Глава 26
Торжественный пир ничем не отличался от других. Последний праздничный ужин в этом году не был печальным из-за смерти директора. Я попросил Колина сделать множество фотографий этого пира и передать их мне. Обязательно покажу Дамблдору, что по нему никто не скорбит.
Хагрид сидел за преподавательским столом и смотрел в одну точку, медленно отпивая из своей кружки. Его мир был разрушен. Простодушный полувеликан вдруг открыл глаза и сделал правильные выводы. Жестоко было так поступать с ним, но это было необходимо. Хагрид не понимал, что правильно, а что неприемлемо, что детям в Запретном лесу опасно, зачем объяснять технику безопасности детям на своих уроках и многое другое. После нашего с ним разговора, он почувствовал себя виноватым.
— Гарри, как же так? Гарри! — Хагрид не сдерживал слез. — Они же пишут о нем все эти гадости, это же неправда!
— А ты уверен, что это неправда, Хагрид? — грустно спросил я.
— Вот именно этого они и добиваются! Чтобы мы поверили в эти выдумки! — Хагрид горячо заговорил, — чтобы мы забыли свои правильные цели. Ты уже поддался!
— Чему я поддался, Хагрид? О своих целях я не забыл, я обязательно убью Волан-де-Морта. Но, Хагрид, из-за Дамблдора я страдал почти всю свою жизнь, ты же помнишь, с кем я жил?
— Гарри, дык, это была защита крови...
— Не было там ничего, Хагрид! — перебил я его. — Тетя Петунья не является даже родной сестрой моей матери. Маму взяли из приюта, как и тетю. Там не было никогда никакой защиты. А только испуганные магглы, которым было приказано так со мной обращаться. Им подливали специальные зелья для этого.
Я специально сгустил для Хагрида краски. Ментальная корректировка Дурслям проведена была, но не сильно влияла на истинное отношение ко мне. Поэтому Дурсли сейчас даже не подозревают, что их ждет через полгода. Хагрид замолчал от шока.
— Хагрид, а ты помнишь историю про василиска на втором курсе?
— Помню, как же енто не помнить.
— Тогда в открытии Тайной комнаты был виноват дневник Волан-де-Морта. Знаешь, тому, что мне показал дневник, я сначала не поверил. А сейчас верю. Том Реддл тогда не хотел убивать несчастную Миртл. Она попалась случайно василиску на глаза. Скинуть всю вину на тебя предложил Тому профессор Дамблдор. Припугнул тебя Азкабаном, устроив все так, чтобы тебя выпустили, сломав палочку. Сказал, что потом за проявленную к тебе доброту, ты станешь верной собачонкой. Он организовал все так, что ты до сих пор не в курсе наследства со стороны своего отца. Еще неизвестно, почему твой отец умер.
Про наследство — истинная правда. У Хагрида есть замечательная земля с небольшим домиком в Волшебном лесу. Дом стоит на весьма мощном природном Источнике Магии. Именно поэтому Хагрид имеет дар ладить со многими магическими существами. Он родился на том самом Источнике. Его мать — великанша, оставила маленького Рубеуса через год после рождения. А отец делал все, чтобы его сын ни в чем не нуждался. Дамблдор тот Источник присвоить себе так и не смог. Только чистый своей душой может жить там. А вот такого, как я, тот Источник и близко к себе не подпустит.
— Хагрид, я хочу, чтобы ты был счастлив. Я знаю, как ты предан Альбусу Дамблдору, но я хочу, чтобы ты, наконец, раскрыл глаза и увидел, как цинично тебя использовали. Хагрид, ты - мой первый друг в магическом мире, я не могу просто оставить тебя разбираться самому со всеми проблемами. Если бы ты мне был безразличен, то я бы с тобой сейчас не разговаривал, — шептал я леснику проникновенно.
На самом деле все было гораздо проще. Хагрид с уверенностью в своей правоте мог совершить поистине безрассудный поступок, и чтобы не было от него проблем, мне пришлось совершить практически невозможное. Убедить Рубеуса, что Дамблдор — не святой. Дальше я рассказывал некоторые тайны своей жизни, попросив с Хагрида Клятву, что он никому не расскажет. Прочитать мысли полувеликана невозможно. А Клятва не даст выдать мои тайны даже случайно, как это часто бывало с Хранителем Ключей Хогвартса. Я рассказал Рубеусу об ограничителях Магии на мне, о результатах ритуала Очищения, а потом добавил, что это Родовая Магия Поттеров нанесла откат директору, и жив тот оставался, потому что я не до конца еще верил в его вину. А потом, как прочитал статьи Мистера Ноуна, как пелена с глаз упала. Хагрид после нашего разговора пил неделю, а потом вышел из запоя с сухими красными глазами. Никто не удивлялся поведению полувеликана, все знали о беззаветной преданности того Дамблдору. Как-то лесник выловил меня в коридоре и попросил прийти к нему поговорить.
— Спасибо тебе, Гарри, за то, что рассказал мне правду. Знаешь, я всю жизнь мечтал иметь домик в Волшебном лесу и просто жить там со зверушками. Потому и работал лесником при Хогвартсе. И профессор Дамблдор об этом знал. Дык, это правда, про мое наследство?
— Правда, Хагрид. Но ты же жил там с отцом, почему туда не возвращался?
— Мой отец умер в начале сентября, от чего уж — я не знаю. Я тогда только письмо от ентих... органов опеки получил. Сказали, что документы в школу пришлют. После той истории с Арагогом я просто остался в Хогвартсе.
— Иди в Гринготс и спроси о своем наследстве, Хагрид. Я не думаю, что отец о тебе не позаботился.
В этот момент Хагрид прослезился и долго не мог остановиться.
— Спасибо тебе, Гарри! Ты остался единственным моим другом.
Неудобно мне не было, манипулировать мнением Хагрида было непросто, несмотря на его простодушие. И пусть для того, чтобы Хагрид не смешал все планы, мне пришлось совершить для него воистину добрый поступок и проявить о нем заботу. Это так нехарактерно для меня, если человек, для которого я делаю доброе дело — посторонний. Но думаю, полувеликан этого точно никогда не забудет, а значит, в случае острой необходимости, я смогу рассчитывать на его помощь.
Гриффиндорцы, как обычно, вели себя шумно. Выделялась только Грейнджер, непривычно тихая. С ней на факультете общались только по делу. Грейнджер, заметив с моей стороны игнорирование, поступала так же. Один раз решила показать мне свое презрение. Ничего этим не добилась. Невилл только посмеивался над ней. Братья Криви, увидев ее истинное отношение ко мне, стали вести себя с ней холодно и избегать ее, чтобы не наговорить лишнего.
Драко Малфой как-то подошел и стал оскорблять Рона и Гермиону. Рон даже не отреагировал, я только пожал плечами. Грейнджер застыла в шоке, когда поняла, что за нее никто не заступается. Драко «в бешенстве» ушел от нашего стола, ведь его «не замечают». Потом я Драко рассказал, что с Грейнджер я поддерживать отношения не собираюсь. Директора нет, и играть для него больше не нужно. Так Малфой теперь оскорбляет Грейнджер без препятствий. В воспитательных целях, так сказать.
— Не слишком ли сильно Слизеринский староста оскорбляет Грейнджер? Может, вмешаться? — спросил как-то Дин Томас.
— Малфой не говорит ничего, кроме правды, — ответил тому МакЛагген, который готовился к сдаче очередного экзамена уровня ЖАБА в гостиной факультета. — Я не вижу смысла в это вмешиваться. Даже Поттер и Уизли теперь ее не защищают. Значит, что-то она Поттеру сделала нехорошее, связанное с директором? Не зря же после смерти директора Поттер немного снял маску.
— Маску? — переспросил Симус Финниган.
— А ты действительно считаешь его наивной марионеткой директора?
— Гарри? Нет, он слишком силен для подобной роли. Ему хочется подчиняться, — ответил вместо Симуса Дин.
— Вот и я о том. Он — Поттер. Значит, он прекрасно понимал опасность директора и изумительно играл наивного магглокровку. Заметьте, Поттер, если прикажет что-нибудь любому гриффиндорцу, то выполнение будет стопроцентным. Поттер начал игнорировать Грейнджер, и от нее отвернулся весь факультет. Другие факультеты смотрят, прежде всего, на реакцию Поттера, он задает тон. Малфой и Поттер играют вражду напоказ, чтобы все видели. Я уверен, вражды у них нет. Что Поттер, что Малфой имеют Блековскую кровь, а значит, вражды между ними никак не может быть.
— Почему не может?
— Потому что они - одна семья! Из всех Родов с Блеками предпочитали союзы больше всего, потому что это была гарантия на защиту Рода от союзников — Блеков.
— Озвучивай свои выводы тише, МакЛагген, — сказал я спокойно. Все это время я сидел позади них, предварительно наколдовав чары от прослушивания.- Не все еще готовы получить разрыв шаблона. Я так понимаю, ты решил взяться за правильное образование Томаса?
— Да. У тебя ведь есть уже протеже — братья Криви. Я хотел попросить тебя периодически отвечать на вопросы Дина и Симуса о Законах Магии. Симус не знает многие основные моменты, хоть он и полукровка.
— Братья Криви разделены между мной и Невиллом. Мы с Лонгботтомом по очереди с ними занимаемся. Удобно, когда дел много.
— Тогда я попрошу и Лонгботтома.
— Но, Гарри, разве ты воспитывался не магглами? — Удивленно спросил Томас.
— Ими, Дин. Представляешь, сколько мне сил и времени понадобилось, чтобы получить образование и скрыть свои знания от директора?
— Зачем?
— Неграмотным героем легче управлять. Я надеюсь, дальше вы не будете вслух рассуждать обо мне? МакЛагген?
— Я понял, Поттер! Принимаю твою позицию.
Так мы с Невиллом обрели еще двоих протеже на факультете. Они уже начали задавать нам вопросы в компании братьев Криви. Конечно, при них Криви не раскрывают секреты своих родословных и наши предыдущие обсуждения, но о Законах Магии они узнают с энтузиазмом. МакЛагген был занят ЖАБА, поэтому просвещением Финнигана и Томаса мы занялись уже сейчас.
Еще одним, пожалуй, светлым событием для меня, стало проведение Литы. На Литу я спокойно позвал братьев Криви, Лонгботтома, Лавгуд. Потом к нам присоединились Томас и Финниган, Малфой и Забини. К нам еще хотели присоединиться сестры Гринграсс, но их родители передумали в последний момент и забрали домой. Празднование Литы — это прежде всего веселье и кутеж молодежи. Конечно, ритуалы у алтаря в обязательном порядке я проводил для обоих Родов. Но вот основное гулянье происходит на природе, а ритуалы — вокруг украшенного дерева. Можно гулять всю ночь, можно гадать по листьям. В этом всем как-то лучше всех разбиралась Луна. Она, кстати, мне нагадала, что «любовь сильнее обычной в два раза я встречу вновь через пару десятков лет». Что это означает, я так и не понял. Понял, что Род продолжить мне придется нескоро. Но я не тороплюсь, сначала надо с Британией немного разобраться.
В целом, атмосфера после празднования Литы стала легче. Братья Криви, Финниган и Томас стали как-то лучше понимать суть некоторых аспектов Магии. Они были воодушевлены и с двойным рвением пытались узнать все новое для себя. И уже ожидали Лугнасад с нетерпением.
Первый день каникул я провел в Поттер-мэноре. В поезд даже не заходил, смысла не видел. День, который так хорошо начинался, был испорчен истеричным письмом от МакГонагалл, с вопросом, почему я не у своих маггловских опекунов. Я отправил письмо с ответом, что я в своем доме на Гриммо, 12. Пришлось перемещаться в Блек-холл, где уже через час были МакГонагалл, Бруствер и Люпин.
— Мистер Поттер! Как вы могли повести себя так безответственно! Вы в опасности. Вам необходимо поехать в маггловский дом ваших опекунов!
— Почему я должен жить там?
— Там кровная защита вашей матери, мистер Поттер! — как само собой разумеющееся ответила МакГонагалл. — Вы должны прекрасно помнить об этом.
— Профессор МакГонагалл, напишите как-нибудь письмо Лорду МакГонагаллу с вопросом «Как магглорожденная волшебница могла наложить защиту крови». Уверен, Лорд МакГонагалл заставит вас учить Законы Магии и Основы Родовой Магии, чтобы вы не задавали глупых вопросов.
— Мистер Поттер! — Минерва задохнулась от моей наглости. — Альбус...
— Альбус Дамблдор — лжец и убийца, а вы ему верите до сих пор? — я снова ее перебил. — На доме моих опекунов, кроме следящих чар от Министерства Магии, больше ничего нет. И, чтобы вы знали, моя мать и Петунья Эванс сестрами не являлись. Обеих девочек взяли из приюта, так как их приемные родители не могли иметь детей.
— Значит, ваша мать не была магглорожденной? — Бруствер решил выяснить то, что ему интересно.
— В Книге Душ Хогвартса она числилась магглорожденной. Мама и папа скоро проснутся на своих портретах. Как только я принял решение не жить в маггловском мире, они стали просыпаться.
Люпин слушал меня с ужасом. До него стало доходить, что я действительно могу быть сыном его друзей.
— А теперь покиньте мой дом. На этом доме, в отличие от маггловского, не только кровная, но и Родовая защита. Если будет нужно связаться со мной — присылайте сов.
— Гарри, я могу с тобой остаться? Мне необходимо с тобой поговорить.
— Конечно, Ремус.
Кричер проводил Кингсли и Минерву за пределы дома. Люпин сидел в кресле напротив меня и сильно нервничал.
— Гарри, это правда, то, что ты сказал про портреты?
— Не совсем. Портреты похитил Альбус и усыпил их, чтобы они не рассказали много интересного. И просыпаться они начали только, когда я принес их к Родовому источнику Поттер-мэнора.
— Ты вхож в Поттер-мэнор?!
— Разумеется. Я — Наследник Поттер и Наследник Блек, Ремус. Я — сын Лили и Джеймса и Крестник Сириуса.
Люпина начало трясти еще сильнее, его лихорадило.
— Кричер! Перенеси его в гостевую комнату. Приставь эльфа, чтобы следил за состоянием Люпина. Но облегчать участь ему не надо. Поставь в пределах досягаемости графин с водой.
— Слушаюсь.
Как только Люпин исчез, в гостиную вошли Белль, Меда, Цисса и Дора.
— Значит, ты решил отдать его на откуп Магии? Что с ним будет? — спросила Нарцисса.
— Совершенно верно. Будет то, что он заслужил. Как ты себя чувствуешь, Дора?
— Спасибо, хорошо! — улыбнулась она.
Люпин под действием специального зелья подписал Контракт на вынашивание для Нимфадоры. Дора уже беременна. Он, правда, думал, что это Брачный Контракт. В результате, с точки зрения Магии Нимфадора поступила абсолютно правильно, и Отката ей не грозит. Наследовать Роду Люпин теперь сможет один из внуков Доры в будущем, а ее сын будет Наследником Адиссонов, когда они восстановят Камень Рода. Что теперь станет с Люпином? Он сам себя накажет. В память о Сириусе я решил не жертвовать Жизнь и Магию Люпина Роду Блек. Ритуал «Преобразование» есть с кем проводить. Амбридж уже в камере в подземелье Блек-холла. Для Дома можно еще пленить Сивого и парочку Предателей Крови с рабской меткой. Думаю, Драко мне в этом поможет.
Ночевать я остался в Блек-холле, а на следующий день переместился в Поттер-мэнор. Пора было готовиться к ритуалу. Для начала перепроверить необходимые ингредиенты и сварить зелья. И рассчитать это на два ритуала так, чтобы провести их в один день. Я сначала подумал, что надо бы транспортировать Моуди в Поттер-мэнор, а потом передумал. Аластор — Враг Рода Блек. В Блек-холле ему и находиться.
Подготовка к ритуалу длилась восемь дней. За эти дни я узнал, что Люциуса Малфоя выпустили из Азкабана. По сквозному зеркалу мы с Драко договорились, что он даст мне сигнал, когда в доме будут те, кто мне нужен. Конечно, мы оговорили и примерные сроки. Потому как ритуал «IUS VERITATEM» я откладывать не буду. Люциус откроет мне доступ в Малфой-мэнор. Не только мне, конечно, но и тем, кто будет изображать мою свиту. Риту Скитер я обязательно приглашу с собой. С этой особой можно вполне договориться о выгодном сотрудничестве. Для меня выгодном, разумеется.
Я собираюсь до своего дня рождения пленить своих врагов, чтобы потом спокойно раскрыть свой статус для Палаты Лордов. Ну и для Магического мира, заодно. Потому как 13 августа на Заседании Палаты Лордов Лорд Авергейл потребует, чтобы мне предоставили слово. В переписке с Геллертом мы решили, что я приеду на Заседание Гильдии Некромантов. Заседание будет проводиться в Болгарии. Там меня представят как будущего некроманта и официально познакомят с Авергейлом, чтобы мы договорились о совместных действиях в Англии и способах связи.
— Грин–де–Вальд просил меня называть его «Дедушка Геллерт» на представлении, — я был в недоумении и пришел советоваться к Игнотусу.
— Это повысит статус Грин-де-Вальда в Гильдии, — ответил Игнотус и хитро ухмыльнулся. — Если тебя там один лысый высокий худой некромант назовет Игнатом, не сдержав эмоции, скажи ему, что дедушка Игнотус выходить из берлоги пока не хочет. А он точно не сдержится, мы с тобой очень сильно похожи. Слава Кощеев тоже, как и мы, получил благословение Госпожи, поэтому меня он помнит прекрасно.
Я усмехнулся. Не только Грин-де-Вальд повысит свой статус в Гильдии Некромантов.