Конец
Я не выходил из комнаты следующие два дня, Чесли носил мне еду и рвался взбить мне подушки, но думаю, он просто хотел подобраться поближе, чтобы понюхать мои волосы. Была у него такая дурная привычка. Я в основном мрачно глядел в стену и иногда листал квиддичные журналы. Если Чесли хочет нюхать мою голову - пусть нюхает. Пусть хоть кто-то в этом гребаном мире будет счастлив.
Минерва стучалась мне в камин, следом за ней еще кто-то ломился, может, Невилл или Филиус, или Рон с Гермоной, если им кто-нибудь написал, в общем, я все равно не хотел никого видеть. В дверь тоже стучали. Но пока там не кричат «пожар!» или «трепещите, враги наследника - тайная комната снова открыта», я могу спокойно игнорировать любой шум - так я решил и придерживался своего решения. На третий день я стал плохо пахнуть и отправился в душ, а где душ, там и зеркало, а зеркало мне отчетливо сообщило, что дальше себя жалеть просто стыдно.
Я вспомнил, что учебный год закончен, быстренько нацарапал Минерве записку, собрал чемодан и смотался из школы так тихо, что никто и не заметил. Возможно, они все были слишком заняты, наслаждаясь замечательным обществом Северуса Снейпа. Или пытаясь выцарапать его из его комнаты. Вообще-то, я подумал о том, что в его личных покоях находились теперь мои личные покои... в школе у него больше не было комнаты. Не считая моего чулана, где все еще были развешены звезды на стенах, а под подушкой лежала книга «Люди: вдоль и поперек. Практическое пособие по паталогоанатомии». Я не мог туда заходить, слишком много воспоминаний.
Я вернулся домой, растопил письмами и газетами камин, выпил чашечку кофе, сгрыз пару кубиков сахара и разобрал чемоданы, навел на все, что видел, чистящие чары, приготовил огромный котелок тыквенного супа, уж не знаю, зачем, и потом просто убивал время, как только мог. В доме было так тихо.
Я попытался вернуться к прежней жизни. Встретился с Гермионой, которая очень уж за меня переживала. Прошвырнулся с Дином и Симусом по барам. Заглянул в гости к Кингсли. Навестил Андромеду и Тедди, с которым мне теперь куда проще было поладить. Я провел у них довольно много времени.
Стал выписывать газеты, на которые плевать хотел. Были большие статьи по поводу Снейпа. Его возвращения. Столько всякой чепухи написали. Были его колдографии. Мелкие, черно-белые. Он был в порядке, похоже: на всех огрызался и прятал лицо. Как всегда. И жутко тощий, просто невозможно смотреть.
Я старался и не смотреть.
Я скучал по нему. Так сильно скучал.
***
Удивительно, что я был дома в то утро. Обычно я старался куда-нибудь смотаться, лишь бы убить время. Считал часы до наступления ночи - можно будет лечь спать, во сне увидеть, как Северус кричит о своей ненависти, проснуться, блуждать полночи, снова уснуть, проснуться, повторить пару десятков раз - и вот уже снова осень, пора приниматься за работу, всякое такое. Я даже подумал, отчего это школы бездельничают летом? Можно подумать, ученикам требуется целых три месяца, чтобы отдохнуть от безделья, проказ и тайных свиданий на астрономической башне. Для этого хватит и пары недель, а потом следует снова браться за учебу. Я даже решил написать Минерве - может, школа откроется пораньше в этом году? Она мне в ответ прислала пеструю открытку с тропическим видом, всю в разноцветных пятнах от коктейлей. «Отдыхай, Поттер!» - гласила открытка. Сухо и лаконично, узнаю мою дорогую директрису.
Кто-то постучал в мою дверь, как раз когда я уныло разглядывал открытку. Я был бы рад любому гостю, лишь бы развеял мою тоску. А там, на пороге, стоял Северус Снейп. В длинной мантии до пят, с бледным, напряженным лицом. Он явно не подготовил никакой речи, ведь обычно-то так складно говорил, сыпал оскорблениями, всякое разное. А тут просто стоял и смотрел на меня, а я стоял и смотрел на него, а потом сообразил, что это невежливо, и пригласил его войти. Он так удивился, будто я сделал сальто назад.
Оглядел гостиную, выгнул бровь на мой журнальный столик на львиных ножках, на огромную мраморную сову с позолотой, которую я купил на аукционе пару дней назад (надо же мальчикам как-то развлекаться?), присел на краешек дивана, сложив на коленях руки.
- У тебя здесь так... чисто, - произнес через силу.
- Ага, - бестолково буркнул я, устроившись где-то за три километра от него, на другом конце дивана, как можно дальше. Северус сглотнул с таким усилием, что даже в моей дали было слышно. Он уставился на свои колени.
- Как ты поживаешь? - спросил любезно.
- О, хорошо, спасибо. А ты?
Он неопределенно тряхнул головой, пробормотал что-то вроде «великолепно, великолепно...».
Мы молчали минут десять.
- Я не был уверен, что стоит приходить, - сказал вдруг Снейп, стиснув свои колени и упрямо глядя на них. - Не знал, захочешь ли ты меня видеть.
- Это ведь ты сказал, что ненавидишь меня, - тихо ответил я. Северус бросил на меня косой короткий взгляд и вернулся к разглядыванию коленей.
- Я был ребенком, Поттер, - произнес он мягко. - И я действительно ненавидел тебя. Мне удавалось хранить это чувство довольно долго. Старался как мог.
- У тебя отлично получилось.
- Это был мой способ защититься. Не тосковать по тебе, - Северус склонил голову к плечу, задумчиво скользнув взглядом по комнате.
- Надеюсь, сработало как следует, - я призвал с кухни поднос, чтобы сделать нам по чашке чая. Северус наблюдал, как я разбавляю чай молоком и добавляю сахар. Я точно знал, сколько кусочков ему положить. - Мне довольно тоскливо, - признался я, как человек, которому нечего терять.
- Мы абсолютно разные люди, - выпалил Снейп так, будто слова прорывались из его рта против его воли. - Я и тот мальчик, с которым ты был добр. Во мне не осталось почти ничего от него.
Я взглянул на Северуса, на его судорожно сжатые губы.
- Ну и что?
Он мотнул головой. Принял чашку из моих рук.
- Ты - это ты.
- Мудрые сентенции, как и всегда, - пробормотал он. Я усмехнулся.
- По этому я тоже скучал.
Северус устало взглянул на меня. Я вдруг увидел, что вид у него абсолютно несчастный.
- Мне не стоило приходить, - сухо повторил он.
- Я рад, что ты здесь, - сказал я прямо. Он поднял бровь, сверля меня своим взглядом, будто пытаясь в душу заглянуть. Но мои карты, они все были открыты. - Я всегда рад тебя здесь видеть. Сколько бы лет ни прошло.
Он издал сдавленный, слабый смешок и закатил глаза. Принялся пить свой чай. Потом мы завели какую-то ужасно неловкую, вежливую беседу. Как ты? А как ты? Уже освоился в старом доме? В этих руинах? Да, благодарю. Готовишь учебный план для следующего семестра? О, нет, еще даже не приступал. Твоя магия восстановилась? Я могу уступить тебе должность декана. Не говори глупостей... Но я всегда говорю глупости!.. Бла-бла. Еще чаю? Еще сахару? Только останься хоть ненадолго. Не сбегай, Мерлина ради.
Я не знал, что еще сказать. И слишком пристально таращился на него, наверное. Потому что он вдруг поставил чашку на поднос, решительно и бесповоротно, так, что я вздрогнул. Сейчас уйдет.
Снейп уставился на меня и спросил, своим холодным, учительским тоном:
- Могу я занять постель в гостевой спальне?
- Что? - наверное, я оправдывал звание идиота, тараща глаза и переспрашивая. Небеса разверзлись и рыбы запели, и Пенсильванские Пупни выиграли чемпионат мира, не иначе. Северус гневно уставился на меня и повторил, четко, медленно, задержав дыхание после всей фразы:
- Могу я поспать у тебя немного? Меня беспокоит бессонница.
- О. - Я моргнул, как сова. - Конечно. Да. Да, Северус, конечно, ты можешь остаться!
- Если я причиняю неудобства, просто...
- Нет! Нет, прошу тебя, не беспокойся...
- Моя просьба звучит довольно странно...
- Я уже сказал, тебе всегда тут рады...
Мы расшаркивались друг перед другом бесконечно долго, а потом у меня в голове что-то перемкнуло, потому что я схватил его за плечи и прижал к себе, вот так прямо взял и обнял Снейпа, Северуса, моего Северуса, взрослого и пахнущего зельями. Он застыл в моих объятьях, и это было все равно, что обнимать камень, а потом он дрогнул и медленно, медленно опустил голову мне на плечо.
Мы сидели очень тихо несколько минут. Потом я отстранился и повел Северуса в детскую спальню, где все осталось точно так, как было при нем пару месяцев назад. Он забрался в постель, неудобно согнув ноги, и я укрыл его одеялом, и он вжался в подушку, вцепившись в накрахмаленный уголок, а я взял стул и сел рядом, будто собрался караулить его, чтоб не сбежал.
- Ты такой молодец, что пришел, - повторил я растерянно. Северус закрыл глаза. На лице его застыла какая-то гримаса, которую я не мог бы расшифровать. Он был довольно напряжен, но через какое-то время стал расслабляться. Я вдруг понял, что он спит. Спит посреди дня, забравшись в короткую детскую кровать, прямо в уличной мантии, соврав, что ненавидел меня. Спит, стискивая подушку, с этой хмурой морщинкой на переносице.
Еле слышно сопит сквозь сон, взрослый человек, чужой человек, которого я вообще толком не знаю, но все равно люблю.
Я не мог сдержаться, ребята. Я протянул руку и погладил его по голове. По спутанным грязным волосам. И он улыбнулся сквозь сон.
Такие дела, котики.