Сириус Блэк/Гермиона Грейнджер
Добро пожаловать в дом госпожи Блэк!
Автор: ReenQueen
Описание:
Волею судеб Гермионе Грейнджер снова приходится жить в ненавистном доме на площади Гриммо. Сириус, чудом уцелевший после войны и поражения Волан-де-Морта и наконец оправданный Министерством по настоятельным доказательствам Кингсли, гостеприимно принимает давнюю подругу. Но, кажется, старое поместье чистокровных волшебников не собирается терпеть в себе маггловскую кровь, и у Сириуса есть только один способ спасти Гермиону...
Гермиона отчаянно сопротивлялась попыткам друзей переправить её на временное жительство к Сириусу Блэку. Нет, не то, чтобы она имела что-то против жизнерадостного крёстного Гарри, но позволить себе, молодой, но уже удивляющей коллег своим трудолюбием сотруднице Министерства Магии, жить со взрослым мужчиной (к тому же, нигде не работающим) — нет, такой «чести» родители её не учили! Но родители — Гермиона с трудом сдерживала слёзы — теперь даже глядя на девушку в упор, не смогли бы узнать в ней свою дочь. Да и будучи уверенными в том, что детей у них никогда не было, они бы не подняли тревогу, узнав, что юная девушка остаётся один на один со взрослым мужчиной. Да, Грейнджер, бесспорно, была лучшей волшебницей своего возраста, но и у этой медали оказалась темная сторона: самые могущественные стиратели памяти Министерства не смогли нейтрализовать заклинание забвения на родителях колдуньи.Конечно, в Норе её бы с удовольствием приняли на то время, пока Гермиона не обзавелась бы собственным жильём, но в этом уютном доме и так становилось тесно, а с прибытием Перси в родные пенаты и Гарри, чуть ли не переехавшего в спальню к своей будущей супруге, единственной дочери Уизли, Нора почти разрывалась от количества проживающих. И когда Джордж с Роном в очередной раз случайно залили её министерские отчёты чем-то вязким и воняющим на весь этаж, вдоволь накричавшись на понуро кивающих головой рыжих Уизли, Грейнджер наскоро собрала немногочисленные пожитки и, попрощавшись со всей большой семьёй и Гарри, трансгрессировала на крыльцо обшарпанного дома, слава Богу, не узрев, как чуть ли не ликовало семейство после её отбытия.
Сириус жил один (он упорно игнорировал Кикимера и общался с ним только по нужде — приказами), и новое лицо в доме, будь то сам Снегг, было для Блэка настоящим счастьем. А когда Гермиона неуверенно попросила разрешения пожить здесь некоторое время, он прыгал от радости, в порыве обнимая колдунью и крича на весь дом, что она может оставаться здесь всю жизнь!
И вот, в предзакатный час, когда за окном низко плавали облака и вечер гордо возвращался в свои владения, Блэк с радостью провёл её по запутанным тёмным коридорам, останавливаясь возле старой деревянной двери.
— Комнатка, конечно, не люкс в отеле, но самая лучшая во всём доме, — улыбнулся Сириус, проходя внутрь и распахивая тёмные шторы.
Огромная кровать, пыльные тумбочки и небольшой шкаф для вещей предстали перед глазами Гермионы в тусклом закатном свете.
— Я здесь всё уберу, так что будет вполне даже прилично. Подожди, только схожу за палочкой.
И Сириус поспешно выбежал, оставляя Гермиону один на один со старой кроватью и обшарпанными обоями. Колдунья вооружилась палочкой, понимая, что уборка затянется надолго, и, стянув пыльные шторы с карниза, попыталась сдвинуть задвижку на окне, но та не поддалась. Гермиона взялась за неё вручную — ей отчаянно хотелось свежего вечернего воздуха и тёплого ветра в этом мраке, — но, будто намертво прилипшая, она не сдвинулась ни на полдюйма. Грейнджер снова вооружилась палочкой:
— Алохомора!
Задвижка осталась на месте, будто дразня Гермиону, всё больше распаляющуюся от простой, но надоедливой преграды.
— Диссендиум!
— Портоберто!
Открывающие заклинания не помогали, и Гермиона, взбесившись, начала швырять в задвижку друг за другом другие заклинания:
— Диффиндо!
— Инсендио!
Рама с задвижкой вспыхнули, но почти сразу погасли — даже пожелтевшая старая краска не отлупилась от окна. Гермиона снова направила палочку, выкрикивая заклинания:
— Бомбардо!
— Бомбардо максима!
— Редукто!
Но тут произошло невероятное: последнее заклинание не только даже не пошевелило задвижку, но срикошетило от окна и ударило прямо в Гермиону! Вернее, в её волшебную палочку, потому что в следующую секунду она переломилась на две половинки, и, испустив из себя серебристую блестящую дымку, безжизненно обмякла в руках Гермионы.
— Нет… — прошептала Гермиона, всё еще не веря в случившееся и отчаянно сжимая обломки палочки в руке. — Нет!
Сириус влетел в комнату, услышав последний крик колдуньи.
— Что случилось?
Грейнджер молча повернулась к нему, безмолвно протягивая обломки перетерпевшей столько опасных сражений палочки. В глазах её заблестели слёзы. Сириус неуклюже почесал затылок.
— Да уж… Ты не расстраивайся, Гермиона. Я тут всё сам уберу, а палочку тебе новую купим, да хоть завтра!
Грейнджер сжала расколовшуюся палочку в руке и кивнула; но горечь в её глазах ясно давали понять, что это было для неё больше, чем обрубок дерева, творящий волшебство.
— Я хотела открыть окно, но не смогла отодвинуть задвижку, — пробурчала она, без сил усаживаясь на мятое покрывало скрипучей кровати.
— Я обязательно что-нибудь придумаю, — уверенно улыбнулся Сириус, приценившись, дёргая задвижку назад.
Но будто Гермиона не бомбила её заклятиями секундами ранее, она легко отодвинулась, и Сириус, удивлённо глядя на Гермиону, толкнул окно, запуская свежий воздух в комнату.
— Может, ты открывала не в ту сторону? — пытаясь снять возникшее напряжение, пробормотал Сириус.
— Я открывала правильно! — Гермиона вскочила с кровати, уперев яростный взгляд на Сириуса — пусть он не смеет принимать её за глупую девчонку!
— Хорошо, хорошо, я просто предположил! — Сириус умиротворяюще поднял руки.
— Я буду благодарна, если ты закончишь уборку скорее! Я подожду в библиотеке, — строго сказала она, всё ещё яростно сжимая обломки палочки в руках, и поспешила прочь из комнаты туда, где могла успокоить чувство беспомощности и ненависти к этому дому.
— Я позову тебя, когда ужин будет готов, — спешно добавил вслед Сириус, нисколько не обижаясь на расстроенную колдунью: он понимал, сколько для неё значила эта палочка — верная подруга в бою.
Гермиона почти не глядя набрала книг с разных полок и устроилась за столом, забаррикадировавшись стопками старых изданий. Ей приходилось по несколько раз вчитываться в строчки, смысл которых не мог пройти сквозь боль утраты в её сознании, и только через десяток страниц Гермиона поняла, что эту книгу уже читала и совсем недавно. Она отбросила тяжёлый том и устало откинулась на спинку стула. Сломанная палочка не лучшее приветствие со стороны ненавистного дома, в котором — Гермиона не знала, сколько — ей придётся проживать. Она даже вспоминала тесную Нору и заляпанные Джорджем отчёты с какой-то любовной ностальгией. Но решаясь не опускать рук, а взбудоражить боевой дух и идти только вперёд, несмотря на преграды, с великой силой воли она спрятала обломки палочки в кармашек длинной юбки и принялась с воодушевлением за другую книгу в кожаном переплёте.
Грейнджер потеряла счёт времени, изучая историю восстания гоблинов в Шотландии и тайну лох-несского василиска. Она любовно поглаживала фолиант, переворачивая тонкие страницы, и отвлеклась только тогда, когда услышала громогласный голос Блэка с первого этажа, извещающий о поданном ужине. Колдунья поспешила вниз, мечтая только о том, как бы съесть поскорее всё, что окажется на столе.
Сириус уже сидел за большим, всегда казавшимся неуютным Гермионе, столом, как будто ожидал сигнала, чтобы наброситься на богатый яствами стол. Грейнджер скользнула на свой стул, хватаясь за вилку и уже примеряясь к подносу с запечёнными свиными лопатками.
— Приятного аппетита, — дружелюбно осклабился Сириус и накинулся на свиную корейку, обгладывая косточки. — Я всё убрал в комнате, так что теперь там можно жить, — с набитым ртом бормотал Блэк.
— Спасибо, — кротко кивнула Грейнджер, торопливо оглядывая стол.
Гермиона с удовольствием наложила себе всего понемногу и, налюбовавшись на горку еды на своей тарелке, отделила ножом внушительный кусок мяса и, затолкнув его себе в рот, принялась быстро разжёвывать, наслаждаясь неповторимым вкусом.
Но вдруг ноздри её уловили затхлый противный запах гнили и, опустив глаза на свою тарелку, Гермиона с ужасом завизжала, выплёвывая всё изо рта — на белой фарфоровой посуде вместо свиных отбивных, варёной картошки и салата копошились, склизко елозя друг по другу, длинные чёрные черви! Гермиона подавила первый рвотный порыв и, вскочив со стула, побежала в уборную. Содержимое желудка вышло наружу, но тошнота не прекращалась, и Гермиона, трясясь от мерзости пережитой картины, кашляла в приступах, дрожащими руками собирая волосы в пучок на затылке.
— Гермиона, ты в порядке? — громко позвал Сириус, стуча в дверь и толкая её внутрь, будто пытаясь выбить.
Грейнджер нажала на кнопку слива и, всполоснув рот и лицо, приоткрыла. Увидев бледное лицо колдуньи, Блэк облегчённо выдохнул:
— Слава Богу, ты жива! Я боялся, что ты могла отравиться! Я уже наказал Кикимера — и не смей его защищать — наверняка его проделки! — Сириус втолкнулся в тесную уборную, прикладывая руку ко лбу колдуньи и напряжённо щупая её пульс.
Он протянул ей стакан с непонятной золотисто-коричневой жидкостью, терпко пахнущую чем-то сладким и горьким одновременно.— Выпей! Не бойся, я сам делал.
И он поднёс стакан к её губам, так что Гермионе ничего не оставалось, кроме как послушно выпить содержимое залпом. На языке оставалось послевкусие сладких фруктов и чего-то алкогольного. Грейнджер круглыми удивлёнными глазами уставилась на Блэка.
— Не волнуйся, всего лишь пунш. Для стерилизации желудка и для успокоения нервов, — улыбнулся он. — Он не успел настояться, поэтому, наверное, немного крепкий.
— А! Пунш! — повторила Гермиона, нервно улыбаясь и понимая, что через пять… четыре… три… два… один…
И упала в объятия Сириуса, еле успевшего вовремя подхватить обмякшее тело.
— Гермиона? Гермиона! — Сириус осторожно хлопал её по порозовевшим щекам, не понимая, что происходит.
— Я не пью… крепких напитков… — вяло пробормотала Гермиона, с усилием заставляя губы шевелиться. — Я сразу… беспамятно пьянею…
Но сознание отказывалось функционировать дальше, и она повалилась в небытие, чувствуя только, как сильные руки подхватывают её, словно невесту, и куда-то несут…
***
Ощущая необъятное тепло и сладкую пустоту и лёгкость в голове, Гермиона с усилием открыла глаза, тут же упираясь взглядом в мятый воротничок рубашки, за которым прятались кончики шелковистых чёрных кудрей, и широкую шею с бьющейся под кожей артерией. Не двигаясь, колдунья опустила взгляд — она сидела на бёдрах Сириуса, а тот обнимал её обеими руками, настолько тесно прижимая к себе, что Гермиона чувствовала жар тела анимага. Он что-то пробурчал, и до Грейнджер дошёл занимательный факт — хоть он и крепко держал её в объятиях, было очевидно, что Блэк просто-напросто задремал, видимо, дожидаясь, пока Гермиона проявит признаки жизни. Грейнджер всего лишь легко усмехнулась, а Сириус тут же очнулся, сразу переводя взгляд на лицо колдуньи и с облегчением утыкаясь во взгляд внимательных карих глаз.
— Наконец-то ты очнулась! — он ещё крепче сжал девушку в объятиях так, что Гермиона закашлялась, не в силах даже вдохнуть.
Сириус поспешно отпустил колдунью, и она, пользуясь случаем, скользнула с коленей Блэка на место рядом.
— День сегодня был… не из самых счастливых, — будто извиняясь, улыбнулся он, и морщинки в уголках глаз вдруг сделали его лицо самым ласковым на свете. — Завтра обязательно будет лучше! Скоро полночь — отдохни, выспись, а днём мы зайдём к Олливандеру и прогуляемся по одному чудесному парку, ладно?
На языке ещё оставался привкус пуншевого рома и, сглотнув, Грейнджер прохрипела:
— Хорошо.
Она поднялась с дивана, не удержавшись от сладкого подтягивания и направилась вверх, не оборачиваясь бросив Сириусу: «Спокойной ночи!».
В комнате и правда стало чище и свежее. Окно было закрыто — видимо, Сириус запер его, боясь, что Гермиону может продуть, — но колдунье было плевать на окно. В голове было сонно, и единственное, что хотелось сейчас, — спать в свежем постельном белье до следующего полудня.
Стянув с себя юбку и смявшуюся от объятий Блэка блузку, Гермиона достала из чемодана сорочку, клятвенно обещая себе разобрать все вещи завтра, и втолкнула его под кровать. Постель была расправлена, и Грейнджер довольно улыбнулась, чувствуя, как забудет во сне все неприятности сегодняшнего дня.
Гермиона зевнула, потянулась, и собралась было прыгнуть в кровать, как услышала странный гулкий шум и, оглянувшись, вскрикнула — боковые стены её комнаты начали медленно, но верно двигаться навстречу друг другу, словно в дешёвом ужастике. Сонливость как рукой сняло — колдунья ринулась к двери, но ручка не поворачивалась; она толкала дверь плечом, пинала, но, словно намертво склеившись с проёмом, дверь упрямо не поддавалась.
Стены сузились настолько, что большая двуспальная кровать, стиснутая ими, треснула; деревянные обломки перемешались со свежим постельным бельём. Вытянув руки влево и вправо, Гермиона уже могла упереться в стены, и ужас холодом бежал по её спине.
— Помогите! — хрипло закричала колдунья, отчаянно барабаня в дверь. — На помощь!!!
Ручка двери скрылась за приблизившейся стеной, Гермиона царапалась плечами о шершавые обои — ещё пять секунд, и от неё даже косточек не останется!
— Помогите! — на последнем выдохе прокричала она, чувствуя тщетность отчаянных призывов.
Колдунья навалилась грудью на дверь, понимая, что уже не сможет спастись. И тут — как по волшебству — дверь, наконец, отворилась, и Гермиона бессильно вывалилась прямо в крепкие пылкие объятия.
— Гермиона, боже, что произошло?! — испуганный голос Сириус звеняще прозвучал в ушах, пока девушка отчаянно цеплялась за рубашку спасителя, сглатывая слёзы, но всё же мелко дрожа. — Ты в порядке?
Гермиона кивала — то ли согласно, то ли отрицая, — не желая отрываться от Блэка даже на секунду: в больших и сильных руках она чувствовала себя в безопасности, и эти объятия постепенно утихомирили панический ужас, сковавший всё тело.
— Твою мать… — выругался Сириус, заглянув через топорщащиеся из объёмного пучка кудри Гермионы в комнату — стены медленно разъезжались по местам, но обломки кровати, разбитые вазы и скривившиеся тумбы явно давали понять, что всё произошедшее не сон и не наваждение.
— Что это было? — прохрипела Гермиона.
Блэк смотрел прямо в её испуганные глаза и, казалось, был в страхе не меньшем.
— Понятия не имею, — пожал плечами он, продолжая успокаивающе поглаживать девушку по спине. — Но обязательно выясню.
Он подхватил Гермиону свободной рукой под колени и поднял её с пола.
— А пока давай-ка выпьем глинтвейна — это же не крепкий напиток — и съедим чего-нибудь сладкого — Римус всегда говорил, что это лучшее средство от стресса, — горько улыбнулся он, без каких-либо усилий уверенно держа колдунью на руках.
Теперь, будучи в сознании, Грейнджер ни за что не позволила бы Сириусу касаться её так тесно, но сейчас ноги совершенно не слушались, и она даже не была уверена, что сможет сделать хотя бы шаг. Поэтому, продолжая вжиматься в Сириуса, будто пытаясь раствориться в нём, колдунья просто позволяла нести себя в тёплую уютную кухню, прямо в облюбованное кресло возле камина.
Никогда не бывши таким заботливым, Блэк усадил её в широкое мягкое кресло, накрыл лёгким пледом и подоткнул его под ноги, а после сам — сам! а не с помощью Кикимера — принялся звенеть посудой по кухне и, сварив на скорую руку глинтвейн, подал ароматный горячий напиток в заледеневшие руки Грейнджер.
— А вот это на десерт, — он протянул ей коробку свежих кексов с изюмом и всеми зубами широко улыбнулся. — Любой гриффиндорец на твоём месте скончался бы от страха, а ты — ух!
Блэк потрепал девушку за плечо и пошёл рыскать в полках в поисках других сладостей.
Грейнджер принялась дуть на горячий глинтвейн и осторожно сглотнула — зубы ещё дрожали и звонко бились об край хрустального бокала. Аромат вина и мёда быстро успокоил колдунью, и уже после нескольких глотков она с удовольствием откинула голову на спинку кресла, расслабляясь. Сириус где-то возле тумбочек хлопал дверьми, в камине трещали дубовые поленья, и… неожиданно другой скрип насторожил девушку — распахнув прикрытые глаза, она закричала, увидев, как висевшая дотоле над камином огромная голова одного из эльфов-домовиков, оторвавшись от стены, стремительно падала прямо на неё; по инерции, она оттолкнулась ногами и полетела вместе с креслом назад, падая на спинку. Голова эльфа с противным треском упала на то место, где полсекунды назад сидела Грейнджер, и откатилась в сторону. Гермиона вскрикнула снова — упав с креслом, она не удержала бокал глинтвейна, и обжигающее вино окатило её сорочку от груди и до шеи.
Сириус уже был рядом, он откинул бокал в сторону — хрусталь разлетелся на несколько больших осколков — и, оттянув Гермиону прочь от кресла, громко приказал:
— Снимай сорочку!
Кожу на груди жгло и саднило, но Гермиона в непередаваемом удивлении упёрлась в него взглядом — мол, чегооо??!
— Иначе ожог будет хуже! — выкрикнул он, самостоятельно резво стягивая ночнушку.
Грейнджер еле успела прикрыть обнажённую грудь — Сириус уже стягивал, в спешке срывая пуговицы, свою рубашку, чтобы тут же накрыть полуобнажённую колдунью. Кожа над ключицами и на полной груди уже покрывалась красным, и ошпаренные части начинали слазить. Грейнджер больше не могла сдерживать эмоций: поток слёз лился по её щекам, и сама она изредка болезненно стонала. Блэк вынул свою палочку и аккуратно наносил заклинанием приятно охлаждающую мазь, пахнущую — на радость Гермионы — свежей травой. Сириус покрыл тонким слоем ключицы и область декольте, безмолвно намекая Гермионе приспустить рубашку. И, отвернув голову, девушка обнажила грудь, тут же чувствуя, как холодок мази приятно охлаждает нежную разгорячённую кожу.
— Всё, ты можешь одеться, — прохрипел Блэк, казалось, тоже смущённый. — Немного поболит, но должно быстрее пройти.
Колдунья уже не могла говорить, поэтому просто кивнула, скрючившись, просовывая руки в рукава большой хлопковой рубашки.
— Кикимер! — громогласно позвал Сириус, отворачиваясь и позволяя девушке прикрыться.
Эльф появился перед ним в комичном мерзком поклоне, как будто неведомая сила заставляла его уткнуться носом в пол.
— Да, хозяин! — вычурно проблеял он.
— Какого чёрта этот отвратительный дом пытается убить мою гостью?! — выкрикнул Сириус, еле сдерживая желание пнуть морщинистого эльфа.
Кикимер противно захихикал, впрочем, не смея поднять голову из поклона:
— Дом чистокровных волшебников всё чувствует, — затараторил он, — чувствует, как мерзкая грязнокровка спит в его кровати, как она сидит в его кресле, как ест еду из его тарелок, как дышит его воздухом! Но дом не желает терпеть грязнокровку внутри себя, дом хочет уничтожить наглую девчонку, посмевшую проживать в доме госпожи Блэк! Святая обитель терпит молодого хозяина, мерзкого осквернителя крови, только потому, что он носит фамилию рода Блэк, но грязнокровка здесь никто и не имеет права осквернять имение чистокровной госпожи Блэк!
Сириус не удержался и всё же ударил Кикимера ладонью по огромной острой голове эльфа, на что тот замолк, продолжая под нос бубнить проклятия по имя Сириуса и Гермионы. Колдунья же, укутываясь плотнее в рубашку мужчины, даже не остановила рукоприкладство со стороны Блэка и только с горечью смотрела на эльфа в грязном полотенце.
— Как остановить эту чертовщину?! Пусть эти отвратительные трущобы примут мою драгоценную гостью и больше никогда не смеют причинять ей вред! — выкрикнул Сириус, с досадой отпинывая голову мёртвого эльфа-домовика, свалившуюся со стены над камином.
— Дом не будет терпеть тут грязнокровок! — мстительно улыбнулся Кикиммер. — Грязнокровка сдохнет, клянусь моей прекрасной госпожой, чтобы доказать всем осквернителям крови — лишь благословенный род Блэков может проживать в доме моей госпожи!
И не дожидаясь, пока Сириус в бешенстве снова ударит его, Кикимер исчез как раз вовремя — Блэк только успел замахнуться на гадкого домовика.
Гермиона, голодная, не выспавшаяся и теперь ещё и с мучительными болями на ошпаренной коже, тихо начала:
— Сириус…
— Гермиона! — в то же время сказал Блэк, и оба замолкли, позволяя друг другу продолжить.
— Говори ты, — наконец, через силу улыбнулась колдунья.
Сириус переминался с ноги на ногу, прокашлялся и тихо проговорил:
— Я волнуюсь, как бы чего пострашнее не случилось, так что, пока мы не решим, как утихомирить это обнаглевшее поместье, пожалуйста, останься ночевать в моей комнате, — он с уверенностью поднял глаза на Гермиону. — Я отдам тебе кровать, а сам устроюсь на полу рядом, чтобы быть рядом в любую секунду, и, клянусь, не буду вытворять ничего непотребного!
— Я сама хотела попросить тебя позволить мне быть рядом с тобой, — улыбнулась Гермиона, с радостью наблюдая за тем, как напряжённое лицо Блэка расплывается в улыбке. — Без палочки я даже не могу защититься, а рядом с тобой опасность мне не грозит — я так чувствую.
Она поднялась на ноги, бросая жалостливый взгляд на ночнушку — вывести пятна от глинтвейна можно было, наверное, только продав душу самому Сатане, и кинула мокрую, покрытую красными разводами сорочку прямо в горящий камин — огонь угрожающе зарокотал, но принялся съедать одежду нитку за ниткой.
— Мои вещи остались в комнате, если, конечно, с ними до сих пор всё в порядке, и… ты не против, если я одолжу у тебя эту рубашку? Завтра постираю и верну, обещаю, — смутившись пробормотала Гермиона, отворачивая взгляд от обнажённого сильного торса Блэка.
— Не вопрос, Гермиона, — улыбнулся он. — Можешь оставить себе в качестве маленького утешения за эти огромные неприятности.
Гермиона натянула рубашку ниже, хотя она и так доставала почти до колен, и плотнее закуталась в приятный мягкий хлопок.
— Пойдём, я уложу тебя в кровать, — улыбнулся Сириус, подталкивая Гермиону к лестнице наверх.
И поспешил вперёд, напряжённо следя за тем, чтобы не приключилось какой-нибудь пакости.
Он быстро показал ей комнату, расстелил свою кровать, смутившись, тем фактом, что пару дней не менял постельное бельё, и поспешил было за свежим набором, но Гермиона, испугавшись остаться одна, убедила Сириуса, что ничего страшного в этом нет и она поспит на том же комплекте, на котором спал Сириус.
Сам Блэк кинул на пол пару плотных одеял и, достав лёгкое покрывало и большую подушку, устроил себе место ночлега в нескольких сантиметрах от кровати. Гермиона забралась под одеяло, всё ещё напряжённая мыслью о том, что может выкинуть коварный дом на этот раз, но всё было спокойно.
Блэк потушил свет и — Гермиона не видела, но услышала — стянул с себя штаны, оставаясь только в белье. Он устроился на полу под покрывалом; Гермиона слышала его дыхание, и ей стало спокойно от одного присутствия Блэка рядом.
— Сириус… — прошептала она в темноте.
— Что? — Блэк тоже перешёл на шёпот.
— Можно я возьму тебя за руку?
В темноте Гермиона услышала, как анимаг нервно сглотнул, но всё же ответил:
— Конечно.
Она спустила свою руку с кровати, ища ладони Сириуса, и облегчённо выдохнула, когда тёплая мозолистая рука крепко сжала её пальцы, а после обволокла всю её небольшую ладошку.
— Всё будет хорошо, — раздался шёпот Сириуса снизу. — Обещаю.
Гермиона чувствовала лёгкие поглаживания, и спокойствие Блэка передалось через кожу ей, так что скоро она безмятежно уснула, не думая ни о чём, совершенно не замечая, как анимаг, усевшись на своей импровизированной постели, по-прежнему гладил её руку, всю ночь следя за тем, чтобы никакие мелочи не потревожили сон его драгоценной гостьи.
***
Гермиона проснулась в таком хорошем расположении духа, что вчерашний день казался каким-то бессмысленным кошмаром. Солнце било в тяжёлые шторы на окне, но в комнате оставалось по-прежнему темно, так что невозможно было понять, день сейчас на улице или ночь. Грейнджер почувствовала тепло, обволакивающее руку и обратила взгляд на то место, где должен был лежать Сириус.
Но Сириус не лежал. Он сидел, уложив голову на кровать Гермионы и, не выпуская из своей ладони ручку колдуньи, мирно дремал, совершенно не обращая внимания на неудобную позу.
Грейнджер расплылась в улыбке, слыша очередное бормотание Блэка, и, не думая ни о чём, запустила пальчики в мягкие чёрные кудри Сириуса, поглаживая его по голове, как смирного пса.
Блэк поёрзал во сне, ласкаясь о нежную ладонь и, когда Гермиона, понимая, что Сириус просто играет, прекратила его гладить, распахнул глаза.
— Эх, было так приятно, — усмехнулся он, целуя ручку Гермионы и освобождая её от жара своей ладони. — Я бы хотел, чтобы этот сон длился вечно.
— Я не нанималась тебе в ласкательницы головы, — вдруг расплылась в улыбке Грйенджер, откидываясь обратно на подушки. — Хотя учитывая, что вчера ты спас мне жизнь, думаю, я должна как минимум стать твоей наложницей на ближайшую неделю.
— Гермиона! — приятно поражённый, расплылся в ещё сонной улыбке Блэк. — Значит, меня не обманывали, когда называли тебя самой умной молодой девушкой во всём Лондоне!
— Дурак, — хмыкнула Грейнджер, вытянув из-под себя подушку и с удовольствием швырнув её в мужчину.
— И тебе доброе утро, — улыбнулся он, поднимаясь на ноги.
— Сириус, ты…
Но не успела колдунья договорить, как, забыв обо всём на свете, её глаза принялись пожирать широкие плечи и покатые мышцы груди анимага, сильные руки и упругие мышцы бёдер и — Гермиона тяжело сглотнула — внушительную выпуклость, скрытую тёмно-синими боксерами.
— Что? — отвлёк колдунью от непрошенных мыслей Блэк.
— Ты не одет! — хрипло воскликнула Гермиона, с неимоверным усилием заставляя себя отвернуться.
— Может, это потому, что кто-то стащил мою рубашку? — хмыкнул Сириус, всё же поспешно натягивая штаны.
— Я сейчас переберу свои вещи и верну твою рубашку, — пробурчала Гермиона, искоса взглянув на Блэка, и, с облегчением обнаружив, что он более-менее прикрылся, выскользнула из кровати и побежала в свою комнату, впрочем, наспех догоняемая анимагом.
Треснутые доски кровати, перекошенные тумбы и шкаф, осколки стекла и фарфора — всё осталось на месте, но стены хотя бы не двигались навстречу друг другу, превращая мебель на своём пути в расплющенные блины. Сириус встал в проеме, оглядывая комнату и в любой момент ожидая очередной гадости, но ничего подозрительного не обнаружилось. И он разрешил Гермионе пройти.
Чемодан был погнут, но не сломан, и это уже радовало девушку. Благо, все вещи остались целыми и, выбрав одно из самых лучших платьев, Гермиона, еле уговорив Блэка отвернуться, наскоро переоделась.
— Предлагаю умываться вместе, — воскликнула Грейнджер и захватила свою зубную щётку, явно дав понять, что это предложение не обсуждается. — И спасибо за рубашку, — она протянула чужую вещь хозяину, но Сириус только махнул рукой:
— Оставь себе, мало ли что случится.
И, не став спорить, Грейнджер бросила рубашку на кровать Сириуса по пути, когда они спускались в ванную. Блэк велел было подать завтрак, но колдунья выказала желание поесть за пределами дома, не без отвращения припоминая неудачный опыт вчерашнего ужина. И анимаг с радостью согласился:
— Только имейте в виду, мисс Грейнджер, в таком случае, это будет похоже на свидание! — добавил он, надевая тёмно-синий пиджак на идеально выглаженную белоснежную рубашку.
— Не дури, — хмыкнула Грейнджер, доверчиво беря Сириуса за руку — тот пообещал сделать колдунье сюрприз и доставить её в какой-то неплохой ресторанчик.
— Посмотрим, что ты скажешь через несколько секунд, — улыбнулся Блэк в ответ, крепко сжимая маленькую ладонь.
И Гермиона, с наслаждением покидая обитель госпожи Блэк, почувствовала знакомое вертящее чувство внутри живота. Мрачная гостиная уже исчезла перед глазами, но тут произошло что-то не то: Гермиона почувствовала, как неведомая сила разорвала их с Блэком руки и, крутанувшись в воздухе, она резко ударилась об что-то твёрдое. И этим чем-то оказался деревянный пол мрачной гостиной Блэков. Но Сириуса рядом больше не было.
Грейнджер медленно наполняла паника. Она осталась в доме совсем одна! Но ничего страшного случиться не успело — через несколько секунд Блэк трансгрессировал обратно, тут же нависая над колдуньей и проверяя, всё ли в порядке.
— Я не смогла аппарировать! — воскликнула Гермиона, поднимаясь с пола. — Что за чертовщина?
— Я не знаю, но давай попробуем через камин.
Грейнджер взяла немного пороха с небольшой чаши и залезла в знакомый камин, неудобно подгибая голову, чтобы не ударится.
— Говори чётко: «Баручи роял», Чизинкская аллея.
Гермиона в точности назвала адрес, бросая порох под ноги, но, снова почувствовав, как её немного подбросило, все-таки ударяя головой, так и осталась гореть в зелёном пламени.
— Камин сломался, — непринужденно пробурчала колдунья, спешно выбираясь обратно. — Давай просто выйдем через дверь.
— Гениально, Гермиона! — улыбнулся Сириус, тут же спеша вперёд по коридору, чтобы, как истинный джентльмен, отворить перед дамой парадную дверь.
Грейнджер почти бежала, и желанная свобода была всего в шаге от неё, но… переступить порог она так и не смогла. Будто невидимое толстое стекло не пускало Гермиону наружу. Она билась о невидимую преграду, а Сириус изумлённо наблюдал за — как ему казалось — игрой колдуньи.
— Я не могу выйти! — почти в панике закричала она.
— Что ты такое говоришь? — недоумённо пробормотал Сириус, огибая Гермиону, и — сделав один шаг — оказался на парадном крыльце. — Вот же, я вышел на улицу. Иди ко мне!
— Но я… не… могу! — Грейнджер сделала ещё три попытки перешагнуть порог или хотя бы протянуть руку Блэку, но все старания ничего не стоили!
— Так, — Сириус начал медленно краснеть от гнева. — Теперь меня это действительно бесит. КИКИМЕР!!!
Крик Блэка сотряс весь дом, и домовик тут же поспешил явиться перед хозяином.
— Да, сэр? — пролепетал он, кажется, тоже испугавшись праведного гнева анимага.
— Почему моя гостья не может покинуть наш дом?
Кикимер только молча кланялся Блэку, и Сириус, пнув мелкого домовика, смог-таки расколоть эльфа:
— Грязнокровка осквернила святую обитель госпожи Блэк, — гневно затараторил домовик, в упор разглядывая испуганную Гермиону, в отчаянии схватившуюся за плечо анимага. — А дом не будет терпеть такое распутство внутри себя и обязательно накажет наглую девчонку! Поганая грязнокровка не выйдет отсюда живой: дом госпожи Блэк ни за что не отпустит её, пока не сдерёт её миленькую кожу и не выпотрошит из неё все органы и кости! Грязнокровка сдохнет, как крыса, и…
— Сгинь! — выкрикнул Сириус, и эльф, не договорив, исчез.
Гермиона была ни жива, ни мертва. Только теперь ужас всего происходящего дошёл до неё: она не может выйти отсюда, не может здесь есть и спать, и у неё даже нет волшебной палочки! Остаётся только один вариант — рано или поздно Сириус просто не сможет спасти её от очередной мерзкой выходки родового имения.
— Гермиона… — тяжело начал Сириус.
— Не говори, — прошептала перебивая Грейнджер. — Я понятия не имею, что делать.
— Зато я имею! — горячо воскликнул Сириус. — Только ты убьёшь меня за это предположение.
Грейнджер недоверчиво взглянула на Блэка:
— Ты думаешь, у меня есть другие варианты? Выбора мне не дано, так что говори, что ты там надумал.
— Ты помнишь, — неуверенно начал Блэк, запирая двери и оставаясь один на один с Гермионой в тёмной прихожей. — Кикимер сказал, что только род Блэков может проживать в этом доме?
— То-то комнаты этой обители не пытаются убить тебя при любом удобном моменте! — саркастично усмехнулась Гермиона.
— Нет, это же очевидно — тебе просто тоже нужно стать частью рода Блэков.
— Что?
— Взять мою фамилию!
— Что? — насупилась Гермиона, явно догадываясь, что имеет в виду Сириус.
— Стать моей женой! — Блэк просиял, удовлетворённый догадкой своего разума.
— Ты свихнулся, грёбанный Сириус Блэк, — пробормотала Гермиона, отправляясь обратно в гостиную. — Совершенно свихнулся.
— Да погоди же ты! — анимаг догнал колдунью и, дождавшись, пока она плюхнется на диван, сел у её ног. — Это действительно выход из ситуации! Не сегодня-завтра этот дом точно найдёт способ избавиться от тебя, и пока не случилось чего-нибудь пострашнее, прошу — стань моей женой!
— Это не игра, Блэк! Нельзя просто так выскочить замуж и сделать вид, что ничего не случилось! И люди вступают в брак, только будучи уверены в своей непомерной любви и такой же любви партнёра!
— Фамилия Блэков или смерть, Гермиона, — серьезно проговорил Сириус, глядя в упор в золотисто-коричневые хмурые глаза. — Я буду самым лучшим мужем, обещаю.
— Прекрати! Этому не бывать!
Возмущённая Грейнджер вскочила с дивана и ринулась вверх по лестнице, наугад забираясь в какую-то комнату. Это оказалась ещё одна спальня, только более тесная и затхлая. Гермиона оперлась спиной о дверь — она прекрасно слышала, как Сириус погнался за ней и теперь обиженно пыхтит снаружи, не решаясь войти. Но что за идиотские мысли бродят в голове этого вроде взрослого и даже приличного на вид мужлана!
Колдунья оторвалась от двери и, оглядев комнату, неуверенно присела на кровать. Матрац выпустил облачко пыли и… Гермиона только успела схватиться за спинку кровати, чувствуя, как проваливается вместе с постелью куда-то вниз, и, резво подтянувшись, вскочила на ноги. Видимо, кровать была настолько дряхлая, что просто не выдержала колдунью. И Гермиона заглянула в глубину постели, тут же испуганно закричав: матрац повалился вовсе не на пол, а в какой-то подвал и теперь был нанизан на высокие острые шипы, торчащие в сантиметре друг от друга. Только пёрышки от разодранных подушек порхали вокруг.
Сириус влетел в комнату на крик, тут же притягивая Гермиону к себе. Он проследил за её взглядом и присвистнул:
— Фантазии этим трущобам, конечно, не занимать.
— Твоя идея, в принципе, ничего так, — хрипло выдохнула колдунья, отводя глаза от блестящих острых шипов. — Давай, сделай меня своей женой.
Под собственным строжайшим конвоем Сириус отвёл Гермиону обратно в гостиную — наиболее безопасную, по его мнению, комнату — и, встав посередине, на расстоянии десяти сантиметров установил колдунью напротив себя.
— Что делать? — нервно пробормотала Грейнджер, невольно теребя подол платья.
— Не беспокоиться и мило улыбаться, — хмыкнул Сириус, доставая волшебную палочку и цепко схватывая Гермиону за левую руку.
— Тебе легко говорить, — пробурчала колдунья, хватаясь за анимага в ответ.
Сириус прошептал какое-то заклинание, и светящиеся золотистые нити опутали их руки до ключиц, приятно согревая теплом.
— Подожди, это же не навсегда?! — испуганно пробормотала Грейнджер, но Сириус уже уверенно перебил её.
— Гермиона Джин Грейнджер, согласна ли ты любить, ценить и уважать меня, Сириуса Ориона Блэка, до последнего своего выдоха?
— Согласна, — неуверенно выдохнула Грейнджер, чувствуя, как золотые нити плотно обвиваются вокруг её безымянного пальца и будто прижигают чувствительную кожу.
— Я, Сириус Орион Блэк, клянусь любить, ценить и уважать тебя, Гермиона Джин Грейнджер, до последнего своего выдоха. Я дарю тебе свою душу и свою фамилию. И клянусь заботиться о тебе всю свою жизнь, моя Гермиона Блэк.
Нити на пальце Гермионы сильно обожгли кожу и тут же исчезли. Грейнджер подула на место ожога и не поверила своим глазам — маленькое золотое колечко блестело там, где секунду назад жгли золотистые нити заклинания. А на Сириусе было такое же кольцо.
Дом затрясся, будто при землетрясении; люстра над головой колдуньи заходила ходуном, где-то в глубине послышался отчаянный, душераздирающий вой.
— Не нравится, — хмыкнул Блэк, прижимая Гермиону к себе, — что теперь ты здесь хозяйка. А ну цыц! — Сириус погрозил воздуху кулаком, и всё затихло.
— Так я теперь могу… — Гермиона блаженно закрыла глаза и аппарировала вместе с Блэком в парк на Лортцейской алее, где любила гулять в свободное время.
Да, она была свободна! Свежий ветер ударил в лицо, тёплые лучи солнца радостно заиграли с густыми каштановыми прядями.
— Я свободна! — радостный вопль Гермионы спугнул сидящих на деревьях птиц. — Я могу отправиться куда угодно!
Она схватила Блэка за руку и трансгрессировала прямо посреди Косого переулка, перепугав насмерть колдунью в большой шляпе с павлиньими перьями. Гермиона радовалась, как маленькая девчонка: скакала по всему переулку, разметала стопку свежего «Пророка» в руках торгующего мальчишки, схватила букет пёстрых, пышущих яркими блестящими фейерверками цветов у уличной торговки, даже не собираясь за него платить, и, стянув какую-то безделушку из мешка старого ворчливого волшебника, бойко толкнула дверь в лавку Олливандера.
— Мистер Олливандер! Мне необходима новая палочка, — радостно улыбнулась она седому старику.
— О, мисс Грейнджер, а что же случилось с вашей виноградной, с сердечной жилой дракона?
— Миссис Блэк, — подал голос Сириус, только зашедший в лавку. — Теперь эта прекрасная девушка — миссис Блэк.
— Сумасшедший дом госпожи Блэк сломал мою палочку, сэр, — всё ещё пребывая в прекрасном расположении духа, ответила колдунья. — Мне определённо нужна другая, хотя бы чтобы отомстить этому отвратительному имению.
— О! — глаза Олливандера окаймили добрые морщинки. — В таком случае, я обязан вам помочь!
И мастер поспешил вглубь магазинчика, скоро возвращаясь обратно с совсем новой коробочкой в руках.
— Конечно, примыкание магглорождённой к роду Блэков столь тяжёлыми путями — событие невероятно исключительное! — бормотал он, аккуратно распаковывая палочку. — И эта палочка — по-своему, эксперимент для меня — тоже совершенно исключительная! Попробуйте, миссис Блэк!
Он протянул тонкую длинную палочку в светлой древесине колдунье. И стоило только Гермионе обхватить гладкое полированное древко, как согревающее тепло разлилось по всем её мышцам.
— Авис! — выдохнула она, взмахивая палочкой.
И тысячи ярких пёстрых птичек закружили вокруг, весело щебеча.
— Что это, сэр? — улыбалась Гермиона, наслаждаясь птичками и отправляя их взмахом палочки на улицу.
— Мне довелось путешествовать по Африке этим летом, и я создал новую сильную и выносливую волшебную палочку. Такую палочку следовало бы вручить волшебнику, который резко изменил свою жизнь после тяжёлых испытаний, и, думаю, миссис Блэк, вы пришлись ей по душе. Древко — тиковое дерево, а сердцевина — сердечная жила.
— Дракона?
— Бумсланга, миссис Блэк, — улыбнулся Олливандер. — Абсолютно исключительная палочка.
— И она выбрала меня? — недоверчиво переспросила колдунья.
— Совершенно очевидно, что да, — кивнул мастер, казалось, ничуть этим не удивлённый.
— Тогда мы берём её, сэр, в длительное, надеемся, пользование и обещаем бережно ухаживать за древком, — улыбнулся Сириус, опуская в ладонь Олливандера несколько галеонов, и направил всё ещё изумлённую Гермиону к выходу.
Они снова оказались посреди оживлённого Косого переулка, Грейнджер, крепко сжимая новую палочку в руке, теперь наслаждалась чувством собственной безопасности и уверенности в своих силах.
— Эй, Гермиона, если ты хочешь, мы переедем куда-нибудь далеко, — тихий голос Сириус почти сливался с гулом окружающей толпы. — Продадим этот дом и купим коттедж на берегу моря. Ты будешь ходить в купальнике с утра до ночи, — хмыкнул он, прижимая молодую супругу к себе.
— Нет, у меня пока другие планы. Что ты там говорил — «до последнего выдоха»? Тогда у нас уйма времени!
Гермиона взглянула в глаза Сириусу, и Блэк мог поклясться, что никогда прежде не видел её такой решительной. Она схватила его за руку и трансгрессировала — на удивление анимага — в гостиную двенадцатого дома на площади Гриммо.
***
Следующие сумасшедшие дни прошли в самой масштабной уборке на памяти Сириуса Блэка. Крепко сдружившаяся с новой тиковой палочкой Гермиона воинственно боролась с пылью, мусором и хламом в каждой комнате, беспощадно выбрасывая лишнее так, что Кикимер бился головой об стены и грыз свои длинные грязные ногти. Первыми, конечно, исчезли головы эльфов-домовиков, следом — неуютный стол из гостиной, подставка для зонтов в виде ноги тролля, и, упросив Сириуса на экстраординарные действия — да он и не возражал особо, — она чудом избавилась от портрета ворчливой старухи в прихожей и с огромным удовольствием выжгла гобелен с родословной своей новой семьи. Дом изредка угрожающе рокотал в недрах чердака, но против новой миссис Блэк восстать не мог. Прямо на глазах ликующего Сириуса, всю жизнь ненавидимое им поместье за пару дней вдруг превратилось в светлое, уютное, гостеприимное имение, и в хозяйстве, наконец, стала видна уверенная женская рука.
— Сириус! Хватит витать в облаках — тряпка сама по себе полы мыть не начнёт! — хлопнув зазевавшегося анимага по затылку, строго проговорила Гермиона (Блэк был её личным рабом и порядочным помощником в этой масштабной очистке).
— Конечно, моя дорогая супруга! — пропел Блэк, направляя палочку на половую тряпку, и та сама принялась резво скользить по пыльным полам.
Гермиона никак не реагировала на «жену», «супругу» и уж тем более на «благоверную», но Сириус упорно продолжал звать её по новым титулам, на что колдунья даже как-то едко заметила, что Блэк, похоже, просто-напросто забыл её имя. Сириус не обращал внимания на такие колкости, и уже через пару минут Гермиона снова слышала от него добродушное: «Дорогая, чем ещё тебе помочь?».
Колдунья больше ни разу не ночевала у Блэка, хотя именно сейчас это было не только допустимо, но и даже желательно. Сириус всё равно каждый вечер интересовался, не боится ли Гермиона спать одна, гостеприимно приглашая, в случае чего, снова занять его кровать. Но каждый раз отказываясь, Гермиона по привычке уходила читать в библиотеку и, возвращаясь в свою комнату за полночь, усталая, засыпала крепче дракона.
Недели шли своим чередом, Гермиона начала уверенно приказывать Кикимеру по мелким домашним делам, на что эльф — вот умора! — корчился от ненависти к новой хозяйке, но послушно исполнял все распоряжения безукоризненно. Миссис Блэк часто разговаривала с супругом, как преподнести неожиданную новость всем друзьям, особенно Гарри, но анимаг был совершенно уверен, что ничего криминального с нежными сердцами Уизли не случится, а Гарри, несомненно, только порадуется как за крёстного, так и за боевую подругу.
Тем временем по Министерству уже начали ходить кое-какие слухи о личной жизни одной из лучших сотрудниц (откуда только?!), и, однажды появившись в атриуме, Гермиона с удивлением поймала на себе с дюжину долгих любопытных взглядов и точно уловила шушуканье за спиной.
Сириус каждое утро провожал супругу в камин, успевал отработать учительские часы в собственной нелегальной школе анимагов и до поздней ночи ждал её дома с горячим ужином. Однажды, как обычно задержавшись, Гермиона даже не удивилась, увидев Блэка, распростёртого на столе в полудрёме — за окном была глубокая ночь, а он ждал её, наверное, около пяти часов. И, привязавшись к Сириусу самыми нежными чувствами, юная колдунья с каждым днём чувствовала такие душевные подъёмы, что, казалось, была готова свернуть горы, если Блэк будет так ласков с ней каждый день. Гермиона была настолько счастлива, что не замечала, как круги под глазами Блэка становятся темнее, сильное стройное тело — худощавее, а лучащаяся улыбка тускнеет, как потемневшее серебро. И в один прекрасный день Сириус, совершенно измотанный и убитый на вид, рухнул в обморок, впрочем, быстро придя в себя, тут же пылко уверяя испугавшуюся Гермиону, что всё в порядке и это ослепительная красота его супруги заставляет расстилаться возле её ног.
Миссис Блэк не была бы всё той же Гермионой Грейнджер, если бы поверила в эту чушь. И в следующую ночь, запершись в библиотеке, она перерыла все книги по волшебному супружеству, смешению крови в семье и даже психологическим изыскам чистокровных — мало ли, в чём могла быть проблема? — пока наконец не наткнулась на небольшую главку в огромной энциклопедии семейной жизни волшебников. «Святое брачное соглашение двух волшебников», — быстро пробежала глазами Гермиона по названию главы, тут же внимательно вчитываясь в текст.
«Брачное соглашение между волшебниками предполагает гораздо большую ответственность, чем между магглами, ибо оно накладывает магические обязанности на каждого участника соглашения, при невыполнении которых та или другая сторона может серьёзно пострадать.
Огромное значение при брачном соглашении имеет клятва волшебников. Она может быть стандартной (Согласен/Согласна ли ты … любить, ценить и уважать…?) или оригинальной (при собственном написании клятв настоятельно рекомендуется прежде предоставить её на проверку любому квалифицированному нотариальному заверителю ради безопасности обоих супругов), но в одинаковой степени магически связывает волшебников, предоставляя обязанности, определённые в данной клятве. Таким образом супруг, пообещавшись любить, ценить и уважать супругу должен неукоснительно выполнять эту клятву, как и, в свою очередь, его жена. Невыполнение же супругом действий, предусмотренных в клятве, по неведению либо прямое и осознанное уклонение от обещания истощает волшебные энергетические и физические силы другой стороны, вплоть до критического состояния, похуже поцелуя дементора, и — в редких случаях — до смерти».
Гермиона в ужасе чуть не отшвырнула книгу. Сама того не понимая, она несколько недель губила Сириуса своим безразличием, хотя обещала быть ему благоверной супругой! Не удивительно, что сама она ежедневно чувствовала неиссякаемый запас энергии — Блэк, в отличие от неё, не скупился на комплименты молодой жене и восхищался ею, что Гермионе всё ещё трудно было принимать всерьёз, а не в шутку. И, пообещав заботиться о ней, действительно был чутким и нежным, готовый даже во вред себе дожидаться её ночами и готовить завтраки с утра пораньше. Миссис Блэк решительно принялась читать дальше.
«Ещё один ключевой элемент во взаимоотношениях супругов — сексуальные отношения, — Гермиона начала медленно краснеть при этих словах. — Как и в брачном союзе магглов, основная задача супругов-волшебников состоит в продолжении и воспитании потомства. Страстная пора — с первого месяца супружества до двух-трёх или пяти-шести лет — обычно позволяет волшебникам удовлетворить свои совокупительные инстинкты, что необходимо для укрепления семейных уз и установления максимально доверительных отношений в семье, а после плавно переходит в пору воспитания потомства — второй функциональной задачи супругов. Любое брачное соглашение, хоть и не упоминает эту сторону клятвы, подразумевает под собой неукоснительное выполнение сексуальных обязанностей. Хотя практика показывает, что в напоминании об этом молодые супруги обычно не нуждаются, устанавливая собственные правила в своей постели. Тем не менее, не стоит пренебрегать этой обязанностью и уж тем более забывать о ней, ибо магическое брачное соглашение строго карает всех ослушников».
Красная как варёный рак, Гермиона захлопнула книгу — глава закончилась, а следом за ней шёл огромный параграф что-то о выборе продуктов для семейного стола.
«Грёбаный Сириус Блэк!» — яростно думала колдунья, запихивая книги на место. — «Ты даже не обмолвился о том, насколько серьёзной была твоя затея!»
Миссис Блэк выскочила из библиотеки, чудом не ударившись в темноте о дверь, и, взобравшись по лестнице на этаж супруга, тихо подкралась к его двери. Скорее всего, Сириус уже спал, так что колдунья просто толкнула дверь, прокрадываясь в комнату.
— Гермиона! — девушка аж подпрыгнула.
Сириус сидел на кровати, тяжело уперевшись локтями в колени, и теперь удивлённо смотрел на неожиданно появившуюся жену. В тусклом свете ночника его лицо казалось совсем серым и безжизненным, словно он сбежал из Азкабана всего пару часов назад.
— Что-то случилось? — встревожено спросил Блэк, поднимаясь Гермионе навстречу.
«Случилось! Ты забыл сказать мне, что, становясь твоей женой, я серьёзно буду обязана любить тебя, ценить, уважать, а ещё заниматься сексом, которым я никогда не занималась!» — хотелось кричать миссис Блэк и бить Сириуса кулаками в грудь, но она не проронила ни слова, нервно закусывая губу.
— Гермиона? — тон Блэка стал настороженным; он осторожно взял девушку за руку.
— Мне стало страшно спать одной, — бессовестно наврала Гермиона. — И я хотела бы остаться у тебя.
Лицо Сириуса засияло, чуть ли не озаряя всю комнату божественно-золотистым светом.
— Конечно! — закивал он, как болванчик, тут же расправляя кровать. — Вот, всё готово! Рубашку?
Колдунья мотнула головой, присаживаясь на свежем белье знакомой кровати. Сириус в спешке принялся доставать одеяла и кидать их на пол, чтобы постелить себе рядом.
— Э, нет… — неуверенно начала Гермиона, кивая на одеяла. — Тебе это не нужно. В смысле, я пришла спать к тебе, чтобы спать с тобой, в смысле, под одним одеялом, то есть, в одной кровати, мы же супруги, — тараторила колдунья, медленно, но верно покрываясь смущённым оттенком спелого помидора.
— То есть, в одной кровати? — нерешительно повторил Сириус, незаметно больно щипая себя за запястья, чтобы убедиться в реальности происходящего.
— Ну да. Мы же супруги, — казалось, словарный запас Гермионы исчерпан, и ничего нового она не скажет.
Блэк кивнул и, стянув с себя рубашку, а следом — нерешительно — штаны, остался в одном белье, тут же запрыгивая под одеяло и отодвигаясь почти на край кровати. Гермиона, так и оставшись в домашнем платье, легла рядом, занимая другой край постели. Сириуса она не касалась, но его сбивчивое дыхание слышала замечательно. Ночник вдруг погас, и плотная тьма обволокла комнату.
— Почему ты ничего не сказал мне о клятве супругов? — шёпотом начала Гермиона, уставившись в темноту, впрочем, ничего не различая.
— Чего «ничего»? — непонятливо тем же шёпотом пробормотал Блэк.
— Что это — магическое соглашение, а не просто слова!
— О чём ты говоришь, Гермиона? Слова клятвы — первые, что пришли мне в голову, их ещё Джеймс говорил. Я в этом вообще не особо разбираюсь, но, раз дом тебя принял, значит, всё сработало, и это главное.
— Тогда с чего бы тебе быть таким ласковым, нежным и заботливым супругом? Ты же выполняешь обязанности клятвы, — проворчала миссис Блэк, всё ещё не веря мужу.
— Обязанности, не обязанности… я делаю для тебя всё лучшее, что в моих силах, потому что люблю тебя, а не потому, что меня обязывает какая-то клятва.
Гермиона повернулась и в темноте уставилась на Сириуса, по-прежнему ничего не различая.
— Что значит «люблю»? Почему я слышу это только сейчас?!
Миссис Блэк была в бешенстве — и он держал её в неведении всё это время?!, — и шёпот её срывался чуть ли не в крик. Сириус тоже повернулся, приподнимаясь на локте. Он не видел её, но чувствовал тёплое дыхание почти на своих губах.
— Потому что ты бы сказала, что я придурок, и послала бы куда подальше. Я старше тебя вдвое, я сидел в Азкабане, а ты блестящая выпускница Хогвартса и лучшая сотрудница Министерства — пропасть между нами очень сложно преодолеть. Но тут этот дом начал чуть ли не охоту на тебя, а идея о браке настолько плотно засела в моей голове, что иного выхода я даже не искал. Ты не представляешь, как я был счастлив, когда ты согласилась.
Он замолк, явно ожидая какой-то реакции от Гермионы. Колдунья цокнула, отвернулась от него и обиженно пробурчала:
— Ты придурок, Сириус Блэк.
— А ты моя любимая супруга, Гермиона Блэк, и ради такого я готов быть хоть последним идиотом и непроходимым тупицей, — хмыкнул Блэк, обнимая жену за талию и прижимаясь к ней горячим телом. — Я счастлив, что ты сейчас рядом со мной.
Гермиона почувствовала, как от жары платье прилипает к телу, а дышать в тесных объятиях становится тяжелее.
— Подожди, — прошептала она, выбираясь из крепких объятий.
Задремавший было Сириус покорно выпустил её, отчаянно не желая расставаться, но миссис Блэк встала только для того, чтобы стянуть с себя платье — и остаться в одних трусиках — и снова уютно устроиться рядом с супругом. Впрочем, теперь анимагу точно стало не до сна.
— Всё равно ты уже видел, — пробурчала Гермиона, благословляя небо за то, что в темноте муж не видит её красного лица.
— Видел, но тогда ты не прижималась ко мне! — сдавлено прохрипел Сириус, чувствуя, как мягкие полные груди касаются его кожи.
— А тебя это не устраивает? — фыркнула Гермиона, наугад щипая Блэка за разгорячённую кожу.
— Ай! — Блэк перехватил руку Гермионы и отправил её обнимать себя за плечи. — Всё устраивает, всё!
Миссис Блэк скользнула пальчиками выше, забираясь в шелковистые кудри супруга, принимаясь нежно поглаживать голову.
— Ты что-то подозрительно нежная, — хмыкнул Блэк, тут же ластясь о подставленную ладонь.
— Сириус, как ты относишься к детям? — в лоб кинула вопрос миссис Блэк.
Анимаг аж поперхнулся:
— Положительно, конечно, особенно если это наши с тобой дети, но с чего ты вдруг…
— А каково это, заниматься любовью? — снова без тени смущения (хотя всё лицо пылало стыдом) спросила колдунья.
— Э… очевидно, что приятно, — растеряно пробормотал Блэк. — Пожалуй, одно из самых великолепных вещей в мире… А почему ты спрашиваешь? Стоп, ты что, никогда не…
Сириус мгновенно навис над ней, и совершенно невероятно, но Гермиона различила его прищуренный, не верящий взгляд и тут же отвернулась, пряча лицо в ладонях.
— Боже, Гермиона, ты сводишь меня с ума!
Блэк легко поцеловал супругу в висок, рука его мягко легла на пальчики колдуньи и нежно отняла её ладошки от пылающего лица:
— Ты что, боишься меня?
Гермиона отрицательно помотала головой; Блэк ласково улыбнулся, вновь опускаясь поцелуем на мягкие щёки супруги:
— Если ты хочешь, я покажу... Ничего страшного я тебе не сделаю.
Безмолвное согласие Гермионы осталось на длинных запахнутых ресницах, и анимаг, снедаемый нетерпением, припал к её сухим губам, целуя нежно и даже боязливо. Блэк точно никогда не предполагал, что будет смущаться, сминая очередные губы в жарком поцелуе, но такая нежная, трепещущая от совсем невинных прикосновений Гермиона не была похожа ни на одну школьную подругу гриффиндорского повесы.
Влажные губы Гермионы блестели в темноте, как и золотисто-коричневые глаза. Сириус любовался своей супругой; его большие руки, гладившие девушку по щекам, дрожали, до конца не веря, что Гермиона — его любимая Гермиона — действительно принадлежит в эту минуту ему и только ему.
— Ты такая красивая, — улыбнулся Блэк, ловя смущённую улыбку колдуньи в ответ.
И она полностью расслабилась в его объятиях.
Анимаг опустился поцелуями по тонкой шее, припал влажным языком к твёрдым соскам полной мягкой груди; его горячие ладони нежно оглаживали осиную талию и нервно елозившие бёдра девушки, ненавязчиво стягивая трусики. Влажные губы осыпали поцелуями плоский живот, покрывшийся мурашками, и, легко коснувшись внутренней стороны бёдер, опустились на половые губы, тут же выпуская язык к самому сладкому.
Гермиона нервно выдохнула. Напряжённые её ноги и ягодицы пытались спрятать промежность, но Блэк, мягко сжав пальцами белые бёдра, развёл их в стороны.
— Гермиона, я здесь, чтобы, в первую очередь, сделать тебе приятно. Поэтому я буду бесконечно благодарен, если ты подскажешь мне, когда я буду делать правильно, а когда не очень, хорошо? — быстро прошептал Сириус.
Миссис Блэк кивнула, и чуть ли не вскрикнула, когда Сириус жадно, почти яростно принялся ласкать её языком, губами, а пальцы его скользнули, огладив ягодицы, прямо ко входу во влагалище, и Гермиона, судорожно потянув мужа за волосы, взволнованно проговорила:
— Пожалуйста, не так быстро! Я… немного боюсь.
— Прости, — тут же выдохнул Блэк, целуя её ладонь, — что я так нетерпелив — я очень тебя хочу. Но обещаю быть аккуратным.
И он снова опустился всей площадью языка на клитор, трясь медленно, но чувственно. Его руки оглаживали Гермиону по округлости бёдер, икрам и дрожащим ножкам, щекоча, и снова поднимались вверх, обхватывая талию, колышущиеся груди и напряжённые руки.
Язык Сириуса скользнул ниже, опускаясь к влагалищу, и медленно протиснулся в тугую узость. Гермиона запрокинула голову, зажмурилась, и пальцы на её ногах, подогнувшись, вызвали короткую судорогу в стопе. И, раскинув ножки шире, миссис Блэк безмолвно дала понять, что готова на большее.
Сириус облизнул пальцы, и средний сразу протиснулся вглубь между горячих шелковистых стенок. Язык его вернулся на набухший клитор, принявшись активно вырисовывать неведомые узоры, а колючие кончики бороды царапали нежную кожу половых губ. И, отвлечённая этим, Гермиона смогла только с наслаждением застонать, почувствовав, как к среднему пальцу в её влагалище прибавился указательный.
— Не больно? — выдохнул Блэк, на секунду отрываясь от оживлённых ласк.
Гермиона мотнула головой и, широко распахнув глаза, тяжело, с хрипом вздохнула, ощущая, как кончик языка Сириуса быстро теребит вершину клитора.
— Подожди... — выдохнула Гермиона, и Блэк тут же остановился. — Ой, то есть, не надо! — мгновенно краснея, выдохнула колдунья, и Сириус, расплывшийся в маньячно-довольной улыбке, поспешно вернулся к своему делу. — Это так хорошо…
Длинные пальцы Сириуса принялись медленно, с трудом выходить, и так же входить обратно, растягивая манящую узость. Миссис Блэк вцепилась пальцами в мятую простынь, растрёпанные кудри под вспотевшей шеей щекотали тонкую кожу.
— Сириус, быстрее, — шёпотом проговорила она, и, различив её просьбу среди тяжёлых вздохов и шорохов, Сириус резво вытащил пальцы из Гермионы наполовину и тут же максимально глубоко всадил обратно, принимая быстрый темп.
И, уже не разбираясь точно в своих ощущениях, Гермиона задержала дыхание и нырнула в омут неизвестных до этого чувств. Лёгкие вырывались из рёбер, сердце, словно сумасшедшее, удар за ударом колотило грудину, но даже не это так сильно кружило голову — густая, словно жареный сахар, сладкая истома внизу живота резко контрастировала с резкой, наэлектризованной пульсацией в клиторе. Гермиона как будто стояла на краю обрыва, и неведомая сила тянула её вниз, прямо в жерло зияющей пропасти. И только цепляясь мёртвой хваткой за простыню, колдунья могла ещё спастись. Но Сириус, вдруг втянув её клитор губами в рот, прошелся кончиками пальцев по чему-то очень приятному внутри неё; и Гермиона сорвалась. Тело её задрожало в резких толчках и, со стоном тяжело выдохнув, она разжала пальцы, наслаждаясь первым оргазмом. Клитор будто взорвался, тягучая карамелька внизу живота раздробилась на тысячи сладких кусочков; её дрожь медленно успокаивалась, и, приоткрыв глаза, Гермиона увидела восхищённо улыбающегося Сириуса, любующегося плодами своих трудов.
Спутанные волосы падали на его лоб, губы блестели, и на кончиках усов остались еще капельки смазки Гермионы. Его глаза скользили по обнажённой, вздымающейся груди супруги, по упругим соскам, провели взглядом по линии талии и с наслаждением уставились на подрагивающие бёдра; колдунья, смутившись, скрестила ножки, прикрывая промежность.
— Гермиона… — прошептал Блэк, глядя в упор в тёмные коричневые глаза напротив. — Ты уверена, что готова продолжить? Готова позволить мне быть твоим первым мужчиной?
Его глаза не мигали; он следил за каждым неловко обронённым движением супруги, но совершенно не ожидал, что Гермиона сама потянется к нему поцелуем, выдыхая уверенное «да»…
Уже находясь за гранью разума, он стянул с себя бельё. Колдунья, облизнувшись, нервно сглотнула, увидев всё возбуждение Блэка не под прикрытием. Анимаг перехватил её уже болящие от нервных сжиманий простыни пальцы и коснулся ими своего торса; позволил Гермионе ощупать своё горячее тело и ощутить дрожь его мышц, чтобы и она понимала, что всё происходящее с ними — реальность, а не пустые фантазии. Чтобы привыкнуть, понадобилось несколько секунд, и Гермиона уже с уверенностью оглаживала широкие мышцы плеч и груди Сириуса, опускалась по прессу плоского живота и кончиками пальцев проходилась по мощным прямым мышцам бедер. А после её ладони обхватили крепкую шею, и, притянув лицо Блэка прямо к своему, колдунья уверенно прошептала:
— Ты можешь войти, — и тут же увлекла супруга в поцелуй.
Упираясь выступами тазовой кости в бёдра Гермионы, Блэк развёл её ножки и упёрся в кровать рукой, другой направляя свой член. Отвлекая запутанным поцелуем супругу, он приставил головку к тесному входу и тут же, без промедлений, протолкнулся внутрь.
Гермиона протестующе застонала в рот Сириуса, но, уже увлечённый, Блэк продолжил медленно двигаться внутрь, пока не вошёл полностью. Его голова была готова взорваться от одного осознания, что это, наконец, случилось; а обхватываемый мягким и горячим нутром член умолял о движениях, чтобы не кончить в эту секунду.
— Блэк, — вырвавшись из плена губ супруга, прошипела колдунья. — Я же просила не так быстро!
— Но потом ты умоляла об обратном, — хмыкнул Сириус, подхватывая девушку под бёдра и, вынув член наполовину, снова вошёл до упора.
Колдунья сцепила ногами талию анимага и обхватила руками его напряжённую спину. Голова её уткнулась в шею Блэка, и Сириус удовлетворённо рыкнул, когда Гермиона — его нежная примерная Гермиона — с силой укусила его, оставляя на шее красную метку. И тут же, не дожидаясь дальнейших просьб, Сириус принялся двигаться, с каждым толчком проникая в мягкое тело глубже. Гермиона обхватила напряжённый каменный трицепс его руки, по-прежнему упирающейся в кровать, и, притянув кудри Блэка к себе, уверенно принялась ласкать его губы резкими поцелуями.
Блэк двигался медленно, но глубоко, выходя практически на всю длину. Пальцы свободной руки опустились на клитор, и миссис Блэк, совершенно не понимая, каким образом это получается у Сириуса, с упоением наслаждалась резвыми пальцами, умело осыпающими ласками снова напрягшийся нерв. Не замечая, как её тело принялось подстраиваться под движения супруга, как бёдра стремились поближе к Сириусу, стоило только Блэку вынуть член, Гермиона смогла отвлечься от сладких ощущений, только когда анимаг, полностью выскользнув из девушки, припал горячими поцелуями к её груди и животу.
— Ещё, — простонала колдунья, жаждая снова это чувство собственной горячей наполненности. — Ну же, Сириус!
— Я не могу… — пробормотал Блэк, и язык его жадно припал к подрагивающему клитору. — Когда ты так двигаешься, я готов кончить сейчас же!
— Ну так кончи, только дай мне снова почувствовать твой член в себе! — почти приказным тоном проговорила Гермиона, сама от себя такого не ожидавшая и тут же покрывшаяся стыдливым румянцем.
Блэк усмехнулся и, уверенно проскользнув внутрь, что девушка приняла с довольным стоном, принялся быстро двигаться, шлёпая яйцами по упругой попе супруги и не забывая активно теребить готовый вот-вот взорваться клитор.
Гермиона расплылась в довольной улыбке; это чувство манящей в пропасть неведомой силы снова наполнило все её внутренности. И достаточно было пары движений, как её снова мелко затрясло в оргазме, и руки её обхватили Блэка за спину, крепко прижимая к себе настолько, что анимаг чуть не рухнул всем весом на дрожащее тело колдуньи.
Каждым сантиметром члена почувствовав, как стенки влагалища сокращаются, ещё теснее обхватывая Блэка, Сириус, в последний раз толкнувшись максимально глубоко, с тихим животным рыком излился внутрь супруги, упираясь в кровать второй рукой, чтобы не повалиться на вздымающиеся груди Грейнджер.
Она дышала так тяжело, словно оббежала Землю по линии экватора без остановки. Сириус, выскользнув из тугого влагалища, повалился, наконец, рядом с женой, и тёплые капли пота на лбу прокатились по его вискам, прячась в спутанных волосах.
Тяжёлое дыхание супругов перебивало друг друга. Сириус, обнимая жену за грудь, уткнулся носом в её шею. Мятое одеяло валялось на полу, но сейчас оно и не было нужно.
— Ты самая прекрасная женщина в мире, — сладко улыбнулся Блэк, удовлетворённо зевая.
— Эй, — прошептала в ответ Гермиона.
Теперь, когда жар тела немного спал, ей стало прохладнее, и колдунья без смущения прижалась к анимагу, оплетая его руками и ногами, как маленькая лоза винограда.
— Мм? — промычал Блэк, чувствуя, как, уже давно не дремавший толком, проваливается в сон.
— Я буду самой лучшей женой.
— Да, ты самая лучшая жена, — пробормотал Блэк, видимо, уже совсем не слыша супругу.
Гермиона только улыбнулась, запустив пальцы в взмокшие кудри и нежно поглаживая супруга по голове.
— Я обещаю, — прошептала она, упирая довольное лицо Блэка, уже похрапывающее, в изгиб своей ключицы, чтобы Сириусу было легче дышать.
Блэк что-то пробормотал во сне, но по умиротворённому лицу и полуулыбке, затаившейся в губах, Гермиона поняла, что снится ему наверняка что-то хорошее. Теснее прижавшись к супругу, она и сама скоро незаметно уплыла в мир сновидений.
***
Смачный громкий всхрап разбудил Гермиону на том самом моменте, когда Министр магии с торжественной улыбкой передавал ей в руки заветную, давно лелеемую в мечтах медаль «Лучшая сотрудница», а она, сладко улыбаясь, тянула руки к заслуженной непосильными трудами награде. Но приятный сон забылся сразу, стоило только колдунье увидеть источник храпа.
Сириус казался совсем другим человеком. Круги под глазами растаяли, как маленькие льдинки, и лицо приняло блаженствующий вид. Крепкие руки, снова налившиеся силой, теперь с любовью обнимали супругу, не желая отпускать. Блэк, умиротворенный, спал, и Гермиона не отказала себе в удовольствии полюбоваться красиво очерченным лицом анимага.
Но долго валяться в кровати без дела «лучшая сотрудница» не привыкла, а потому, осторожно высвободившись из горячих объятий, Гермиона быстро натянула бельё, и, заметив ту самую рубашку, ещё в первую ночь подаренную Сириусом (она лежала на тумбе, мятая, но — Гермиона чувствовала — часто стискиваемая Блэком в минуты тяжёлого одиночества), накинула её на плечи, без стыда отправляясь в полуобнажённом виде на кухню.
Миссис Блэк несколько раз осеняла простая, но не очень приятная мысль, что она ни разу не готовила новоиспечённому супругу завтрак или ужин, и, хоть она и оправдывалась загруженным рабочим графиком, совесть всё же иногда обиженно щекотала под ложечкой, призывая к исполнению женских обязанностей. «Что ж, пришло время встать на путь истины!» — решила Гермиона, вооружившись сковородой и деревянной лопаткой. И хотя омлет слегка подгорел, а свежевыжатый апельсиновый сок вышел кисловатым, миссис Блэк гордилась своими первыми кулинарными подвигами.
Сириус и не думал просыпаться, когда Гермиона вошла в спальную с подносом в руках, громко хлопнув дверью, но аромат еды, мгновенно заполонивший комнату и ноздри анимага, разбудил Блэка мгновенно.
Казалось, Сириус никогда в жизни не видел столь бесподобную картину: его любимая супруга, такая красивая после долгого сна, с взъерошенными, непослушными каштановыми кудрями, мягко опускающимися по плечам, с самой прекрасной грудью, еле прикрытой рубашкой Блэка, с шаловливой улыбкой несёт ему свежий завтрак, плавно покачивая бесподобными бёдрами. — Доброе утро, — улыбнулась Гермиона, и Сириус готов был поклясться, что огромная пропасть лежит между той девушкой, что вчера впервые горела в его объятиях, и той женщиной, которая сейчас, уверенная, неповторимая, сногсшибательная, принесла ему завтрак в постель.
— Доброе утро, дорогая, — прохрипел Блэк, усаживаясь на кровати и с удовольствием принимая на колени поднос со своим завтраком.
— Как ты себя чувствуешь? — участливо спросила Гермиона, касаясь кончиками пальцем его колючей щетины и тут же хихикая от чуть ли не мурчащего в её объятиях супруга.
— Этот вопрос следовало бы задать тебе, — хмыкнул анимаг, перехватывая тонкую руку любимой. — Такое приключение не для меня было впервые.
Гермиона мягко уселась в ногах супруга, нежно обняла пальцами его запястье в ответ и, улыбаясь так, что Блэк готов был положить весь мир к её ногам, проворковала:
— Благодаря осторожности моего заботливого супруга, я чувствую себя просто замечательно. Кстати, я попросила Кингсли дать мне отгул, так что сегодня мы можем весь день провести вместе.
Блэк расцвёл в радостной улыбке и, дожевывая кусок булочки, залепетал с набитым ртом:
— Отгул — это прекрасно! Маленький выходной прямо посреди рабочей недели!
Вдруг, поперхнувшись, он вскочил с кровати, проливая сок на одеяло, взглянул на часы и, схватив себя за голову, принялся быстро натягивать бельё. Мечась по комнате в поисках брюк, он бормотал про себя:
— Ну надо же, проспал! Ребята уже давно ждут! Как учитель может быть таким непунктуальным? Моей школе конец!
— Сириус, — послышался грозный оклик позади.
Гермиона смотрела на него прищуренными подозревающими глазами и, как следователь на допросе, сурово отчеканила вопрос:
— Что за школа?
Застыв с штаниной в руке, он нервно улыбнулся супруге:
— Школа? Какая школа? Разве я сказал «школа»? Тебе, вероятно, послышалось, дорогая!
Но по настойчивому взгляду колдуньи было понятно, что такими увёртками её не убедить.
— Ладно, Гермиона, ты только не сердись на меня. Я же не могу без дела сидеть! Вот и решил направить свои усилия в полезное русло и… в общем, я снял в Хогсмиде небольшой домишко и открыл там школу анимагов. Учу ребят из Хогвартса перевоплощаться. У некоторых уже очень хорошо получается! Ты бы их видела, они невероятно способные!
— Сириус! Все анимаги должны быть зарегистрированы! Ты нарушаешь закон!
— Я все понимаю, милая, — Сириус вплотную подошёл к Гермионе, ласково обнимая ладонями её тонкие руки, смотря прямо в волнующиеся глаза. — Только если бы я был зарегистрированным анимагом, меня бы могло здесь и не быть. Возможно, им тоже это умение когда-нибудь спасет жизнь.
Гермиона выглядела обеспокоенной. Но шторм в её глазах постепенно утихал, и на лице остались только легкие тревожные морщинки.
— Почему ты не сказал мне?
— Я не хотел, чтобы ты волновалась. И делать тебя соучастницей не хотел. Прости меня.
Позволяя Блэку поцеловать свои руки, колдунья легко кивнула. Запахивая рубашку, она прошла мимо супруга, останавливая в дверях и хитро улыбаясь.
— Доедай завтрак, пока я буду одеваться. А потом мы вместе отправимся в твою школу. После всех занятий ты дашь мне пару индивидуальных уроков? — заговорщицки подмигнула она, удаляясь по коридору в свою комнату, мягко покачивая бёдрами, от которых Сириус так и не смог оторвать взгляда.
— Конечно! — поспешно крикнул вслед Блэк, когда Гермиона уже скрылась из виду.
Наспех проглотив всю еду, Сириус надел брюки, заправил в них свободную белую рубашку и ринулся в комнату супруги. Миссис Блэк как раз заканчивала с подвязками для чулок, с трудом не теряясь в нескольких слоях широкой тёмно-бордовой юбки.
— Выглядишь как королева, — восхищённо пробормотал Блэк, опираясь плечом о косяк двери.
— Хочу быть достойной такого прекрасного мужа, как ты, — улыбнулась колдунья, целуя Сириуса в удивлённо распахнутые губы.
— К таким нежностям придётся привыкать, — усмехнулся он. — Готова?
И нежно обхватив супругу за талию, он трансгрессировал в уютный домик на окраине Хогсмида.
***
Вот уже несколько недель в доме госпожи Блэк царили любовь, счастье и сладкие стоны. Кикимер — даже в нём была частица благородства — предпочитал отсиживаться в каморке, когда молодые хозяева были заняты друг другом. Зато, когда они приходили на кухню, разгоряченные, раскрасневшиеся, многозначно улыбающиеся друг другу, и просили фруктов и вина, Кикимер с радостью позволял себе ворчать и читать лекции о морали и нравственности, пока накрывал на стол. Миссис Блэк, надо заметить, честно пыталась его слушать и даже добавляла свои реплики, но, когда Сириус коротко касался её плеча пальцами или заправлял непослушные пряди за ушко, концентрация терялась, и супруг, сидящий так близко, становился всем, о чём колдунья могла думать.
На это время Гермиона всеми правдами и неправдами выбила себе отпуск, а потому могла спокойно посвятить всю себя любимому мужу. Только когда из камина выпрыгнул красный конверт — письмо быстрой доставки, — в котором Гарри волновался о здоровье подруги и причинах её отсутствия на работе, колдунья вспомнила о друзьях, которые до сих пор находились в неведении.
— Я думаю, пора устроить приём в честь нашей свадьбы, — с улыбкой сказал Сириус, когда супруга поделилась с ним переживаниями. — Все должны знать, что самая лучшая невеста Великобритании теперь моя жена! Уже представляю лица наших друзей, когда они увидят, как сильно изменился штаб Ордена Феникса на Гриммо 12!
Миссис Блэк согласилась с предложением мужа и сразу отправила Джинни записку, приглашающую прибыть в гости на следующее утро, чтобы помочь подготовиться к торжеству. Какому — Гермиона не сообщила, зная, что такая интрига точно взбудоражит подругу. Неудивительно, что она была на пороге утром ровно в 7:00.
Уизли долго не могла поверить в удивительную историю соединения таких разных людей, но, когда миссис Блэк продемонстрировала магическое кольцо и ловкое управление родовым эльфом-домовиком, сомнения были развеяны. И искренне поздравив подругу с обретением собственного пути к счастью, Джинни, засучив рукава и вооружившись палочкой, принялась помогать хозяйке украшать дом к праздничному приёму.
В первую очередь были отправлены приглашения всем друзьям и близким. Гермиона испытывала невероятную гордость, подписывая в конце каждого из них «Мистер и миссис Блэк». Джинни всё ещё шутила по этому поводу, но ласково, по-доброму, и колдунья была только рада посмеяться с незаменимой помощницей. Сириус исчез на целый день и, поздно ночью вернувшись, подарил супруге перед сном прекрасное шёлковое белое платье с изумрудной брошью на груди и комплектом изумрудных серёжек в серебристой окантовке.
— По-моему, прекраснее всего ты выглядишь обнажённой, но я не могу позволить кому-либо другому видеть тебя без одежды. Поэтому подумал, что такое платье будет достойно представлять мою королеву во время нашего торжества.
Гермиона была так счастлива, что полночи красовалась перед зеркалом в новом платье, любуясь собой. Неудивительно, что в утро торжества, проснувшись от нежного поцелуя, она чувствовала себя сонной и взволнованной.
Джинни смотрела на подругу с раскрытым ртом, когда она спустилась в столовую в белом платье, с аккуратно уложенными в пучок волосами и совсем лёгким макияжем.
Даже Кикимер застыл, увидев хозяйку, и пролепетал что-то похожее на «моя госпожа». Сириус — как всегда — не мог оторвать взгляда от любимой супруги.
Первые гости позвонили в дверь как раз тогда, когда миссис Блэк поставила последний бокал, завершая идеальную сервировку стола. Сириус быстрым шагом направился в переднюю, радушно распахивая дверь. Шумная толпа Уизли тут же ручейком втиснулась в прихожую, снимая куртки, чуть-чуть промокшие под ливнем.
Смущенно выглянув из столовой, миссис Блэк тихо поприветствовала гостей. Все пары глаз тут же обратились к ней, удивлённые, восхищённые. Сириус протянул руку, и колдунья робко подошла к супругу, прильнув в ласковые объятия, не переставая ощущать на себе заворожённые взгляды всех присутствующих. Но она чувствовала себя абсолютно счастливой, когда Сириус, с любовью взглянув на жену, пригласил гостей в столовую, торжественно заявляя:
— Добро пожаловать в дом госпожи Блэк!
В этот прекрасный вечер очень долго не утихали синхронные многоголосые скандирования «Поздравляем!»