Предательство

Гарри отправился в свою комнату, заведя будильник на шесть утра, чтобы подкараулить Гермиону. Уже лёжа в постели, Гарри вдруг услышал стук в дверь. Выругавшись, он встал с кровати и подошёл к двери. На пороге стояла Джинни и с несчастным видом смотрела на него. Лицо Гарри вновь приняло каменное выражение.

— Ты что-то хотела?

— Я... Гарри... Почему ты больше не любишь меня?

Поттер вздохнул. Ему было жаль бывшую девушку, но он не позволит жалости взять над собой верх. После ее аферы с Амортенцией — больше никаких уступок!

— Ты пришла спросить меня об этом?

— Да.

— Если отвечу — уйдёшь?

— Да.

— Хорошо... Тогда задам тебе встречный вопрос: я когда-нибудь прямым текстом говорил, что люблю тебя?

Джинни широко раскрыла глаза. Видимо, об этом она и не думала, чего Избранный не преминул не заметить.

— Джинни, ты настолько увлеклась своей игрой в любовь, что даже не взяла в учёт мои чувства. Я не говорил тебе ни разу, что люблю... А нет! Хотя, один раз сказал! Под Амортенцией! — Гарри разъяренно уставился на неё. Джинни вся сжалась под его гневным взглядом. — И уже этого, я думаю, вполне достаточно, чтобы возненавидеть тебя! Но ты — сестра Рона и поэтому я не буду в открытую презирать тебя!

Немного посопев, Джинни поняла, что приговор окончательный. Немного помявшись, она спросила:

— А есть шанс, что когда-нибудь мы сможем снова стать друзьями?

— Я мог бы быть тебе другом. А вот ты... сможешь?

— Может быть... Когда-нибудь... Ладно. Прости, если разбудила. Спокойной ночи.

Гарри немедленно закрыл дверь и прилёг на кровать. Да уж, после войны он сильно изменился! Если раньше, он бы мямлил, жуя сопли, лишь бы не обидеть девушку, которая так к нему привязана, то сейчас от этой жалости не осталось и следа.

— Оно и к лучшему! — Пробормотал Гарри, проваливаясь в забытие. — Больше никому не позволю собой управлять!

Проснувшись рано утром, он отправился в ванную и принял душ. Будучи уверенным в том, что Гермиона ещё не проснулась, он особо не спешил. Однако, глянув на карту Мародеров, он понял, что в комнате ее нет. Гарри, в панике, начал шерстить всю карту, но, к своему разочарованию, понял, что Гермионы в Хогвартсе нет.

В отчаянии, он побежал на восьмой этаж, надеясь, что она в Выручай-комнате. Пройдя мимо одного и того же места взад-вперёд три раза, Гарри умоляюще думал:

«Мне нужно найти Гермиону! Пожалуйста! Если Гермиона внутри тебя — откройся!»

Однако, заветная дверь в стене так и не появилось. Это означало лишь одно: в комнате никого нет. Да и после пожара Адским пламенем, навряд ли она когда-либо откроется кому-то.

Гарри уныло побрел в гостиную Слизерина. В должности Старосты школы было много бонусов, и один из них— доступ во все башни факультетов. Время уже показывало половину восьмого утра. А Драко, как он знал, был ранней пташкой. Увидев Поттера в гостиной, слизеринцы, находившиеся там, Радостно зашумели:

— Глядите, кто пришёл?! Гарри Поттер! С нами Поттер!

Гарри всего во второй раз в жизни зашёл в башню Слизерина, и то, в первый раз он был обличии Гойла. Но бурные овации, которыми его встретили сегодня, даже заставили его немного смутиться. Драко вышел на шум и немало удивился. Поздоровавшись со всеми, Гарри не многозначительно посмотрел на Малфоя. Тот сразу все понял и они вдвоём вышли в коридор.

— Что, Поттер, решил посоветоваться со мной о том, как начать беседу со своей магглорожденной прынцесской?

— Хватит паясничать, Малфой! — Фыркнул Гарри. — Как, и о чем с ней говорить, я и сам прекрасно знаю! Хотел с утра, а ее с шести уже нет в школе.

— Ты уже всю школу обыскал?! — Недоверчиво поднял бровь Драко. Гарри кивнул. — И в Выручай-комнате? — Гарри снова кивнул. — Да-а... — Протянул Драко. — Проблема... Ладно, пойдём позавтракаем, а там решим.

Появление гриффиндорца и слизеринца вместе — уже непривычно глазу. Но, когда это герой войны и его, в прошлом, злейший враг, это совсем сбивало с толку. Дорогой Гарри уныло сказал:

— Я не знал, с кем ещё поговорить об этом...

— Что же ты с Долгопупсом не пообщаешься? — Усмехнулся Драко. — Вы всегда были друзьями.

— Я навряд ли смог бы вообще кому-то рассказать о своих чувствах. Ты просто сам догадался.

— Ну извини, не только я! Уже полслизерина делают ставки на то, когда вы с Грейнджер сойдётесь!

— Я надеюсь, в ближайшее время! — Уверенно заявил Поттер.

— А, возможно, прямо сейчас. — Драко взглядом указал на гриффиндорский стол и Гарри увидел Гермиону, вяло откусывающей сэндвич.

Гарри со всех ног понёсся к ней.

— Где ты была?!

Гермиона подняла на него свой гневный взгляд.

— В каком смысле?!

— В прямом! Я тебя с утра обыскался!

— Что-то срочное?

— Гермиона, прошу, нам надо поговорить.

Гермиона резко встала из-за стола.

— У меня нет на это времени! Через полчаса мне нужно быть в Хогсмиде, меня будет ждать РОН!

Она, буквально выбежала из Большого зала, не закончив трапезу. Гарри пошёл за ней следом.

— Да, остановись ты!

— Нет.

— Гермиона!

— Депульсо!

Гарри откинуло в сторону, отчего он, едва не передавил толпу первокурсников, которые с возмущением завопили под его весом.

— Извините... простите... — второпях бормотал Гарри, пытаясь поскорей встать на ноги.

Он нагнал Гермиону лишь в башне старост, и то, когда она уже вошла в свою комнату. Он постучался, но, судя по глухой тишине, она наложила на дверь заглушающие чары. Гарри стал терпеливо ждать.
Едва дверь в комнату открылась, Гарри втолкнул Гермиону внутрь и силой сжал ее руки.

— Ты что творишь, Поттер?! Я же сказала: Я НЕ ХОЧУ С ТОБОЙ РАЗГОВАРИВАТЬ! — Кричала она.

— Значит, твоё обещание, быть всегда рядом — пустые слова?! — Задыхаясь от волнения прошипел Гарри.

— Что?! Ты прекрасно знал, ЧТО я имела ввиду! ОТПУСТИ МЕНЯ! Нам не о чем говорить с тобой!

— Тогда просто послушай! — Гермиона упрямо мотала головой. И тогда Гарри прокричал ей в лицо: — Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, СЛЫШИШЬ?!

Гермиона раскрыла рот от неожиданности. Она была уверена, что он будет просить у неё прощения, уверять, что это было временное помутнение, умолять, чтобы они вновь, как и прежде были друзьями. Но Гермиона прекрасно понимала, что как прежде уже не будет. Она, с великим ужасом осознавала, что не сможет смотреть на Гарри, как на друга или брата, которого видела в нем всегда. После войны в нем что-то изменилось. Да, и в ней тоже. Но она была уверена, что он продолжит видеть в ней сестру. А тут, он выдаёт такие признания... Она молча вытаращила на него глаза, не в силах произнести ни слова.

Гарри накрыло. Он думал, что сложнее всего будет признаться ей в своих чувствах, но эти три главных слова сказаны... а конца света не произошло. Значит, надо дожимать до конца.

— Я понял это сразу после того, как Волан-де-Морт вновь наслал на меня Аваду... Я уже знал, что люблю тебя, когда меня несли в замок, и когда я убил его. Возможно, я всегда это знал, просто выдавал свою любовь за обыкновенную привязанность... И с Джинни я расстался именно поэтому! Ты понимаешь?!

Гермиона смотрела на него так, будто видела впервые. Сердце ее заколотилось ещё сильнее, а руки начали дрожать. Нет! Этого не может быть! Он ведь герой! Он- Избранный! Он — Победитель Волан-де-Морта и не ей быть с ним рядом! И, к тому же... она же любит Рона... Да, точно! А Рон его лучший друг! И Гарри сейчас поступает в высшей степени непорядочно, даже подло... Гермиона отвела взгляд и вновь попыталась вырваться:

— Пусти. Мне нужно к Рону.

— Нет! — Яростно выкрикнул Гарри. — Не иди к нему! Ты же... Он же не любит тебя! Он никогда не сможет любить тебя так, как я люблю! И ты... тоже...

— Гарри!

— И ты не сможешь любить его. Больше не сможешь!

Последние слова Гарри произнёс с такой горячей уверенностью, что Гермиона словно ощутила себя в Адском пламени, которое брало своё начало в ее груди. Она вновь посмотрела в глаза своему бывшему другу и тот, отбросив свои очки, рванул вперёд, навстречу ее губам. Он вложил в поцелуй всю свою страсть и отчаяние... И она ответила ему.

Он чувствовал непреодолимое желание почувствовать тепло ее тела. И он был уверен, что Гермиона чувствует то же самое. Резким движением, он сорвал с неё небесно-голубую блузку, под которой оказалось белоснежное кружевное белье. Увидев ее нежную грудь в этом пикантном, полупрозрачном бюстгальтере, разум Гарри померк и он с яростью прошипел:

— И ты хотела пойти к нему в этом?! ... Ну уж нет! — Тяжело дыша, Гарри посадил ее на письменный стол и, стянув с неё трусики, направил свой набухший член прямо между ее бёдер. — Теперь... ты...только... моя!

Каждое его слово сопровождалось яростным толчком. И с каждым толчком, он входил все глубже в ее влажную плоть. И с каждым движением они оба получали неземное удовольствие, несравнимое ни с чем. Гермиона вскрикивала от наслаждения и ей хотелось, чтобы Гарри входил в неё глубже... сильнее... быстрее...

Он, словно читал ее мысли и угадывал каждое желание. Когда она, уже обессиленная, подалась вперёд, чтобы обнять его, Гарри поднял ее за ягодицы и положил на кровать. Он сорвал с неё остатки одежды и целовал каждый сантиметр кожи, распаляя ее ещё сильнее. Она стонала, в блаженстве закрыв глаза. В этот момент из ее памяти стёрлись все знания, все люди, все мысли... Существовали лишь Он и Она! И, когда Гарри, был уже не в силах больше сдерживаться, и лёг на неё сверху, Гермиона прошептала:

— Любимый...