагалл, но на его стук никто не отвечал. Его лицо исказилось от волнения, и неожиданно он почувствовал себя чрезвычайно глупо. Почему он прибыл в Хогвартс? Что ему сейчас делать? Ему нужно было доставить Энни в безопасное место, прежде чем действовать, но сейчас, когда Малфой стал директором, он не мог придумать в Хогвартсе другого безопасного места.

Однако...

— Пошли, Энни, — он потащил полусонную девочку за руку. Она не отреагировала. Со вздохом Люпин поднял ее на левое плечо, а правой рукой крепко сжал палочку.

Гриффиндорская башня!

В пустых коридорах эхом раздавался звук его торопливых шагов; здание казалось унылым, мертвым и неприятно незнакомым. Люпин был испуган. Два года назад, когда он здесь преподавал, коридоры никогда не были столь безжизненными и тихими в это время вечера. Голодные студенты крались к кухне, парочки искали пустые классы, шутники нервировали Филча, а учителя – в основном, конечно, Северус — патрулировали, чтобы поймать их.

А теперь – тишина.

Толстая Леди выжидающе посмотрела на него, когда он попросил пропустить его внутрь.

— Мне нужен пароль, дорогой. Вы больше не профессор здесь, так что я не могу пропустить вас без пароля. Мне жаль.

— Но мне нужно встретиться с... – он быстро подумал. – Мне нужно встретиться с мисс Грэйнджер. Срочно. Пожалуйста.

— Нет. Мне жаль. Новый порядок... – Люпин видел жалость на ее лице, но она все равно не пускала его.

Люпин чувствовал беспомощность, а время иссякало. Куда теперь пойти?

— О, профессор Люпин, — неожиданно раздался голос, полный сарказма и злобы. – Вы – и здесь?

Люпин повернулся на каблуках и увидел усмехающегося Кровавого Барона. Прямо как усмешка Северуса, нервно подумал Люпин.

— Не ваше дело, — мрачно пробормотал он.

— Я так не думаю. Я видел вас выходящим из апартаментов Северуса. Что вы там делали?

Чертовски здорово. Усмехающийся, полный ненависти старый враг. С момента шутки Блэка Кровавый Барон возненавидел их, всех Мародеров, и делал то, чего не делал ни один другой призрак (исключая Пивза, конечно): он шпионил за ними и докладывал об их передвижениях в школе самому Дамблдору.

И с его проклятой удачей первым, с кем он столкнулся, был Барон.

— Волдеморт похитил Квайетуса. Я пришел, чтобы помочь Северусу, — наконец сказал Люпин. – Но мне нужно позаботиться об этой девочке, и я хотел оставить ее в безопасном месте, прежде чем отправиться за ним.

Реакция призрака удивила Люпина. На лице Барона появилось беспокойство, и в его глазах загорелся странный свет.

— Вероломный мальчишка...

— Но Квайетус... – начал Люпин, но Барон его прервал.

— Не Квайетус. Том, — сказал он, и на мгновение Люпин задумался, кем же был этот мистический «Том». – Он уже убил Ноблестоуна, а теперь... – Барон испытующе посмотрел на Люпина. У Люпина упала челюсть. Том! Барон под Томом имел в виду Волдеморта. Так просто?

— Что вам нужно?

Вопрос застал Люпина врасплох.

— Э..

— Итак? Скажите мне! – подгонял его Барон.

— Пароль к гриффиндорской Башне, — кое-как, заикаясь, сумел произнести Люпин.

— Бреви Темпоре, — прозвучал немедленный ответ. – А теперь торопитесь!

Люпин автоматически послушался приказного тона. Он повернулся к Толстой леди.

— Бреви Темпоре! – сказал он, и портрет отъехал без дальнейших вопросов.

Люпин едва не упал от облегчения, когда увидел битком набитую гостиную. До комендантского часа оставалось уже немного времени, и Северус рассказал ему о новых порядках в школе, так что присутствие студентов было удивительным, но желанным. Люпину не нравилась мысль о том, чтобы кричать и звать Гермиону, потому что никто из мальчиков не мог войти в спальни девочек – и Люпин тоже.

— Профессор Люпин! – закричал кто-то. – Вы знаете что-нибудь о Квайетусе?

Люпин только покачал головой в ответ.

— Я бы хотел поговорить с мисс Грэйнджер, — сказал он, и, к его удивлению, толпа расступилась перед ним, проведя его прямо к Гермионе, глаза которой были покрасневшими.

Шум студентов разбудил Энни.

— Где мы? – спросила она хриплым от сна голосом.

— В безопасном месте, — ответил он и серьезно посмотрел на икающую девочку. – Мисс Грэйнджер, мне нужна ваша помощь.

Она постаралась подавить всхлип и кивнула.

— Тебе не нужно волноваться о Квайетусе. Я бы хотел оставить Энни с тобой, потому что профессор Снейп и я...

— Волдеморт убил моих родителей, — голос девочки был пустым и хриплым от слез.

Люпин отпустил Энни и замер от шока. Энни не возражала; она подбежала к рыжеволосой девочке и крепко обняла ее своими маленькими ручками. Она повернулась к Люпину.

— Ты можешь идти, Ремми. Освободи Квайета. Я останусь с ней, — серьезно сказала она, и шум в комнате стих. Энни посмотрела вокруг. – Волдеморт убил и моих родителей тоже.

Рука Гермионы неожиданно обняла маленькое хрупкое тело, и она спрятала свое лицо в каштановых волосах Энни. Ее тело вздрагивало от сильных всхлипов.

Слова девочки привели к новому направлению мыслей у Люпина. Энни! И поместье, в котором они с Сириусом нашли ее!

— Энни, Гермиона, пожалуйста, пойдите и найдите миссис МакГонагалл, вы знаете, ту строгую леди, и скажите ей, что мы отправились в то же самое место, где держали тебя. Нам потребуется помощь. Хорошо?

— Не нужно искать. Она будет здесь через несколько минут. Она отправилась проинформировать других деканов об атаках Вы-Знаете-Кого. Он убил... – сказала Лаванда, но Люпин прервал ее.

— Я знаю. А теперь... – Люпин повернулся, чтобы уйти, но тогда...

— Профессор! Позвольте нам пойти с вами! – трое Уизли, Симус Финнеган и Невилл Лонгботтом стояли напротив его, преградив путь к выходу.

— Нет, — твердо ответил Люпин. – Нам придется столкнуться в Вы-Знаете-Кем и его Пожирателями Смерти. Это небезопасно для...

— Мы знаем это, — серьезно сказал Джордж Уизли – это был необычный для него тон. – Но это небезопасно и для вас двоих тоже.

— Но мы – взрослые, и обучены достаточно, чтобы защитить себя.

— Мы тоже не так уж плохи, — непреклонно сказал Невилл, но сглотнул, когда Люпин бросил на него вопросительный взгляд.

Люпин остановился и секунду обдумывал их предложение.

— Вы можете создать щит? – спросил он. Мальчики кивнули.

— Профессор Фигг научила нас, — сказал, улыбаясь, Фред. – Мы можем создать своего рода туман, чтобы ослепить наших противников.

— Туман? – испуганно спросил Люпин.

— Патронуса, — поспешил Симус на помощь Фреду. – И некоторые базовые защитные и атакующие заклинания.

Люпин не знал, что делать. Он собирался открыть рот и отказаться от их помощи, когда портрет Толстой Леди снова открылся, и в проеме показалась фигура Кровавого Барона.

— Торопитесь, Люпин! У вас нет времени! Северус уже аппарировал!

Люпин снова, не задумываясь, двинулся вперед и выбрался из комнаты. Мальчики последовали за ним на близком расстоянии.

— Вы... – он повернулся к ним, но резкий голос призрака остановил его посреди фразы.

— Не сейчас! У нас нет времени! К аппарационной точке! – сказал он и повернулся, показывая путь. Мальчики улыбнулись своему бывшему профессору.

— Мы должны идти, вы видите, — сказал Фред абсолютно нахальным тоном, но Люпин не отреагировал. Он строил планы на следующие несколько часов, пока они торопились вслед за призраком.

— Вы умеете аппарировать? – задыхаясь, выговорил он, пока они быстро бежали по залу к дверям, ведущим наружу.

— Фред и я можем, — прохрипел в ответ Джордж. – Но другие – нет.

— Есть заклинание, которое мы можем использовать, — задыхался Люпин. У Барона, конечно, не было проблем с дыханием. – Когда мы достигнем аппарационной точки, вам нужно будет указать на меня своими палочками и сказать «Алиго». Это версия одного из множества связывающих заклинаний. Затем я аппарирую, и вы со мной. Вы понимаете?

— Алиго? – переспросил Симус.

— Да.

Люпин заставил их повторить заклинание несколько раз, затем встал в центре маленького круга, и они исчезли в сгущающейся темноте.

* * *

Когда Гарри пришел в себя, он был уверен, что его голова расколота надвое. Она болела и пульсировала, и мириады маленьких огоньков плясали у него перед глазами. Капюшон плаща был липким от полузапекшейся крови, и он чувствовал, что мокрая рубашка прилипла к коже. Он не знал, как долго лежал без сознания, но это не могло быть слишком долго: он лежал на том же месте, куда упал, и острый камень, о который он ударился головой, все еще был рядом с ним.

— Наш лорд еще не прибыл, — сказал кто-то тонким голосом, который был знаком Гарри, и на него нахлынуло облегчение. Слава Богу. – И мы не смогли добраться до него.

— Он будет здесь вовремя, не волнуйся, — ответил глубокий голос. – И это будет отличное шоу, он не пропустит его, поверь мне.

Облегчение Гарри исчезло после этого утверждения. Его мысли заметались. Самым важным было потянуть время, пока Северус не появится, чтобы помочь ему. Потому что он появится; Гарри никогда не был так уверен в чем-либо в своей жизни.

Самым важным было поддерживать свой имидж сына Северуса. Своей левой рукой (которая лежала рядом с лицом) он потрогал затылок, все еще кровоточащий ушиб, и размазал по лбу и лицу изрядное количество крови– на случай, если они наложат на него Ревело. Периодически он открывал глаза и проверял своих стражников, но они не слишком внимательно следили за ним. Они были уверены (и Гарри пришлось согласиться с ними), что после такого падения мальчик не сможет встать сам.

Гарри издал полный боли стон и свернулся в клубок. Более высокий мужчина бросил на него взгляд.

— Он чувствует себя не слишком хорошо, я полагаю, — очень неприятно рассмеялся он.

— И это только начало! – смех стал припадочным. Один из них пнул Гарри по ребрам, и его глаза открылись от острой боли.

— Добро пожаловать в Землю Боли, мальчик, — сказал высокий мужчина, и они снова рассмеялись.

Гарри закрыл глаза и скользнул левой рукой между голеней. Он с трудом сдержал вздох облегчения. Его палочка все еще была с ним! И она, конечно, все еще была невидима. Медленно он вытащил ее и спрятал в левый рукав, зафиксировав с помощью ремешка от часов. Часы были первым подарком, который он получил от Северуса, с благодарностью подумал он. Каждый шанс, имеющийся у него в этой ситуации, был, каким-то образом, подарком Северуса. Его палочка, его часы и надежда, что он не останется один.

В скучной тишине раздалось несколько хлопков. Гарри в панике заметил, что первым появившимся был Темный Лорд собственной персоной. Коротким взмахом он приказал двоим мужчинам нести Гарри за собой в большое черное здание.

У Гарри было сильное искушение вытащить свою палочку и послать в отвратительное создание Смертельное Проклятие, но его остановили слова Северуса. «Ты не можешь победить Тьму Тьмой... Ты должен победить Тьму Светом.» И после четырех месяцев изучения Гарри понял правду его слов. Но он не был готов умереть. Не сейчас.

Оглушать их было бессмысленно. Он не мог двигаться без посторонней помощи, он мог оглушить их и ждать, пока придут следующие, чтобы убить его. С другой стороны, он слишком хорошо помнил первые круги пыток летом, когда Северус пытался убить Темного Лорда, и его заклинание оттолкнул щит Волдеморта.

Его ноги едва касались земли, когда двое мужчин втащили его в зал, который немедленно напомнил Гарри о Главном Зале в Поместье Кошмара, и бросили его напротив трона. Волдеморт вышел после того, как прошептал «Лего», но они не долго оставались одни: комнату начали наполнять прибывающие Пожиратели Смерти. Через десять минут Гарри с горечью понял, что на этот раз на его казни будет присутствовать не только Внутренний круг, но и все Пожиратели Смерти. Ну, это соответствовало рассказу Северуса о Гальвани: казнь предателя и его семьи была примером и предупреждением для остальных. Воздух наполнился возбужденным шепотом и разговорами.

Гарри потерял веру. На этот раз у него не было надежды. Волдеморт не собирался помещать его в тюрьму. Он хотел его казнить. «Показательное наказание» — говорил Северуса о подобных ситуациях.

Когда Гарри осмотрелся, то увидел, что дальняя часть зала была почти полностью наполнена. Его охранники заставляли себя выглядеть не скучающими, а серьезными. Члены Внутреннего Круга стояли рядом с троном лицом к толпе.

Неожиданно у Гарри над головой раздался знакомый ненавистный голос.

— Вы обыскали его? Его карманы? Его мантию?

— Нет, сэр, — ответил низенький мужчина дрожащим голосом. – Девчонка сказала, что у него не было палочки...

— Идиоты, — снова услышал Гарри голос Малфоя. – Его отец был одним из нас! Он тренировал мальчишку! Отойдите в сторону! – его тон был резким и повелительным.

Гарри замер. Он был уверен, что Малфой найдет его палочку, и все его надежды пропадут...

Руки, которые исследовали его, были удивительно мягкими, и Гарри напрягся, когда услышал едва различимый шепот.

— Я – папа, послушай, когда они не будут обращать на тебя внимание, сломай щит Лорда, я убью его, и мы дезаппарируем. Используй Алиго, — Северус мог только надеяться, что Гарри знал заклинание.

Мальчик слегка кивнул.

— А охранные чары? – прошептал он в ответ. Лже-Малфой засунул руки в рукава Гарри и наклонился ближе.

— С его смертью они пропадут.

«А как насчет того, что Свет побеждает Тьму?» – хотел спросить Гарри, но Северус закончил осмотр и выпрямился. К удивлению Гарри, в его руке был кинжал.

Стражники побледнели, когда увидели острое оружие.

— Извините, сэр, — заикаясь, сказал высокий. – Мы не подозревали...

— Идиоты, — бросил Северус-Малфой.

— Эй, Люциус, ты быстро! – Эйвери подошел к Северусу, который на короткий миг напрягся.

— Добрый вечер, — ответил он обычным холодным тоном Малфоя. Малфой никогда не приятельствовал с кем-то из Круга, единственным исключением был Северус. – Эти идиоты не обыскали мальчишку. Посмотри, — он показал кинжал другому мужчине. Эйвери отрывисто присвистнул.

— Ах... Старый добрый Северус подготовил мальчишку...

— Недостаточно, — лже-Малфой пожал плечами и накинул капюшон. Он посмотрел на ряд бывших соратников, не зная, где его место. К счастью, Эйвери решил проблему, тронув его за локоть, и они подошли к трону. Сердце Северуса почти перестало биться. Малфой стоял справа от Волдеморта! Но... это было место МакКинна! Очевидно, время не стояло на месте и в круге Волдеморта.

Гарри видел его, стоящего рядом с троном, и не мог мысленно не спорить с ним. План Северуса не был хорош. Гарри никоим образом не хотел, чтобы Северус стал следующим Темным Лордом. Но сейчас мальчик понимал его чувства, мысли, постоянное чувство вины, даже, может быть, лучше, чем Дамблдор, возможно, даже лучше, чем сам Северус.

Снейп использовал Темную Магию, чтобы убивать, пытать, управлять другими. Эти заклятья отравили его ум, его душу. Северус больше не был светлым. Наоборот, он был очень близок к тому, чтобы стать полностью темным.

Гарри знал, что единственной целью плана Северуса было его спасение, но Гарри не хотел принять цену, которую мужчина собирался заплатить. Нет. Он не будет разрушать щит Волдеморта, даже если он, возможно, был единственным, кто мог это сделать. Но нет. Гарри не хотел от Северуса ТАКОГО самопожертвования.

ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС он неожиданно понял весь смысл «самопожертвования-против-Смертельного-Проклятия».

Ему не придется даже поднимать палочку. Он раскроет себя (иначе Волдеморт отдаст его своим Пожирателям Смерти, чтобы убить) и, призвав все положительные чувства своего сердца, использует те же слова, которые использовала мать, чтобы защитить его: «убей лучше меня». Он не был уверен, что этого будет достаточно, но он выучил, что в случае Магии Любви было важно намерение, а не форма.

Он закрыл глаза и начал собирать воспоминания о волшебном мире. Все воспоминания: хорошие и плохие, новые и старые, Гарри Поттера и Квайетуса Снейпа... Волдеморт не умрет, но мир будет недоступен для его жестокости. Он не сможет больше наносить вред. Прямо как самопожертвование его матери...

Что-то глубоко внутри него все еще протестовало против такого решения, но он старался не слушать это.

Неожиданно он захотел извиниться перед Северусом за то, что сбежал после ужина. Но теперь было слишком поздно.

Прибыл Волдеморт.

Сердце Гарри остановилось.

Глаза Северуса сузились, когда он заметил на лице Гарри новый свет решительности. Мальчик точно знал мысли своего отца в этот момент. «Идиот». Он слегка усмехнулся. Да, он был идиотом, но, по крайней мере, у Волшебного мира появится шанс одолеть Темного Лорда и его последователей.

— Мы собрались здесь сегодня, чтобы увидеть, что случается с семьей предателей, — начал тот свою речь. Шум в комнате стих. – Вы должны хорошенько это запомнить. Нет пощады предателям. Нет пощады перебежчикам. Нет пощады трусам. Нет пощады слабым! Нет пощады любому, кто бросает мне вызов!

В зале раздался рев согласия. Гарри содрогнулся. Волдеморт продолжал.

— Все вы знаете Северуса Снейпа. Вы видели его стоящим рядом со мной в течение долгих лет. Я дал ему силу! Я дал ему шанс! МЫ дали ему семью!

Гарри не смог сдержать дрожь и помолился за терпение Северуса.

— Но он предал нас! Он презрел предложенную силу, шансы, семью! Он презрел меня! – снова ропот. – И через пятнадцать лет он вернулся ко мне, умоляя о втором шансе! Я дал его. Я был великодушен. Я простил его неверность. Но он предал меня. Он пришел к Дамблдору, любителю слабаков и грязнокровок, и попытался сыграть в двойного агента. Он играл свою роль долгие годы. Это его вина, что многие из наших последователей умерли или были арестованы и посажены в Азкабан. Но его худшим деянием было то, что он пытался вырвать из моих рук Гарри Поттера. Поттер, в конце концов, умер. Снейп спас свою шкуру. Его и сегодня здесь нет. Он трусливо прячется в Хогвартсе, боясь за свою собственную жизнь. Но он не сможет скрываться вечно!

Громкие выражения согласия. Некоторые кричали «Он не сможет, не сможет!» Гарри бросил на толпу презрительный взгляд. Волдеморт поднял руку. Это моментально прекратило шум.

— Но теперь его сын в наших руках, — крики радости. – Мы не будем к нему милосердны. И наш дорогой Северус получит тело своего драгоценного сына завтра утром. Это, я думаю, будет для него ясным сообщением.

Волдеморт неожиданно сел. Толпа взорвалась. Они кричали и веселились, махали кулаками в сторону Гарри и ухмылялись в мрачном предвкушении.

— Энервейт, — сказал Волдеморт, указывая на Гарри. Тот встал и повернулся к трону.

Шум снова стих.

— Я... – начал Гарри, но ужасный крик потряс комнату, и неожиданно все факелы погасли. Гарри замер в темноте.

— Здесь авроры! – закричал кто-то, и в комнате начался хаос.

— Люмос! – крикнул Темный Лорд – на мгновение Гарри сильно захотелось улыбнутся: ТЕМНЫЙ Лорд, призывающий СВЕТ! Но ничего не произошло. Комнату наполнил густой дым, и почти в каждом ее углу стали взрываться бомбы.

Хаос стал полным.

— Либеро, — услышал Гарри голос Мафоя-Северуса и почувствовал, как с него спали магические веревки. Северус схватил его за руку в темноте. Гарри усмехнулся. Никто никогда не брал его за руку. Это было... глупое чувство, понял он, но прежде, чем он смог подумать о чем-нибудь еще, их окружила толпа.

С каждой секундой паника увеличивалась. Люди наступали друг на друга, Гарри слышал крики боли тех, кто упал на пол и попал под ноги ослепленной страхом толпы.

— ПУРГО! – закричал Волдеморт, и часть дыма исчезла. Но только на минуту, потому что в зале раздалось еще несколько взрывов, наполнив воздух непроглядным туманом.

— Мы должны выбираться, — Северус рванул Гарри за руку.

— Толпа... – ответил Гарри, пытаясь перекричать шум. – Мы заперты здесь!

Кто-то схватил Гарри за плечо, но Северус, почувствовав неожиданное напряжение Гарри, ткнул кулаком в предполагаемое лицо врага. Что-то хрустнуло, и раздался полный боли крик:

— Он убегает! – но никто не обратил на это внимания.

— ПРЕКРАТИТЕ, ИДИОТЫ! – голос Волдеморта был сильнее шума. – ЭТО ТОЛЬКО ДЕТСКАЯ ШУТКА! ПУРГО!

Несколько Пожирателей Смерти начали приходить в чувство.

— Пурго! – несколько голосов прозвучали одновременно с голосом Волдеморта.

Гарри почувствовал, как Северус надел на него маску и мантию Пожирателя Смерти. Его сердце бешено стучало, пока дым медленно рассеивался. Но это было бесполезно: весь зал был в полном беспорядке. Гарри посмотрел на Северуса и побледнел под своей маской. Эффекты многосущностного зелья исчезали.

— Твои волосы черные, — прошептал он Северусу в ухо, и тот кивнул.

Они были в ловушке.

Толпа постепенно успокоилась.

— Крэбб, Эйвери, Симпсон, Грейс, Риггер, Фейр, Эмманс, Сиренс, Лестранж, идите проверьте коридоры. Наши юные нападавшие, возможно, еще там. Всем снять маски!

Гарри знал, что это конец. Движение, которым он дотронулся до маски, было медленным, и он видел такую же заторможенность движений у Северуса в ответ на приказ Волдеморта.

Это был конец. Но затем множество зеленых, красных и оранжевый заклинаний осветило воздух, и многие Пожиратели Смерти упали на землю.

— ЭТО СПЕЦИАЛЬНЫЙ МИНИСТЕРСКИЙ ОТРЯД АВРОРОВ! ЗДАНИЕ ОКРУЖЕНО! НА ПОМЕСТЬЕ НАЛОЖЕНЫ ПРОТИВОАППАРИЦИОННЫЕ ЧАРЫ! СДАВАЙТЕСЬ, ИЛИ МЫ АТАКУЕМ!

Началось очень жестокое сражение, но Пожиратели Смерти были в худшем положении: в огромном зале без какого-либо укрытия. Меньше чем за десять минут сопротивление было подавлено. Когда Волдеморт увидел превосходство авроров, он решил больше не жертвовать своими людьми. С громким хрустом он сломал чары министерства.

— ДЕЗАППАРИРУЙТЕ! СЕЙЧАС ЖЕ! – закричал он и исчез со многими своими последователями. Но все же, по крайней мере, пятьдесят Пожирателей Смерти остались лежать на полу в слишком плохой форме, чтобы дезаппарировать.

Все произошло так быстро, подумал Гарри. Прошло меньше получаса с тех пор, как Волдеморт вошел в зал.

Гарри сел, свободный и невредимый. В начале сражения Северус толкнул его на пол и лег на него, защищая от вспыхивающих и двигающихся зигзагами заклинаний и проклятий, и они оба сумели пережить атаку без ран. Гарри улыбнулся Северусу, который крепко прижал его к груди.

— Были моменты, когда я думал, что потерял тебя, — прошептал мужчина в волосы Гарри.

— Ты не сможешь так легко избавиться от меня, — поддразнивающе прошептал Гарри в ответ и положил голову на плечо Северусу.

— Ты бы не стал разрушать щит Волдеморта, не так ли? – Снейп не смотрел на него и не ослаблял объятий.

— Нет, не стал бы, — признал Гарри. – Я не хотел, чтобы ты стал следующим Темным Лордом.

— Я бы не стал, — устало ответил Северус. – Это не так просто. Я...

К ним подошел аврор.

— Встать! Снять маски!

Они сняли свои маски и попытались подняться. Когда Северус посмотрел вверх на аврора, чтобы попросить помощи, его лицо сильно побледнело. Гарри проследил за его взглядом и почувствовал, как кровь отхлынула у него от лица.

— Бамберг... – мрачно простонал Северус.

— О, старый приятель, — рот аврора искривился в мерзкой улыбке. – И твой дерзкий сын.

Гарри хотел закричать. Это был аврор из школы, который допрашивал его, пытая в течение часа. Теперь он смотрел на Северуса, и его глаза бегали как сумасшедшие.

— Тебе не нужно показывать мне свою руку, Снейп. Я знаю, что там изображено. Мерзкая, уродливая татуировка, не так ли?

Он махнул рукой, и к ним подошли два аврора.

— Здесь мальчик, которого мы ищем, — сказал он, указывая на Гарри. – Отпустите его. Отправьте второго к остальной группе.

— Но он мой отец! – закричал Гарри. – Он пришел, чтобы спасти меня!

Двое авроров остановились и вопросительно посмотрели на Бамберга.

— На этот раз ты так не уйдешь, Снейп. Покажи нам свою метку!

— НЕТ! – закричал Гарри. – Он невиновен!

Снейп положил руку ему на плечо.

— Иди, Квайетус. Мы скоро встретимся. Я обещаю, — сказал он, почти неуловимым движением вытащил палочку и указал на себя. – Обливиэйт.

— Чертов сукин сын! – закричал Бамберг и вырвал палочку из руки Северуса. – Наложил Обливиэйт на себя! О... – Гарри не слышал громких проклятий аврора. Снова все замедлилось вокруг него, стало таким медленным, медленным...

Северус СДЕЛАЛ это.

Северус сказал, что сделал бы это для него.

И он СДЕЛАЛ это.

Но Гарри не хотел ТАКОЙ жертвы. Это было слишком рискованно. Он говорил Северусу много раз. Это того не стоило.

НЕ СТОИЛО!

Он подошел к Северусу, но двое авроров уже схватили его, проверили Черную Метку, завели его руки за спину и вывели из комнаты.

Гарри не знал, как долго он просто стоял и смотрел в пустоту, когда рука тронула его за плечо. Он повернулся кругом, и в следующий момент его окружили пятеро крайне возбужденных мальчиков.

— О, приятель, ты в порядке? – Фред почти наскочил на него.

— Эй, Квайет, что ты думаешь о новейших продуктах Удивительных Ультрафокусов Уизли? Дымные Бомбы великолепны, не так ли? – прокричал Джордж изо всех сил.

— Невилл был превосходен! Это была его идея забрать мантии охраны и присоединиться к представлению в качестве Пожирателей Смерти! – Симус идиотски улыбался (все еще немного потрясенно) и хлопал бледного Невилла по плечу. На них на всех были мантии Пожирателей смерти; Фред и Джордж все еще сжимали их маски.

Рон не говорил и слова, просто стоял и смотрел прямо на Гарри.

— Что случилось? – тихо спросил Рон. Этот его вопрос прекратил счастливую болтовню остальных. Гарри просто посмотрел на дверь, за которой исчез Северус.

— Они забрали отца, — сказал он, сражаясь со слезами. – Тот аврор из школы...

— Мистер Бамберг? – испуганно спросил Невилл.

— Ты знаешь его? – спросил Гарри в ответ. Невилл кивнул.

— Он был лучшим другом моего отца. Ба называет его сообщником. Но ты не должен волноваться, — Невилл повернулся и побежал за выходящими аврорами. – Мистер Бамберг! – Невилл исчез из комнаты.

Гарри рухнул на пол. Его голова раскалывалась, как в аду, он чувствовал головокружение и беспомощность. Северус, в определенном смысле, исчез. Наложение Обливиэйт на себя было нелегко излечить. Рон подхватил его, когда он упал. Он помог Гарри сесть на землю, осторожно обняв его за плечи.

Гарри сломался. Напряжение всего дня, страшные и неожиданные события навалились на него. Слезы непрерывно текли по лицу, плечи вздрагивали от тихих всхлипов.

— Квайетус, все будет хорошо, — успокаивающе сказал Рон. – Невилл вернет его. Успокойся, приятель, – но Гарри просто покачал головой.

Ничего не будет в порядке. Нечего не будет таким же снова.

Неожиданно он пожалел, что жив. Лучше бы он пожертвовал жизнью за магический мир, он хотел, чтобы Темный Лорд был бессилен, его друзья в безопасности, а Северус в порядке.

— Почему вы известили Министерство? Почему вы пошли за нами? – обвиняюще спросил он. – Вы должны были оставаться в школе. Вы не были нужны мне здесь! – выкрикнул он последние слова.

Близнецы перестали улыбаться. Симус опустился на колени рядом с ним.

— В чем проблема, Квайетус? Ты выжил, и твой отец тоже!

Гарри освободился от объятий Рона и вскочил на ноги.

— Ты ошибаешься! – безрассудно закричал он. – Он не выжил.

Остальные смотрели на него широко открытыми глазами.

— Но Квайетус, мы же видели, что он не пострадал! – неуверенно пробормотал Фред.

— НЕ ПОСТРАДАЛ? – теперь Гарри кричал, как банши. – Он наложил на себя Обливиэйт, чтобы спасти меня!

Ответом была шокированная тишина. Это немедленно отрезвило Гарри. Но было слишком поздно.

— Почему ему надо было накладывать на себя Обливиэйт? – тихо спросил Джордж. – Есть что-то, что Министерство не должно знать о тебе?

Гарри кивнул.

— И много вещей ВЫ не должны знать обо мне, — пробормотал он.

— Вещей? Каких вещей? – глупо спросил Симус.

— Секретных, идиот, — простонал Рон. – Ты не слышал?

— Э... – Симус рискнул улыбнуться извиняющейся улыбкой. – Конечно.

Невилл вошел в комнату.

— Они забрали его вместе с остальными. Я хотел найти профессора Люпина, чтобы он помог нам, но он исчез. Я уверен, что он смог бы...

— Он бы не смог, и ты знаешь это, Невилл, — мягко сказал Гарри, так как его предыдущий гнев стал стихать. – И даже если Дамблдор или кто-нибудь сможет освободить его, я буду рад, если увижу его живым...

Невилл вздохнул.

— Как долго он был в Министерстве в прошлый раз?

— Три или четыре месяца, — сказал Гарри. – и еще шесть в Азкабане.

— Чудо, что он жив, — прошептал Невилл сквозь сжавшееся горло.

Гарри кивнул.

Высокий аврор вошел в опустевший зал.

— Эй, мальчики, вам нужно возвращаться в школу. Завтра будет официальный допрос, что вы здесь делали.

— Но я уже сказал вам... – негодующе начал Рон, но нетерпеливый жест мужчины заставил его замолчать.

— Заткнись, мальчик. Идите сюда, — когда они не двинулись сразу, он резко закричал. – Все вы! – Он вытянул руку. В ней была маска Пожирателя Смерти.

— Портключ? – спросил Невилл. Аврор выдавил что-то похожее на «да».

Гарри побледнел. Он не был большим любителем портключей даже до этого дня, но случай в сарае с Лиэ...

Рон схватил его за руку и положил ее на маску.

— Давай отправимся домой, — прошептал он на ухо Гарри.

Через несколько секунд они приземлились в Большом Зале к огромному удивлению Министра и нескольких авроров. Люциус Малфой стоял дальше, его глаза блеснули от страха, когда они наткнулись на встающего Гарри (для него Квайетуса). Гарри первый поднялся на ноги. Он упер руки в бока и зло улыбнулся Малфою.

— Ты пропустил чудесное шоу, Люциус. А Волдеморт скучал по тебе, — сказал он с таким сарказмом, с каким смог.

Малфой нахмурился, но Гарри не знал причины: было ли это из-за имени Волдеморта или из-за замечания о его отсутствии?

— Я думаю, твой отец отлично меня заменил, — быстро ответил Малфой.

СЛИШКОМ БЫСТРО.

Все довольно быстро осознали его ответ. Фадж побледнел, двое авроров разинули рты, как золотые рыбки.

В следующий момент Малфой схватил Министра. Он поставил низенького человека перед собой и указал палочкой ему на шею.

— Теперь я уйду, — сказал он.

— Ты не уйдешь! – раздался голос сзади. – Сту... – начала миссис Фигг, но Малфой был быстрее.

— Авада Кедавра! – закричал он.

Время снова замедлилось. Когда Гарри увидел падающую женщину, а тело министра, пораженное Оглушающим заклинанием мертвого профессора, обмякло в руках Малфоя, он выхватил свою палочку.

— СТУПЕФАЙ! – закричал он.

Заклинание ударило Малфою в голову. Падая, он потащил за собой такого же оглушенного министра, и они растянулись на полу. Гарри опустил руку и, шагнув к ненавистному мужчине, пнул его изо всех сил.

— УБЛЮДОК! – задохнулся-выкрикнул-всхлипнул он. Он наклонился и ударил по лицу. – ТЫ ЧЕРТОВ УБЛЮДОК! – он ударил снова.

— Квайетус, прекрати! – Рон прыгнул к нему и обнял его, так что Гарри не мог двигать руками.

— ПУСТИ МЕНЯ, РОН! Я ХОЧУ УБИТЬ ЕГО!

— Не будь таким, как он, — Рон усилил свой захват-объятие. – Ты лучше, чем он, лучше, чем многие из нас. Это не идет тебе.

— ОН СДЕЛАЛ ЭТО! ОН НАКАЗАЛ МЕНЯ ВМЕСТЕ С ТОЙ СУКОЙ! ОН СДЕЛАЛ ВСЕ, все, — он снова всхлипывал. – Папа, папа, — бесконечно повторял он и скользнул в сидячее положение.

Рон последовал за ним и мягко, осторожно начал укачивать его.

— Теперь все закончилось. Все закончилось. Он получит свое наказание. Твой папа скоро вернется, — мирное бормотание Рона обволакивало Гарри, успокаивая его, обнадеживая...

Гарри не видел, как авроры подошли к сереброволосому мужчине, как они проверили метку у него на предплечье, он не видел, как один из них накрыл мантией неподвижное тело миссис Фигг. Он пропустил, как новые авроры пришли и забрали с собой бессознательное тело Малфоя, как МакГонагалл склонилась рядом с ними, он пропустил, как министр после Энервейта благодарил его. От шока он был совершенно глух и нем. Он цеплялся за Рона, как будто от этого зависела его жизнь. Он старался не думать о том, кем был успокаивающий его человек, он представлял, что это Северус держит его, шепчет любящие слова на ухо, покачает и защищает его...

Позже сильные руки подняли его и он почувствовал, как что-то щекочет его лицо, и что-то сверкает над ним. Борода, очки-полумесяцы, яркие голубые глаза. Это был Дамблдор, понял он в своем полусознательном состоянии.

— Папа наложил на себя Обливиэйт, — прошептал он старику. – Его больше нет. Миссис Фигг больше нет... Кто будет теперь присматривать за ее кошками? – спросил он, и почувствовал, как снова потекли слезы. – Лиэ дала мне карточку. Это был Кровавый Барон, вы знали? Это был портключ, как маска позже... – даже Гарри чувствовал, что его фразы были довольно бессвязными, но ничего не мог с этим поделать. – Папа спас меня. Они бы растоптали меня... Волдеморт хотел убить меня... Я должен был умереть, директор, теперь я понимаю самопожертвование, я должен был пожертвовать собой... – его шепот превратился в непонятное бормотание.

— Шшш, Квайетус, все хорошо, я понимаю, — успокоил его твердый голос директора.

Гарри почувствовал, как кто-то подоткнул вокруг него одеяло, и как прохладное зелье вливается ему в горло, и затем все стало пустым, темным и теплым...

_______________________

— Шш, тихо! Не разбуди его!

— Должен же он когда-нибудь проснуться! Он...

— Не ори, идиот. Мадам Помфри считает, что ему нужен сон.

— Он проспал два дня. Это ненормально!

— Она дала ему Глоток Сна. Она сказала, что у него был серьезный шок, и он дважды сломался за тот день...

— Он не может спать вечно!

— Решать, когда ему просыпаться, дело Помфри, а не твое!

Короткое молчание.

— Снейп все еще без сознания, — произнес человек, который хотел разбудить Гарри.

— Замолчи! – прошипел другой голос. – Идиот!

Голоса отодвинулись и исчезли. Гарри погрузился в небытие.

* * *

— Я думаю, мы можем разбудить его, директор. Функции организма улучшились, и даже нервы, кажется, работают должным образом, — голос мадам Помфри был строг и деловит.

— Вы уверены, Поппи? – голос Дамблдора был похож на бархат: мягкий и ровный. – Боюсь, что плохие новости вновь повергнут его в шок.

— Нет, — был твердый ответ. – Он – сильный мальчик, директор, сильнее, чем был его отец. Он справится.

— Если это действительно ваше мнение, Поппи... — Дамблдор не был уверен.

— Да, — Помфри же была.

Дамблдор глубоко вздохнул и шагнул к кровати. Гарри почувствовал, как матрац прогнулся под его весом.

— Гарри, малыш...

— Квайетус, директор, — ответил Гарри с закрытыми глазами. – И я в сознании.

— Вижу...

Воцарилось молчание.

Через некоторое время Гарри открыл глаза и сделал усилие, чтобы сесть. В комнате, кроме него, было только двое людей: медсестра и директор. У мадам Помфри было ее обычное выражение: внимательное, но немного отстраненное. Дамблдор, с другой стороны, был напряжен.

— Папа жив? – внезапно спросил Гарри.

Лицо мадам Помфри смягчилось, и она отвернулась от мальчика. Гарри не был уверен, но он увидел, как что-то блеснуло у нее в глазах. Слезы?

Дамблдор медленно кивнул.

— Да, Квайетус. Он жив, — Гарри облегченно вздохнул, — но он не в порядке.

— Что?.. – Гарри не знал, как закончить вопрос.

— Они пытались пробиться через его Обливиацию.

Гарри внезапно сильно прижал одеяло к груди. Пульс стал мучительно отдаваться в ушах.

— Нет, — прошептал он.

— Он в Святом Мунго. Без сознания.

— НЕТ! – закричал Гарри. Его голова болезненно пульсировала. Он коснулся затылка и почувствовал под пальцами залеченный ушиб.

— Целители думают, что это – хороший знак, Квайетус, — внезапно произнесла мадам Помфри. – Если бы он потерял... рассудок, он бы сейчас бредил.

В Гарри начала расти крошечная надежда, но он задавил ее.

— Тогда возможно, что он не будет сумасшедшим, — сказал он и сглотнул, — но вмешательство министерства почти наверняка привело к тому, что он не сумеет восстановить стертые воспоминания.

Медсестра слегка побледнела.

— Откуда ты это знаешь? – спросила она.

— Домашнее задание по заклинаниям, — пожал плечами Гарри.

Несколько долгих минут они молчали.

— Что теперь? – наконец уныло спросил Гарри.

— К тебе несколько посетителей, — слегка улыбнулся Дамблдор. – Они могут войти?

Гарри пожал плечами.

— Полагаю, могут.

Директор кивнул мадам Помфри, и она открыла дверь.

— Входите, джентльмены! – позвала она.

На ее зов отозвались Сириус и Люпин. Медсестра закрыла за ними дверь. Люпин поспешил к кровати Гарри, Блэк, однако, просто неопределенно стоял возле двери.

— Сириус! Ты свободен! – громко произнес Гарри. – Как?

— Я поймал Питера после встречи, — объяснил Люпин. – Именно поэтому меня не было тогда с тобой, — он виновато посмотрел на Гарри, но мальчик только пожал плечами. – Извини.

— Бамберг так или иначе забрал бы его. Как вы его поймали?

— Я сумел привязать себя к нему, прежде чем он дезаппарировал после разрушения Волдемортом аврорских защит. Когда он заметил, что за ним следят, то трансформировался в анимагическую форму. Тогда я взял модифицированное Снейпом Волчьелычное зелье, тоже преобразовался и через довольно долгое время поймал его.

— Как долго это продолжалось? – спросил Гарри. – Вы, должно быть, прибыли в Хогвартс после директора. Я не помню вашего прибытия.

— Более нескольких часов. На самом деле, это заняло почти целый день. Затем я доставил его в Министерство, — сказал Люпин и мягко улыбнулся. – Я не смог бы сделать этого без вашего зелья. Но я хотел наконец освободить Сириуса из тюрьмы.

Блэк и Гарри посмотрели друг на друга, и их глаза встретились.

— Так ты свободен, — на пробу улыбнулся Гарри.

— Ты... тебе нужен, по крайней мере, один опекун, Гарри, — хрипло сказал Блэк, и Гарри увидел, что мужчина обеспокоен.

Мгновением позже Гарри застыл.

— Так ты знаешь, — сказал он, тогда как Дамблдор успокаивающе сжал его руку.

Блэк кивнул.

— Уизенгамот объявил его невиновным, — сказал Дамблдор. – Они официально извинились перед ним. Больше не было необходимости скрывать от него правду.

— Это не вернет ему его магию, — пробормотал Гарри, все еще глядя на Сириуса.

— Я теперь сквиб, — покраснел Блэк.

— Но ты жив, — спокойно сказал Гарри. – И ты знаешь, кто ты.

Блэк сделал к Гарри неуверенный шаг.

— Мне жаль Северуса, — его тон был искренним и мягким.

— Извини, что так долго тебя обманывал, — сказал Гарри.

— Это было необходимо. Если бы ты мне рассказал, Министерство узнало бы о твоей личности, и к этому времени ты был бы похож на меня: немагического сквиба, — вздохнул Блэк. – Я рад, что ты жив. Даже если ты и не сын Джеймса.

— Ты... Это ничего для тебя? – тихо спросил Гарри.

Блэк, неуверенный в своем голосе, только кивнул. Он все еще не приближался к кровати Гарри.

— Но... Северус теперь для меня как отец, — Гарри сглотнул и с надеждой посмотрел на крестного.

— Я знаю, Гарри, — был ответ Сириуса, — и не возражаю.

Тело Гарри обмякло от облегчения.

— Но, — внезапно продолжил Сириус, — ты все еще хочешь, чтобы я был твоим крестным?

Гарри посмотрел ему прямо в глаза.

— Конечно, Сириус. И я думаю, даже Северус с этим согласится. – Он повернулся к директору. – А что случилось с Волдемортом? Почему он бежал? Я думаю, он мог бы одолеть нескольких авроров!

Трое взрослых одновременно засмеялись. Через некоторое время Дамблдор произнес:

— Мой дорогой мальчик, там было не просто «несколько авроров». Там был весь министерский корпус, точнее, тридцать три группы, а это больше двухсот человек. И хотя они – не соперники Волдеморту, они подготовлены лучше большинства его последователей. Он – хороший стратег и знал, что их положение слишком невыгодно, чтобы сражаться. Возможно, он смог бы одолеть министерских авроров, но к тому времени большинство его последователей было бы убито. С другой стороны, он не был уверен, что я не появлюсь, хотя и знал о моих отношениях с министерством. Он ненавидит рисковать. Так что предпочел сбежать.

* * *

Позднее в тот день его навестили друзья: Арес, Невилл, Фред, Джордж, Симус и даже Рон. Они заняли его кровать и подтащили к ней стулья. Когда, наконец, все разместились, Гарри спросил у них:

— Где Гермиона?

Их счастливые лица потускнели.

— Завтра будут похороны ее родителей, — тихо сказал Невилл.

— Что? – поперхнулся Гарри. – Когда умерли ее родители?

— В тот день, когда тебя похитили, было несколько нападений на маггловские семьи, — начал объяснять Арес. – Ты-Знаешь... Волдеморт напал на те маггловские семьи, где есть дети-маги, и уничтожил их. Почти все семьи.

— Малфой дал ему адреса, — добавил Фред. Арес кивнул и продолжил:

— Даже семью Забини убили.

Гарри вздрогнул. Ему не нравился скользкий мальчик, но это...

— Кто еще? – хрипло спросил он.

— Дин, братья Криви, Анжелина и Ли с нашего факультета, — сказал Джордж. – Джастин из Хаффлпаффа... это все, что я знаю. Но их гораздо больше.

— Восемнадцать семей, — сказал Рон. – Остальных вовремя предупредили. Они смогли спастись бегством...

— Их предупредила группа Дамблдора, — с энтузиазмом объяснил Фред. – Он, как только услышал о первых нападениях, срочно отправил остальным указание бежать. И это оказалось нашей удачей. Поскольку магглы скрылись, сообщения о нападениях прекратились, и Фадж, который тем временем был вынужден подать в отставку, приказал аврорам вернуться в Министерство, держа их в готовности для новой миссии. Именно тогда они получили сигнал тревоги от МакГонагалл. Она дала им точный адрес встречи Пожирателей Смерти, и...

— Фадж уволен? – прервал его Гарри. – Первая хорошая новость, которую я слышу, за несколько дней!

— О да! – воскликнул Джордж. – Папа сказал, что до официальных выборов исполнять обязанности минстра будет Аркус Патил...

— Парвати теперь ведет себя так противно, словно она сама – министр, а не ее отец, — проворчал Симус.

— ... первое, что сделал Патил, — восстановил Дамблдора на его должности и организовал надлежащий суд над Сириусом Блэком, — продолжил Джордж, игнорируя замечание Симуса.

— Я знаю, — кивнул Гарри. – Я уже встречался с ними обоими.

— Обоими? Сириус Блэк был здесь? – удивленно уставился на него Арес. – Почему?

Гарри посмотрел на них и понял, что никто в комнате не знал о его личности. Так, снова старая добрая ложь.

— После похорон Гарри папа разрешил ему и Энни остаться в его поместье. Позднее к ним присоединился профессор Люпин, когда его выписали из больницы. Теперь Блэк предложил мне свое опекунство до... до... — он не смог продолжить.

Никто не сказал ни слова.

— Бамберга вчера арестовали, — внезапно сказал Невилл. – Мне сообщила бабушка.

— И исполняющий обязанности министра вынес обвинения двадцати шести аврорам, — добавил Фред с меньшим энтузиазмом. – Среди них – Перси. Их обвинили в физическом насилии и превышении полномочий.

— Джентльмены, — голос мадам Помфри заставил вздрогнуть маленькую группу. – Пора оставить мистера Снейпа одного, чтобы дать ему отдохнуть. Завтра его выпишут, и вы сможете проводить с ним столько времени, сколько захотите. Но сейчас – вон!

Они неохотно подчинились ее команде. Гарри покорно принял Глоток Сна и провалился в сон без сновидений.

* * *

До СОВ оставалось всего четыре недели, а двое профессоров из штата отсутствовали. Дамблдор – при поддержке Патила и, разумеется, под серьезным контролем, — попросил Люпина вести занятия по защите до конца года, но у него были серьезные проблемы с занятиями по зельеварению. Ни он, ни Патил не доверяли министерским мастерам зельеварения достаточно, чтобы позволить одному из них обучать детей – один из них даже был под обвинением, а два других отказались от предложения Дамблдора.

В конце концов, МакРи, один из его старых друзей, взялся за работу, но «только на этот месяц», как он сказал. Это он был мастером зельеварения, который год назад проверял зелье правды Северуса.

— Альбус, дорогой, я слишком стар, чтобы согласиться на это постоянно. С другой стороны, я думаю, нашему дорогому Северусу, который, по всему, является самым большим талантом в этой области, через несколько месяцев будет лучше, и с сентября он снова сможет преподавать.

Дамблдор безнадежно покачал головой, но дальше давить не стал. По крайней мере, он нашел двух заслуживающих доверия претендентов на рабочие места – и, так как он был уверен, что в штате все еще есть утечка, то был избавлен от необходимости беспокоиться из-за его старых-новых коллег.

Уроки Люпина не принесли ничего неожиданного, но после первого урока зелий (6 курс Рэйвенкло-Хаффлпафф) все ждали (с надеждой, оказавшейся кратковременной) будущих уроков с глубоким беспокойством.

Добрый, улыбающийся старик оказался беспощаднее и строже, чем их предыдущий преподаватель, — а это было тем, чего НИКТО не ожидал.

— По крайней мере, он не поддерживал слизеринцев, — пробормотал Симус после первого урока зелий.

— Только Квайетуса, — хихикнул Невилл. – О, мистер Снейп, консистенция, цвет... превосходно, — сказал он, пародируя старого учителя.

— Позвольте преклониться перед Вами... — присоединился к Невиллу Симус и поклонился Гарри.

— Оставьте его в покое, — рявкнула на них Гермиона. – Квайетус был единственным, кто смог хорошо приготовить это зелье.

— Не просто «хорошо», Гермиона. Ты слышала? «Пре-вос-ход-но»! – добавил Симус, и они засмеялись. К ним присоединился даже Гарри.

— Ладно, это не был по-настоящему справедливый комплимент, — признался Гарри, когда смех затих. – Я много раз готовил это зелье вместе с папой, — Гарри перестал называть Северуса по-другому. Только папа. Много раз он боялся, что это было единственным, что осталось от их отношений.

Опустилось молчание. Наконец Невилл спросил:

— А... как он? Ты... ты ведь навещал его вчера?

— Все еще без сознания, — сказал Гарри.

Все еще без сознания. Он снова и снова повторял эту фразу, когда его расспрашивали друзья, потому что семестр почти закончился, а Северус все еще не пришел в себя.

Гарри проводил все выходные у его постели, изучая учебники и глядя на него, все еще безжизненно лежащего в кровати. Иногда он говорил с ним, рассказывая о событиях в школе и магическом мире, о нападениях Волдеморта и всем, что только мог придумать. На сердце у него всегда становилось тяжело, когда наступал вечер воскресенья, и ему нужно было возвращаться в Хогвартс, но он не жаловался, убирал книги в сумку, целовал Северуса в лоб и уходил.

Все целители соглашались, что он был лучшим сыном, какого они когда-либо видели, и – несмотря на то, что младшие из них знали и ненавидели профессора Снейпа со школьных дней – старались дать ему все, в чем он нуждался. Главная целительница отдела повреждений от заклинаний после второго посещения Гарри даже дала ему разрешение проводить в больнице субботние ночи. Это показало Гарри, что состояние Северуса было действительно серьезным, и когда он впоследствии спросил об этом Дамблдора, директор даже не подумал отрицать.

Но он все еще был жив, — время от времени пытался успокоить себя Гарри. Надежда все еще оставалась.

Наконец, за день до СОВ Дамблдор позвал Гарри в кабинет для разговора.

— Мы должны решить, куда отправить тебя на каникулы, Квайетус, — сказал он. Гарри только пожал плечами. Для него не было никакой разницы.

— Сириус предложил тебе и мисс Грэйнджер остаться с ним и Энни на лето. – Дамблдор встал и положил руку на плечо Гарри. – Вы трое знакомы с маггловским миром. Сириус сказал, что хочет узнать, как жить без магии. Вы можете ему помочь.

Гарри кивнул.

— Почему Гермиона? – внезапно спросил он.

— У нее нет семьи, которая могла бы ее принять. Ее единственная бабушка жила с ее родителями. Она погибла вместе с ними.

Итак, это уладилось. Гарри и Гермиона проведут лето с Сириусом в поместье Блэков, где сейчас была штаб-квартира Ордена.

— Но если Северус поправится, я снова перееду к нему, — поставил он единственное условие.

— Конечно, Квайетус.

СОВы прошли быстро. Гарри счел их простыми и крайне скучными, кроме экзамена по арифмантике.

— В следующем году ты будешь старостой, — сказал ему Рон после последнего экзамена (которым была история магии), когда они выходили из замка для короткой прогулки вокруг озера.

— Не собираюсь, — рявкнул Гарри в ответ.

— Я сказал это не для того, чтобы тебя расстроить. Я просто думаю, что ты этого заслуживаешь. Ты – лучший студент на нашем курсе, а может, и во всей школе. Лучше Гермионы.

Гарри только пожал плечами.

— Я никогда не стремился к этому, — он опустился на землю и взял осколок камня. – Все, что я хотел, — жить, наконец, нормальной жизнью. Но этого не получается. Всегда не получается, — отчаянно пробормотал он.

— Кто тебе этого не дает? – спросил Рон.

— Никто. Все. Судьба. Жизнь. Бог. Я не знаю, — сказал он, и с каждым словом подбрасывал камень в воздух и ловил его. – Я не знаю, — снова повторил он, на сей раз только шепотом.

— Квайетус, я... я хотел поговорить с тобой, — внезапно сказал Рон.

— Я знаю, — был ровный ответ. – Именно поэтому я здесь. Но не здесь. Там никого нет, — показал он на пустое место рядом с озером.

— Хорошо, — согласился Рон. Пока они не дошли туда, ни один из них не произнес ни слова.

Гарри размахнулся и бросил камень в озеро.

— Почему ты сделал это? – с любопытством посмотрел на него Рон.

Гарри пожал плечами.

— Просто... сделал, — он сел, показав Рону последовать за ним. – Ну?

Рон неловко пошевелился и не смотрел на Гарри.

— Ты был прав тогда... в ванной, — он начал бороться со словами. – Я просто... Я... Я был смущен. Из-за себя. И тоже обманывался. Я... Я никогда не думал, что во мне так много жестокости. Ты знаешь, я потерял друга. И я злился на твоего отца – и на тебя. Я ненавидел тебя. И я был неправ. Не был, потому... потому что Гарри был только моим другом. Не моей семьей, не моими родителями. А теперь я вижу Гермиону, Дина и других, потерявших свои семьи, и вижу, что они никого не обвиняют; они не пытаются мучить других только потому, что сами страдают... А что касается Гермионы... Гарри был и ее другом. И она никогда не обвиняла тебя или профессора Снейпа, хотя она также, как и я, тосковала по Гарри, — он сделал паузу. Гарри не перебивал его, он любовался видом на другом берегу озера: зеленым холмом с несколькими деревьями. – Я считал тебя дерьмом. Я был несправедлив и отвратителен. А после... после того, как я напал на тебя в Хогсмиде... — он отчаянно потряс головой, — я просто сидел там, и мне было стыдно. И... Я испугался самого себя. И позднее, когда я извинился... ты тогда был прав. Я сделал это не из-за тебя, а потому, что нуждался в оправдании, чтобы простить себя. А ты прогнал меня и был прав. Я хотел возненавидеть тебя из-за этого, но не смог. И в тот день, когда тебя похитил Волдеморт, я увидел, что ты – просто человек, как и я, как любой другой мальчик в школе. До этого я всегда видел совершенного человека – Снейпа – который был безупречен. Совершенного студента, совершенного человека, совершенного сына – совершенного во всем. Это только усилило мою ненависть. Но в тот день... Когда авроры забрали от тебя твоего отца, я увидел, какой ты...

— Жалкий? – саркастически спросил Гарри. Болезненная усмешка перекосила лицо Рона.

— Нет! Я бы сказал, хрупкий. Ты был таким слабым. И одиноким. Так же, как и я. Как и все.

— Я был одинок в первом семестре, Рон. Твое поведение отвратило от меня большинство гриффиндорцев, — обвиняющее сказал Гарри.

— Я не мог изменить этого!

— Ты должен был подумать, прежде чем действовать, но не сделал этого. Ты позволил вести себя своим чувствам, — не переставал отчитывать Гарри.

— Я знаю! – воскликнул Рон. – И теперь я... я жалею.

Гарри сел и посмотрел Рону прямо в глаза.

— Твои извинения с каждым разом все хуже. Это для меня – самое оскорбительное. Ты пожалел меня, и жалость пробудила в тебе некоторые не столь отрицательные чувства... Нет, Рон. Мне не нужна твоя жалость. Мне не нужна чья-то жалость.

Гарри встал и повернулся, чтобы уйти.

— Ладно. Это значит, что ты меня никогда не простишь. Я унижаю сам себя...

— Прекрати.

— Но чего ты ждешь? – отчаянно воскликнул Рон.

Гарри остановился. Действительно, чего он ждал от Рона? Мальчик уже извинялся трижды или даже больше, а он снова и снова отказывался его простить, но почему? Чего Гарри не хватало в извинениях? Искренности? На этот раз Рон был искренен. Сожаления? Рон жалел о том, что сделал, даже если вначале его мотивы были довольно эгоистичными. Симпатии? Рон где-то в глубине души симпатизировал ему.

Гарри скрестил руки перед грудью и на сей раз заглянул в себя.

Нет. Он ждал от Рона другого. Он ждал его симпатии. Он ждал его дружбы.

Но, несмотря на свои раскаяние и жалость, он не нравился Рону, и тот не хотел бы ему понравиться. Может, когда-нибудь, когда он узнал бы об истинной личности Гарри... но пока он был Квайетусом Снейпом, он не нравился Рону.

Он медленно повернулся к бывшему другу и поднял взгляд.

— Ты прав, Рон. Я был глуп, ожидая большего, чем твоя жалость или симпатия. У меня нет никаких причин не прощать тебя, — он решительно протянул Рону руку. – Твое извинение принято.

На этот раз, в отличие от их первой встречи во «Флориш и Блоттс», Рон принял протянутую руку и потряс ее так же решительно, как Гарри ее протянул.

— Я никогда и вообразить не мог, что ты ожидаешь от меня, что я почувствую больше, чем симпатию, — со стыдом сказал Рон. – Я думал, что ты ненавидишь меня.

— Я? Ненавижу тебя? – Гарри ухмыльнулся. – Как маленький последователь Волдеморта, я только хотел получить место Поттера в твоей жизни, как ты однажды сказал Гермионе.

— Но ты не последователь Ты-Знаешь... — Рон остановился и сузил глаза. – Ты имеешь в виду дружбу?

Гарри пожал плечами.

— Я имел в виду дружбу. Однажды, давно. И мне жаль, что я потерпел неудачу, — произнес Гарри и ушел, оставив неподдельно потрясенного Рона.

* * *

В последний вечер Большой Зал был, как обычно, ярок. Он был украшен в красных и золотых гриффиндорских цветах, чтобы отпраздновать завоевание Гриффиндором кубка факультетов пятый раз подряд. Огромный флаг, изображающий гриффиндорского льва, покрывал стену за высоким столом. Было очевидно, что Гриффиндор победит – трое Уизли, Невилл и Симус заработали по тридцать баллов каждый за их попытку спасательной операции, а Гарри дали шестьдесят за спасение жизни Фаджа. Это было одним из первых дел, которое сделал Дамблдор в тот день, вернувшись к себе в кабинет. Хотя в этом году Рэйвенкло и выиграл квиддичный кубок, внеучебные баллы в конце семестра переместили Гриффиндор на первое место.

Пир по случаю окончания года был гораздо радостнее, чем в прошлом году. Несмотря на потери в войне в течение года, большая часть магического общества – включая преподавателей и студентов – приветствовала изменения, произошедшие за последние несколько недель. Гарри знал, что памятник миссис Фигг, убитым родителям и их детям уже занял свое место, пока он был в больничном крыле, так что директор решил сделать последний вечер настолько счастливым и веселым, насколько это возможно. Гарри наблюдал за Гермионой, Дином, Колином и другими, изучая их чувства и поведение, и осознавал, что он – единственный, кто не мог свободно и легкомысленно смеяться и болтать. Однако даже у него было много причин быть счастливым.

Он вернулся на свой факультет и не только физически: товарищи полностью и безоговорочно приняли его. Он больше не чувствовал недомогания от того, что делил с другими спальню и ванную, даже если они время от времени ловили Гарри без обычных маскирующих заклинаний – они никогда не упоминали об этом, а Гарри также не считал необходимым обсуждать с ними эту тему. Они считали его немного скрытным и, возможно, боле чем слегка параноидальным, но никогда не изводили из-за этого. Наконец, он смог выдерживать неожиданные прикосновения, и в прошлом месяце Люпин, наконец, научил его создавать щиты, даже если атаковали его, а не другого человека.

Он, наконец, освободился от пут.

Ладно, от части их. Одна цепь связывала его сильнее и мучительнее, чем что-либо раньше: его отношения с Северусом.

Его отношения, которые теперь, казалось, подходили к концу, так как жизненные силы Северуса уменьшались от длительной комы. Он просто не мог счастливо смеяться или болтать, зная, что его папа умирал в больнице только потому, что несколько авроров... но это было опасное направление мыслей. Оно приносило слишком много ненависти и желания отомстить.

Он встал и извинился перед сидящими за столом. Он не хотел больше оставаться на банкете. Он вышел за двери школы и сел на лестнице. Небо над ним было ясным и ярким, с несметным количеством звезд, но он даже не смотрел на них. Его глаза уперлись в землю, но и земли он не видел, он видел Северуса, лежащего бледным и слабым, и...

— Квайетус? – внезапно раздался сзади тихий, осторожный голос. Гарри не обернулся, только махнул рукой, предлагая место рядом с собой. – Я хотел извиниться.

Гарри поднял глаза и посмотрел на Януса. Его не испугало присутствие мальчика, директор уже допросил его с Веритасерумом и признал невиновным в деле сестры.

— Это не было твоей виной, Янус, — невыразительно сказал он.

— Я должен был знать. Я подумал, и я... Ты помнишь пир в начале года? – внезапно спросил он. Гарри кивнул. – Я тогда сказал тебе, что прошлым летом нас посетил Малфой-старший, — Гарри кивнул, снова вспомнив некоторые части той беседы. – Я думаю, она... она тогда предложила ему свои услуги. И я сказал, что должен был знать, потому что видел, как она разговаривает с Малфоем. Я... Я просто... — его голос затих, и, к удивлению Гарри, он заплакал. – Я НЕ МОГУ ПОНЯТЬ! – прорвалось у Януса между рыданиями. – Ее все любили! Мама, папа, я... Мы никогда не дразнили ее из-за того, что она в Хаффлпаффе, или чего-нибудь еще...

Гарри почувствовал себя неловко, успокаивающе положил руку Янусу на плечо и слегка похлопал.

Долгую минуту не было других звуков, кроме рыданий Януса.

— Янус, послушай, — через некоторое время сказал Гарри. – Я не сержусь на тебя и не думаю, что ты ответственен за дела своей сестры.

— Спасибо, но это не то... — покачал головой Янус. – Но, Квайетус, что, если не только моя сестра поддерживала Ты-Знаешь-Кого? Что, если мои мама или папа – Пожиратели Смерти, как отец Ареса? Что, если все хорошее в моей жизни и семье является ничем иным, как ложью? – он крепко обнял колени, покачиваясь взад и вперед. – Я боюсь ехать домой.

— Увидишь, все будет хорошо, — попытался уверить его Гарри, но знал, что его голосу не хватает убежденности. Янус даже не отреагировал. Они продолжали сидеть в тишине.

Наконец их нашел Арес и повел назад в школу. Гарри помог ему отвести потрясенного Януса в слизеринскую гостиную. Когда дверь за Янусом закрылась, Арес повернулся к Гарри.

— Увидимся в поезде, полагаю, — сказал он.

— Нет, — вздохнул Гарри. – Я останусь здесь еще на несколько дней.

— Тогда... до свидания и хорошего лета, — слегка улыбнулся Арес.

Гарри даже не попытался улыбнуться в ответ.

— Не знаю. Папа... в очень плохом состоянии.

Арес посмотрел на него, в глазах у него были понимание и грусть.

— Скажи ему, что он нужен своему факультету. Я... мы... Я думаю, почти все в Слизерине любят его. Даже Драко. И он нужен, чтобы помочь нам в этой войне. Он – единственный, кто может уравновесить влияние на нас Ты-Знаешь-Кого.

Гарри решительно покачал головой.

— Нет, Арес. Помнишь, однажды ты сказал мне, что вы – слизеринцы и не преступники, и ты был прав. Даже с ушедшим Северусом вы сможете сопротивляться Волдеморту и силам, которые он предлагает. И, независимо от того, кем будет следующий декан, вы должны следовать своему здравому смыслу и совести.

— Я рад, что у нас есть союзник в Гриффиндоре, — шутливо сказал Арес.

— Я – сын своего отца, Арес. Я почти слизеринец, — протянул Гарри руку для пожатия. – И тебе тоже хорошего лета...

— Никогда не говори этого, — лицо Ареса потемнело. – Я буду рад, если смогу вернуться в сентябре без метки. Однако... — подмигнул он Гарри. – Я слышал, что директору нужен новый шпион...

— НЕТ! – крикнул Гарри и схватил Ареса за плечо. – Ты не знаешь, о чем говоришь! Это не шутка! – и, понизив голос, добавил: — Ты не можешь быть отмечен, пока ты – студент Хогвартса. А потом ты сможешь жить своей собственной жизнью.

Арес был удивлен, когда посмотрел на Гарри.

— Что означает эта... горячность? – спросил он.

— Если Волдеморт узнает о твоей роли, он убьет тебя и всех, кто тебе дорог. Он не будет колебаться, — сказал Гарри. – Он хотел отправить мое замученное тело отцу... в ту ночь. И... ты не сможешь защитить всех, кого любишь. И ты не можешь знать, как долго продлится эта война. Я думаю, будет полезнее, если ты будешь сражаться на светлой стороне, например, как аврор. Нынешний министр – порядочный человек. Ты не должен отказаться от совести, чтобы работать с ним. Папа доверял ему.

— И он БУДЕТ доверять ему, — Арес посмотрел на Гарри. – Не теряй надежды, Квайетус. Увидишь, с профессором Снейпом все будет отлично.

— Надеюсь, что ты прав.

* * *

Хотя предполагалось, что он отправится в поместье Блэков с Гермионой и профессором Люпином, Гарри извинился и поехал в больницу, как только отправил с ними свой сундук (сундук Северуса, поправил он себя). Гарри взял только несколько книг и яблок и отправился после того, как Люпин пообещал забрать его в восемь и доставить в поместье Блэков.

Целители приветствовали его с обычной доброжелательностью, но Гарри почувствовал за их поведением что-то не то, что-то страшное...

Северус действительно был в плохом состоянии. Его лицо потеряло даже свой обычный желтоватый цвет и было белым, скулы заметно выделялись от нехватки надлежащего питания. Гарри наклонился и взял руку Северуса в свою, но та была холодной и безжизненной. Гарри почувствовал в горле комок, но проглотил его и, повернувшись на пятках, пошел поискать главную целительницу.

— Есть ли для него какая-нибудь надежда? – спросил Гарри.

— Не знаю, малыш. Я...

— Мы можем устроить ему настоящую ванну? – прервал женщину Гарри.

— Зачем?

Гарри пожал плечами.

— Мой последний подарок ему, — вяло произнес он.

Внезапно глаза целительницы потемнели, а лицо смягчилось, когда она посмотрела на Гарри.

— Рядом с его комнатой есть ванная комната. С ванной. Ты можешь ей воспользоваться.

— Спасибо, мадам, — серьезно кивнул Гарри и вышел.

Он не хотел левитировать туда Северуса. Он подготовил ванну и открыл двери, затем взял холодного, но очень, очень легкого мужчину на руки и перенес его к ванне. Гарри закрыл дверь, снял с него больничную пижаму и медленно, осторожно положил в ванну.

Гарри не знал, как долго он мыл Северуса и безмолвно плакал по нему. Гарри вложил в мытье всю свою доброту и любовь, и делал это нежно, медленно, с достоинством. Он чувствовал, что словно готовит Северуса к похоронам, но боролся с этим чувством и отгонял его прочь, когда оно подступало...

— Ты должен очнуться, папа. Мы здесь ждем тебя. Я, твой факультет, Дамблдор и твои друзья... Слизеринцы просили меня сказать, что они нуждаются в тебе. Пожалуйста, очнись, пожалуйста... — его мольбы были долгими, он начинал их снова и снова, рыдая и задыхаясь.

Он поднял мужчину из ванны и вытер приготовленными полотенцами, потом снова поднял его.

Но сейчас кое-что отличалось.

Сердце Гарри почти остановилось от паники.

Кое-что отличалось. Северус был легче.

Но это было невозможно. Северус не мог стать легче, это...

Потом он понял. Тело Северуса было обмякшим и бессознательным, когда он принес его в ванну. Теперь оно казалось менее безвольным, более собранным, что могло означать только...

Гарри крепко обнял его и отнес на кровать.

— Лежи тихо, папа, пока я не подоткну одеяло... — тихо сказал он. – Вот, пожалуйста... Надеюсь, тебе лучше.

Гарри посмотрел на лицо Северуса. Оно имело немного более здоровый цвет, чем раньше... или это только казалось?

В следующий момент он смотрел прямо в пару черных глаз. Мгновение они внимательно его изучали, потом снова закрылись.

— Спасибо, гораздо лучше, — прозвучал слабый, хриплый голос, но, однако, это был голос Северуса. Гарри внезапно захотелось прыгать, кричать, танцевать.

— Ты в сознании.

— Не надолго. Я собираюсь поспать, — пробормотал мужчина с закрытыми глазами. Он повернулся на бок и свернулся калачиком.

Его ровное дыхание показало Гарри, что он заснул.

Гарри вылетел из комнаты, как ураган, чтобы позвать целителя, но, к своему крайнему удивлению, прямо в дверях врезался в главную целительницу.

— Он... — начал он.

— ... пришел в сознание, — улыбнулась Гарри женщина. – Я знаю. Следящее заклинание предупредило меня. Сейчас он спит, верно?

Гарри кивнул.

— Я думаю, это случилось в ванной. И он говорил со мной, — Гарри посмотрел на нее с растущей надеждой. – Возможно, что... он поправится? – робко спросил он.

— То, что он очнулся от комы, — только первый шаг. Это значит, что он будет жить. Что касается его умственного здоровья... Посмотрим, когда он проснется.

Гарри кивнул.

— Я должен предупредить профессора Дамблдора, мадам.

— Тогда сделай это.

* * *

Когда Северус проснулся в следующий раз, возле его кровати были и Гарри, и Дамблдор, а через несколько минут прибыла и главная целительница. Они с надеждой посмотрели на мужчину, а он ответил раздраженным взглядом.

— Директор... — каркнул он. – Где я?

— В Святом Мунго, — спокойно ответил Дамблдор.

— О, — Северус побледнел. – Почему?

— Кое-кто попытался прорваться через заклинание памяти, которое ты наложил на себя.

Северус задумчиво прикрыл глаза.

— Министрество, — прошептал он через некоторое время. – Я снова был в министерстве. И Бамберг... — его лицо мучительно исказилось, и он поднял руку ко лбу. – Ублюдок... Я мог сойти с ума.

Его последнее замечание заставило Гарри задышать быстрее. Ведь это означало, что он был в здравом рассудке?

— Что вы еще помните, мистер Снейп? – спокойно спросила целительница.

Северус сдвинул брови.

— Не знаю... на самом деле, немногое. Я не знаю, как попал в министерство...

— Где вы были до министерства? – снова спросила она.

Снова хмурый взгляд.

— Я... Я точно не знаю. Это слишком... расплывчато. Я помню, что был в Хогвартсе, потом в большом поместье... — его глаза внезапно открылись. – Извините, мадам. Я хочу конфиденциально поговорить с директором Дамблдором.

Она кивнула и вышла. Северус посмотрел на Гарри.

— Ты не понял, мальчик? Я сказал конфиденциально.

Гарри в шоке посмотрел на него, но Дамблдор успокаивающе коснулся руки Северуса.

— Я же сказал тебе, Северус, что ты наложил на себя заклинание памяти. Мальчик должен остаться здесь.

— Вы уверены, Альбус? – усмехнулся Северус.

— Абсолютно. Он хорошо осведомлен о твоих... делах, мой друг.

Северус бросил на Гарри подозрительный взгляд и пожал плечами.

— Хорошо, директор, — деловито сказал он. – Я был в Хогвартсе, готовил несколько зелий для Поппи и беседовал в библиотеке с Минервой о делах Ордена. Затем я почувствовал вызов, — Гарри коснулось плохое предчувствие, — и ответил на него. Волдеморт вызвал меня к Поместью Кошмара. Я ждал возле него дальнейших указаний, и это все. Следующее, что я помню, — пребывание в пыточной камере министерства с Бамбергом.

Дамблдору пришлось подхватить Гарри, потому что тот покачнулся.

Бамберг, очевидно, не прорвался через ментальную защиту Северуса. Он остался умственно здоровым, но без всяких воспоминаний о... о чем? Спросил Гарри себя. О самом важном в их жизни. Об их отношениях.

— Между прочим, кто он, Альбус? – услышал он голос Северуса, подтверждающий его худшие опасения.

— Это Квайетус.

— Я никогда раньше не слышал это имя, — и Гарри, и Дамблдор резко вздохнули, но Снейп проигнорировал их реакцию. – А что он делает здесь?

Дамблдор и Гарри серьезно посмотрели на него.

— Ты никогда раньше не слышал его имени, Северус? Ты никогда не слышал о Квайетусе Снейпе?

— Квайетусе СНЕЙПЕ? Вы шутите? – разъяренно зыркнул Северус. – Это шутка, Альбус?

— Ты не помнишь своего брата, — внезапно погрустнел Дамблдор. – Ты наложил Обливиэйт на воспоминания о нем, и я никогда не узнаю, почему...

— Моем... моем брате? – запнулся Северус и сглотнул. – У меня есть брат?

— Почему ты сменил сторону, Северус? – внезапно спросил Дамблдор.

— Потому... — начал Снейп. Но не смог закончить. Он покраснел и уставился на свои колени. – Я не могу вспомнить, директор. Я знаю, что есть что-то, но не могу это вспомнить.

Опустилась долгая тишина. Северус первым нарушил ее. Он смотрел на Гарри, но слова его были обращены к Дамблдору.

— Ладно, директор, я не дурак. Я сейчас проверил свои воспоминания и обнаружил, что у меня... есть в них некоторые пробелы. Но каждому пробелу, по крайней мере... пятнадцать лет. Да, если у нас 1995 год.

— Сегодня 4 июля 1996, — спокойно сказал Дамблдор.

— Хорошо, хорошо... — расширилась усмешка Северуса. – Так я потерял воспоминания из первой половины своей жизни и последний год. Все это означает, что он, — показал на Гарри Северус, — не может быть моим братом. Ему около шестнадцати, а у меня полные воспоминания о прошлых годах, кроме последнего.

— Он – не твой брат, Северус, — покачал головой Дамблдор. Снейп вскинул бровь.

— Действительно? Сначала Вы сказали, что он – Квайетус. Потом Вы сказали мне, что я заблокировал воспоминания о Квайетусе, своем брате, — его голос превратился в шипение. – А теперь Вы говорите мне, что он – не мой брат? Тогда я снова спрошу у Вас, Альбус: кто он?

Дамблдор посмотрел на Гарри, потом на Северуса.

— Он – твой сын, — просто сказал он.

Гарри от шока разинул рот. Северус, наоборот, крепко зажмурился.

— О нет, — простонал он. – Альбус... он не может быть моим сыном. Как я сказал, у меня полные воспоминания...

— ... о последних пятнадцати годах. Да, я слышал. Но ему семнадцать. И у тебя нет воспоминаний о последнем годе.

Гарри гневно потряс головой. Дамблдор рассказал Северусу ту ложь, которую в прошлом году ему приходилось излагать всем. Но это было несправедливо. Северус заслуживал большего, чем эта ложь.

— Директор, я... — сердито начал он, но строгий взгляд Дамблдора заставил его замолчать.

— Думаю, Северус, мы оставим тебя на несколько минут. Ты пока можешь привыкнуть к новостям.

Мужчина только кивнул с закрытыми глазами. Когда они вышли из комнаты, Гарри повернулся к Дамблдору и взорвался:

— Почему Вы солгали ему?

— Потому что был должен, — голос Дамблдора был спокойным, но лицо было грустным, и глаза не мерцали. – Пойдем. Прогуляемся по саду, — кивнул он на улицу.

— Почему? – снова спросил Гарри, когда они остались одни.

— Что еще я мог сделать, Гарри? У него нет никаких воспоминаний о тебе или о его брате. Он – Северус, которого я знал до прошлого года. Он ненавидит Гарри Поттера и у него нет никаких воспоминаний о единственном человеке, которого он любил, чтобы ослабить его ненависть. Если бы я сказал ему правду, боюсь, он не сумел бы справиться с тем, что он должен изображать отца Гарри Поттера. Он даже не помнит клятву защищать тебя, данную твоей матери! – он отчаянно посмотрел на Гарри. – А шоу должно продолжаться. Идет война, и ты, Гарри, играешь в ней очень важную роль. Мы должны поддерживать видимость, пока можем. А может, тем временем, Северус снова станет тебе ближе, и мы сможем поделиться с ним тайной.

— Он мгновенно поймет все, — возразил Гарри. – И больше не поверит нам. Он почувствует себя преданным. Мы не можем сделать этого с ним.

— Мы должны.

— Нет, — непреклонно сказал Гарри. – Я не буду этого делать.

— У тебя нет другого выбора. Идет война, а победа и жизни многих людей важнее твоих и Северуса чувств. Ты, Гарри, еще не готов встретиться с Волдемортом. Пока нет. Жизненно важно выиграть побольше времени. Ты должен отложить в сторону свое личное благо.

— Но почему? – нетерпеливо воскликнул Гарри. – Почему всегда я? Я ведь умру в конце, не так ли? Так почему я не могу делать то, чего хочу?

— Почему ты? Потому, что сильные должны нести бремя слабых. И я не думаю, что ты должен умереть, Гарри. Что бы ты ни думал об этом пророчестве.

Гарри затих.

— Тогда ладно, — произнес он позже, когда, возвращаясь назад, они приблизились к больничной двери. – Я буду играть свою роль. Но, директор, хочу напомнить: я не согласен с Вами.

— Я буду помнить, обещаю.

Они вернулись в комнату Северуса. Мужчина не спал: он лежал на кровати, устремив глаза в потолок.

— Как ты, друг мой? – тепло спросил Дамблдор.

— Не знаю, – пожал он плечами. – Это было слегка... внезапно.

Директор кивнул.

— Теперь я оставлю вас двоих. Пожалуйста, не стесняйтесь обращаться ко мне, если есть что-нибудь, что я могу сделать.

— Хорошо, — коротко ответил Снейп. Когда дверь захлопнулась за уходящим директором, Северус сел и выжидающе посмотрел на Гарри.

— Так ты – мой сын, — хрипло сказал он, в горле у него было ужасно сухо.

Гарри налил воду в стакан и принес ему.

— Да, — коротко сказал он, не доверяя своему голосу.

— Как давно ты меня знаешь?

Гарри сглотнул.

— Почти год.

— Как много я потерял?

Этот вопрос выбил Гарри из равновесия.

— Что ты имеешь в виду?

— Мы были в хороших отношениях? – снова посмотрел на него Снейп.

Гарри кивнул.

— В очень хороших, говоря по правде.

Короткое молчание.

— Я все еще не доверяю тебе, — сказал Снейп.

— Тогда я снова попытаюсь завоевать твое доверие, — ответил Гарри.

— Это будет нелегко.

Гарри вздохнул и открыто посмотрел на Северуса.

— Я знаю. Но дай мне попытаться.

Северус не ответил. Гарри посмотрел на него и внезапно вспомнил разговор, который у них был более месяца назад:

«А что бы ты сделал, если бы я внезапно вернулся к своему прежнему образу?»

«Я нашел бы способ снова пройти сквозь твои стены.»

Да. Он найдет этот способ. Гарри улыбнулся. Северус был жив, и это было все, что имело значение. Он знает этого мужчину. Он добьется успеха.