Снарри

Автор: Плюсквамперфектум

Описание:
Гарри Поттер понял всё про Северуса Снейпа не сразу.

Гарри Поттер понял всё про Северуса Снейпа не сразу.

Вышло это почти случайно: на педсовете. После нудного обсуждения бюджета, в котором Гарри не чувствовал себя компетентным и потому благоразумно помалкивал, разговор зашёл об укреплении школьной дисциплины. Гарри вовсе не хотел лезть вперёд со своими идеями и поучать заслуженных профессоров, нет, просто ему действительно было что сказать. Он сам закончил школу не так уж давно, прекрасно помнил все прелести переходного возраста, а также то, что усилением строгостей и нагнетением контроля от подростков ничего не добьёшься, кроме упорного сопротивления просто из вредности. Полгода проработав профессором, Гарри полностью убедился, что необходимо сломать ту систему отношений, в которой профессора и студенты находятся по разные стороны баррикад. Необходимо больше сотрудничества! Нужно увереннее привлекать детей к управлению школой. Нужно помогать ученикам организовывать досуг, например, открыть кружки по интересам, не зацикливаясь на одном квиддиче. А ещё совершенно необходим школьный психолог. Но самое главное — переломить устоявшиеся отношения. Больше доверия и уважения к детям!

— Один кружок по интересам у них уже есть, — Снейп прервал его пламенную речь, к которой, между прочим, внимательно прислушивались все присутствующие педагоги. — Клуб поклонниц великого Гарри Поттера. Развился уже дальше некуда!

Что бы ждать-то ещё от человека, который встретил его в день вступления в должность вдвойне кислым выражением на вечно недовольной физиономии и брезгливо брошенным: «Опять вы?» Ничего хорошего Поттер и не ждал. Просто надеялся на игнор. На сей раз — напрасно.

— Мы не меня сейчас обсуждаем, — сдержанно напомнил профессор Поттер, — а вопрос об укреплении дисциплины.

— Так между этими двумя вопросами существует прямая связь, — вольготно откинувшись на спинку кресла, с довольной ухмылкой заявил зельевар. — На прошлой неделе я изъял у старшеклассниц две дюжины валентинок, которыми они занимались вместо того, чтобы записывать лекцию по высшим зельям. Важную опорную лекцию! Угадайте, чьё имя было в каждой? Вам, Поттер, я дам три попытки, остальные поймут и так. У девиц в шестнадцать лет и без того в голове ветер, а Поттер ещё и поощряет неформальное общение. Что, профессор, вам льстит внимание незрелых красоток? Приятно ощущать себя в таком… цветнике?

Снейп явно искал ссоры. Гарри так и подмывало рявкнуть в ответ, что завидовать некрасиво, и не его вина, что Снейп не в состоянии заинтересовать учеников своими лекциями. Но не поддаваться на провокации и демонстрировать доброжелательность он посчитал более выигрышной стратегией с этой старой язвой. Профессор Поттер изобразил самую кроткую интонацию, на какую был способен:

— Профессор Снейп, прошу вас, не ставьте мне в вину то, чему причиной юность и гормоны. Студенткам свойственно увлекаться преподавателями, это всем известно. Вы ведь тоже пришли в Хогвартс совсем молодым. Вам тоже наверняка писали любовные записки. Да я уверен, каждый из здесь присутствующих получал хоть однажды подобные детские признания. Это часть нашей профессии. И мы все относимся к этому явлению как профессионалы.

— Профессионалы в области соблазнения, вы имеете в виду? — буркнул Снейп, недовольный той мягкостью, с которой ответил Поттер.

Лицо профессора Поттера мигом потеряло прежнее благодушное выражение.

— Осторожнее, коллега. Это уже обвинение, — проговорил он тихо, но в воздухе запахло грозой.

— Достаточно! — вмешалась директор. — Северус, мы все знаем, что ты не относишь себя к числу поклонников профессора Поттера. Не стоит нам напоминать об этом всякий раз. Мы собрались здесь по другой причине. Я считаю мнение Гарри достойным внимания, а его отношения со студентами — вполне профессиональными.

— Продолжайте так считать, директор, — насупился Снейп. — А я пока сварю для лазарета побольше противозачаточного зелья. От такой лояльности недалеко до беды!

— Да сколько можно! — возмутилась мадам Хуч, никогда не отличавшаяся терпением и дипломатичностью. — Северус, что ты брюзжишь, как старая дева! Надоело!

По случайности Гарри именно в этот момент пристально наблюдал за выражением лица профессора Снейпа. Собравшийся, по всей видимости, хлёстко ответить на реплику Хуч, после слов «старая дева», Снейп будто бы сник, а огонь в его взгляде потух. Он отвернулся, опустив лицо и поджав губы, и еле слышно проворчал:

— Не говорите потом, что я не предупреждал вас.

После того как Снейп успокоился, разговор вернулся к обсуждению проблем школы, и Гарри живейшим образом участвовал в нём, на самом краю сознания храня свою Великую Догадку.
Мадам Хуч нечаянно попала Снейпу в больное место.

Он в самом деле до сих пор девственник.

***

Знание правды о Снейпе действовало как медленный яд. Встречая профессора зельеварения в школьных коридорах, кабинете директора или Большом Зале, Гарри уже не мог отделаться от этого знания и находил всё новые и новые ему подтверждения. Становилась понятна обычная сдержанность профессора, разражавшаяся время от времени вспышками сарказма. Его брезгливое, нетерпимое отношение к любым проявлениям сердечности и привязанности: больно наблюдать то, чего сам лишён, чего сам не имел никогда в жизни. Всё свидетельствовало в пользу догадки Гарри: скупость жестов профессора, сухость его речей, строго поджатые губы. Было невозможно представить, что их кто-то целует. Его равнодушие к собственной внешности: сколько Гарри помнил, Снейп носил одну и ту же чёрную мантию, иногда, по большим праздникам, заменяя её тёмно-зелёной. Снейп не пил вина в Хогсмиде, не был любезен с дамами, не смеялся над чужими шутками и старался не находиться в обществе коллег дольше необходимого. Он сурово преследовал любые намёки на романтические отношения между учениками. Он нетерпимо относился к студенткам, слишком занятым своей красотой. И, конечно, его бесил сам Гарри Поттер, всеобщий любимец и частый герой скандальных статей «Пророка» и «Ведьмополитена».

Статей, правды в которых, если честно, было процентов семь. Нет, Гарри не отрицал, что вовсе не монашек и использует свою популярность для ни к чему не обязывающих знакомств. Да, открыв для себя сексуальную сторону жизни немного позже сверстников, он быстро вошёл во вкус и, пожалуй, вёл себя порой слишком легкомысленно. Но ведь на то и дана молодость!

Газетные враки были даже ему на руку, потому что в какой-то мере защищали тех людей, с которыми он действительно встречался. Кому интересна скромная стажёрка Аврората Дороти, когда Гарри приписывают роман с заместителем министра? И кому нужен безвестный Мик с Диагон-аллеи, торговец в лавке зелий, когда «Пророк» возвестил, что Гарри Поттер покорил сердце великой Селестины Уорбек? Даром что она ему в бабушки годится!

Уж кто-кто, а профессор Поттер вовсе не нуждался в обожании малолетних девчушек Хогвартса, чтобы чувствовать себя желанным и привлекательным. Надо быть полным идиотом, чтобы принимать эти детские влюблённости на свой счёт, и надо быть совершенно бессердечным сухарём, чтобы не проявить деликатности по отношению к ним. Сухарём или профессором Снейпом.

Какое-то время Гарри подозревал, что Снейп принёс плотские удовольствия в жертву науке, а сохранения чистоты от него требует искусство зельеварения. Но, пролистав биографии великих зельеваров, Гарри убедился, что всё это лишь суеверия: можно быть настоящим кобелём и великим зельеваром одновременно, как, например, Виндиктус Виридиан, имевший две официальные семьи и кучу побочных детей, что не мешало ему стать гением зельеварения, рецептами которого пользуются до сих пор.

Ещё какое-то время Гарри полагал, что Снейпа просто не интересует секс, но, поразмыслив, он отказался и от этой версии. Если бы Снейпа не волновал секс, то он бы и не срывался на слишком нарядившихся девчушек и на их ухажёров. Он бы не читал с интересом статьи «Пророка» о похождениях Гарри Поттера — а Снейп явно читал и был в курсе.

В конце концов Гарри стал замечать, как нерастраченная, никем не востребованная чувственность сквозит в каждом движении профессора, и удивлялся, почему он раньше ничего подобного не замечал. Теперь он следил не отрываясь и видел всё.

Вот профессор Снейп неторопливо, с достоинством садится за стол во время обеда в Большом Зале. Его движения точны и плавны; он берёт кубок так, будто хочет погладить его изящную ножку, но сдерживается; его губы чувственно раскрываются чуть раньше, чем следует, чтобы сделать глоток. Его пальцы управляются с вилкой и ножом так, будто он не режет и накалывает кусочки стейка, а пытается приласкать его, ну а манера профессора подносить вилку или ложку к губам просто не выдерживала никакой критики. Гарри готов был поклясться, что это самое завораживающее зрелище, какое только доводилось ему наблюдать.

Гарри не оправдывал, нет, но он вполне понимал теперь раздражение Снейпа на юных учеников, чья созревающая сексуальность брызжет фонтаном. Они олицетворяли собой всё то, что ему не досталось, то чего у него не было и, возможно, никогда не будет.

Это была печальная мысль, и Снейпа становилось жалко.

Сколько ему? Вряд ли больше пятидесяти, не так уж и стар, да вообще не стар, если начистоту, но ведь похоже, что Снейп давно похоронил все свои надежды и причислил себя к старикам, у которых всё в прошлом. И только непокорное тело, отказывающееся стареть до срока, предаёт его, выдаёт его тайну и кричит на каждом углу… хотя нет, не кричит, скорее шепчет, чтобы грозный хозяин не услыхал: посмотри на меня, любуйся мной, я могу быть таким чувственным, таким нежным, ласкай меня, люби меня, ну хоть кто-нибудь, люби…

Молодость взяла своё, и в один прекрасный день Гарри в полной мере ощутил, что не прочь откликнуться на такой страстный призыв.

Разумеется, у него немедленно встал вопрос — а как это сделать? Для интимного знакомства с кем-то другим было достаточно сверкнуть улыбкой, пригласить выпить или, самое большее, в ресторан на ужин, а потом «эй, детка, хочешь, я покажу тебе свою волшебную палочку, которой я не убивал Волдеморта?» — и дело в шляпе. Снейп же врежет неприятным заклинанием, не дослушав даже про детку, не то что про палочку. Он и выпить-то не согласится. Да, тут нужен особый подход.

Хитроумные планы завоевать расположение Снейпа медленно, оказывая ему небольшие знаки внимания и поддержку на педсоветах были отвергнуты, как только зародились. Попытки обхитрить слизеринца приведут лишь к тому, что Снейп поднимет его на смех, а то и ещё больше невзлюбит.

Нет, хитрить со Снейпом не стоило.

Но и говорить слишком уж напрямую тоже было бы неделикатно.

И тогда Гарри решил не болтать, а действовать. Использовать любой предлог, чтобы оказаться наедине, в приватной обстановке, а там уж хоть бы просто взять да и поцеловать, надеясь на ответ истосковавшегося по ласке тела.

Тянуть было нечего, а потому на следующую же пятницу после обеда он чуть не бегом погнался за резво чешущим по коридору Снейпом.

— Профессор Снейп! Уделите мне минутку! Будьте добры!

Снейп остановился. Полы его мантии эффектно улеглись вокруг ног.

— Мистер Поттер?

Весь вид его выражал недоумение, что такому ничтожеству, как мистер Поттер, нужно от самого занятого профессора школы.

— Профессор Снейп, если честно, мне нужно больше минуты. Я хотел бы обсудить с вами одно важное дело и, желательно, с глазу на глаз. Где и когда вам будет удобно?

Гарри замер, ожидая ответа, даже дыхание затаил, молясь про себя, чтобы его лицо не выражало никаких посторонних мыслей, которые могут показаться Снейпу неподходящими.

— У меня не слишком много свободного времени, — строго произнёс Снейп. — Но сегодня, после восьми, вы можете зайти ко мне в личные комнаты. Эльфы обещали принести пирог с черникой.

— О! — Гарри даже немного растерялся от внезапного припадка гостеприимства. — Это так любезно с вашей стороны…

— При чём тут я, пирог принесут эльфы. И я не сказал, что собираюсь скормить его вам! — с этими словами профессор Снейп резко развернулся на каблуках и продолжил свой стремительный путь.

«Да я не в обиде. Это мы ещё посмотрим, кто тут самый сладкий пирожочек с черникой…» — подумал Гарри и чуть не шлёпнул себя по губам. Даже подумать такое в присутствии Северуса Снейпа могло стать серьёзной ошибкой.

Готовился к визиту Гарри со всей тщательностью. Отмылся до скрипа, позволил себе каплю дорогого парфюма и придирчиво перерыл весь свой гардероб, остановившись на зелёном свитере в цвет глаз и узких чёрных брюках. Поскольку визит преподносился как деловой, поверх он накинул учительскую мантию. Удовлетворившись своим видом, он немного порепетировал перед зеркалом.

— Профессор Снейп… нет, Северус… или всё же лучше профессор? Профессор Снейп, я знаю, я был ужасным ребёнком и доставил вам в прошлом много хлопот, но с тех пор прошло уже много лет. Я сильно изменился за эти годы. Я взрослый мужчина и я знаю, чего хочу. Вы мне нравитесь, Северус. Вы давно мне нравитесь…

На этом месте репетиция заканчивалась, потому что следовало уже валить и трахать, или хотя бы приласкать для начала.

Ещё раз придирчиво проверив, в порядке ли костюм и причёска, Поттер отважно шагнул за дверь навстречу неизвестному. Потому что абсолютно неизвестно, каким заклинанием прилетит по лбу, если нежданные ухаживания не придутся по вкусу.

Но торжественный выход оказался слегка смят, и через минуту герой-любовник прискакал обратно бегом, вывернул ящик тумбочки на пол и нашарил в вываленных мелочах свежий тюбик смазки. Вот дурень-то! Собрался на свидание к девственнику, называется, чуть самое главное не забыл.

Тюбик с трудом втиснулся в карман брюк, оттопырив его, и Гарри дал себе слово мантию раньше времени не снимать.

В подземельях царили тишина и полумрак.

— А. Поттер, — немного удивлённо приветствовал его Снейп, словно мог ждать в этот вечер кого-то ещё. — Проходите.

Снейп небрежно махнул в сторону одного из двух кресел, и Гарри счёл это за предложение присесть.

— Чая нет. Вы пьёте огневиски?

Не дожидаясь ответа, Снейп возник у плеча с двумя бокалами в руках. Отдавая огневиски, Снейп слегка склонился над гостем, легко втянул воздух носом, как-то неопределённо хмыкнул и распрямил спину, поправив скатившуюся на щёку прядь волос. Этот простой жест вызвал у натренированного постоянной слежкой за профессором Гарри определённое волнение в крови. Кровь взволновалась и устремилась в пах.

— Так что за важное дело вас привело? — снисходительным тоном поинтересовался Снейп, устроившись в кресле рядом и сделав глоток.

«Эй, детка, хочешь посмотреть на мою палочку…» — пронеслось в голове у Поттера. Он торопливо отхлебнул огневиски, едва не закашлялся, поправил мантию на коленях и убеждённо проговорил:

— Я был ужасным ребёнком!

— Разве? — откликнулся Снейп и с любопытством посмотрел на собеседника сквозь бокал.

— Ну да… — проговорил гость, несколько удивлённый тем, что Снейп сомневается в таком очевидном факте. — Со мной же сладу не было. Вечно лез куда не просят, скандалил, огрызался. А помните, вы учили нас невербальным заклятиям? Вы мне— невербальное, Поттер, а я как заору — Протего! Чуть вас не покалечил.

— Не преувеличивайте, — с выражением превосходства на лице поправил его Снейп.

— Ну пролетели-то вы у меня через полкласса… — Гарри заметил, что улыбается, и поспешил стереть неуместную улыбку с лица.

— Приятные воспоминания? — ухмыльнулся Снейп.

— Да конечно, нет! — запротестовал Гарри.

Они помолчали.

— Я вообще хотел сказать, — вспомнил свои репетиции Поттер, — что я давно уже не ребёнок. Того несносного мальчишки, который доставлял вам неприятности, больше нет.

— Теперь есть несносный взрослый, я правильно понял? — продолжил на свой лад мысль Снейп, поднимаясь с места.

— Нормальный я взрослый, вообще-то, — парировал Поттер и тоже на всякий случай поднялся на ноги, чувствуя, как красивые узкие брюки становятся ещё уже. И, возможно, ещё красивее, но оценит ли Снейп эту красоту, было пока непонятно. — По крайней мере, никто не жаловался.

— Так вы мне и рекомендации предоставить можете? — Снейп приподнял бровь, опустил её обратно, поставил бокал с виски на подлокотник кресла, шагнул навстречу и резко распахнул мантию.

Не свою мантию.

Пожалуй, Снейп действительно был ценителем красоты.

— Поттер-Поттер, ничего, кроме глупостей, — посетовал он и накрыл ширинку своего коллеги жадной ладонью. — Надеюсь, ты хотя бы этим пользоваться умеешь.

Гарри не знал, удивляться ли ему неожиданной прыти пятидесятилетнего девственника, или посочувствовать тому, кто столько терпел и явно уже не может терпеть больше. По правде говоря, эти мысли не задержались в его голове, потому что Снейп затащил его в спальню и начал энергично раздеваться.

Мешкать было нелепо и неразумно. Мантия и красивый свитер слетели в две секунды, чуть дольше задержались на ногах узкие брюки. Поборов их тоже, Гарри поднял взгляд на предмет своей сексуальной благотворительности.

И на секунду остолбенел. То ли конструкция профессора Снейпа не предполагала растительности на теле изначально, то ли проницательный профессор заранее подготовился к возможному исходу сегодняшнего делового разговора…

— Что, Поттер? Нравится? — гордо произнёс Снейп и провёл рукой, приподнимая безволосую мошонку и обхватывая стремящийся к полному размеру, весьма даже хорошему размеру, член.

— Очень… — севшим голосом сознался Поттер и потянулся к сокровищу.

На ощупь сокровище было ещё прекраснее, чем на вид. Горячий, гладкий, идеально ложащийся в руку, созданный для ласки и самого пристального нежного внимания. Пренебрегать его потребностями в течение стольких лет было настоящим преступлением, и Гарри был готов сурово разделаться с преступником.

Вершитель сексуального правосудия уронил свою жертву на застеленный свежим бельём широкий эшафот и ловко пристроился между разведённых ног. Так тщательно Поттер не отсасывал ещё никогда, ведь он чувствовал себя обязанным сделать эти ласки для Снейпа незабываемыми, чтобы надёжно убедить его в том, что секс — это прекрасно. Всё-таки первый раз — это такая ответственность!

Его неутомимую голову неожиданно поймали две тёплые ладони.

— Поттер, угомонись. Или веселье кончится быстрее, чем ты думаешь, — даже в такой нестандартной для себя ситуации Снейп пытался сохранять контроль, несмотря на то, что взгляд его туманило наслаждение, а голос прерывался. — Я же ясно сказал тебе, что хочу, чтобы ты воспользовался членом.

У Гарри на миг перехватило дыхание от этой деликатной формулировки. Ну конечно же, какой бы снейпистый ни был Снейп, его язык, язык девственника, не повернулся бы произнести: Гарри, трахни меня.

— Хорошо. Сейчас, — не менее прерывающимся голосом пробормотал Гарри. — Только, пожалуйста, не мог бы ты перевернуться…

Снейп снова хмыкнул, легко, как балерина, перекинул длинную ногу через голову Гарри и, непринуждённо опершись на локти и раздвинув колени, выставил перед ним вскинутый кверху зад.

Вид открывался впечатляющий.

Гарри непроизвольно облизнулся, вспомнил о своей предусмотрительности и призвал смазку. Смазка не пожелала вытащиться из кармана и прилетела в руки вместе со штанами.
Обшарив шмотку и найдя чёртов тюбик, Гарри наконец-то смог полностью заняться манящим отверстием.

— Я буду осторожен, — нежным голосом пообещал он нетерпеливо подрагивающей от его прикосновений снейповской заднице и легонько помассировал сфинктер кончиками пальцев.
В ответ Снейп вздохнул так жалобно, что Гарри моментально собрал всю свою выдержку в кулак. Если он налажает сейчас и Снейпу будет неприятно, то на дальнейшие отношения можно даже не рассчитывать, а из школы, скорее всего, придётся увольняться. А ещё портрет Гарри Джеймса Поттера прибьют на доску вечного позора с надписью: «Он развёл девственника на секс и всё испортил».

Восставший перед глазами образ Аргуса Филча, остервенело стучащего молотком, утонул в пучине возбуждения.

Сердце Гарри не обливалось кровью только потому, что вся лишняя кровь была сейчас в другом месте. Из последних сил удерживая собственное захлёстывающее с головой желание, упорно, старательно и в высшей степени аккуратно растягивал нежное отверстие, к которому до него не прикасался ещё никто.

Как же это было волнующе и чудесно.

Снейп вздохнул как-то особенно громко. Гарри испуганно замер.

— Я сделал тебе больно? — трепетно спросил он и тихонечко вытащил палец наружу.

— Да ты издеваешься?! — глухо прорычал Снейп, после чего резко распрямился, повернулся и, схватив Поттера за плечи, резко уронил его на кровать, сам забираясь верхом.

— Ты много раз испытывал моё терпение, но никогда мне ещё так не хотелось убить тебя, как сейчас! — прошипел он, склонившись к распластанному под ним Поттеру.

Затем он распрямился, прогнулся назад, взял член Гарри в крепкий уверенный захват и приставил головкой к своему анусу.

— Северус… ты уверен? — сдавленным голосом попытался остановить его Гарри.

— Заткнись, — посоветовал Снейп. — И постарайся сделать хоть что-то, что убедит меня повторить.

Чувствуя, как член медленно входит в тело опускающегося на него Снейпа, Гарри только и смог, что просипеть:

— Ладно…

Несмотря на видимую худобу, Снейп был прилично тяжёлым; Гарри понял это, когда он, вдоволь наскакавшись, навалился сверху, предоставив молодому любовнику самому шевелить тазом под руководством, как оказалось, более опытного:

— Давай! Ещё! Жёстче, Поттер! Что ты как баба! Быстрее!

Все эти команды он отдавал на ухо злым свистящим шёпотом, его волосы душно падали на лицо, и в выражениях он не стеснялся, и от его обращения «Поттер» разило классной комнатой и несделанными уроками, и оно пробирало каждый раз до мурашек, и всё это могло бы быть ужасно, если б не одно но. Одно маленькое, кругленькое, гладкое на ощупь охренительное но, которое Гарри таранил своим членом ещё и ещё…

— Я сейчас!.. Северус, боже!..

Гарри кончил и не сразу даже заметил, что между их животами стало тепло и мокро. А ещё ему сделалось трудно дышать, потому что Снейп, оставив свои команды, ахнул и обмяк, наваливаясь всем весом — но Гарри было слишком хорошо, чтобы сопротивляться.

Голова была так удивительно пуста, будто вместе со спермой вытекли и мозги. Концентрации хватило лишь на то, чтобы легонько погладить Снейпа по спине. Это прикосновение вывело его из транса, и Снейп наконец-то дал вздохнуть свободно, скатившись с Гарри на кровать и растягиваясь на смятых простынях.

— Ну что… — после значительной паузы наконец проговорил он. — Пожалуй, это будет «выше ожидаемого», Поттер. Дополнительный балл за то, что смазку не забыл.

— Я, вообще-то, больше не твой студент, — расслабленным голосом напомнил Гарри.

— И это хорошо, — неожиданно философским тоном заметил Снейп. — Потому что я собираюсь продолжить наше горизонтальное сотрудничество. Тебе, конечно, есть куда расти, но, к твоему счастью, я не очень капризный.

— Это ты так сложно объяснил, что тебе понравилось, и мы будем встречаться? — на всякий случай уточнил Гарри и погладил его по плечу.

— Всё-то тебе надо разжевать, — поморщился Снейп и повернулся так, чтобы его удобнее было гладить дальше, чем Гарри немедленно и занялся.

— Всё так быстро получилось, — с нежностью разглядывая белокожую спину, по которой водил пальцами, проговорил Гарри. — Нет, я рад, конечно… Просто я не ждал… То есть, я не хочу сказать, что ты какой-нибудь… легкомысленный…

— Пф… — Северус лёг ещё удобнее, подставляясь под ласку. — Ничего себе — быстро. Ты три недели прожигал меня глазами. Потом напросился на приглашение. И явился в откровенных шмотках, с ног до головы облитый самым блядским парфюмом, какой только представить можно. И что мне делать было, чаю тебе предложить?

Гарри довольно захихикал и приложился долгим горячим поцелуем Северусу между лопаток.

— Ты и обещал чай. С пирогом. С черничным. Сладким. Пирожком.

Паузы были совершенно необходимы, потому что слова прерывались поцелуями, а ласковые ладони уже легонько мяли ягодицы.

— Поттер, тебе как будто одного раза не хватило, — слегка настороженным тоном проворчал Снейп.

— А может, ты прекратишь меня по фамилии называть? — предложил в ответ Гарри, прикидывая про себя, не затеять ли в самом деле второй раз.

— Это ещё зачем? — не поддался Снейп.

Обижаться было глупо, но Гарри всё же сник, даже отодвинулся и лапать прекратил.
Снейп вздохнул, сел на кровати, скрестив руки на груди, и снисходительно изрёк:

— Пока мы тут оба работаем, привыкать к сюсюканью не стоит. Разок обмолвишься — и покою не будет. Особенно если при детях. Так что давай без обид. Профессор Поттер.

Официальное обращение он произнёс таким развратным тоном, что наметившаяся обида растаяла без следа. Профессор Поттер мурлыкнул и снова потянулся погладить. Но у профессора Снейпа было что добавить ещё.

— На будущее тебе. Пальцы в заднице мне не очень-то нравятся. Я терпел только из надежды, что ты вспомнишь, что у тебя ещё есть язык. Это ещё куда ни шло. А пропихивать в меня пальцы по полчаса не надо! Ясно?

Гарри вздохнул. Про язык он, конечно, помнил, просто шокировать побоялся. Признаваться в собственной глупости перед Снейпом не хотелось, но лучше уж выставить себя не очень сообразительным, чем неумехой в постели.

— Я… Понимаешь, я думал, что ты — девственник…

Снейп даже отпрянул. Обычно непроницаемое лицо его выражало крайнюю степень удивления.

— Поттер! Мне, на минуточку, сорок семь лет! Ты что — совсем дурак?!

И тут Гарри стало тревожно, потому что Снейп в одну секунду поднялся, подхватил со стула халат, завернулся в него и выскочил за дверь.

«Обиделся?!» — пронеслась паническая мысль. Медлить не стоило, и Гарри, в чём был, то есть, вообще без ничего, рванулся следом:

— Профессор Снейп!..

И не сразу заметил, что Снейп в комнате не один.

— Хозяин Гарри! — взвизгнула эльфийка Винки и вытаращилась на голого мага.

Гарри одним прыжком спрятался от неё за креслом.

Винки ахнула, прикрыла глаза тонкой лапкой и аппарировала прочь, уронив на пол свою ношу, завёрнутую в полотенце.

— Ну что ты за бестолочь, профессор Поттер, — проворчал Снейп, и не подумавший, похоже, обижаться. — Я же говорил тебе — эльфы обещали пирог. А ты выскакиваешь нагишом в гостиную и трясёшь перед бедняжкой причиндалами.

Он наклонился, поднял оброненный Винки свёрток, откинул полотенце и оценил ущерб:

— Ничего страшного, чуть-чуть только помялся. Винки такая нервная.

Снейп бросил на Гарри долгий оценивающий взгляд и принял непростое решение.

— Ладно, профессор Поттер. Оставайся на пирог. А дальше посмотрим. Любишь с черникой?

— Обожаю, — с облегчением выдохнул Гарри и подумал, что профессор Снейп, настроенный на продолжение отношений, видимо, стал менее придирчив к его промахам. Разве это не чудесно?

Снейп заварил чай, а Гарри, получивший запасной халат, разрезал пирог. Потом они устроились за столом, смакуя нежнейшую выпечку и запивая ароматным чаем. Настроение было отличным, вечер — замечательным, и, серьёзно обсудив достоинства эльфийского угощения, оба профессора согласились, что пирог получился на славу, и даже то, что он вышел немного помятым, совсем его не испортило.