13
Их общая комната подразумевает собой место отдыха и место сна в одном флаконе. Короче, у них есть диван.
Он только сейчас вспомнил о нем.
Тео садится, закидывает ноги на журнальный столик, скинув оттуда книги Даниэльссен. Смотрит в огонь.
Он так и не поговорил с ней. Главным образом потому, что не знал, что сказать.
"Да, ужасно досадно, но эта ситуация должна преподать тебе урок, грязнокровка, потому как в этой школе полно таких людей, мать твою!".
Тео прикрыл глаза, давая возможность языкам пламени стать сплошными яркими пятнами на обратной стороне век. Он вдруг вспомнил их поцелуй. Это даже сейчас вызывает у него странное чувство. Нахрена он это сделал, без шуток?
Скорей бы зима. Скорей бы уехать отсюда, уехать домой, к отцу. Рождество в кругу семьи, друзей.. Этот шумный, дикий день. Утром он с Блейзом идёт к Драко.
Днём - он с Драко идёт к Блейзу.
Вечером - Драко и Блейз приходят в поместье Ноттов.
А затем Сочельник в немой, тёплой тишине. С отцом.
Тео надеялся, что в этот раз отец будет добр с ним, как любой папка из стандартной, не аристократической семьи.
Взять ту же Грейнджер, например. Тео мельком видел её отца в Косом переулке. На третьем курсе, кажется..
Они столкнулись при покупке книг. Любезный мистер Грейнджер и холодный мальчик по имени Теодор Нотт. Тео хватило одного взгляда, чтобы понять, насколько сильно этот человек любит свою дочь. Кто-кто, а Тео умеет отличить в толпе любящего отца.
Ну, или Каннингем-Даниэльссен. Она.. нет, подождите. А ведь он ничего не знает о её семье. Как устроены маггловские семьи в Норвегии?
Наверняка у неё чудесный любящий папаша. Рыжий, как и она. С бородой.
Огромный, больше лесничего Хагрида.
Они живут на маяке, она - единственный горячо любимый ребёнок в семье, а её мама каждый вечер поёт песни у моря, пальцами расчесывая длинные рыжие волосы.
Да. Да, именно так. Только такие ассоциации могут появиться в голове Тео, если нужно описать Блю и Норвегию как одно целое.
Блю..
Он одними губами пробует на вкус её имя.
Запах сладких яблок. Цветов. Моря.
Вкус персиков.
Огромный чёрный пёс.
Влажные рыжие волосы.
Солёный, тёплый океан..
Где-то вдали открывается портретная дверь. Он лениво поднимает веки. В чём дело? Это не Малфой, не Забини?
Она застывает в дверном проёме. Колеблется, сказать что-нибудь по поводу книг или пройти мимо. Не скажет. Да, он знал. Она слабая.
Секунды неловкого молчания.
- Помнишь, я обещал поговорить с тобой по поводу случившегося?
- Да..
Он поднялся, обогнув диван, твердо упёрся ладонями в спинку дивана.
- Ты сама виновата.
- Жертва никогда не виновата.
- Это пиздёж. Жертва виновата всегда, где-то меньше, где-то больше. Ты, если не ошибаюсь, завела знакомство с Забини?
Тео прошёл мимо девушки в ванную, она растерянно двинулась за ним.
- Так вот, - он садиться на бортик ванны. Открывает ящичек, заглядывает внутрь. - Что это?
- Пожалуйста, не трогай.
Он подкинул баночку вверх движением запястья, таблетки внутри тихо звякнули. Прочёл этикетку на обратной стороне.
- У тебя что? ГТР? Больная на голову? - хохотнул Тео.
- Это не смешно. - шепчет девушка.
- Нет, Даниэльссен, напротив.
А сердечко ёкнуло. У этой девушки с маяка - психическое расстройство. Да, не шизофрения, не депрессия, или какие там ещё есть псих заболевания.
Всё же она больна.
Больна.
Тревога без причины. Там, где не нужно.
Всё ясно.
Вот почему она такая пугливая. Неуверенная.
Вот почему она не может просто постоять за себя.
И он хохочет. Запрокидывает голову, заливается неподдельным смехом. Почему? Не знает..
- Ну и ну, - сквозь смех тяжело бросает он, вытирая слёзы. - Ты больная! Ты даже постоять за себя не способна. Там, в коридоре.. Знаешь, кто ты, грязнокровка? Пустое место, никто!!
И Тео заливается с новой силой.
Секунда -
ХЛОБЫ́СЬ!! -
и смех застревает у него в глотке.
Тео открывает глаза, проводит кончиками пальцев по щеке.
Загорается, словно подпалённая спичка.
Однако.. не он один.
- Ты. ударила. меня. по. лицу? - звенящим, полным угрозы голосом вкрадчиво спрашивает Тео, поднимаясь на ноги. Он выше её почти на голову.
- Да. - она высоко задирает подбородок. - Давно пора было дать тебе по морде.
Два источника дикой ярости.
Он.
Она.
Он и она.
- Да как ты смеешь, сука..
- Да как смеешь ты!
- Жить надоело? Ты меня на коленях должна благодарить, грязнокровка. Нужно было сразу в обмен требовать отсос.
- Остроумно. По причине того, что желанием я не горю, пожалуй, поболтаю с Макгонагалл. Уверена, вы с Паркинсон будете жить в тесноте, да не в обиде.
Она давит но больное, эта грязная маленькая змейка. Он загораживает ей путь к отступлению, перекрыв собою выход.
- Ты никуда не пойдешь.
- Кто это решился мне указывать? Назови мне хоть одну причину, по которой я должна торчать здесь.
- Потому что я так сказал.
- Мне плевать, кто это сказал. Для отсосов у тебя полно дорогуш за стенами этой комнаты, их ты приводишь сюда почти каждый вечер, верно? Твой жалкий способ самоудовлетворения.
- ДА КАК ТЫ..
- Как я смею? Точно также, как смеешь ты.
Тишина.
- Я не услышал спасибо за то, что спас тебя.
- Верно, у тебя отличный слух.
- Ты не выйдешь отсюда, пока не скажешь.
- Ну, тогда мне придётся провести здесь всю свою жизнь.
- Я мог и не прийти тогда, когда Уоррингтон едва не трахнул тебя в коридоре. Но я пришёл. Я отозвался на твои дикие крики.
- Я не звала конкретно тебя.
- Мне нет до этого дела.
- Потому что ты гадкий самовлюблённый дебил.
- Который спас тебя от изнасилования.
- Повторюсь, я не конкретизировала. Если бы я звала на помощь определённого человека, это был бы Забини.
Это задело его больше, чем всё сказанное ею до этого. Вместе взятое. Он захлёбывался обидой, словно маленький ребёнок.
- ЗАБИНИ!? ДА ЭТОТ ПРИДУРОК ВСЕГО ЛИШЬ.. ВСЕГО НАВСЕГО ПОКАЗАЛ ТЕБЕ, ГДЕ ТУАЛЕТ!!! Я СТОЛЬКО СДЕЛАЛ ДЛЯ ТЕБЯ, НО ВСЁ ЭТО ОСТАЛОСЬ НЕЗАМЕЧЕННЫМ!! ЗАТО ЗАБИНИ, КОТОРЫЙ.. КОТОРОГО ТЫ ЗНАЕШЬ МЕНЬШЕ, ЧЕМ ОДИН ЖАЛКИЙ ВЕЧЕР, ТЫ БОГОТВОР..
Она перебила его. Тихо, едва слышно. Он тут же смолк.
- В отличии от тебя, Нотт, Забини говорил со мною, как человек с человеком. "Спасибо, Забини.", "Блейз.", "Спасибо, Блейз.", "К вашим услугам, леди. Вынужден вас оставить. Понадоблюсь, ищите".
Вновь тишина.
- Ты считаешь его хорошим человеком из-за того, что он позволил тебе обращаться к себе по имени?
- Нет, я считаю его хорошим, потому что он говорил со мною, как человек с человеком.
- Он попросту так воспитан, только и всего.
- Зато ты воспитан словно маленький король, верно? Уроки вежливости от Нотта-старшего, разбирай бесплатные мест..
Он с силой прижал её к кафельной стене около раковины, глядя в до смерти испуганные синие глаза.
- Ты заходишь слишком далеко, сучка, - прошипел ей в лицо под звук рассыпающихся по полу предметов гигиены. - Разве я не говорил тебе, что упоминание моего отца запрещено в любых формах? Что ж, это ещё одно правило проживания здесь. Ты поняла меня?
- Отпусти.
- Ты поняла меня!?
- Отпусти!
- ТЫ ПОНЯЛА МЕНЯ!!?
- Мне больно, Теодор!! - срываясь на крик.
Звенящая тишина.
- Прости меня. Пожалуйста, прости. Я хотела сказать: "мне больно, Нотт".
Он молчит, тяжело дыша ей в плечо.
- Прости, пожалуйста, прости, я правда не хотела, прост..
Он знает - ей страшно. Тео зажимает ей рот ладонью, упираясь лбом в её лоб, закрывая глаза.
- Просто помолчи, грязнокровка.
Упирается руками в кафель. Упоминание об отце оставляет горький привкус на языке. Он запрокидывает голову. Очень хочется кричать.
- Мой отец - запретная территория. Я не разрешаю тебе говорить о нём. Он.. На это есть личностные причины. Детские травмы. Тебе то хорошо..
- Мой отец умер.
Тихо, еле слышно, но Тео кажется, что она насквозь пронзает его ножом.
- Он.. что?
- Папа умер. Наверное. Не знаю, думаю, да.
- Ты не знаешь, умер ли твой отец?
- Не знаю.
- Почему?
- Я не хочу отвечать на твой вопрос.
- Мне насрать. Почему ты не знаешь, умер ли твой отец?
Она хмурит брови. Забавно. Мило.
- Я не знаю, где он. Сначала умерла мама, наверное, поэтому папе стало так плохо.
"Да. Поэтому."
- Затем.. затем папа.. он исчез. Были сфабрикованные похороны. Его никто никогда не видел, и Коме говорит, что он мертв.
- Коме?
- Мой сводный брат.
Ах, вот оно что. Тео закрыл глаза. В воспалённой оболочке мозга медленно рушится образ семьи с маяка.
- Скажи.. - хрипло шепчет он. - скажи, у тебя есть собака?
- Да..
- Огромный чёрный пёс..
- Да..
- Вы с Коме живёте на маяке..
- Почти..
- В смысле почти..?
- Там мы живём только весной и летом..
- Зимой и осенью..?
- Рядом..
- Овечки..
- Да.. - шёпотом отвечает она.
Тео опускает голову. Смотрит в её глубокие синие глаза.
- Море такого же цвета, как твои глаза?
Блю вспоминает слова Коме.
"Оно такое же синие, как твои глаза, сестрёнка..".
- Да..
И тогда он вновь целует её.
Зачем, он не знает.
Он врезается в её губы, и ему чертовски хочется заплакать, и он даже теперь зол на неё, как баран, но продолжает целовать её, впитывая запах моря и вкус персиков.
Просто так надо.
Ему это надо.
Всё в порядке.