2. Ясная Поляна
Вчера я не успел осмотреть дом и сегодня, проснувшись около одиннадцати утра, я с удовольствием прошелся по окрестностям.
Стоит отметить, что местность здесь хорошая: лес, тонкая речушка, несколько прудиков. Школа для детей, детский сад, магазины и даже небольшой скверик ближе к центру поселения. Если не считать кучу психбольниц под боком, то место действительно хорошее.
Центр поселка — это больницы. Корпуса, корпуса, корпуса.... Старые кирпичные строения, максимум в пять этажей. На окраине дома: пятиэтажные хрущевки и несколько новеньких высоток панельного типа. Окружает поселок частный сектор, в котором мне и предоставили жилье.
Дом как дом. Одноэтажный, немного покосившийся, с советской мебелью и терпким запахом старости. Скорее всего, тут жила какая-то бабушка божий одуванчик, потому как по всему дому болтались эти рюшечки, салфеточки, бантики и прочее. На каждом столе кружевная салфетка, в углах иконы с лампадками. Сервант с фарфоровой посудой в виде животных, которую не доставали уже лет двадцать. Недаром я все-таки прихватил с собой бокальчик для вина. Иначе пришлось бы лакать благородный напиток изо рта какой-нибудь рыбки.
Погода выдалась настолько хорошей, что я уж было, подумал, а не пойти ли мне в больницу завтра. А сегодня потратить день на акклиматизацию. Проскочила мысль про четыре бутылки вина, с нетерпением ожидающих меня в чемодане, но эту мысль я отшил подальше. Вина у меня мало и его надо беречь. Пить только по выдающимся случаям. Да и с моим прошлым, когда я безостановочно пил и скатывался на самое дно, надо быть поосторожней. Я, конечно без труда держусь и не пью уже лет пять, но опасность все равно остается. Мне даже врач сказал, что лучше употреблять по чуть-чуть, чем не употреблять вообще. Вот я и пристрастился попивать хорошее итальянское, чилийское и французские вина.
- Добрый день! – крикнул я соседке, копошившейся на участке.
Она тяжело разогнула спину и посмотрела на меня так, словно я послал ее куда подальше.
С соседями мне повезло. В общем-то, как всегда. Потому что в квартире, этажом ниже, тоже живет довольно забавная парочка. Иногда меня по нескольку дней не бывает дома, а они приходят с претензией, что я громко слушал музыку прошлой ночью.
Я допил кофе из красной кружки Nescafe, докурил сигарету и пошел собираться в путь.
Черный пиджак, синяя рубашка, брюки со стрелками, лакированные туфли и даже платочек в кармане.
Я был при полном параде.
Не знаю, зачем я так вырядился, но этот поселок вряд ли видел настоящего писателя, каковым я себя по-прежнему считал, и мне хотелось произвести хорошее впечатление. Мне как никак тут три месяца жить. А может и того больше. Смотря, как пойдут дела.
Перед выездом, я пробежал глазами по листку бумаги, где значилось имя моего подопечного, адрес и короткая биографическая справка.
Ничего необычного.
Старик всю жизнь прожил в Подмосковье, в этом самом поселке и в этом самом доме. Вот паразит Игнатьев А. В. Сказал мне, что снимет дом, а поселил в дом своего отца. И тут урвал себе небольшую выгоду. Ну да ладно. С той суммой, какую он предложил мне за работу, грех на него обижаться. Его отец, здесь же и загремел в психушку.
По молодости, ездил на Север за длинным рублем, а привез жену и двоих детей. Один, из которых и является моим нанимателем, а второй погиб при невыясненных обстоятельствах много лет назад.
Здесь же старик устроился сторожем в один из корпусов, где и проработал всю жизнь. Два года назад потерял жену, а сейчас околачивается на больничной койке в одном из корпусов.
Вот что значит, где родился, там и пригодился.
Отлично.
И как эту короткую, банальную и скучную биографию растянуть на пятьсот страниц. Да еще и с красивым сюжетом. Оформить художественно это не проблема. Любой текст можно написать красиво. Но надо что бы был текст.
Что ж, за текстом я и отправлюсь.
Поселок небольшой, поэтому я решил пройтись пешком.
Частный сектор отделяла небольшая речушка, скорее всего даже без названия, потому как овраг был большой, а вот самой речки и не видно в зарослях камыша и кустарника.
Хлипкий бревенчатый мостик страшно скрипел и дрожал при каждом шаге.
Войдя в центр поселка, я попал на широкую аллею. Относительно широкую – хорошая асфальтированная дорога, а по обочинам раскачивались высокие сосны. Деревьев было много, что не могло не радовать.
Я долго блуждал среди корпусов, которые даже не огородили от жилого квартала.
- Как пройти к третьему корпусу? – спросил я у бабушки.
- Ясная поляна что ли? – переспросила старушка, осматривая меня с ног до головы.
- Наверное. Мне нужен третий корпус.
- Ну да, это поляна.
Как выяснилось, все корпуса здесь назывались довольно забавными именами: поляна, солнышко, цветник, зеленый, сосновый бор и много добрых названий как в детском саду. Местные естественно все называли на свой лад. Поляна – Ясная Поляна. Солнышко – осталось солнышком. Цветник стал палисадником. Сосновый бор – превратился в психованный двор. А зеленый неожиданно стал желтым.
Бабушка вежливо показала мне дорогу, расписав все в лучших традициях старушек – буквально до каждого поворота. Не забыв при этом поинтересоваться, откуда я такой нарядный и какого черта мне надо в этой богом забытой дыре.
- Я писатель.
- Тогда понятно, - бросила бабка и пошла по своим делам, словно у них тут каждый день бывают писатели.
Стоит отметить, что это ее, «Тогда понятно» - немного задело меня.
Ясная Поляна находилась на окраине. Как оказалось, я несколько раз проходил мимо.
На стойке регистрации я сразу заявил, что хочу увидеть главврача.
- Кто будете? – спросила тучная баба в окошке.
- Хвостов Виктор. Главврач должен быть предупрежден о моем приходе.
- Подождите.
Женщина долго возилась с телефоном. Несколько раз покидала тесную коморку и лишь спустя минут десять обратилась ко мне.
- Витя, - по-дружески окликнула она меня. – Поднимитесь на третий этаж. Шестнадцатый кабинет. Как поднимитесь, сразу направо. Славочка, проводи Витю, - обратилась она к молодому парню в белой робе.
- Пойдем, - недружелюбно ответил Славочка.
Стоит отметить, что мне не доводилось бывать в психбольницах и я, насмотревшись фильмов, представлял себе совсем иную картину. Бешенные Наполеоны сражаются с Иисусами. Аморфные существа в человеческих телах слоняются по коридору. Обездвиженные овощи лежат на койках, а персонал только тем и занимается, что успокаивает буйных и каждому втыкает огромную иглу с транквилизатором.
Часть из того что я представлял, все-таки сбылась. Аморфные тела действительно блуждали от стенки к стенке. Но в основном было довольно тихо. Из колонок под потолком лилась приятная спокойная музыка. Несколько раз тишину разрывал звук металлических колес тележки и дребезжание посуды на ней.
На пролете второго этажа, к двери прилип один из пациентов. Молодой круглоголовый парнишка со стрижкой ежиком, прилип к дверному стеклу как сом в аквариуме, смотрел на меня и что-то бурчал.
- Саня иди в палату! – строго сказал Славочка и постучал по стеклу кулаком.
Саню это не испугало, и он продолжил бубнить.
Несколько слов я разобрал:
Новый, новый, новый гость,
...просто
Ждет давно там ... гость.
Кости, кости, кости...
- Чего это он? – спросил я у хмурого Славочки.
- Да вечно со своими стишками пристает. Достал уже. Саня иди в палату, иначе я сейчас открою дверь. Не пачкай стекло.
Слава сильнее приложился кулаком. В этот раз Саня отпрянул от двери и произнес четко свое творение:
Новый, новый, новый гость
Там бревно обманет просто,
Ждет давно там ржавый гвоздь.
Острый, острый. Очень острый.
- Я тебя предупредил, - еще раз сказал Слава и пошел вверх по лестнице.
Я последовал за ним.
- Главврач. – Буркнул Слава и ушел по своим делам.
«Главврач Семенов С.С.» - висела на двери табличка.
Забавно если его зовут Семен с отчеством Семенович.
- Войдите, - глухо раздалось из-за двери.
Кабинет Семенова оказался шикарным. Я не часто бываю в больницах, но если у всех врачей такие кабинеты, то с карьерой писателя я прогадал и пока не поздно надо срочно становиться врачом.
Деревянная резная мебель. Огромный стол, едва уместился между стен. Вся левая стена, тускло-фиолетового цвета, увешана грамотами в темно-красных рамочках. За заслуги перед тем... за выслуги лет... Лучший главврач... благодарность районная... благодарность областная... благодарность от губернатора Московской Области и прочее, прочее, прочее.
Сам Семенов восседал на огромном стуле позади стола. Спинка стула высилась над ним на целую голову. Его стул вообще, больше походил на трон. Перед столом стоял маленький стульчик, на который я тут же и присел.
Единственное что портило вид его кабинета, так это правая стена, где грубо сколоченные полки впитали в себя бесчисленное множество офисных папок.
Наверное, Семенов заметил, что я задержал взгляд на полках:
- Скоро мы и это поменяем, - сказал он и, привстав с трона, протянул руку.
- Меня зовут...
- Я знаю, как вас зовут. Мне позвонила Люда, секретарша Игнатьева и предупредила о вашем визите.
- Ах Людочка, - выдохнул я и с наслаждением вспомнил секретаршу.
Семенов слегка улыбнулся, скрывая тонкие губы под густой бороденкой:
- То есть ее голос это еще не все?
- Далеко не все. Ее голос, это лишь маленькая часть. Вы бы видели, как она выглядит... ах Людочка.
- К сожалению, я довольствовался только ее голосом.
- Мне повезло немногим больше.
- Что ж, - потер руки Семенов. – Как я понимаю, вы будете приходить к нам и общаться с отцом Игнатьева?
- Все верно.
- Не обещаю, что смогу вам выделить отдельную палату или комнату. Больных у нас довольно много. Но я буду стараться.
- Расскажите мне пожалуйста о Владимире Игнатьеве. Давно ли он здесь находится? Какая у него проблема со здоровьем? И вообще, возможно ли мне будет вытащить из него информацию.
- О, это не проблема. Он у нас не так давно и ведет себя вполне адекватно. Иногда, подчеркиваю, иногда у него начинается бред и он превращается в настоящего сумасшедшего, но в основном он вполне нормальная личность. Когда вы будете с ним общаться, сами сможете в этом убедиться.
- Очень на это надеюсь.
Больше для вида, нежели из-за надобности, я достал блокнот и ручку.
- Вы не против, если я буду делать заметки. Для меня это важно.
- Что вы... конечно не против. Вы курите?
- Есть такое.
Семенов достал из стола увесистую стеклянную пепельницу в виде аризонского кратера. Может быть и не аризонского, но я другого кратера не знаю.
- Здесь вообще не положено курить, но должны же быть у главврача какие-то привилегии. – Как бы ожидая поддержки, сказал он.
- Безусловно.
Мы закурили.
Семенов открыл стеклопакет форточкой.
- До того как Владимир попал к нам в больницу, он работал здесь сторожем. Точнее не здесь, а в соседнем корпусе. В желтом...
- Это который зеленый?
Семенов снова растянул бороду в улыбке:
- Да, простите, в зеленом. Местный сленг. Так вот, он работал там и где-то два года назад попал в наше отделение. Точнее как попал. Его перенаправили сюда. А спустя пару месяцев он стал жаловаться на посторонние звуки в голове. Вначале это были голоса, а после начался и бред. Я принял решение положить его в нашем отделении...
- Ясная поляна, - вставил я, показывая, что уже несколько извещен.
- Все верно. Мы приступили к его лечению, но прогресса, как и регресса, пока что не наблюдается. Есть подозрение, что это старческий маразм. Плюс он потерял жену, с которой прожил всю жизнь и, возможно на этом фоне, у него немного поехала крыша. – Семенов раздавил окурок в пепельнице-кратере и пригладил густые седые брови. – Но, в общем. В общем, он вполне адекватен и я думаю, у вас легко получится наладить с ним контакт. Старичок он смешной и веселый, несмотря на периодические помутнения.
- Будем надеяться. Будем надеяться, - сказал я, делая записи в блокнот и щуря один глаз от сигаретного дыма.
- Когда его сын узнал, что отец попал в больницу, а сына вы его, наверное, знаете...
- Относительно.
- Если не знаете его лично, то наверняка слышали, что он человек небедный. Я бы даже сказал сказочно богатый. Он много жертвует нашему отделению. В общем-то, вы и сами сможете в этом убедиться, если сравните наше отделение с другими.
Я не хотел ему говорить, что с первого взгляда на его кабинет, я понял, что распределение пожертвование от Игнатьева идет полным ходом.
Семенов С.С. продолжал рассказывать мне о своем отделении, и каждый раз сводил историю к одной из рамочек на стене. Это мне дали в таком-то году за такие-то заслуги. Это тогда, а это тогда...
Я же пытался вытащить из него информацию о старике, но Семенов оказался профессионалом в ведении беседы. Каким-то чудом, я бы даже сказал, какой-то словесной магией, он вновь выводил разговор на грамоту, а я даже не замечал, как так вышло, что начав спрашивать про Игнатьева, спустя минуту я уже машу головой и удивляюсь какой Семенов молодец, разглядывая одну из его грамот.
- Мне бы с Игнатьевым увидеться, - потряс я, головой выкидывая дурные мысли о рамочках на тускло-фиолетовой стене.
- Может быть чаю? Или кофе?
На секунду я замялся. Было бы неплохо, выкурить еще парочку сигарет под чашку крепкого кофе. Но мне надо было работать. Я должен был сегодня, если не поговорить, то хотя бы издалека увидеть старика. Но язык, не слушая меня, сам ляпнул:
- А давайте.
- Отлично, - сказал Семенов и потер руки, как будто сорвал неплохой куш в казино.
- Светик, принеси две чашки кофе, - сказал он в трубку. – Вам ведь кофе?
- Так точно.
- Два кофе.
Я снова закурил.
Блокнот я отложил в сторону, выдыхая дым в просторный кабинет.
- Коньячку в кофе не желаете?
- А почему бы и нет, - ответил я, хотя задумывал сказать совсем другое.
В общем и целом, я просидел в кабинете у Семенова С.С. до вечера. К деду я так и не попал. Мы разговаривали обо всем. Точнее Семенов говорил, а я лишь курил, слушал и пил одну чашку кофе за другой. Коньяк приятно обжигал рот и я уже почувствовал как туманится рассудок.
Хватит, - сказал я сам себе и понял, что надо бы мне выбираться из этого болота.
- Я, пожалуй, пойду, - сказал я Семенову, который укладывал очередной окурок в полную пепельницу.
- Может быть еще по одной?
- Нет, мне пора. Я к вам лучше завтра зайду. Сегодня уже никакая работа не светит.
- Было очень приятно с вами поговорить. Вы очень интересный собеседник.
Точнее слушатель, - добавил я про себя.
- И мне было приятно.
Мы обменялись любезностями и телефонными номерами.
- Вас случаем не Семен зовут? – решил я спросить перед уходом, давно интересующий меня вопрос.
- А я не представился?
- Не припомню.
- Семенов Семен... - он замер.
- Семёнович? – предположил я.
- Все попадаются на эту удочку, - воскликнул Семенов. – Но нет, я Сергеевич.
- Что ж, Семенов Семен Сергеевич, всего вам доброго и до завтра.
- Дорогу обратно найдете?
- Налево и вниз по лестнице. Я только переживаю, меня ваши пациенты не припрут к стенке?
- Они у нас спокойные. Бывают, конечно случаи, но вы не бойтесь. Если что, кричите.
- Будьте уверены. Закричу так, что в психованном дворе меня услышат.
- Когда вы успели нахвататься наших словечек? - улыбнулся Семен
- Работа такая. Ладно, бывайте.
Я тяжело встал на затекшие ноги и несколько секунд не мог сдвинуться с места. Семенов протянул руку через огромный стол.
Мы попрощались, и я покинул кабинет.
Спускаясь по лестнице, за дверью на втором этаже я вновь услышал этого забавного короткостриженого парнишку, который бубнил тот же стишок.
Я задержался, но ничего нового не услышал.
Новый, новый, новый гость
Там бревно обманет просто,
Ждет давно там ржавый гвоздь.
Острый, острый. Очень острый.
И по новой:
Новый, новый, новый гость
Там бревно обманет просто,
Ждет давно там ржавый гвоздь.
Острый, острый. Очень острый.
Я вышел из корпуса как в тумане. Словно я только проснулся и меня сразу загрузили работой.
Солнце еще висело над горизонтом, освещая верхушки сосен. Дворник мел асфальтированные дорожки. Несколько врачей в белых халатах прогуливались по территории.
Перед тем как вернуться домой, я прикупил немножко еды: пельмени, макароны, крупы. Хотя какого черта я все это купил, понятия не имею. Скорее всего, когда я буду уезжать, все кроме пельменей, останется в ящиках на кухне.
Тонкие ручки пакета врезались в ладонь.
Переходя по бревенчатому мостику, я запнулся и по инерции побежал вперед дабы не растянуться или того хуже не свалиться за перила. Проклятый пакет порвался, хотя указанная масса на нем была тридцать килограмм. Пачка макарон, бутылка колы и рисовая крупа вывалились из пакета, а сам я, семеня ногами, пытался удержать равновесие.
Туфли скользили по гладким бревнам, и я едва успевал выставлять перед собой ноги, кружась как эквилибрист на канате. Правой ногой я угодил на самый край моста, где перила соединяется с бревном. Там-то меня и ждала невыносимая и резкая боль.
Я выругался и все-таки растянулся на мосту, бросив пакет с продуктами под ноги.
Ногу по-прежнему обжигало болью. Не вставая, я загнул ногу и точно посередине подошвы, увидел маленькую дырочку. Прихрамывая на правую ногу, я собрал продукты в рваный пакет и почувствовал, как туфель наполняется кровью.
Проклиная этот паршивый мост, который испачкал мне костюм и испортил такой приятный вечер, я увидел причину боли в ноге. У самого края бревна, торчал большой ржавый гвоздь.