Глава 12.
Сказать, что Хогвартс был огромен, значит не сказать ничего. Том много читал о замке и школе, помимо его обычной любознательности, тут примешивались и личные мотивы, все таки он был наследником одного из основателей этой школы. И пусть Салазара Слизерина большинство нынешних волшебников считали редкостным проходимцем, его величия это не умаляло. Так вот, прочитанное нисколько не подготовило его к тому, что он видел сейчас. В замок их переправляли от станции в маленьких лодочках. Соседями Мракса в утлом суденышке оказались Вальбурга, Игнатиус и Лукреция. И хотя мальчик не мог оторвать взгляда от того, что видел, и взглянуть по сторонам, он был уверен, что у друзей лица не менее потрясенные. Ни великолепные родительские поместья, ни Косой переулок, ни великие маггловские стройки, не могли сравниться великолепием с английской школой чародейства и волшебства.
Однако всего через полчаса величественный замок скрылся за утесом. Лодочки медленно вплыли в грот и причалили к подземной пристани. Ученики поспешили выпрыгнуть на камни. Лукреция тут же вцепилась в Игнатиуса, опасаясь свалиться в темную воду. Вальбурга немного поколебалась, но предпочла выглядеть храброй, чем висеть на Томе, тем более, что его взгляд не обещал ей в таком случае ничего хорошего. В сопровождении старика-лесничего дети поднялись по лестнице на поверхность и вскоре уже стояли перед массивными дверями замка. На пороге их ждал уже знакомый Тому волшебник. Альбус Дамблдор – человек, которого не без оснований опасался опекун мальчика, а следовательно, стоило опасаться и самому Тому.
В первую встречу Марволо не удалось рассмотреть профессора как следует, теперь он не стал пренебрегать этой возможностью. Высокий и худой мужчина выглядел лет на тридцать с небольшим. Длинная ухоженная борода придавала ему солидности, но не давала как следует рассмотреть лицо, казалось, она скрывает что-то важное. Голубые глаза прятались за полукруглыми очками, однако даже так было понятно, что он смотрит на детей с приязнью и симпатией. Длинные рыжеватые волосы мужчина аккуратно заплел в толстую косу. Волшебник оделся в парадную бархатную темно зеленую мантию.
Лесник поспешно удалился, а мужчина оглядел их внимательно.
- Позвольте представиться, - улыбнулся он. - Хотя с некоторыми мне довелось познакомиться раньше, - он приветственно кивнул высокомерно вскинувшему нос Мраксу, оживившемуся Ричарду и Сэму. – Я заместитель директора этой школы и глава факультета Гриффиндор – профессор Дамблдор. Прошу идти за мной.
Идти пришлось совсем недалеко. Профессор привел их в маленький зальчик, в котором первокурсникам было тесновато и, подождав, пока они успокоятся и затихнут, начал рассказывать:
- Добро пожаловать в Хогвартс. Скоро начнется пир по случаю начала нового учебного года, а до этого Вас распределят на факультеты. Их всего четыре – Гриффиндор, Пуффендуй, Когтевран и Слизерин. На каждом из них учились великие волшебники и волшебницы, каждому из факультетов – есть чем гордиться. Вам предстоит поступить на один из них и тем самым войти в вашу новую семью. Ваши успехи будут приносить факультету призовые баллы, а в наказание вас их будут лишать. В конце года факультет, набравший больше всего баллов выигрывает в межфакультетском соревнований. Пожалуй, это пока все, что вам необходимо знать. А теперь постойте тут немного, соберитесь с мыслями.
Профессор еще раз улыбнулся им и покинул зальчик. Ребята тревожно закопошились, поправляя одежду и приглаживая волосы.
- А как будет происходить распределение? – спросил Сэм. – В книгах ничего об этом не написано.
Ребята зашушукались. Проблема распределения волновала не только Сэма. Кто-то заговорил о сражении с горными троллями, другие припоминали все уже выученные заклинания и те, о которых им только приходилось мельком слышать от взрослых. Никому не хотелось опозориться перед всей школой прямо на распределении.
- Трусишь? – с чувством превосходства спросила Вальбурга у Фостера.
- Если такая умная, сама и скажи, - фыркнула Минерва. Девочка тщательно разглаживала подол мантии и поправляла воротничок. Она собиралась предстать пред десятками учеников Хогвартса в лучшем виде. Вальбурга пфекнула и отвернулась, сложив руки на груди.
- Вы не знаете? – удивился Сэм.
- В чистокровных семьях это что-то вроде правила, не рассказывать детям как происходит распределение. Сюрприз, - буркнул Игнатиус. – А в книгах о такой мелочи не пишут. Известно только, что в этом каким-то образом участвует Распределительная Шляпа.
- Ничего страшного не будет, - подбодрил друзей Том. – Ее просто наденут на голову и все.
Наследник Мракс разглядывал себя в карманном зеркальце и мысленно настраивался на все самые коварные мысли, которые когда-либо у него появлялись. Найджелус говорил, что волноваться ему не о чем, и шляпа в первую очередь обращает внимание на происхождение, однако перестраховаться не помешало бы.
- Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила Вальбурга.
- Лорд Найджелус рассказал мне, - отстраненно ответил Том, убирая зеркальце в карман.
- Мне вот интересно, откуда он столько знает об этом, если сам в Хогвартсе не учился, - фыркнул Игнатиус.
- Зато Регулус учился, от лорда Найджелуса такую информацию ему не нужно скрывать, - легкомысленно отмахнулась от его подозрений Лукреция.
Преветт открыл рот, чтобы возразить, но быстро его захлопнул. Прямо через темные каменные стены в помещение проникли привидения. Жемчужно-белые создания мало кого напугали. Большинство ребят все-таки были либо чистокровными, либо полукровками, так что призраков им видеть приходилось. Толстенький призрак монаха увидел их первым.
- Оу, первокурсники! Как здорово! Просите Шляпу отправить вас в Пуффендуй! Это лучший факультет!
- Думаю, наши родители с вами не согласятся! – дерзко ответила Вальбурга.
- Тогда вам, юная леди, самая дорога в Гриффиндор! – насмешливо посоветовал ей призрак в трико.
- Не говорите глупостей, она же Блек, - фыркнула симпатичная призрачная леди. Тут же ее взгляд упал на Тома. Мальчик мгновенно понял, что ее заинтересовала отнюдь не его внешность. Воротник его мантии был украшен брошкой с гербом Мраксов. По настоянию опекуна он всегда надевал какую-нибудь вещь, обозначающую его принадлежность к дому его матери. – Ага, а у нас в этом году интересное пополнение, - улыбнулась она.
- Певерелл? – рассмотрел его какой-то призрак через пенсне.
- Марволо Мракс, - попытался задрать нос еще выше Том. – Наследник Мракс, наследник Певерелл!
Вообще-то никто и никогда не говорил, что ему перейдет и титул лорда Певерелла, но что еще мог подразумевать опекун, когда упоминал, что не собирается заводить детей? Да и откуда у него дети? Не Регулусу же их рожать!
-Ты похож, - улыбнулась все та же молодая леди. – Темные волосы, черты лица... Сразу же видно, что Певерелл. Только ты немного высоковат. Певереллы как правило маленького роста.
- Маленького? – смутился Том. Эта леди разглядывала его слишком откровенно. Ему казалось, что если бы у нее было тело, она взяла бы его и стала тискать.
- Точно, - захихикала в кулачок Лукреция. – Лорд Найджелус этого признака не избежал. Все время на каблуках ходит, только поэтому с мужчинами вровень.
- Но-но! – возмутился наследник Мракс. Хотя про себя не мог не признать, что роста опекун и вправду был не большого. Откуда им было знать, что важным фактором тут была не только наследственность, но и систематическое недоедание в детстве?
- Не обижайся,- улыбнулась леди. – Я ведь и сама леди Певерелл. Мой супруг был одним из последних Лордов этого некогда большого семейства.
- Вот как, - протянул Том смущенно. О семье Певерелл мальчик знал не так уж и много. Лорд Найджелус в основном рассказывал ему о Мраксах, когда вообще соизволял ему что-то рассказывать самолично. Однако его знаний хватило на то, чтобы сообразить, если ее муж правил семьей в последние годы их величия, то ее ребенок почти наверняка сошел с ума, а может и не один.
Неловкую паузу нарушил вернувшийся профессор Дамблдор, он попросил призраков удалиться и пригласил ребят в Большой Зал Хогвартса. Первокурсники поглубже вздохнули и, выстроившись в шеренгу, последовали за взрослым волшебником. Вальбурга, не сдержавшись, все-таки схватила Марволо за руку.
- Мы же попадем на один факультет, да?
- Конечно,- улыбнулся ей мальчик.
Большой Зал встретил их ярким светом тысяч свечей. Перед ребятами вытянулись четыре длинных стола, накрытых к пиру, на них стояли золотые блюда и кубки. Пятый стол для преподавателей находился на другом конце зала. За столами расположились и с нетерпением ожидали распределения сотни учеников. Они тихо переговаривались, махали кому-то руками. Среди них комфортно пристроились привидения. Марволо сразу же посмотрел на заколдованный потолок, о котором столько читал.
- Он еще красивее, чем на картинке, - потрясенно протянула идущая перед Томом Минерва. Она тоже шла, задрав голову, и в любой момент могла запнуться о мантию Ричарда, за руку которого цеплялась совсем как Вальбурга. Но Мракс не мог не согласиться с ее высказыванием.
Дамблдор выстроил их перед преподавательским столом, спиной к учителям и наконец-то сделал то, чего от него так ждали: поставил перед малышами табурет и водрузил на него остроконечную шляпу. В зале воцарилась тишина и, как только все успокоилось, у шляпы появился большой жадный рот. Она запела, как Тому и рассказывал опекун. Голос у головного убора был не ахти какой, зато пела она с энтузиазмом. Слова же озадачили всех присутствующих. Шляпа пела о грядущих переменах, о страданиях, о войнах, о старых гербах и давно забытых спорах, просила объединиться перед лицом страшной опасности и совсем немного места уделила самим факультетам, чем здорово напугала детей.
Как только песня закончилась, в зале воцарилась пугающая тишина. Ее прервал профессор Дамблдор:
- Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, - и стал называть имена. Ученики послушно садились на предложенное место. Шляпа думала совсем не долго, без колебаний отправляя ребят на тот или иной факультет. Уже трое заняли свои места в зале, когда зам.директора объявил:
- Блек, Вальбурга!
Девочка храбро прошла к табурету, села и водрузила шляпу себе на голову. Головной убор был ей сильно велик, так что закрыл половину лица. Шляпа молчала несколько минут, прежде чем выкрикнуть:
- Слизерин! – Вальбурга поспешила снять ее с себя и почти бегом бросилась ко второму справа столу, украшенному в зеленых цветах. Кажется, она серьезно опасалась, как бы шляпа не передумала. Слизеринцы приветствовали ее аплодисментами и радостными выкриками.
- Блек, Лукреция!- продолжил Дамблдор, как только ребята успокоились.
За ее распределением Том наблюдал уже с большим интересом. Ему стало действительно интересно, по каким признакам Шляпа отправляет учеников на тот или иной факультет. Никогда раньше он не сомневался, что Вальбурга может жить и учиться только в Слизерине, однако Шляпа, кажется, думала не совсем так. Что же тогда с нерешительной, в чем-то даже глуповатой Лукрецией? Однако вскоре и эта представительница славного рода Блек сидела за слизеринским столом, принимая поздравления многочисленных кузенов и кузин. Сэмюэль Фостер без раздумий был отправлен в Гриффиндор, следом за ним пришла очередь Марволо. Он прошел и сел на табурет с достоинством, как и подобает наследнику древнего дома, с трудом скрывая отчаянно дрожащие коленки. Мальчик даже думать боялся, что сделает Найджелус, если он попадет в Пуффендуй. Конечно, из дома не выгонит и бить не будет, но у него наверняка будет чудовищно разочарованный взгляд. Если бы Том знал, как порадовался бы опекун, попади он в Гриффиндор...
Профессор Дамблдор улыбнулся ему чуть заметно и надел головной убор на макушку, закрыв обзор на все. Последним, что успел увидеть мальчик были напряженные лица сестриц Блек, кажется, они даже пальцы скрестили на удачу.
- Итак, вижу-вижу, - проворчала ему на ухо Шляпа, и ребенок невольно вздрогнул, хотя и знал, что будет именно так. – Древняя, очень древняя кровь. Много ума и таланта. Ты хочешь добиться невозможного, и порывы твои весьма эгоистичны, хотя ты сам этого еще не понимаешь. Совсем как он, когда мы только-только познакомились...
- Он?
- Салазар. Однако в тебе куда больше любви и преданности. О мой Бог, верности и самопожертвования в тебе с избытком, так что, возможно, Гриффиндор? Что ты предпочитаешь?
- Слизерин! – не колеблясь, ответил мальчик.
- Ты уверен? Знаешь, Гриффиндор мог бы помочь тебе открыть в себе много нового. Хотя вижу, тебя ведет твоя верность. Что ж... СЛИЗЕРИН!
Марволо позволил себе облегченно выдохнуть и поспешил занять место рядом с Вальбургой. Она стиснула его в не по-девичьи сильных объятиях и прошептала:
- Старая кошелка чуть не отправила меня в Гриффиндор, я так перепугалась!
- Были бы там вместе тогда,- так же тихо ответил Марволо.
- Как, и тебя? Она точно сломалась! – успокоено фыркнула девочка.
Постепенно очередь дошла и до МакГонагалл, она была отправлена в Гриффиндор, туда же вскоре попал и Ричард Поттер. И только после них пришла очередь Игнатиуса. Несколько минут ребята напряженно следили за сжимающимися и разжимающимися от волнения кулаками своего друга, а потом Шляпа вынесла вердикт:
- КОГТЕВРАН!
- О! – разочарованно простонали сестрицы Блек. Игнатиус прошел за стол синего факультета и оттуда вяло помахал рукой Тому. Мракс беспомощно пожал плечами в ответ, со Шляпой не поспоришь, а вероятность того, что они попадут на разные факультеты, с самого начала была очень велика. Марволо прекрасно знал, что друг слишком ленив и необщителен, чтобы знакомиться с новыми товарищами по факультету. Что значит, большую часть времени они все равно будут проводить вместе в библиотеке или заброшенных кабинетах.
Когда распределение, наконец, было завершено, профессор Дамблдор унес табурет и шляпу, со своего места поднялся директор Диппет и начал длинную приветственную речь. Это был сухощавый старик с редкой бороденкой. Марволо он не интересовал совершенно, все, что ему нужно было знать, он уже знал со слов опекуна. Старый книжный червь, добр, но не достаточно проницателен. Впрочем, мальчик не столько обращал внимания на слова, сколько на интонации и выражение лица лорда Найджелуса. Директора Хогвартса тот откровенно презирал. Мальчик давно уже понял, что опекун питает отрицательные эмоции по отношению к подавляющему большинству обитателей этой планеты. Просто некоторых он давал себе труд терпеть. Исключение составляли разве что Регулус Блек и Чарльз Поттер, к ним Певерелл если и не был привязан, то определенную симпатию питал точно. С некоторым сомнением с недавнего времени к исключениям Том причисляли себя. Однако в неприятии директора было что-то глубоко личное для молодого лорда, хотя Том не представлял себе, где два столь разных волшебника могли пересечься. И лезть в это дело ребенок абсолютно не собирался.
Когда-то, в начале их знакомства, Том решил, что он единственный для Певерелла близкий человек, его семья, тот кому позволено заглянуть под тяжелый полог тайн могучего рода Певереллов, Слизеринов и Мраксов. Мальчик поклялся тогда узнать об опекуне как можно больше и оказать ему всю возможною поддержку. Однако годы, проведенные под одной крышей, приучили его к осторожности и помогли понять, что незнание бывает весьма полезной штукой.
Диппет говорил около получаса, утомив учеников. Впрочем, его мало кто слушал, соскучившись за время каникул друг по другу, ребята обменивались впечатлениями за лето, почти не стараясь понизить голоса. Тому очень хотелось есть, не смотря на дневной перекусон в поезде, так что слушать директора внимательно и ему становилось весьма проблематично. Но наконец все необходимое было сказано и начался пир. К удивлению Мракса, Вальбурга уже успела познакомиться с четырьмя их новыми однокурсниками. Всего слизеринцев в этом году прибавилось на семь человек. Из них трое были девчонками. Лукреция и Вальбурга сразу же взяли в оборот смуглую симпатичную испанку, раньше они знакомы с ней не были. С мальчиками и Блек, и Мракс были знакомы давно. Двое из них являлись чистокровными, один – полукровкой. Старостой девочек Слизерина стала в этом году Дорея Блек, а старостой мальчиков – Герберт Яксли.
Том сразу понял, что знает большинство учащихся Слизерина и вздохнул с облегчением. Как будто он на одной из уже привычных светских вечеринок, только взрослых на этот раз не будет.
Дни шли за днями, а Тому казалось, что он идет по красной ковровой дорожке, поднимаясь все выше и выше по широкой лестнице, на лестничных пролетах которой светила многоцветная радуга. Он освоился в школе очень быстро. Это удивило даже его самого. Конечно, Хогвартс нельзя было сравнивать с обычными волшебными поместьями, однако жизнь в них ко многому подготовила: и к передвигающимся лестницам, и к приведениям, и к говорящим портретам, и ко многому другому. Игры в прятки в подвалах поместья и в саду приучили Тома ориентироваться в пространстве, так что нужные кабинеты он часто находил даже лучше старших товарищей. Уроки были безумно интересными. Общение с учителями и сокурсниками большей частью доставляло удовольствие. У него не было явных противников или соперников. Те, кто что-то имел против него, предпочитали молчать в тряпочку. Слизеринский декан – Гораций Слизнорт сразу же, не стесняясь, показал насколько он симпатизирует талантливому первокурснику. А в том, что он талантлив сомнений не возникало. Ему все удавалось.
Лорд Найджелус изредка присылал письма, от кого-то из учителей он регулярно получал отчеты об успехах и редких неудачах воспитанника, так что всегда находил для него несколько подбадривающих или неодобрительных слов. Резко пахнущие любимым табаком опекуна конверты приносила толстая важная рыжая сова. Такую легко можно было представить на жердочке в скромной кухне какого-нибудь не слишком богатого семейства. В совятне Певереллов обитали птицы более красивые и дорогие. Единственное достоинство этой, с которым не могли поспорить обычные породистые питомицы Найджелуса, необычайная выносливость. По этому, да еще по нескольким туманным намекам и недоговоренностям в письмах, Том не преминул сделать правильный вывод – опекун находился где-то за границей. Это вызывала серьезное беспокойство, в связи с не замолкающими шепотами о деятельности Гриндевальда. Наследник Мракс знал, что Певерелл немецкого волшебника не поддерживает, а это означало только то, что он может начать с ним бороться. Такой поворот дел был более опасным.
Зимние каникулы Том вынужден был провести в доме Блеков вместе с Вальбургой и Регулусом. Все десять дней возлюбленный опекуна выглядел дерганным и нервным так как, насколько понял Марволо, Певерелла не видел уже не меньше месяца, как и ребенок лишь получая мутные письма. Найджелуса они смогли увидеть лишь на Рождество. Ни элегантная мантия по последнему писку моды, ни богатые украшения, ни тщательно уложенные волосы не смогли придать ему здоровый вид. Найджелус был просто чудовищно бледен, глаза запали, но при этом горели ненормальным огнем. Он сильно похудел. Руки молодого лорда откровенно тряслись, что стало особенно заметно, когда он решил выпить немного вина в честь праздника и хорошенько плеснул на скатерть. Губы Певерелла – варварски искусанные и немного посиневшие – видимо немели и с огромным трудом складывались в слабую улыбку. Весь вид молодого человека пугал, казалось, он находится либо на пороге смерти, либо сумасшествия. И Регулус, и Марволо без труда узнали знакомые симптомы, не смотря на то, что младший из них все еще надеялся, что долгая ночь перед его первым Балом просто приснилась ему.
Впрочем, и в таком состоянии молодой лорд умудрялся неплохо поддерживать светские беседы с многочисленными домочадцами Блеков, станцевал несколько заводных танцев с кузинами Регулуса и безропотно согласился провести со своим гражданским супругом ночь. Так же он привез подарки абсолютно всем гостям, никого не забыв. В основном это оказались сувениры из континентальной Европы: Франции, Германии, Италии и даже Греции. Сам Том как и всегда получил от него целую гору разнообразных подарков, начиная от нескольких парадных мантий и шелковых чулок и заканчивая толстенными фолиантами по истории, зельям и другим наукам. Но самым главным подарком для ребенка стало то, что глубокой ночью опекун тихо приоткрыл дверь в его спальню и, сев на краешек постели, тихонько перебирал его волосы и гладил по лицу в течение нескольких часов. Все это время Том старательно делал вид, что спит, хотя возможно, Найджелус с самого начала знал, о его притворстве, просто не хотел разрушать тишину не нужными словами. Утром Певерелл опять отбыл по своим делам, быстро поцеловав воспитанника в щеку напоследок. К удивлению и беспокойству Марволо, Регулус после этого визита выглядел еще и более несчастным.
В новом году учеба стала сложнее, но Том продолжал совершенствоваться, не пугаясь трудностей и с успехом их преодолевая. Только теперь его радужное настроение было заметно испорчено постоянным беспокойством за лорда Найджелуса, с которым больше не могли справиться редкие короткие письма. Зато часто стали приходить послания от Регулуса. Объединенные общей проблемой они стали больше общаться, делясь с друг другом информацией и утешением. Однажды получив очередное письмо, наследник Мракс даже подумал, что их отношения становятся нормальными для семьи. Так бы и было, если бы оба, неосознанно пока, не терзали себя ревностью.
Впрочем, все это не помешало Марволо с блеском сдать в конце года экзамены, став лучшим на курсе и удостоившись особого поздравления директора Диппета. Хотя так уж получилось, что радоваться слизеринцам было больше и нечему, ибо Кубком Школы уже третий год подряд завладевал Когтевран, а Пуффендуй ловко отхватил у них в последнем матче Кубок Квиддича.
Всю дорогу в волшебном поезде до Лондона вагоны тряслись от клятв Слизеринцев и Гриффиндорцев не отдать конкурентам в следующем году ни один из почетных Кубков. Блеки планировали летний отдых, активно зазывая и Марволо в обещающую быть увлекательной поездку по Мексике.
А на вокзале Тома встречали счастливый и даже чрезмерно активный Ирвин и исхудавший, но искренне улыбающийся Найджелус. Живой и относительно здоровый.