Расставания

"Крайняя несправедливость - казаться справедливым,

не будучи таковым." - Платон

Я шла по прямой дороге, под ногами хрустел снег. Было холодно и люди, казалось, не шли, а бежали, пытаясь спастись от морозного ветра, который щипал щёки. Мои шаги казались им слишком маленькими, а движения неторопливыми. Буквально на долю секунды, они поднимали на меня глаза, окидывали взглядом фигуру, тёплый полушубок и вьющиеся волосы, потом вновь возвращались к своим разговорам, теряя интерес к моей персоне.

Я шла расставаться, и дух расставания не торопил меня, хотя и сладко звал в свои объятия. Я никогда не любила прощания: эти глупые предательские слёзы, слово «пока» вместо «до свидания», последующие за этим одинокие вечера перед телевизором с бутылкой вина. Нет, расставания были не для меня, но их количество в моей жизни заставило меня привыкнуть к этому процессу, смотреть на вещи более спокойно, без слёз.

Я привыкла уходить, улыбаясь, потому что в момент расставания душа моя расцветала прекрасной розой и я, конечно же со стороны, а иначе как бы я узнала об этом, становилась самым прекрасным и манящим к себе существом на этой планете.

Из всех людей, с которыми мне когда-либо приходилось расставаться, мне запомнились всего двое и я расскажу вам о них.

Первым человеком, с которым мне суждено было расстаться, а потом встретиться вновь, был Марк. Человек - вечный двигатель, никогда не сидящий на месте. Помниться он хотел изменить мир и, как ни странно, эта, казалось бы, безумная идея, входила в его планы. Наблюдая за тем, что он делает, мне представлялось, что он хотел не просто изменить мир, а раскромсать его на лоскутки и сшить заново, причём совершенно в другой последовательности. И обратите внимание на то, что я не говорю, будто Марк мечтал о тех изменениях, которые в обществе принято считать положительными или благотворными.

Он работал адвокатом и его понятие справедливости было настолько искажено и перевёрнуто с ног на голову, что за время своей практики, он сумел заработать весьма «чёрную» репутацию. Несмотря на это, было в нём и множество положительных черт, за которые, собственно говоря, я его и полюбила. Конечно же, у него никогда не хватало на меня времени, но я знала на что шла, а поэтому, смиренно преклонив голову с нетерпением и негодованием, бурлящим внутри меня, я ждала нашей следующей встречи. Но причиной наших редких свиданий была не только работа и его желание быть в нескольких местах в одно и тоже время, олицетворяя собой весь мир, но и его девушка Джульетт. Бледная, со светлыми до нельзя волосами и ярко-голубыми глазами, она была настолько худа, что казалась прозрачной. Но когда она входила в комнату, все словно переставали дышать, наблюдая как она медленно плывёт по воздуху, одаряя каждого взглядом синих глаз. Если бы мне дали карандаш и лист бумаги, так я бы нарисовала её: два больших глаза с радужкой пронзительно синего цвета, а далее, вывела бы размытые очертания её лица. Больше я ничего бы не вспомнила. Порой мне казалось, что даже сам Марк не имел конкретного представления о том, как выглядит Джульетт. Когда я спросила как давно они уже вместе, он ответил мне, что кажется, с самого его рождения, но точно он сказать не мог. Почти всегда и везде она была рядом, молчаливо, паря в воздухе.

Возбуждённый своими идеями, Марку нужен был хороший слушатель, который будет вечно восторгаться его гениальностью. Она была его преданным слушателем, и когда Марк говорил, Джульетт, не мигая, смотрела ему в глаза, словно растворяясь в его речи и становясь непосредственно самим монологом. Она никогда не комментировала сказанное и никогда не спорила с ним. Когда Марк, наконец замолкал, с горящими глазами проговаривая последнее слово, мягкая улыбка трогала её губы. Она медленно поднималась с кресла, подплывала к нему и целовала в висок. Но в итоге он всё равно оставался один в комнате, совершенно не удовлетворённый оценкой своей публики.

Когда мы встретились с ним в первый раз, в одной весьма тихой кофейне, у нас завязалась дискуссия на тему справедливости, и я пылко спорила с ним, доказывая, что защищать виновного - это несправедливо. Примерно в середине наших дебатов Марк вскочил с кресла с горящими от возбуждения глазами, подошёл к окну и, повернувшись, заговорил:

-Ты смотришь не с той стороны! Это всё словно маленькая сделка. Ты обещаешь человеку свободу от тюрьмы в обмен на его благоразумие в человеческой жизни.

-Как ты можешь надеяться на благоразумие и праведность насильника или убийцы? - с возмущением в голосе обратилась я к Марку.

-Судмедэкспертизой было доказано, что эти люди не больны и в момент совершения преступления действовали осознанно, а значит они также осознанно могут вести нормальную жизнь! Ты не понимаешь, представляя этих людей в суде, я на самом деле представляю кучку оступившихся грешников, которые, я уверен, готовы искупить свою вину, если кто-нибудь даст им хоть один шанс. Но если их осудят, они никогда больше не смогут исправить то, что натворили!

-Марк, ты говоришь какой-то бред. Скажи мне, - я чуть подалась вперёд, - хоть один, освобождённый тобою «грешник» исправил свои грехи на этой планете?

Он задумчиво покачал головой.

-Я не знаю, ни разу в своей жизни я не слышал об этих людях дважды. Встречаясь перед слушанием дела, я говорил им о том, что человеку на этой земле даётся только один шанс, чтобы всё исправить, а потому только один раз за всю жизнь я могу защищать их в суде, второго раза не будет.

-Марк, разве ты не понимаешь, что таким образом ты изменяешь этот мир не в ту сторону, ты населяешь его чудовищами, которые, в конце концов, и камня на камне не оставят! Да ты просто мнишь себя ангелом-спасителем!

На лице Марка появилась хищная ухмылка.

-А кто сказал, что я не он?...

И в этот момент я бессильно откидывалась на спинку кресло и разводила руками в стороны, не зная, что ответить. Возможно, он и правда был ангелом, тёмным ангелом.

В такой безумной обстановке проходила каждая наша встреча, потому что Марк не умел молчать, а значит не мог жить без движения, потому что поток его мыслей, который вихрем носился в его голове, представлял собой огромное движение, заставляя его тело тоже двигаться.

Он приводил в восторг, и не было для меня другого человека на этой земле, который смог бы сравниться с Марком. Но неважно как долго мы были вместе и сколько ночей провели вдали друг от друга, между нами всегда была невидимая линия, на которой стояли все его идеи спасти мир, и над которой парила в воздухе молчаливая Джульетт. Я не сумела бы перепрыгнуть через нее, даже если бы разбежалась, а он не видел надобности перебираться на другую сторону, где всё так незнакомо и всё нужно начинать заново.

И вот я шла по дороге к той самой кофейне, где мы встретились впервые. Это место казалось мне весьма символичным, потому что я верила в то, что заканчивается всё точно там же, где оно и начиналось.

Когда я вошла, Марк уже сидел за столиком с двумя чашками кофе. Увидев меня, он поднялся со стула и замер. Его глаза были полны какого-то приятного удивления, будто он увидел меня впервые - словно это была вовсе не я, а кто-то другой.

-Здравствуй Марк, - я улыбнулась ему, прислонилась холодной щекой к его тёплой. Когда я отстранилась от него, Марк взял мою ладонь в свои руки.

-Что-то не так? - поинтересовалась я.

-Почему именно сегодня ты так прекрасна? - спросил он. - Почему ты выбрала именно этот день?

Я высвободила свою руку и села на стул.

-Я не выбирала, наверное, это получилось случайно.

Он смотрел на меня, не мигая, и сегодня говорила я. Ещё никогда прежде Марк не был в роли слушателя, и ему показалось, что в этом тоже есть своя прелесть. Когда молчишь, есть время подумать, мысленно возразить собеседнику, найти аргумент и придумать новую теорию. Постепенно его увлёк мой монолог и под его конец он лишь кивнул головой, давая понять, чтобы я продолжала. Сначала я говорила ни о чём, потом вспомнила весьма подходящую цитату, которая хорошо описывала причину моего решения расстаться. Датский поэт и философ Сьерен Кьеркегор однажды сказал:

«Двери счастья отворяются, к сожалению, не внутрь тогда их можно было бы растворить бурным напором, а изнутри, и потому ничего не поделаешь!»

Мы оба знали, что Марк никогда не открывал для меня этой двери, он всегда оставлял лишь маленькую щелочку, сквозь которую сочился свет, но она была слишком мала, чтобы проникнуть внутрь.

Я замолчала, потому что всё уже было сказано и, наверное последнее, что оставалось сделать, это сказать пока. В тот момент я вспомнила одну маленькую, но очень значительную деталь.

-Я хочу кое-что подарить тебе, - проговорила я, доставая это из сумки.

Марк оживился, хотя его глаза чуть-чуть погрустнели.

-Тебе не стоило покупать мне прощальный подарок, - заметил он.

-Это вовсе не то, что ты мог бы себе представить. Это весьма символичный предмет.

Я достала из сумки карту и положила её на стол перед ним.

-Что это? - спросил он.

-Переверни.

Теперь карта лежала картинкой вверх.

-Это одна из карт Таро.

Марк нахмурил брови и прочитал надпись, сделанную на итальянском языке.

-Что значит «La Giustizia»?

-В переводе означает «Справедливость». Посмотри на картинку внимательно. Она изображает, сидящую на троне фигуру. На Справедливости надета корона, в правой руке у неё меч, а в левой - весы. Она учит, что только сбалансированные силы могут продолжать существовать и что вечная справедливость мечом уничтожит то, что не сбалансировано. Это, - я посмотрела на Марка, - божественная справедливость, в противовес человеческому суду, абсолютно не подкупная и совершенно беспристрастная. Она противостоит человеческому правосудию, которое подвержено влиянию, делающему его несовершенным.

Я замолчала, и Марк взял карту в руки, водя по ней пальцем, вертя её из стороны в сторону. Он закрыл глаза, потом открыл и улыбнулся.

-Спасибо, - тихо проговорил он, - это поистине бесценный подарок!

Я улыбнулась, потом встала из-за стола, порывисто обняла его, прошептала «пока» и вышла из кофейни.

Через некоторое время мне снова довелось встретиться с этим человеком, но это уже другая история и её я оставлю на конец.