Щенок.

«Папа пришел за мной», — подумал Гарри, как только очнулся. Голова раскалывалась, но малыш привык к боли. Он приоткрыл глаза, осмотрелся и успокоился, поняв, что никто его не привязывал и лежит он не на заднем дворе дома Дурслей, а на уютной кровати в своей новой комнате. Повернув голову, Гарри увидел очки, которые чья-то заботливая рука аккуратно пристроила на ночном столике. Потянувшись, ребенок быстро нацепил их на слегка вздернутый носик.

Внезапно он услышал голоса. Громкие. Злые. Они раздавались из гостиной. Отец и… и директор.

— … хочу чтобы его уволили, Альбус! Вы бы видели, как он обращался с мальчиком … тащил его за шкирку, чуть не задушив при этом. Я не желаю, чтобы этот человек находился рядом с Гарри. Я не потерплюэтого!

— А не кажется ли тебе, Северус, что бедняга уже и так достаточно наказан? Прояви благоразумие! Да, Аргус был жесток, но он не знал мальчика…

— Мерлиновы трусы, а почему он не знал? Вы ведь были в курсе, что мы с Гарри прибудем сегодня. Разве вы не сказали ему?

— Конечно, всем сотрудникам Хогвартса было сообщено об этом, но я подозреваю, что Аргус не…

— Что «не»? Не задумался о том, кто этот ребенок или что у малыша есть полное право находиться здесь? Боюсь даже представить, что могло произойти, если бы Нелли сразу же не предупредила меня.

Повисла неприятная тишина. Когда директор заговорил вновь, его голос звучал несколько приглушенно. Гарри осторожно прошлепал босыми ногами к двери, ведущей в гостиную. Она была слегка приоткрыта, и, приложив ухо к образовавшейся щели, мальчик прислушался к звучащим голосам. Точно так же он поступал и у Дурслей, когда те запирали его в чулане.

— Что с Патронусом?

— Гарри сумел послать его мне. Он кричал… звал на помощь.

Голос Северуса звучал очень грустно. Гарри не помнил, чтобы что-то посылал, помнил только яркую белую вспышку, а потом спешащего к нему отца.

— Патронус добрался бы до меня слишком поздно. Когда я прибежал, малыш уже потерял сознание.

«Но ты спас меня, папа! — хотелось воскликнуть Гарри. — Ты не опоздал!»

— Я сомневаюсь, чтобы мальчик не справился с ситуацией. Он уже достаточно могущественный…

— Альбус… — Гарри уловил предупреждающие нотки в голосе отца: твердо, даже резко произнесенное имя, более низкий тембр… — Вы даже не представляете, через что пришлось пройти моему сыну в доме этих магглов. Ему и так досталось больше, чем позволительно, и не стоит экспериментировать и проверять, сможет ли магия малыша в очередной раз спасти ему жизнь. Скорее всего, Филч убил бы ребенка, а Гарри даже не попытался бы защититься. Все заклинания, которые ему удаются, преследуют цель лишь облегчить проблемные ситуации, но вовсе не выбраться из них. Например, ребенок использует Заглушающие чары, чтобы никто не узнал о его кошмарах и о том, что ему больно. И сейчас, вместо того чтобы прибить этого ублюдка на месте, малыш лишь послал мне сообщение с просьбой о помощи!

Гарри с трудом сдержал вскрик, когда понял, что взрослые говорят о нем и о его случайных вспышках магии. Так значит, отец до сих пор расстраивался из-за того, что Гарри бессознательно накладывает заклятие тишины во сне. Но ведь в этом ничего страшного нет! И потом… он ведь не может никого убить, даже если человек будет очень-очень злым! «Даже если это будет Темный волшебник, который убил твоих родителей?» — спросил тоненький голосок в голове. Гарри велел этому голосу заткнуться, тем более что дверь внезапно открылась, и перед ним оказался отец.

— Ты много слышал? — холодный и жесткий, словно стекло, голос разрезал тишину в комнате.

Малыш испуганно закивал, буквально заставив себя стоять на месте и последним усилием воли подавив внезапный порыв развернуться и спрятаться за кроватью.

— Д-д-да, сэр.

Северус изогнул одну бровь и, положив руку на плечо сына, подтолкнул его к входу в гостиную. Мужчина явно злился. Гарри понимал, что заслужил и его ярость, и даже наказание как за то, что подслушивал под дверью, так и за то, что без спроса зашел в Большой зал.

— Простите, сэр, — тихо прошептал малыш. — Простите.

Северус промолчал, продолжая подталкивать сына прямо к стоящему в комнате директору. А ведь тот ужасный старик сказал, что директор посадит пойманного мальчишку на цепь! Тогда Гарри, как мог, попытался оказать сопротивление: он уперся ногами в пол и с силой вцепился в мантию отца. Надеясь вымолить прощение, малыш испуганно залепетал:

— Простите! Пожалуйста, сэр, я не хотел смотреть на небо! Пожалуйста, не сажайте меня снова на цепь!

Ошарашенный зельевар резко отпустил плечо ребенка. Не удержавшись, Гарри потерял равновесие, отлетел к стене и, ударившись об нее головой, зашипел от новой вспышки боли.

— Что?! — с трудом выдавил из себя Северус. — Гарри, о чем ты?

— Тот старик… он… он сказал… директор посадит меня на цепь, сэр, — невнятно бормотал малыш, пытаясь сдержать слезы, предательски выступившие на глазах после пережитого страха и удара об стену. Но он не станет плакать. Не станет! — Пожалуйста, сэр, не надо. Я буду хорошим, я обещаю!

— Ох, малыш, — Северус опустился на колени перед маленьким мальчиком, которого усыновил всего несколько дней назад. Гарри лежал на полу, свернувшись в дрожащий комочек, в ужасе от одной только мысли, что кто-то снова нацепит на него ужасный ошейник. В попытке успокоить ребенка зельевар протянул слегка дрожащую руку, желая ласково и нежно прикоснуться к напряженному телу малыша, но тот испуганно шарахнулся в сторону. Северус моментально отдернул ладонь и, стараясь хотя бы на словах успокоить мальчика, тихо произнес:

— Гарри, никто и никогда больше не оденет на тебя ошейник и не посадит на цепь. Мистер Филч… — отец сжал зубы так, что мальчик услышал, как они заскрипели, — он не очень хороший человек. Но он никогда не сделает ничего подобного с тобой. И директор тоже.

— Да, сэр, — Гарри должен был ответить так, как учил его дядя Вернон, но, помимо воли, это утверждение больше напоминало вопрос.

— Да. Я никогда не допущу этого, — отец снова протянул руки к мальчику. — Иди ко мне, Гарри. Я злюсь не на тебя.

Ребенок закусил губу, внимательно посмотрел в черные глаза отца, но остался сидеть на месте.

— Я не знал, что мне нельзя смотреть на небо. Это еще одно правило?

— Нет. Это вообще не правило. Мистер Филч вел себя неподобающе и был абсолютно не прав, — Северус оглянулся. — Директор обязательно накажет его за то, что этот… этот человек причинил тебе боль, хотя не имел никакого права прикасаться к моему сыну. В противном случае я разберусь с ним сам.

— Правда, сэр?

— Правда. И ты помнишь, как должен меня называть?

— Отец, — прошептал Гарри.

— Правильно. А теперь хочешь попить или поесть чего-нибудь?

— Да, сэр… отец, но разве ты не сердишься на меня?

Северус отрицательно покачал головой.

— Я беспокоюсь о тебе… и очень зол на мистера Филча. Но не на тебя, Гарри. Ты не сделал ничего плохого.

— Но я подслушивал. Там, под дверью. Это все равно, что шпионить, и только трусливые маленькие ублюдки делают это.

Северус дернулся и заметно побледнел.

— Когда ты… Что за бред? Кто сказал тебе такое?

— Тетя Петунья. Сидя в чулане, я иногда подслушивал, о чем они говорили, потому что чаще всего обсуждали меня, и я… я должен был знать, что они замышляют.

Гарри не стал объяснять все детали, не упомянул, что подслушивал планы родственников на свой счет, чтобы хоть как-то узнать об очередном готовящемся для него «сюрпризе», который по задумке Дурслей должен был усложнить племяннику жизнь. Иногда добытые сведения помогали переносить наказания, иногда давали возможность подготовиться хотя бы морально.

— Но однажды она меня поймала и сказала, что я шпионил за ними и что так поступать могут только такие маленькие трусливые ублюдки, как я.

Отец молчал несколько минут, не решаясь поднять глаза на мальчика. Наконец он спокойно произнес:

— Это трудный вопрос, Гарри. Во-первых, ты не «трусливый маленький ублюдок». Это еще одна ложь с ее стороны. Но… подслушивать чужие разговоры действительно нехорошо. Ведь они не твоего ума дело. Но иногда… иногда бывает крайне необходимо узнать что-то важное. Помнишь, мы говорили о том, что тебе следует осторожничать с незнакомыми людьми.

— Например, с Малфоями, — кивнул Гарри.

— Да. И иногда та информация, которую удается подслушать, может спасти жизнь. Особенно, если кто-то сознательно хочет причинить тебе вред. Понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, наверное, сэ… эээ… отец. Но если разговор будет не обо мне и это не поможет моему спасению, то подслушивать нельзя, потому что это неприлично, так?

— Совершенно точно.

— Хорошо. Я больше не буду этого делать.

Северус снова протянул руку к сыну.

— Иди ко мне, Гарри. Прости, что напугал тебя.

Удивившись, что кто-то впервые извинился перед ним, малыш взял протянутую руку отца и, все еще немного дрожа, подошел к директору.

— Гарри, мальчик мой. Я слышал, что тебе сегодня довелось пережить занимательное приключение.

Северус едва сдержался, чтобы не фыркнуть. Как интересно директор охарактеризовал ситуацию, едва не стоившую жизни его сыну. Или Дамблдор наивно полагает, что он сможет отменить наложенное на Филча заклинание? Нет, этот отвратительный тип теперь не сможет прикоснуться ни к кому в течение ближайшего месяца. Позаботившись о руках мерзкого старикашки, Северус искренне жалел лишь о том, что не смог наложить проклятия еще и на его ноги.

Малыш в поисках поддержки посмотрел на отца.

— Все хорошо. Директор просто немного ненормальный.

Гарри робко улыбнулся, отчего взгляд Северуса потеплел, а Дамблдор, не обращая ни малейшего внимания на язвительность своего молодого преподавателя, тихо захихикал.

— Да, сэр, — повернувшись к директору, ответил малыш. Северус ободряюще сжал руку сына.

— Я очень надеюсь, что тебе больше не придется переживать подобных злоключений. И я кое-что придумал!

— Сэр?

— Сегодня вечером ты с отцом поужинаешь в Большом зале и заодно познакомишься со всеми профессорами.

— Нет. Ни в коем случае! — Мастер зелий резко отмел предложение директора. — Я не желаю, чтобы моего сына выставляли на всеобщее обозрение, словно диковинное животное. Мы будем есть здесь, пока я не решу, что он готов встретиться с остальными.

Альбус внимательно посмотрел на Снейпа, но, судя по всему, зельевар был настроен очень решительно. «В эту игру можно играть вдвоем», — жестко подумал Северус.

Вздохнув, директор молча кивнул в знак согласия.

— Ну что ж, хорошо. Семестр начинается через три недели. Надеюсь, что к этому времени вы будете готовы?

Чувствуя себя чертовски великодушным, Северус едва заметно кивнул и произнес:

— Завтра мы приглашены на чай к Малфоям. Я полагаю, что, благодаря своим связям в Министерстве, он уже в курсе последних новостей и желает получить им подтверждение.

— Что ты планируешь ему сообщить?

— Правду. По крайней мере, какую-то ее часть. Скажу, что я действительно усыновил Гарри. Этого будет достаточно. Остальное Люциус и сам прекрасно домыслит.

— Будь осторожен, Северус… — голубые глаза Альбуса задорно блеснули. — Хотя мне совсем необязательно тебя предупреждать, ведь так, мой мальчик?

— Да, — раздраженно пробормотал Снейп. — Вам никогда не надо было.

Ночью, впервые с того дня, как Мастер зелий спас его, Гарри приснился один из самых ужасных ночных кошмаров, после которого он не мог успокоиться еще в течение часа. В сознании мальчика вновь возник дядя Вернон, который одел на него ошейник и посадил на цепь, закрепленную на стене гаража. Северус проснулся от стонов малыша. Услышав, как ребенок во сне умоляет своего дядю отпустить его, Снейп с трудом проглотил комок в горле. Подхватив плачущего сына на руки и укачивая его, он старался прогнать кошмар. И еще зельевар клялся… клялся всем известным богам, всем, кто мог его слышать… Молодой мужчина, принявший на себя заботы отца, обещал сделать все от него зависящее, чтобы этот мальчик никогда больше не боялся, чтобы его сыну не пришлось еще раз проходить через подобный ужас, чтобы малыш смог, наконец, забыть о своем кошмарном прошлом.

Снейп даже хотел отменить запланированный визит к Малфоям, который был назначен на завтрашний день, но, поразмыслив, решил оставить все как есть. Люциус не любит, когда ему отказывают, а шаткое положение Северуса в обществе не позволяло пренебрегать такими связями и приглашениями. Кроме того, не стоит забывать, что Гарри сможет подружиться с младшим представителем этого семейства, и пусть Драко всегда был высокомерным паршивцем, но хотя бы хорошо воспитанным. По большей части.

Поэтому в половине третьего следующего дня Северус, взяв Гарри за руку, отправился в гости в Малфой-мэнор.

* * *

Споткнувшись на выходе из камина, малыш чуть не упал, но твердая рука отца помогла вновь обрести равновесие. Пока Гарри широко открытыми от удивления глазами осматривал огромное помещение, Северус одним взмахом волшебной палочки очистил их одежду от сажи. Повернувшись, он поприветствовал поднявшуюся навстречу гостям высокую стройную женщину с длинными светлыми волосами, перехваченными сзади красивой лентой.

— Северус. Очень рада тебя видеть, — несмотря на то, что слова выражали симпатию, лицо прекрасной блондинки оставалось отстраненным, а губы едва заметно кривились.

Снейп галантно поцеловал протянутую руку.

— Нарцисса. Взаимное удовольствие, — зельевар слегка подтолкнул вперед все еще ошарашенного мальчика. — Это мой сын Гарри. Гарри, это миссис Малфой.

— Приятно познакомиться с вами, мэм, — вежливо, как его учили, ответил малыш.

Лицо блондинки оставалось все таким же замкнутым и ничего не выражающим, но в глазах промелькнул легкий отблеск симпатии к ребенку.

— Какой вежливый, — едва слышно прошептала она, а потом уже громче добавила: — Гарри, можешь звать меня тетя Цисси.

Она повернулась к двери и, увидев на пороге застывшую в ожидании фигурку, сделала знак приблизиться:

— Драко, подойди и поздоровайся с сыном твоего дяди.

Мальчик, примерно одного возраста с Гарри, подошел поближе. У него, как и у матери, были светлые волосы, слегка заостренное лицо и светло-серые глаза. Драко внимательно и немного высокомерно оглядел гостя сверху вниз, как часто делала тетя Петунья, отчего малыш моментально почувствовал себя неловко, словно был уродцем на выставке. Вот только сегодня Гарри специально надел новую одежду, которую ему пару дней назад купил отец, несмотря на все возражения и мольбы мальчика не делать этого, поскольку в таком наряде невозможно играть в саду. Но отец тогда сказал, что они приглашены в гости на чай, поэтому должны выглядеть соответствующим образом; кроме того, в этот раз маловероятно, что они с Драко вообще будут играть, а уж о саде и думать нечего.

Гарри заставил себя смело поднять голову и посмотреть в лицо блондина, а не опускать взгляд на ботинки, как всегда поступал раньше. Светловолосый мальчик, по всей видимости, что-то решил для себя, потому что протянул маленькому гостю руку и произнес:

— Я Драко.

Гарри улыбнулся в ответ и пожал протянутую ладонь.

— Приятно познакомиться, Драко. А я Гарри.

Блондин слегка улыбнулся и повернулся к матери:

— Мама, я покажу Гарри свою комнату.

— Хорошо, дорогой. Чай подадут через полчаса.

Было видно, что Драко подавил раздраженный вздох и возмущенно закатил глаза. Гарри же удивленно посмотрел на стоящего перед ним мальчика.

— Да, мама, — покорно произнес блондин и, схватив за руку все еще изумленно взирающего на него Гарри, повел того к двери. — Пошли! Ты должен увидеть мою новую метлу!

Малыш радостно смеялся, пока они вдвоем бежали по огромной лестнице, которой бы позавидовал и сам Хогвартс.

— Любишь летать?

— Конечно! — насмешливо произнес Драко, перескакивая сразу через две ступеньки. — А кто не любит?

— Мой отец, — Гарри слегка наморщил носик, еле успевая за своим новым другом. — Он говорит, что если бы нам было предназначено летать, то у нас были бы крылья. Ну а мне очень нравятся полеты, — быстро добавил он, на случай если у Драко вдруг возникли сомнения по этому поводу. — На этой неделе он мне даже купил метлу! — малыш не стал добавлять, что до того, как отец сделал ему этот подарок, Гарри даже не видел, чтобы кто-то летал. Драко совершенно точно не нужно об этом знать.

— Она наверняка детская, да? — блондин, пройдя по широкому коридору, подошел к высокой темно-коричневой двери и, толкнув ее, открыл.

— Нет… — нахмурился Гарри.

— Значит она настоящая? — Драко повернулся и оценивающе посмотрел на своего гостя. — Ты можешь на ней взлетать так высоко, как хочется?

Вздохнув, Гарри был вынужден признаться:

— Нет. Но я уже не маленький. Мне семь лет!

— А ты не выглядишь на семь, — возразил Драко. — Вот. Это моя комната.

Он обвел рукой огромное помещение, словно предлагая восхититься его красотой и простором. На окнах Гарри увидел длинные, до пола, широкие шторы в серебряную и зеленую полоску. Четыре большие картины в массивных золоченых рамах украшали одну из стен. Каждое их этих полотен имело портьеру, стянутую внизу шелковыми шнурами. Также в комнате располагались три платяных шкафа. Один из них был приоткрыт, и малыш заметил, что тот полностью заполнен одеждой. С другой стороны вся стена была увешана полками, заполненными книгами, игрушками и различными детскими безделушками, на которые Гарри уставился, как на бесценные сокровища.

— Вот, смотри, — Драко схватил метлу, стоящую до этого в углу, и, гордо вскинув голову, показал Гарри свое сокровище. — «Чистомет 400». Новейшая модель. Отец говорит, что я буду самым лучшим игроком в квиддич со времен основания школы, потому что я уже научился искусно летать. А ты играешь в квиддич?

— Пока нет, — мальчик с благоговением коснулся блестящей ручки. Да, метла Драко была намного больше той, что ему подарил отец, и малышу до ужаса захотелось прокатиться на этой красавице. — Но я тоже искусственно летаю!

— Нет, ты летаешь искусно, — поправил его Драко, и Гарри недоуменно посмотрел на своего нового друга. К его удивлению, блондин, слегка поморщившись, объяснил: — Моя мама всегда делает мне замечания.

Гарри ухмыльнулся в ответ и неохотно вернул Драко метлу.

— У тебя есть плюй-камни? Я умею в них играть.

— Плюй-камни для малы… — начал было Драко, но замолчал, увидев, что Гарри снова нахмурился. — Я имею в виду, может, мы лучше поиграем в волшебные шахматы.