Разговоры о глупостях.
Ацуши лежал на своём футоне, готовый застрелиться, если услышит ещё хоть один звук.
Верно говорят, "Не делай добра, зла не получишь". Этим, казалось бы ни чем не примечательным вечером, он совершил фатальную ошибку.
~~~
– Да куда ты там пойдёшь? Ливень, ты болеешь, да ещё и ранен.
– Не преувеличивай. Я не ранен. Это всего лишь ожог.
– И всё рано оставайся. Вот помрешь и с кем мне тогда работать?
И, ещё немного поспорив, он остался.
~~~
Мафиози, лежавший на соседнем футоне, постоянно вертелся, шмыгал носом, кашлял, и приглушённо ныл от боли при каждом движении. Ацуши метался между раздражением, сочувствием и усталостью.
Наконец, не выдержав он предложил:
– Может тебе обезбол вколоть?
– Угух. - хмыкнул Рюноске. Его состояние можно было описать примерно как "Из-за невероятно выматывающей боли хочется спать, но из-за боли уснуть как раз и не выходит. Проще говоря: кошмар на яву".
Ацуши встал и отправился в ванную. На недавнем опыте он понял, что таблетки Акутагаве не помогают. Сам он, кстати, такими жуткими болями никогда не мучался, спасибо регенерации, а эти шприцы приобрёл, как ни странно, именно для таких случаев. Найти препараты в темноте не представлялось возможным, поэтому пришлось включить свет. Он инстинктивно закрыл глаза, щипавшие от непрерывных холодных лучей и, найдя наконец всё, что могло ему понадобиться, вернулся.
После всех махинаций боль немного утихла, образуя неприятное ощущение слабости во всём теле. Акутагава смог хоть немного расслабиться, а вот Ацуши уже не был настроен на сон. По крайней мере он собирался дождаться, пока заснёт мафиози.
Так оба и лежали на своих футонах, смотря в потолок.
В такие моменты раздражать начинает обсалютно всё, даже тиканье часов. По крайней мере мафиози смотрел на эту невыносимо долгую ночь именно с такой негативной точки зрения. Он ещё вечером решил, что не будет даже пытаться заснуть, а только полежит и восстановит силы.
-А чего, кстати, Тигр не спит?-
Ацуши смотрел в одну точку, задумавшись о чем-то. Этой точкой, кстати, почему-то оказалось лицо Рюноске.
– Чего тебе?
– О чем ты?
– Ты смотришь на меня уже минут десять.
– Да так... Задумался...
– О чём?
– О разном...
Он продолжал сверлить его пустым усталым взглядом, не отводя глаз с бледной кожи и тёмных глаз.
– Подействовало? - спустя то же количество времени поинтересовался он.
– А? О чем т.. А, обезболивающее? Давно уже. - немного нервно ответил он, вздрагивая от того, как его собственный голос нарушает тишину. Его сильно раздражал тот факт, что Ацуши смотрит на него. Воздух вокруг казался тяжёлым и колким, и от чего-то становилось жутко... Может, это из-за прожигающих насквозь аметриновых глаз? – Хватит так смотреть на меня.
– Как "так"?
– Так жутко.
– А я разве жутко смотрю?
– Знаешь что, Ацуши?...
– Что?
– Ты глупый... И ещё бесишь.
– Ты будешь говорить это каждый раз, как остаёшься у меня на ночь?
– А разве я это уже говорил?
– Говорил.
– Ну тогда да. Буду каждый раз говорить.
– Тогда ты тоже глупый.
– Почему?
– А почему я глупый?
– Потому, что ведёшь себя глупо.
– Тогда ты тоже ведёшь себя глупо.
– Я нормально себя веду.
– Тогда и я нормально себя веду.
– Нет, ты ведёшь себя глупо.
– Но тогда и ты тоже ведёшь себя глупо.
– Хватит.
– Что "хватит"?
– Нести чушь хватит... И только попробуй сказать, что я тоже несу чушь.
Ацуши промолчал, отведя, наконец, взгляд от Акутагавы и направляя его на потолок.
– Ты несёшь чушь.
– Ах ты!....... Гх.... Ясно....
– И даже спорить не будешь?
– А толку с идиотами спорить?
– Кто бы говорил.
– Идиот.
– Сам такой.
– Нет ты такой.
– Я не идиот, а вот ты идиот.
– Прекрати уже. Говоришь так, будто тебе пять лет.
– Но ты тоже так говоришь.
– О Ками-сама, дай мне сил пережить эту ночь...
– Да ну тебя... Идиот.
– Сам идиот.
Но Ацуши, на этот раз не ответил. Спустя несколько секунд Рюноске отвёл взгляд от потолка, смотря на мерно поднимающуюся спину Накаджимы.
– Спишь? - ответа не последовало. - Идиот... Ты свет в ванной не потушил. - но Ацуши и этого не услышал. - Значит если я скажу, что ты мне нравишься, ты меня тоже не услышишь? - он продолжал молчать. - Тогда, Ацуши, ты мне нравишься.
Как жаль, что он все таки спал...