Вспоминая тебя. Часть третья
Ажиотаж был оправдан. Приезжая группа, играющая джаз, оказалась действительно неплохой. Хотя наверняка это из-за тепло-красного освящения и вина. И самый важный компонент – быть в себя влюбленной. Всё же полезно ходить по магазинам. Хотя с этим я в последнее время зачастила. Многие не знавшие меня раньше, говорят, что я шопоголик. Представляешь? Я и шопоголик. Одна из тех, кто так считает, стоит прямо напротив меня - Жанна. Мы с ней познакомились совсем недавно, на презентации книги одного известного блогера (черт его знает, кого). Лично я пошла туда, чтобы главное – не сидеть дома. Уже почти год я боюсь остаться дома одна. Хожу куда угодно, но избегаю остаться одной. Говорю с кем угодно, но избегаю говорить с собой.
Но знаешь, что я поняла? Кто бы ни стоял напротив, с кем бы я ни говорила, я всегда говорю лишь с тобой. Поняла ли я хоть что-то, о чем говорит мне Жанна? Нет, совсем ничего. Только некоторые слова проскользнули мимо ушей, никак не завлекая послушать дальше. Я научилась вступать в диалоги, ничего не говоря. Научилась дарить людям ощущение «услышанного человека». Меня считают превосходным собеседником, и любят проводить со мной время. Блеск моих глаз принимают за увлеченность их рассказом, частую улыбку за радость. Бред. Я лишь пытаюсь не заплакать и скрыть истерику. Кто там говорил, что разбитый человек всегда находится в состоянии - «за секунду до слёз»?
Долго, очень долго чувствуется чей-то взгляд. Подобное всегда вызывает дискомфорт, будто пытаются вторгнуться в твоё личное пространство. Вдруг появилась мысль - «вот бы это оказался ты», но я тут же отклонила это желание. Я безумно хочу тебя увидеть, и в то же время, жутко этого боюсь. Как себя вести? Как себя не выдать? Как на тебя смотреть? Столько вопросов, что легче навсегда отказаться тебя видеть. Я ведь даже чуть было не уехала в другую страну. Представь себе, какая глупость! Будто бегу от твоего преследования (ах если бы!). На самом деле лишь хочу ступать по земле тебя никогда не знавшей. Знаешь, что удержало? Гордость. Она сказала, что если ты узнаешь, что всё из-за тебя, то ты будешь бесконечно ликовать от злорадства. До чего же мы тщеславные существа, мой дорогой. До чего же у нас ужасающее эго. Терпеть что угодно, только не дать другому почувствовать превосходства над тобой. Речь о любви, а мы даже тут включаем «неуязвимость». Крича доказываем – «мне на тебя плевать!». Какая глупость... Казалось бы, узнает он о твоей слабости, ну и что с того? Любовь не соревнование, там не должно быть проигравших. Любовь должна быть бескорыстна, чиста и добродушна. И еще много чего, что любовь должна, но минимум из того, что делаем мы. А знание о чужих чувствах, не должно заставлять тебя ликовать, а другого чувствовать уязвимость.
Как же достало! Не выдержав, я повернулась в сторону палящих меня глаз. «Господи» - взорвалось внутри. – «Это ты!». Сидишь в моей любимой темно-синей рубашке. Сразу вспомнилось как я тщательно проглаживала каждый уголочек. Сидишь чуть обросшими волосами и лёгкой щетиной. Всегда считала, что небрежность тебе к лицу, хотя всегда просила сходить в парикмахерскую. Удивительный мир! Впервые отказалась тебя увидеть, и вот ты передо мной. Снова закон подлости бьет в совсем неподходящее время.
И всё-таки какие же родные у тебя черты лица, будто смотришь на что-то своё. Сложно смотреть в твои глаза, и удержаться на месте. Останавливает твой невозмутимый вид. Мы смотрим друг другу в глаза так сухо. Боюсь даже на незнакомца никогда не посмотришь так хладнокровно, как к человеку, которого раньше любил.
Я столько размышляла про любовь и о любви. Но стоило тебя увидеть, сыграла в то, что только что считала глупым. Мгновенно, как по щелчку. Но я невозмутима лишь снаружи, внутри всё также пылает красным огнем. Мне хотелось бы взмолиться – «прошу тебя, сделай хоть что-нибудь!», и обещать помогать, обещать незаметно подсказывать, обещать поддаваться. Или хотелось бы подбежать к тебе и повиснуть на твоей шее, заплакать, еле проговаривая сквозь слезы как мне плохо без тебя. Хотелось бы прикоснуться к твоему телу, даже если кончиком одного пальца. Хотелось бы заново почувствовать твой запах, не парфюма, а твой, собственный. А еще хотелось бы рассказать тебе о многом. Например, о том, что я начала курить. Так, слегка, лишь балуясь. Какая же мерзость, эти сигареты. Вдыхаешь уже задыхаясь, и выдыхаешь совсем не дыша. И о том, что я покупаю смешные цветные носочки, точно как ты. Мне кажется, что в них теплее. А еще, что я тянусь ко всему чёрному, - и в жару и в холод. Потею жутко, но в них мне уютнее. Мне чудится, что так я к тебе ближе. Вбираю в себя твои привычки. Не могу быть с тобой, так пытаюсь иметь частички тебя в себе. Самой смешно. Видишь, насколько ты меня загипнотизировал?
Хотелось бы, хотелось бы, хотелось бы и так бесконечно... Но только все мысли останутся на ноте «хотелось бы», и никак не осмелятся пойти дальше. Дальше их не отпустят фильтры человеческой гордости.
Медленно опуская взгляд, я остановилась на шее. И вдруг подумалось – «разве можно равнодушно смотреть на шею, которую когда-то целовал и задыхался в ней от счастья?». Невозможно, разве что ты не любил. А я любила. Любила всем своим существом. Любила до умопомрачения, даже превысив отметку «дальше невозможно». Удивительно не так ли? Я тонула в своих чувствах, да и до сих пор тону, а смотреть на тебя нужно с безразличием.
Опустив глаза еще ниже, я увидела кое-что, чего бы я предпочла никогда не видеть – ты держал чужую руку. Держал нежно, совсем как когда-то мою. Не правильно. Ведь твоё тело должно принадлежать только мне. Ты сам мне так говорил, помнишь? Так почему её пальцы переплетаются с твоими? Нагло, как же нагло с твоей стороны продолжать на меня смотреть. Завлекаешь меня в свои гляделки, желая победить. Только мне играть совсем не хочется. Ведь единственное, чего я так хочу - проиграть, но находиться рядом.
Вся энергия куда-то делась. Захотелось вдруг растечься - ноги словно ватные, совсем не держат. Интересно, это из-за девушки рядом с тобой? Мила, чёрт возьми, ничего не скажешь. Раздражает до ужаса и одновременно бьет в самое сердце. Сегодня тебе удалось окончательно меня разбить. Благодарю, мне не хватало.
Нет. Больше не хочу. Не хочу на неё смотреть. А продолжать быть бесчувственной становится сложнее. Я отвернулась обратно к Жанне. Всё еще продолжает говорит о своём. Я улыбнулась не зная, чему. «Жанна», - вдруг прервала я её, - «у меня кружится голова. Выйдем подышать свежим воздухом». Она обеспокоенно на меня взглянула и тут же согласилась. Набрав побольше воздуха, и собрав всё свою смелость, я заново надела равнодушие, только на этот раз более качественно.
Я выбрала выход позади тебя, чтобы пройти как можно ближе, давая знать, что на этот раз ухожу как можно дальше. Чтобы ты почувствовал мой запах. Надеюсь, он навсегда будет напоминать тебе лишь обо мне. И звуки моих шагов, ты услышишь в последний раз. Позволь мне закончить сегодня нашу историю любви.
Мы всегда думали похоже. По крайней мере, могли предугадать мысли друг друга. Мне с этим жутко повезло. Поэтому заранее знаю, что тебя не стоит ждать. И мне больше ничего не остаётся кроме как подыграть твоим ожиданиям и ввязаться против своей воли. Только выиграю я совсем по-другому, не в гляделках, а в чем-то больше – в безразличии.
Я шла к тебе и смотрела в твои глаза в последний раз. Красивые... совершенно черные, как сама ночь. Слегка улыбнулась, ты заметил? Это в благодарность. Спасибо тебе за всё.
Как только я приблизилась, ты затаил дыхание. Думаешь, я к тебе? Подарив тебе уверенность, я изменила направление, - постепенно, незаметно. Я прошла мимо тебя не изменившись в лице, не двинув ни единой мышцей лица.
Знай, мой дорогой, я люблю тебя. Бесконечно люблю! Но как бы сильно я тебя не любила... себя, я люблю еще сильнее...