Глава 14. ФЕЛИКС ФЕЛИЦИС
На следующее утро первым уроком у Гарри была травология. За завтраком он ничего не говорил Рону и Гермионе о вчерашнем уроке у Дамблдора — боялся, что кто-нибудь услышит. Зато он все рассказал им по дороге к теплицам. Ветер, бушевавший все выходные, наконец-то утих, вернулся загадочный туман, и пришлось дольше обычного искать нужную теплицу. — Ух ты, жуткое дело — Сам-Знаешь-Кто в детстве! — тихо сказал Рон. Трое друзей окружили узловатый пень растения цапень из семейства бешеных огурцов, которое проходили в этом полугодии, и принялись натягивать защитные перчатки. — Но все-таки непонятно, зачем Дамблдор тебе разные такие штуки показывает. То есть все это, конечно, очень интересно и так далее, но для чего это нужно? — Не знаю, — ответил Гарри, вставляя в рот защитную пластинку для десен. — Он говорит, что эти Уроки очень важны и каким-то образом помогут мне выжить. — А по-моему, возвращаться в прошлое ужасно интересно, просто дух захватывает, — азартно воскликнула Гермиона. — Вполне логично — как можно больше узнать о Волан-де-Морте. Как иначе ты найдешь его слабые места? — Как прошла последняя вечеринка у Слизнор-та? — спросил ее Гарри. Он говорил невнятно из-за пластинки. — На самом деле там было довольно весело, — ответила Гермиона, нацепляя защитные очки. — То есть он, как обычно, нудно бубнил про своих знаменитых учеников, и к тому же он без ума от Маклагге-на и от его высокопоставленных знакомых, зато угощал разными вкусностями и познакомил нас с Гве-ног Джонс. — Гвеног Джонс? — Глаза Рона расширились за стеклами защитных очков, которые он тоже успел надеть. — Та самая? Капитан «Холихедских гарпий»? — Точно, — подтвердила Гермиона. — Мне лично она показалась немного зазнайкой, но... — А ну-ка, прекратили разговоры! — строго сказала, подходя к ним, профессор Стебль. — Не отставайте, все давно приступили к работе. Невилл уже добыл первый огурец! Друзья оглянулись. Ну, точно, Невилл сидел с разбитой губой и глубокими царапинами на физиономии, сжимая в руках неприятно пульсирующий зеленый плод размером с грейпфрут. — Да-да, профессор, сию минуту начинаем! — сказал Рон и прибавил вполголоса, как только профессор Стебль отвернулась: — Эх, Гарри, надо было применить твое заклятие «Оглохни!». — Нет, не надо! — сразу же вскинулась Гермиона, как всегда страшно рассердившись при намеке на Принца-полукровку и его самодельные чары. — Ладно, хватит болтать. Давайте работать. Она обреченно взглянула на Рона и Гарри; все трое сделали глубокий вдох и ринулись в атаку на корявый пень. Пень моментально ожил: из него выметнулись длинные колючие побеги, со свистом рассекая воздух. Один запутался в волосах у Гермионы, Рон отхватил его секатором. Гарри изловчился перехватить два побега и связать их узлом. Среди шевелящихся, словно щупальца, ветвей открылось отверстие; Гермиона бесстрашно запустила туда руку, и края отверстия тут же сомкнулись, защемив ей локоть. Гарри и Рон, всем весом повиснув на ветках, раздвинули края дырки. Гермиона выдернула руку, сжимая в кулаке раздутый огурец вроде того, что добыл Невилл. Колючие побеги сразу втянулись обратно, и вот перед ними снова стоит узловатый пень, с виду безобидный, как обыкновенный старый чурбан. — Знаете что? Когда у меня будет собственный сад, я в нем такие сажать не стану, — объявил Рон, сдвинув защитные очки на лоб и утирая потное лицо. — Дай сюда миску, — попросила Гермиона, держа пульсирующий плод на вытянутых руках. Гарри подставил миску, и Гермиона с отвращением плюхнула туда огурец. — Нечего привередничать! Выдавливайте сок, это лучше делать, пока плод совсем свежий! - крикнула с другого конца теплицы профессор Стебль. — И вообще, — сказала Гермиона, продолжая разговор с того места, на котором он прервался, как будто им минуту назад и не грозил увечьем трухлявый пень, — Слизнорт устраивает прием по случаю Рождества, Гарри, и уж на этот раз ты не отвертишься, потому что он специально просил меня уточнить твое расписание, чтобы назначить вечеринку на тот день, когда ты наверняка сможешь прийти. Гарри застонал. Рон, который в этот момент пытался раздавить огурец в миске, нажимая на него обеими руками, сказал со злостью: — Очередная вечеринка только для любимчиков Слизнорта, так? — Да, только для членов Клуба Слизней, — сказала Гермиона. Бешеный овощ выскользнул из-под рук Рона, ракетой взлетел вверх, ударился о стеклянную крышу теплицы и, отскочив, сбил с профессора Стебль старую заплатанную шляпу. Гарри бросился подбирать его, а вернувшись, услышал, как Гермиона говорит: — Слушай, не я придумала такое название — Клуб Слизней... — «Клуб Слизней», — повторил Рон, скривив губы в издевательской улыбке, совсем как Малфой. — Просто плакать хочется! Ну, надеюсь, вы приятно проведете время. Ты там попробуй закадрить Маклаггена, может, тогда Слизнорт объявит вас королем и королевой Слизней... — Нам разрешается приводить с собой гостей, — сказала Гермиона, у которой отчего-то жарко запылали щеки. — Я думала позвать тебя, но если, по-твоему, это так уж глупо, не буду навязываться! Гарри вдруг пожалел, что огурец не отлетел еще дальше, лишь бы не сидеть сейчас рядом с этой парочкой. Воспользовавшись тем, что они не обращают на него внимания, он схватил миску с бешеным огурцом и принялся вскрывать его, прилагая массу усилий и производя как можно больше шума, но все-таки по-прежнему слышал каждое их слово. — Ты хотела пригласить меня? — спросил Рон совершенно другим тоном. — Да! — сердито ответила Гермиона. — Но раз тебе хочется, чтобы я закадрила Маклаггена... Наступила пауза. Гарри сосредоточенно колотил совком упругий плод. — Нет, мне этого совсем не хочется, — очень тихо сказал Рон. Гарри промахнулся мимо огурца, попал совком по глиняной миске, и она раскололась. — Репаро, — торопливо произнес он, ткнув черепки волшебной палочкой. Черепки соединились, и миска снова стала целой. Громкий треск, похоже, напомнил Рону и Гермионе о том, что Гарри сидит рядом. Гермиона тут же засуетилась и кинулась листать справочник «Плотоядные деревья всего мира» в поисках правильного способа добычи сока из плодов цапня. У Рона вид был донельзя глупый, но в то же время чрезвычайно довольный. — Дай сюда, Гарри, — затараторила Гермиона, — тут сказано, что его надо проткнуть чем-нибудь острым... Гарри отдал ей миску с огурцом, а они с Роном еще раз надвинули на глаза защитные очки и по новой набросились на пень. «Собственно говоря, удивляться особенно нечему», — думал Гарри, борясь с шипастым побегом, который так и норовил его удушить. У него было предчувствие, что рано или поздно это должно случиться. Вот только как отнестись к этому, он и сам не знал. Им с Чжоу теперь даже смотреть друг на друга неловко, не то что разговаривать. Что, если Рон и Гермиона заведут роман, а потом поссорятся? Выдержит ли это их дружба? Он вспомнил те несколько недель на третьем курсе, когда Рон не разговаривал с Гермионой, а Гарри изо всех сил пытался их помирить — приятного мало! А если даже они и не поссорятся, что тогда? Будут как Билл и Флер, а он при них — третий лишний? — Ага, попался! — завопил Рон, вытаскивая из середины пня второй огурец. Гермиона к этому времени справилась наконец с первым плодом, и в миске теперь копошились извивающиеся семена, похожие на зеленых червяков. О вечеринке у Слизнорта больше не вспоминали до самого конца урока. Следующие несколько дней Гарри внимательно наблюдал за своими друзьями, но Рон и Гермиона держались как обычно, разве что были друг с другом чуточку вежливее, чем всегда. Гарри решил, что ему остается только подождать и посмотреть, как они поведут себя на вечеринке под действием сливочного пива и интимного полумрака в кабинете Слизнорта. А пока у него были более неотложные заботы. Кэти Белл все еще держали в больнице святого Мунго и выписывать пока не собирались, а значит, многообещающей команде гриффиндорцев, которую Гарри так старательно тренировал с самого сентября, не хватало одного охотника. Гарри все откладывал поиски замены для Кэти в надежде на ее возвращение, но матч против команды слизеринцев, первый матч сезона, неумолимо приближался, и в конце концов Гарри пришлось смириться с мыслью, что Кэти не успеет вернуться до игры. Гарри чувствовал, что не вынесет еще одних полномасштабных отборочных испытаний. Со стесненным сердцем (что не имело никакого отношения к квиддичу) он однажды после урока трансфигурации отвел в сторонку Дина Томаса. Класс уже почти опустел, только под потолком еще кружили несколько щебечущих желтеньких птичек — результат творчества Гермионы; никому, кроме нее, не удалось сотворить даже перышка. — Тебя еще интересует возможность сыграть за охотника? — Чего? А ну да, еще бы! — разволновался Дин. У него за спиной Симус Финниган с кислым видом запихивал учебники в сумку. Гарри еще и потому не хотелось приглашать Дина на игру, что он знал — Симусу это не понравится. С другой стороны, нужно было в первую очередь думать о пользе для команды, а Дин на испытаниях летал лучше Симуса. — Тогда считай, что ты в игре, — сказал Гарри. — Тренировка сегодня в семь. — Понял, — сказал Дин. — Ура, Гарри! Ух ты, скорей расскажу Джинни! Он вылетел из комнаты. Гарри и Симус остались вдвоем. Момент был неловкий, и им не стало легче оттого, что одна из Гермиониных канареек, пролетая, какнула Симусу на голову. Не только Симус был недоволен выбором замены для Кэти. В гостиной гриффиндорцев многие ворчали, что Гарри взял в команду уже двух своих однокурсников. Гарри это не особенно беспокоило — за время учебы ему случалось слышать о себе кое-что и похуже, но все же такие разговоры сильно давили на психику. Матч со слизеринцами нужно было выиграть во что бы то ни стало. Гарри знал, что, если Гриффиндор выиграет, все тут же забудут свои критические настроения и будут готовы клясться, что всегда знали, какая у них великолепная команда. А вот если проиграет... Ну что же делать, невесело думал Гарри, ему приходилось слышать о себе кое-что и похуже... В тот вечер Гарри не пришлось пожалеть о своем выборе: Дин отлично сработался с Джинни и Де-мельзой. Загонщики, Пикс и Кут, с каждой тренировкой играли все лучше и лучше. Единственной проблемой оставался Рон. Гарри с самого начала знал, что Рон играет неровно, сильно нервничает и страдает от неуверенности в себе. К несчастью, в ожидании первой игры сезона у него проснулись все прежние страхи и заскоки. Пропустив для начала с полдюжины мячей, причем большинство из них забила Джинни, Рон стал играть в каком-то совершенно безумном стиле и в конце концов заехал атакующей ворота Демельзе Робинс кулаком в лицо. — Я нечаянно, прости, Демельза, прости меня, пожалуйста! — кричал Рон ей в спину, пока она зигзагами спускалась на землю, вся в крови. — Я просто... — Распсиховался, — сердито закончила Джинни, приземляясь рядом с Демельзой и осматривая ее распухшую губу. — Придурок ты, Рон, посмотри, в каком она состоянии! — Я сейчас поправлю! Гарри приземлился рядом с девочками, нацелил волшебную палочку в лицо Демельзе и сказал: — Эпискеи! А ты, Джинни, кончай обзывать Рона придурком, ты не капитан команды! — Так ведь ты у нас очень занят, все никак не соберешься ему сказать, что он придурок, должен же кто-нибудь... Гарри с неимоверным трудом удержался от смеха. — Все по метлам, продолжаем! В целом это была чуть ли не самая неудачная тренировка за все полугодие, но в преддверии матча Гарри считал, что честность — не лучшая политика. — Отлично поработали, все молодцы! Я думаю, мы размажем слизеринцев по стенке! — воодушевил он игроков, и в результате охотники и загонщики ушли из раздевалки вполне довольные собой. — Я играл, как мешок с драконьим навозом, — глухо сказал Рон, когда за Джинни закрылась дверь. — Ничего подобного, — твердо ответил Гарри. — Ты лучший вратарь из всех, кого я видел на отборочных испытаниях. У тебя единственная проблема — нервы. Он без устали подбадривал Рона всю дорогу до школы, и к тому времени, как они поднялись на третий этаж, Рон самую чуточку повеселел. Но когда Гарри отвел в сторону гобелен, чтобы, как обычно, подняться в башню Гриффиндора напрямик по потайной лестнице, они обнаружили перед собой Дина и Джинни, тесно обнявшихся и слившихся в неистовом поцелуе, как будто склеившись друг с другом. Гарри показалось, что в животе у него заворочалось что-то громадное и чешуйчатое, раздирая когтями внутренности. Кровь горячей волной хлынула в мозг, все мысли угасли, осталось только дикое желание превратить Дина в студень. Борясь с внезапно подступившим безумием, он словно издалека услышал голос Рона: -Эй! Дин и Джинни отскочили друг от друга и оглянулись. — Что тебе? — спросила Джинни. — Я не желаю, чтобы моя родная сестра лизалась с парнем прямо при всех! — Между прочим, в коридоре было пусто, пока вы сюда не влезли! — сказала Джинни. Дин выглядел смущенным. Он трусливо улыбнулся Гарри. Гарри не ответил на улыбку — новорожденное чудовище у него внутри с ревом требовало тут же на месте вышвырнуть Дина из команды. — Э-э... пошли, Джинни, — пробормотал Дин, давай вернемся в гостиную... — Ты иди, — ответила Джинни. — А я скажу пару ласковых слов моему дорогому братцу! Дин ушел, явно радуясь возможности уклониться от скандала. — Так, — сказала Джинни, отбросив с лица длинные рыжие волосы и гневно глядя на Рона, — давай-ка, Рон, договоримся раз и навсегда: тебя не касается, с кем я встречаюсь и чем я с ними занимаюсь... — Нет, касается! — Рон разозлился не меньше нее. — Думаешь, мне хочется, чтобы в школе говорили, что у меня сестра... — Кто? — завопила Джинни, выхватывая волшебную палочку. — Ну, говори — кто? — Он ничего такого не хотел сказать, Джинни, — машинально встрял Гарри, хотя чудовище одобрительно зарычало, полностью поддерживая Рона. — Нет, хотел! — сказала она, сверкнув глазами на Гарри. — Только потому, что сам ни разу в жизни ни с кем не целовался, потому что никто не станет с ним целоваться, кроме нашей тетушки Мюриэль... — Да замолчи ты! — заорал Рон. Он был уже не красным, а бордовым. — Не замолчу! — вне себя от злости кричала Джинни. — Я видела, как ты пялишься на Флегму, все надеешься на поцелуй в щечку, смотреть противно! Пошел бы да сам с кем-нибудь полизался, тогда хоть не будешь так переживать, что все остальные это делают! Рон тоже выхватил волшебную палочку; Гарри быстро встал между ними. — Много ты понимаешь! — вопил Рон, пытаясь прицелиться в Джинни из-под мышки у Гарри, который заслонил от него Джинни, широко расставив руки. — Если я не занимаюсь этим на публике... Джинни пронзительно захохотала и попыталась оттолкнуть Гарри в сторону. — С кем же это ты целовался, со своим Сычиком? Или, может, у тебя под подушкой хранится фотография тетушки Мюриэль? — Ах ты... Струя оражневого света ударила из-под левой руки Гарри и чуть-чуть промахнулась мимо Джинни. Гарри прижал Рона к стене: — Слушай, не дури... — Гарри вот целовался с Чжоу Чанг! — выкрикнула Джинни, чуть не плача. — А Гермиона целовалась с Виктором Крамом! Один ты, Рон, ведешь себя так, будто целоваться — это какая-то гадость, а все потому, что опыта у тебя, как у двенадцатилетнего! С этими словами она кинулась прочь. Гарри выпустил Рона; лицо у того было как у человека, готового совершить убийство. Они стояли, тяжело дыша, и тут из-за угла показалась Миссис Норрис, кошка смотрителя Филча. Ее появление разрядило атмосферу. — Пошли отсюда, — сказал Гарри. За углом уже раздавались шаркающие шаги школьного смотрителя. Рон и Гарри бегом взбежали по лестнице и помчались по коридору восьмого этажа. — Кыш с дороги! — рявкнул Рон на какую-то малявку. Девочка подпрыгнула от испуга и выронила бутыль с жабьей икрой. Гарри едва расслышал звон бьющегося стекла; он был совершенно сбит с толку, голова у него шла кругом. Наверное, что-то похожее чувствуешь, если в тебя ударит молния. «Это все потому, что она сестра Рона, — повторял он про себя. — Мне было неприятно видеть, как она целуется с Дином, потому что она сестра Рона...» Но тут перед ним возникла непрошеная картина: тот же пустой коридор, только на этот раз не Дин, а он сам целует Джинни... Чудовище у него в груди замурлыкало... И тут Гарри представилось, как Рон отдергивает гобелен, выхватывает волшебную палочку и целится в него, выкрикивая что-то вроде: «Предатель»... «А еще друг называется». — Ты думаешь, Гермиона правда целовалась с Крамом? — неожиданно спросил Рон, когда они уже подошли к Полной Даме. Гарри виновато вздрогнул, с трудом прогнав образ коридора, куда никакой Рон не врывался и где они с Джинни были совершенно одни. — Что? — очумело спросил он. — А... Ну-у... Честнее всего было бы сказать «да», но Гарри не хотелось этого говорить. Впрочем, Рон, как видно, и сам догадался по его лицу. — Лабардан, — угрюмо сказал он Полной Даме, и оба они забрались через проем в гостиную. Больше они не говорили ни о Джинни, ни о Гермионе. Они вообще почти не разговаривали в тот вечер и улеглись в кровати молча, погруженные каждый в свои мысли. Гарри долго лежал без сна, уставившись на полог над кроватью и пытаясь убедить самого себя, что испытывает к Джинни исключительно братские чувства. Они ведь все лето жили в одном доме, как брат и сестра, играли в квиддич, дразнили Рона, смеялись над Биллом и Флегмой. Он уже столько лет знает Джинни... Естественно, ему хочется ее защищать... Хочется Дина разодрать на мелкие кусочки за то, что целовался с ней... Нет, вот именно этому братскому чувству лучше не давать воли... Рон громко всхрапнул. «Она сестра Рона, — твердо сказал себе Гарри. — Сестра Рона. Это запретная территория». Он ни за что на свете не поставит под угрозу свою дружбу с Роном. Гарри ткнул кулаком подушку, устраиваясь поудобнее, и стал ждать, пока придет сон, тем временем прилагая все силы, чтобы его мысли не вздумали приближаться к Джинни. На следующее утро Гарри проснулся слегка обалдевшим после целой серии долгих и запутанных снов, в которых Рон гонялся за ним, размахивая битой для квиддича, но к полудню он уже готов был предпочесть эти сны реальности, где Рон, мало того что демонстративно не замечал Джинни и Дина, но еще и третировал с ледяным и надменным безразличием бедную Гермиону, которая страшно обиделась и никак не могла понять, в чем дело. К тому же Рон стал невероятно дерганым и чуть что кидался на людей почище какого-нибудь соплохвоста. Весь день прошел у Гарри в безуспешных попытках примирить Рона и Гермиону. В конце концов Гермиона в расстроенных чувствах удалилась в спальню для девочек Рон тоже отправился спать, обругав по дороге нескольких малолетних первокурсников за то, что они на него смотрели. Гарри окончательно загрустил, видя, что за последующие дни свирепое настроение Рона нисколько не улучшилось. Вдобавок Рон стал еще хуже играть в квиддич, а от этого еще больше злился, и в итоге на последней тренировке перед субботним матчем не смог взять ни одного мяча, зато так на всех орал, что довел Демельзу Робинс до слез. — А ну заткнись, оставь ее в покое! — закричал на него Пикс, который был ростом примерно на треть меньше Рона — правда, в руках зато держал тяжелую биту. — ХВАТИТ! — заорал Гарри. Он заметил, с какой злостью Джинни смотрит на Рона, и, вспомнив ее репутацию непревзойденного мастера по Летучемышиному сглазу, примчался с другого конца стадиона, чтобы вмешаться, пока не дошло до беды. — Пикс, уложи бладжеры в ящик. Демельза, успокойся, ты сегодня играла просто замечательно. Рон... — Он дождался, пока остальные игроки уйдут подальше, и только тогда закончил: — Ты мой лучший друг, но, если ты будешь так себя вести, мне придется выгнать тебя из команды. На мгновение ему всерьез показалось, что Рон сейчас его ударит, но тут произошло кое-что похуже: Рон, сидя на метле, как-то обмяк, растеряв весь свой боевой пыл, и сказал: — Я сам уйду. Я бездарный вратарь. — Никакой ты не бездарный, и никуда ты не уйдешь! — яростно крикнул Гарри и сгреб Рона за ворот мантии. — Ты, когда в форме, любой самый трудный гол можешь взять, у тебя только с психикой проблемы! — Хочешь сказать, что я псих? — А может, и да! Они злобно сверлили друг друга взглядами, потом Рон безнадежно покачал головой: — Я знаю, у тебя уже нет времени искать другого вратаря, так что завтра я буду играть, но если мы проиграем, а мы точно проиграем, я ухожу из команды. Что Гарри ему ни говорил, толку не было. За обедом Гарри продолжал всеми средствами внедрять в Рона уверенность, но Рон ничего не воспринимал. Ему было не до того — он дулся и рявкал на Гермиону. Вечером в гостиной Гарри возобновил свои попытки, но его заверения, якобы вся команда будет в страшном горе, если Рон их покинет, звучали несколько слабовато, учитывая, что вся команда сидела тут же в уголке, явно обсуждая Рона и бросая на него враждебные взгляды. Под конец Гарри опять позволил себе раскричаться в надежде вызвать у Рона хоть какой-то отклик и, может быть, разбудить в нем спортивную злость, но этот метод тоже не подействовал; Рон поплелся в спальню все такой же унылый и обреченный. Гарри снова долго лежал без сна в темноте. Ему очень не хотелось проиграть предстоящий матч. Это был его первый матч в должности капитана команды, а кроме того, он твердо решил побить Драко Малфоя в квиддич, раз уж не получается доказать свои подозрения против него. Но если Рон будет играть, как на последних тренировках, шансов на победу у них совсем мало... Если бы можно было хоть как-нибудь добиться, чтобы Рон взял себя в руки... Чтобы он сыграл в полную силу своих возможностей... Хоть что-нибудь, чтобы ему выпал по-настоящему удачный день... И тут Гарри осенило. Ответ пришел к нему в блеске внезапного озарения. Завтрак на следующее утро, как всегда в день матча, проходил бурно. Как только кто-нибудь из гриф-финдорской команды появлялся в Большом зале, слизеринцы начинали громко свистеть и улюлюкать. Гарри бросил взгляд на потолок и увидел ясное голубое небо — хороший знак. Гриффиндорцы в красном с золотом встретили Гарри и Рона дружными приветственными криками. Гарри, улыбнувшись до ушей, помахал рукой. Рон через силу скривил лицо и покачал головой. — Держись, Рон! — крикнула ему Лаванда. — Я знаю, ты сыграешь блестяще! Рон не реагировал. — Чаю? — предложил ему Гарри. — Кофе? Тыквенного сока? — Все равно, — угрюмо ответил Рон и хмуро надкусил гренок Через несколько минут Гермиона остановилась возле них по дороге к своему месту — она так устала от постоянного хамства Рона, что завела привычку завтракать отдельно. — Как настроение, мальчики? — осторожно поинтересовалась она, глядя Рону в затылок. — Отличное, — сказал Гарри, пододвигая Рону стакан тыквенного сока. — Держи, Рон. Выпей. Рон поднял стакан к губам, но тут вдруг Гермиона резко сказала: — Рон, не пей! Гарри и Рон оглянулись на нее. — С чего это? — спросил Рон. Гермиона смотрела на Гарри, словно не верила своим глазам. — Ты что-то добавил в стакан! — Что ты сказала? — спросил Гарри. — Что слышал! Я видела, ты что-то подлил в сок. Пузырек и сейчас еще у тебя в руке! — Не понимаю, о чем ты говоришь, — буркнул Гарри и быстро сунул флакончик в карман. — Рон, я тебя предупреждаю, не пей! — повторила Гермиона в тревоге, но Рон схватил свой стакан и залпом проглотил сок со словами: — Нечего тут командовать, Гермиона! Гермиона смотрела на них, потрясенная до глубины души. Наклонившись к уху Гарри, она зашипела-. — Тебя за такие дела надо бы исключить! Не ожидала от тебя, Гарри! — Кто бы говорил, — шепнул он в ответ. — Давно ни к кому не применяла заклятие Конфундус? Гермиона в гневе зашагала прочь. Гарри смотрел ей вслед без всякого сожаления. Гермиона никогда не понимала, какая важная вещь — квиддич. Гарри оглянулся на Рона — тот облизывал губы. — Уже почти пора, — с блаженной улыбкой заметил Гарри. Заиндевевшая трава похрустывала под ногами, когда они шли на стадион. — Удачная сегодня погода, правда? — сказал Гарри. — Ага, — отозвался Рон. Он был бледен и, похоже, его подташнивало. Джинни и Демельза дожидались в раздевалке, уже одетые в спортивные мантии. — Погодные условия идеальные, — сказала Джинни, не глядя на Рона. — Представьте себе, слизерин-ский охотник Вейзи вчера на тренировке получил бладжером по голове и теперь не может играть! А еще того лучше — Малфой тоже заболел! — Что?! — Гарри круто повернулся, уставившись на нее. — Заболел? Что с ним такое? — Понятия не имею, но для нас-то это здорово, — радостно ответила Джинни. — Вместо него выпустят Харпера, он на том же курсе, что и я, полный идиот. Гарри рассеянно улыбнулся в ответ, но, натягивая через голову красную мантию, думал совсем не о квиддиче. Однажды Малфой уже притворялся, будто не может играть из-за травмы, но в тот раз он добился, чтобы матч перенесли на более удобное для слизеринцев время. Почему же теперь он согласился на замену? На самом деле болен или симулирует? — Странно как-то, правда? — тихо спросил Гарри Рона. — То, что Малфой не играет? — Я бы сказал, удачно, — слегка оживился Рон. — И Вейзи не будет, он у них лучший бомбардир. Я и не надеялся... Эй! — воскликнул он вдруг и замер, не натянув до конца вратарские перчатки и вытаращив глаза на Гарри. -Что? — Я... ты... — Рон понизил голос; вид у него был одновременно испуганный и взбудораженный. — Мой стакан... Тыквенный сок... Ты же... Не может быть?! Гарри поднял брови, но сказал только: — Обувайся живее, через пять минут начинаем. Они вышли на поле под оглушительный рев трибун и свистки болельщиков команды противника. Одна половина стадиона была красной с золотом, другая — сплошь зеленое с серебром. Многие пуф-фендуйцы и когтевранцы тоже болели за ту или другую команду. Среди воплей и хлопков Гарри ясно различил рычание знаменитой шляпы Полумны Лавгуд в виде львиной головы. Гарри подошел к судье матча, мадам Трюк. Она стояла на поле, готовая выпустить мячи из ящика. — Капитаны, пожмите друг другу руки, — сказала она, и пальцы Гарри хрустнули в мощной лапе Урхарта, нового капитана слизеринцев. — Все на метлы! По свистку... три... два... один... Прозвучал свисток. Гарри и другие игроки с силой оттолкнулись от мерзлой земли и взвились в воздух. Гарри кружил над стадионом, выискивая снитч, и заодно приглядывал за Харпером, который выписывал зигзаги далеко внизу. И вдруг раздался голос, настолько непохожий на привычный голос их бессменного комментатора, что это просто резало слух. — Ну вот, игра началась, и я думаю, нас всех удивил состав комады, которую Поттер собрал в этом году. Многие считали, что Рональд Уизли не войдет в команду, учитывая его крайне неровные выступления в качестве вратаря в прошлом сезоне, но, конечно, тут сыграла свою роль давняя личная дружба с капитаном... Слизеринская половина трибун встретила эти слова издевательскими выкриками и аплодисментами. Гарри вытянул шею, стараясь рассмотреть комментаторскую площадку. Там стоял высокий худой светловолосый мальчик со вздернутым носом и говорил в магический рупор, когда-то принадлежавший Ли Джордану. Гарри узнал Захарию Смита, игрока из команды пуффендуйцев, который был ему глубоко несимпатичен. — А вот и первая атака слизеринцев, Урхарт мчится через поле и... У Гарри екнуло под ложечкой. — Уизли берет мяч. Что ж, должно же ему когда-нибудь повезти... — Это точно, Смит, должно, — пробормотал Гарри, усмехаясь про себя, и нырнул в гущу игроков, высматривая, не мелькнет ли где-нибудь неуловимый снитч. Через полчаса после начала игры Гриффиндор вел в счете: шестьдесять — ноль. Рон несколько раз красиво брал голы, иногда дотягиваясь до мяча самыми кончиками пальцев, а Джинни забила четыре гола из шести. После этого Захария перестал громко спрашивать, не присутствуют ли брат и сестра Уизли в команде только благодаря своей дружбе с Поттером, зато теперь он взялся за Пикса и Кута. — Разумеется, у Кута не самое подходящее телосложение для загонщика, — свысока заметил Захария, — как правило, у них мускулатура более развита... . — Врежь ему бладжером! — крикнул Куту Гарри, пролетая мимо, но Кут, широко улыбаясь, направил очередной бладжер на Харпера, который только что разминулся с Гарри. Гарри с удовольствием услышал глухой удар, говоривший о том, что бладжер попал в цель. Можно было подумать, что гриффиндорцы сегодня просто не могут сделать ни одной ошибки. Снова и снова они забивали, а на противоположной стороне поля Рон снова и снова легко и как будто без усилий брал мячи. Теперь и он начал улыбаться, а когда толпа встретила особенно эффектный его бросок хоровым исполнением любимой старой песенки «Рональд Уизли — наш король», он сделал вид, что дирижирует, зависнув в воздухе. — Воображает о себе невесть что, — послышался ехидный голос, и Гарри чуть не свалился с метлы — Харпер сильно и явно умышленно его толкнул. — Твой дружок, предатель чистокровных... Мадам Трюк в этот момент смотрела в другую сторону, а когда оглянулась на гневный рев гриффин-Дорских болельщиков, Харпер уже умчался. Гарри погнался за ним, горя желанием дать сдачи. — По-моему, Харпер из команды Слизерина заметил снитч! — сказал Захария Смит в мегафон. — Да, он определенно что-то увидел, пока Поттер хлопает ушами! «Смит и в самом деле идиот», — подумал Гарри. Не видел, что ли, как они с Харпером столкнулись? Но тут же ему показалось, что он рушится с небес на землю — Смит был прав, а Гарри ошибался. Харпер не случайно понесся прочь, он углядел то, чего не заметил Гарри: высоко над ними яркой искоркой на фоне чистого голубого неба стремительно летел снитч. Гарри наддал ходу. Ветер засвистел в ушах, заглушая комментарии Смита и вопли толпы на трибунах, но все-таки Харпер опережал его, а преимущество Гриффиндора составляло пока всего лишь сотню очков. Если Харпер успеет первым, Гриффиндор проиграет... Харперу оставалось до снитча каких-нибудь несколько футов, он уже протянул руку... — Эй, Харпер! — заорал в отчаянии Гарри. — Сколько Малфой тебе заплатил, чтобы ты сыграл вместо него? Он сам не знал, что его дернуло сказать так, но Харпер словно споткнулся в воздухе; снитч проскочил у него между пальцами, Гарри рванулся вперед и схватил крохотный крылатый мячик — ЕСТЬ! — завопил Гарри. Сделав разворот, он устремился к земле, держа снитч в высоко поднятой руке. Когда зрители осознали, что произошло, их рев почти заглушил финальный свисток — Джинни, ты куда? — крикнул Гарри, на которого набросилась с объятиями вся команда, не дав ему спуститься на землю. Но Джинни пролетела мимо и с жутким треском врезалась в площадку комментатора. Под визг и хохот толпы команда гриффиндорцев приземлилась возле кучи досок, под которыми слабо барахтался Захария. Гарри слышал, как Джинни преспокойно объясняет разгневанной Макгонагалл: — Извините, профессор, забыла затормозить. Задыхаясь от смеха, Гарри вырвался из рук остальных игроков и крепко обнял Джинни, но сразу же отпустил. Стараясь не смотреть ей в глаза, он хлопнул по плечу ликующего Рона. Всякие внутренние распри были забыты, команда Гриффиндора ушла с поля в обнимку, радостно потрясая в воздухе кулаками и махая своим болельщикам. В раздевалке царила приподнятая атмосфера. — Будем праздновать в гостиной, Симус мне сказал! — вопил Дин, не находя себе места от избытка чувств. — Пошли, Джинни, Демельза! Рон и Гарри задержались позже других. Они уже собирались уходить, когда в раздевалку вошла Гермиона. Она нервно теребила гриффиндорский шарф, вид у нее был расстроенный, но решительный. — Гарри, мне нужно с тобой поговорить. — Она глубоко вздохнула. — Зря ты так поступил. Ты же слышал, что сказал Слизнорт, это незаконно. — И что ты сделаешь — донесешь на нас? — с вызовом поинтересовался Рон. — Ребята, вы о чем? — спросил Гарри, отвернувшись — вроде бы повесить мантию, — чтобы друзья не видели, как он улыбается. — Ты прекрасно знаешь о чем! — пронзительно вскрикнула Гермиона. — Ты за завтраком добавил Рону в стакан зелье, приносящее удачу! «Феликс Фе-лицис»! — Не-а, не добавлял, — сказал Гарри, повернувшись к ним лицом. — Нет, ты добавил, Гарри, поэтому все и шло так замечательно, и у слизеринцев двое игроков заболели, и Рон брал все мячи! — Ничего я туда не наливал! — сказал Гарри, улыбаясь во весь рот. Он сунул руку в карман и достал флакончик, который Гермиона видела у него утром. Флакончик был полон золотистой жидкости, и залитая воском пробка была нетронута. — Я хотел, что бы Рон подумал, будто я так сделал, вот я и притворился, когда увидел, что ты подходишь. — Он посмотрел на Рона. — Ты брал все мячи, потому что был уверен в своей удаче. А на самом деле ты все сделал сам! Гарри снова спрятал флакончик в карман. — На самом деле я пил простой тыквенный сок? -спросил ошеломленный Рон. — А как же хорошая погода... И Вейзи не смог играть... Ты правда не давал мне никакого зелья? Гарри покачал головой. Рон смотрел на него, разинув рот, потом повернулся к Гермионе и передразнил: — «Ты за завтраком добавил Рону в стакан «Феликс Фелицис», потому он и брал все мячи!» Видишь, я и без посторонней помощи умею брать мячи! — Я не говорила, что не умеешь... Рон, ты же и сам думал, что выпил его! Но Рон уже шагал к двери, вскинув метлу на плечо. — Э-э... — сказал Гарри в наступившей тишине. Такого побочного эффекта он никак не ожидал. — Ну что, пойдем на праздник, что ли? — Иди! — сказала Гермиона, смаргивая слезы. — Меня от Рона сейчас просто тошнит. Не понимаю, что я опять сделала не так... И она тоже выскочила из раздевалки. Гарри медленно побрел к замку. Из толпы его окликали, поздравляли, но он шел с ощущением ужасного провала; он был так уверен, что, если Рон выиграет матч, они с Гермионой сразу же помирятся. Он не представлял, как объяснить Гермионе, что она виновата только в том, что целовалась с Крамом, тем более что это было так давно. Гарри не увидел Гермионы в гостиной. Когда он вошел, празднование было в самом разгаре. Его встретили новым взрывом приветствий и аплодисментов. Скоро Гарри обступила толпа гриффиндор-цев, наперебой поздравлявших его. Гарри хотел пойти поискать Рона, но для этого нужно было сперва отвязаться от братьев Криви, требовавших немедленного подробного разбора сегодняшней игры, и от группы девчонок, неустанно хлопавших ресницами и громко смеявшихся самым несмешным его репликам. Наконец он кое-как вырвался от Ро-мильды Вейн, которая весьма прозрачно намекала, что не прочь пойти с ним на рождественский вечер к Слизнорту. Пытаясь прошмыгнуть к столу с напитками, Гарри столкнулся с Джинни. На плече у нее сидел карликовый пушистик Арнольд, у ног с надеждой мяукал Живоглот. — Ищешь Рона? — спросила она, злорадно усмехаясь. — Вон он, гнусный лицемер. Гарри посмотрел, куда она показывала. В углу, на виду у всей комнаты, стояли Рон и Лаванда Браун. Они так плотно сплелись в объятиях, что трудно было сказать, где чьи руки. — Он как будто съесть ее хочет, правда? — бесстрастно заметила Джинни. — Ну, наверное, ему нужно на ком-то отрабатывать технику. Хорошо сыграли сегодня, Гарри. Она похлопала его по руке. У Гарри словно что-то перевернулось в животе, но она уже пошла к столу взять себе еще сливочного пива. Живоглот трусцой следовал за ней, не сводя желтых глаз с Арнольда. Гарри отвернулся от Рона, явно не собиравшегося в ближайшее время выныривать на поверхность, и успел увидеть, как закрылся проем в стене. Со сжавшимся сердцем он заметил, как в проеме метнулось и исчезло что-то очень похожее на непослушную гриву каштановых волос. Гарри бросился вперед, вильнул в сторону, обходя Ромильду Вейн, и распахнул портрет Полной Дамы. В коридоре никого не было видно. — Гермиона? Он нашел ее в первой же незапертой классной комнате. Гермиона сидела на учительском столе, совсем одна, только над головой у нее кружила стайка щебечущих желтеньких птичек, которых она, по-видимому, только что создала прямо из воздуха. Гарри невольно восхитился тем, как четко она выполняет заклинания даже в такую минуту. — А, привет, Гарри, — сказала она ломким голосом. — Я тут решила поупражняться. — Ага... ну да... они... э-э... здорово у тебя получаются, — сказал Гарри. Он не представлял, что можно ей сказать. Попытался сообразить, есть ли хоть малейшая возможность, что она не заметила Рона, просто ушла, потому что в гостиной слишком шумно отмечали победу, и тут она сказала неестественным тонким голосом: — Рон, кажется, веселится вовсю там, на празднике. — Э-э... да? — сказал Гарри. — Не притворяйся, будто не видел, — сказала Гермиона. — Он не очень-то и прячется, он... Дверь у них за спиной с грохотом открылась. К ужасу Гарри, в класс вошел Рон, он со смехом тянул за руку Лаванду. — О, — сказал он, остановившись на всем ходу при виде Гарри и Гермионы. — Ой-ой! — сказала Лаванда и, хихикая, выскочила из комнаты. Дверь за ней захлопнулась. Наступила жуткая, давящая тишина. Гермиона смотрела в упор на Рона. Рон старательно отводил от нее глаза, но сказал со странной смесью смущения и бравады: — Привет, Гарри! А я все думал, куда ты запропастился. Гермиона соскользнула со стола. Стайка золотистых птичек по-прежнему порхала у нее вокруг головы, словно странная оперенная модель Солнечной системы. — Напрасно ты заставляешь Лаванду ждать в коридоре, — тихо проговорила Гермиона. — Девушка будет удивляться, куда это ты подевался. Она медленно пошла к двери, держась очень прямо. Гарри покосился на Рона. Тот явно был рад, что так дешево отделался. — Оппуньо! — раздался истошный крик у самой двери. Гарри стремительно обернулся и увидел, что Гермиона с безумным лицом направила волшебную палочку на Рона. Желтенькие птички ринулись к нему, словно толстенькие золотые пульки. Рон вскрикнул и закрыл лицо руками, но птички набросились на него, клевали и рвали коготками везде, где только могли достать. — Отвяжитесь! — завопил он. В последний раз бросив на него мстительный взгляд, Гермиона рванула дверь и скрылась за нею. Прежде чем дверь затворилась, Гарри показалось, что он слышит рыдания.