26
Что ты наделал...
Что ты наделал, Теодор Нотт...
Когда Тео был маленьким, отец брал его на руки и шептал в ухо. "Никогда, никогда - слышишь? - не бей женщину. Обещай, ты никогда не ударишь девушку, обещай мне".
"Да, папа".
Нет, папа. Я подвёл тебя, пап. Я ударил девушку. Что ещё хуже.. я ударил Блю.
Она не пришла.
В этот день спать он лёг в одиночку.
Здесь он был один.
Почему? Он не знал. Обиделась?
Разумеется, обиделась, правильно сделала.
Что ты наделал, Теодор Нотт...
Твою мать, подумал он и открыл глаза. Он пролежал без сна около.. пяти с лишним часов. Верно, 4:15.
Скоро начнёт светать. Не так тёмно, как глубокой ночью, но всё же слишком темно, чтобы читать, не включая свет.
- Люмос, - шепчет он, разворачивая конверт.
"Здравствуй, Теодор."
Здравствуй, Теодор. Последние четыре года отец никогда не называл его ласково, никогда. Теодор. Нотт-младший. Сын. Вот..
Глаза защипало. Тео раздражённо откинул со лба волосы, продолжил читать.
"Здравствуй, Теодор.
Пишу тебе, дабы сообщить последние новости.
Прежде всего, шкатулку матери мне пришлось продать, иначе мы получили бы массу неприятных последствий от Министерства Магии.
Как ты знаешь, Тёмный Лорд планирует напасть на Хогвартс в конце весны. В Малфой-Мэноре, Нотт-Эстейте и особняке Забини идёт усиленная подготовка к нападению. С убийством профессора у Драко складывается не превосходно, а потому, вероятнее всего, ему будут назначены помощники.
На данный момент Скримджер не вполне уверен в правильности подчинения порядкам Тёмного Лорда, а потому нам предстоит борьба.
Не могу сообщить нечто большее, Сын, так как есть большая вероятность того, что письмо могут прочесть посторонние. Я и так сообщил тебе множество чрезмерной информации.
Твой отец".
Ни слова больше.
Ничего типа "надеюсь, ты хорошо себя чувствуешь ", "люблю тебя ", "с любовью, твой папа"...
Мама бы написала, с горечью думал Тео, сминая письмо в ладони. Мама бы писала ему письма каждую неделю, если бы не умерла. Тео был уверен.
Он чувствовал слёзы в горле. Хотелось кричать, бить посуду, звать друзей, плакать в голос, обнять.. кого-то...
Бесполезно врать самому себе.
Ему хотелось обнять Блю.
Хотелось, чтобы она обняла его в ответ, погладила по голове, поцеловала в макушку.. хотелось, чтобы он лил слёзы, а она улыбалась.. для него...
Почему? Он не знал...
Он, вроде как, ненавидит её...
И он заплакал. Заплакал, как маленький. Навзрыд. Медленно начало светать, а Тео плакал в ладони, одними губами произнося слова.
"Мама, мама, мама, мамочка, мама, мама, мамочка, мамочка, мама, мамамамамамамамама Блю, мама, мама, Блю, мама, Блю, мама, Блю, Блю, Блю, Блю, Блю, Блю, Блю...".
Как же хочется умереть.
Как же всё надоело.
Как же хочется плакать, зарываясь в тёмно-рыжие кудряшки.
"Те́ошко".
Она могла бы называть меня так. Могла бы. Но я.. конечно, я упустил свой шанс.
И тогда у него появилась идея.