Хозяин Ясной Поляны

Катя смирилась с переводом в ненавистное ей место.

Весь вечер я провел рядом с ней, успокаивая и говоря, что ничего страшного в этом нет. Я говорил, говорил, говорил... а сам не верил ни единому своему слову. Я понимал, что Кате там не место.

- А не переводиться ты не можешь?

Она покачала головой.

- Они меня не спрашивают.

- А уволиться?

- А жить на что? – ответила она резонным вопросом.

Да... обеспечивать свою прошлую семью и вдобавок тянуть новую, я был не готов. Но и отпускать Катю мне не хотелось. Уж слишком она добрая и юная. Слишком много чувств она затронула в моем затвердевшем сердце.

- Не переживай ты так. Все эти слухи ни на чем не строятся. Я сам там был не раз и ничего не заметил. Обычные психи, как и в других корпусах.

- Ты там гостем бываешь. А мне там работать.

Опять она попала в точку и поставила меня в тупик.

Да и врал я ей. Нагло врал в эти испуганные серые глаза. Я ведь сам туда хожу как на площадь для получения порции плетей. Сам ведь не единожды думал, чтобы сорваться. Бросить эту книгу и уехать далеко-далеко от этой проклятой Ясной Поляны. Плевать на деньги. Лишь бы здоровье и жизнь остались невредимы. А теперь вот Катю убеждаю, что ничего страшного нет.

Но в то же время, не говорить ведь мне ей всю правду. Ну, скажу я, что и сам слышал голос. И сам видел и чувствовал эту чертовщину. Что ей от этого, легче станет? Нет. Тяжелее и хуже.

В общем говоря, мне пришлось включить Айрана Томаса. Правда в этот раз не для соблазна, а для утешения. Этот мой выдуманный персонаж был круче меня во всем. Поэтому иногда я пользовался его ухищрениями.

Обнял, приласкал, шепнул пару словечек на ушко. Поцеловал, погладил. И вот Катя уже не такая грустная.

- А давай я с тобой на работу буду ходить. И забирать тебя буду с работы. Как тебе такой вариант?

Ей понравилось. По глазам вижу, что понравилось.

- Это было бы здорово.

Говорить о том, что вырвалось это у меня случайно и только лишь ради утешения было уже поздно. Раз сказал – надо выполнять.

- И когда же тебе на первую смену?

- Через два дня...

- О-о... - наигранно закатил я глаза. – Так у нас еще куча времени

Катя улыбнулась.

Отлично. Дело сделано.

Два дня я по утрам работал над книгой, а по вечерам работал над Катей. Точнее мы вместе работали. Трудились не покладая рук.

Забавный момент был, когда я пошел в туалет, но до туалета, так и не дошел.

- Ты чего? – спросила Катя, удивленно разглядывая меня.

- Я не могу выйти.

- Почему?

- Там... сама иди и посмотри.

Катя пошла к кухне серьезная, а вернулась с улыбкой до ушей.

- Господи, взрослый человек.

- Ну, вот что мне ей сказать? – оправдывался я.

Дело в том, что на грядках была тетя Люба и, стоило мне скрипнуть входной дверью, как она бы обязательно подняла голову. И я знаю, что ей известно, про нас с Катей.

- Хочешь, я сама выйду?

- Я уже как-то и не очень хочу. – Соврал я, напрягая ноги.

Через два дня я отвез Катю в Ясную Поляну.

Мы попрощались на пороге и в этот раз я не решился входить в корпус. Меня ждала работа. Материал я и позже смогу собрать.

Возвращаясь домой, я встретил пьяного Алексея. Зигзагами он плелся по тротуару между сосен. Я бы и не узнал его вовсе, если бы не шляпа.

Я притормозил на обочине и посигналил.

Алексей остановился. Сощурил глаза и вновь уставился на меня так, словно видит впервые.

- Ты ж мне денег должен, - крикнул он и подошел.

- С чего бы это? – спросил я, а у самого улыбка окрасила лицо.

- Я ведь на тебя работаю?

- Отчасти.

- Я ведь ради тебя в эти дебри Ясной Поляны лезу?

- Так точно. Ради меня. И ради заработка.

Я продолжал улыбаться, удивляясь наглости пьяного Коломбо.

- Скоро все будет. – заверил он.

- Садись, довезу куда надо.

Кряхтя и матерясь, Алексей уселся рядом и меня сразу обдало крепким перегаром.

- Давно пьешь?

- Со вчера. – спокойно ответил он.

- Я ведь тебя просил не развязываться.

- Извини, но без водки я туда ни ногой. Я пытался пробраться туда по трезвому, но у меня сразу галюны начинаются.

- А с водкой начнутся чуть позже.

- Тут ты прав. Но лучше от водки, чем от Поляны.

Оказывается, он не сильно-то и пьян. На первый взгляд мне показалось, что он, едва ноги волочит, а сейчас сидит спокойно. И говорит внятно.

- Так ты уже был там?

- Был. Два раза был. Первый раз на трезвую пошел. Но не смог долго находиться. – Алексей подозрительно стрельнул глазами по сторонам и придвинулся ко мне. – Я еще никому не говорил этого. Но у меня там голоса мерещатся. Не всегда. Но довольно часто. И сны дурацкие.

- И что же говорят твои голоса? Хватит пить. – я попытался перевести все в шутку, но при этом мне жутко хотелось, чтобы Алексей ответил на вопрос честно.

- Разное говорят.

- А голосов много?

- Один. Всего один. - Я продолжал глупо улыбаться. – Когда я пошел в архив, этот голос пробрался мне под корку и сказал, что я зря лезу не в свое дело.

- А ты говорить с ним пробовал? – сказал я, продолжая тупо лыбиться. Я бы и сам с радостью избавился от этой идиотской ухмылки, но лицо словно застыло.

- Да. – прошептал Алексей. – и голос мне отвечал. Ты только врачам не сообщай, а то им только в радость еще одного пациента в свои покои оформить.

- Нем как рыба. – заверил я и застегнул рот на молнию. - А о чем ты с голосом разговаривал?

- Да ну тебя... - отмахнулся Алексей и отодвинулся. – Я тебе тут душу изливаю, а ты лыбишься.

- Я верю. Честное слово верю каждому твоему слову. Ведь мы партнеры? Партнеры?

- Какие партнеры? – скорчил он странную гримасу.

- Партнеры по бизнесу. Партнеры по делу. Да хоть по алкоголю партнеры.

- Это ты правильно подметил.

- Так, о чем вы беседовали? – с интересом спросил я и сам придвинулся.

- Это и беседой не назвать. Он пугал меня, а я отмахивался от него и все. Лезу в архив, а он мне как вору какому-то: «Куда лезешь? Стой. Остановись пока не поздно. Не суйся не в свое дело...» и прочее, прочее, прочее. Я отмахивался от него мысленно, а он только и делал что сбивал меня и угрожал мне. А еще он сказал, - Алексей придвинулся так близко, что еще пара сантиметров и мое ухо коснется его потрескавшихся губ. – А еще он тебя упоминал.

Я хотел что-то ответить. Хотел снова воспользоваться красивым словцом и вывернуть все в шутку. Но не смог. Не смог произнести ни слова. Лишь повернулся и тупо уставился на Коломбо.

- Он говорил, что не стоит уподобляться этому лизоблюду писателю. Он тут временное явление, а мне тут дальше жать. Так что расставь приоритеты правильно.

После слова – лизоблюд. У меня уже не было ни одного сомнения, что Алексея посетил тот же голос что и меня.

И этот факт обрадовал и испугал меня одновременно.

Все-таки я не сумасшедший и не единственный кто слышит голос.

Но в тоже время, я тот, кто этому самому голосу мешает.

- И ты ему поверил? – снова натягивая идиотскую ухмылку, спросил я.

- Как сказать поверил. Я его не испугался. Я сразу сказал ему, что я его не боюсь. А он мне и отвечает, что мол, мне и не надо чтобы ты меня боялся. Мне лишь надо чтобы ты трезвый был. После этих слов я вышел из архива и прямиком в палатку за бутылкой. Вот, с того момента и не просыхаю.

- Мда... действительно чертовщина там творится.

- Еще какая. – подтвердил Леха.

Мне показалось он протрезвел у меня в машине.

- Тебя подбросить?

- Если у тебя есть чего выпить, с удовольствием прокачусь до твоего домика.

Я тяжело выдохнул, обдумывая ситуацию.

- Ладно, поехали.

Уже в доме, раскупоривая бутылку, Леха сказал:

- Ничего, скоро мы выведем всех на чистую воду.

- Надеюсь. Очень надеюсь.

Алексей пустился в длинные рассказы о своем врачебном прошлом. Он что-то рассказывал о пациентах. О перспективах поселка. И о жизни в целом.

Каждый раз он лакал изо рта рыбки водку и даже не морщился.

- Я бы тебе не советовал больше пить. – сказал я, закуривая и, не дожидаясь вопроса, протянул пачку Алексею.

- Чего это?..

- А того... как ты думаешь, почему голос сказал тебе быть трезвым.

Алексей пожал плечами.

- Он знал, что если скажет это, то ты пойдешь и напьешься.

- Ну?

- А когда ты пьян, ты не можешь собрать информацию и не сможешь выполнить мое поручение.

Алексей призадумался.

Как ему так удается?

П дороге шел, чуть не сбивая сосны. В машине был вменяем и довольно трезв. А сейчас, опустошив уже половину бутылки, продолжает нормально соображать и даже язык не заплетается.

- Может быть в твоих словах есть правда.

- Ты мне лучше вот что скажи. Ты в архиве хоть что-то накопал?

- Накопал, - смело ответил он. – Но не докопал.

- И не докопаешь, если будешь пить.

- Это последняя. – сказал он.

Естественно я этому не поверил. Я и сам, когда уходил в длительные запои, не раз повторял эту фразу. Алкоголики и все зависимые люди часто ее повторяют.

Но Алексей оказался не из робкого десятка.

На следующий день, отвозя Катю на работу я вновь встретил его по пути. В этот раз он был выбрит. От него пахло одеколоном. И проходя мимо, он поздоровался со мной, приподнимая шляпу.

- Скоро все будет! – крикнул он мне.

Катю я забрал вечером того же дня.

На удивление, настроение ее было хорошее.

- Может быть там действительно не все так плохо, - сказала она мне.

- Я же говорил, что все это басни. – нагло соврал я. – Тебе когда теперь на работу?

- Через два дня.

- Сейчас ко мне?

- Мне бы домой заскочить надо. А то мама совсем обидится. Скажет променяла родную мать на писателя.

- По правде сказать, обмен выгодный.

Катя улыбнулась и ткнула кулачком в плечо.

Два дня пролетели как два часа. Мы занимались тем же, чем и в предыдущие ее выходные.

Утром я работал над книгой. А вечера мы проводили за теплым, летним общением. На второй день мы выбрались в ближайший лес на шашлыки.

Когда Катя была рядом, то мне не хотелось ничего. Ни книг. Ни славы. Ни денег.

Ровным счетом – ни-че-го!

Я хотел лишь того, чтобы она была рядом. И всего лишь...

Я словно отдыхал душой. Забывал про больницу. Про голоса. Про Коломбо и его задание.

В пятницу, когда я отвез Катю на работу, я все-таки зашел в Ясную Поляну.

Семенов скупо поздоровался со мной и скрылся в кабинете, сославшись на работу.

- А с Игнатьевым, мне можно встретиться? – спросил я его.

- Пожалуйста, пожалуйста. Вы, как закончите, зайдите ко мне в кабинет.

- Зайду.

Семенов поднялся выше, а я вошел в длинный коридор второго этажа.

Комната отдыха, как обычно, была забита больными.

Те, кто был поживее, облюбовали пару кресел, диваны и несколько стульев. Открыв рты, они смотрели телевизор. В этот раз там шла передача о вулканах. Ну, хоть не про животных.

Три койки с неподвижными пациентами были повернуты ногами к окнам, дабы больные принимали солнечные ванны.

Я сразу приметил Игнатьева и, стараясь не обращать внимания на остальных, в особенности на стихоплета-Саню, ушел со стариком в палату.

- Скажите мне честно, вы слышите голоса, а точнее голос? – сходу начал я.

Игнатьев осмотрелся по сторонам словно собирался что-то украсть.

Я сразу понял, что диалог у нас состоится, так как глаза его испуганно бегали по сторонам. А рот не был искривлен в невыносимой злобе. Он утопил голову в плечах, наклонился и шепнул.

- Да. Часто.

- Что он вам говорит?

- Мне нельзя вам это рассказывать, иначе он убьет меня.

- Убьет? – спросил я шепотом, уподобляясь Игнатьеву.

- Как убил Полину.

- А она что-то кому-то рассказала?

- Я не знаю.

- Понимаете, если вы не расскажете мне, то мы никогда не сможем вас вылечить.

- Лучше я буду больным, но живым. Чем здоровым и мертвым.

Резонно, - отметил я про себя.

- Ладно. Не рассказывайте. Но скажи мне лишь одно. Вы ведь общаетесь с соседями?

Игнатьев кивнул.

- Они тоже слышат?

Снова кивнул.

- Голос один и тот же?

В этот раз он задумался, словно спрашивая разрешения, можно ли ему отвечать.

- Да.

- Он всем говорит одно и тоже?

- Да.

С коридора послышался ласковый голос Семенова. Именно тот голос, которым он общается с пациентами.

- Не спать! Спать нельзя. Давайте я вас разверну к телевизору. Там сейчас передача про вулканы закончится и начнется про пчел. Очень интересная. Всем советую посмотреть.

Послышался звук колес по линолеуму.

- Если вы не можете говорить, - продолжал я допрос Игнатьева. – Давайте вы напишите. Как тогда, когда рисовали мне дом.

Я протянул ему блокнот с ручкой. Игнатьев осторожно взял и начал медленно выводить буквы. Он каждый раз смотрел по сторонам.

В один миг, рот его искривился в злобе. Глаза налились яростью, и я заметил, что он крепко сжал ручку в кулак.

Не ожидал я от него такой реакции.

Секунду назад он сидел на кровати и выводил буковки, а сейчас навис надо мной, пытаясь воткнуть ручку мне в глаз.

Он повалил меня с тумбочки, но я успел выставить перед собой руки.

Игнатьев лежал на мне. Руки его дрожали, и я видел, как злополучная гелевая ручка медленно приближается к моему глазу. Острое черное жало отделяли какие-то сантиметры.

- Ты думаешь вытащить меня через них? Щенок! – сквозь зубы процедил Игнатьев. Брызги слюны, а затем и целые комья упали мне на лицо. – Они все тут ходят подо мной. Все! Все!

Игнатьев жал все сильнее.

Я задержал дыхание и напрягся всем телом. До боли сжав челюсть, я умудрился вывернуться и опрокинуть Игнатьева на спину.

- Помогите! На помощь! – закричал я, поднимаясь на ноги.

Выбежав из палаты, я хлопнул дверью и помчался по коридору.

- Кто-нибудь!

Из комнаты отдыха, диктор монотонным голосом вещал: «...это удивительные насекомые. Мы считаем себя венцом творения природы, но нам еще многому стоит научиться. Не только у пчел. Нам есть чему поучиться у каждого живого существа на планете...»

- Кто-нибудь! – задыхаясь прокричал я последний раз и добежал до комнаты отдыха.

Все!

Все, кто там находились были без движения.

Открыв рты, больные смотрели телевизор. Их зрачки не двигались. В их взгляде не было ни капли сознания. Даже той маленькой, человеческой искорки, которая присутствует у самых сумасшедших людей. Слюни вязкой жижей стекали по их подбородкам.

Некоторые сидели, уронив голову на грудь, смачивая слюной свои животы.

Медсестра Юля и медбрат Славочка, стояли возле стеклянной двери. По их взгляду, я понял, что они не слышали моих криков. Они вообще ничего не слышат. Их лица стали бесчувственными.

Зомби. Живые зомби набились в комнату отдыха.

- Кто-нибудь!

Я кинулся к выходу, со страхом посматривая на персонал, который преграждал мне путь.

Из комнаты отдыха донесся тяжёлый выдох. Настолько тяжелый, что я смог его услышать, находясь возле двери ведущей к лестнице. К спасению.

И сразу после этого выдоха, и к больным, и к персоналу, вернулось сознание.

- ...говорила ему чтобы он не трогал, - продолжила рассказ Юля, а затем повернулась ко мне. – Что-то случилось?

- Вы чего такой бледный? – спросил короткостриженый Славочка.

- Давление. – сказал я.

Из комнаты отдыха послышались голоса больных. Жизнь, после короткой остановки продолжилась.

- Вы не могли бы мне помочь, - осторожно спросил я. – Там Игнатьев, с кровати упал.

Вместе со Славочкой мы проследовали до палаты.

Игнатьев продолжал лежать на полу, крепко сжимая ручку.

- Следующий раз, ему не стоит давать ручку. – предупредил Слава. – Владимир Иванович, с вами все в порядке?

Игнатьев дернулся, словно тот его разбудил.

- Да. Все хорошо.

- Ничего не болит?

- Нет. Ничего.

Слава помог ему подняться.

Я забрал ручку и взглянул на блокнот, где корявыми печатными буквами были написаны два слова:

«он здесь»