Обжигаясь о платину

Не бывает абсолютно адекватных людей. Уж если вечно спокойный человек вдруг ведет себя как-то по-странному - не пугайтесь, он не сошел с ума.

Просто у каждого есть в душе сокровенные тайны и маленькие грешки, которыми необязательно делиться даже с самыми близкими друзьями. Душа открыта полностью только для нас самих, и никто из нас не знает нас лучше, чем мы.

Но если же вы все-таки приняли решение целиком и полностью открыть сердце и душу человеку, которого вы (вполне возможно) чтете самым лучшим своим другом, то заранее будьте готовы к тому, что он в любой момент, узнав о вас столько ненужной (и порой пугающей) правды, может уйти. Или же распространить ваши секреты далеко не маленькому количеству людей. Это не пессимизм, это всего лишь наша жизнь.

Не все такие, разумеется. Очень редко мы все же встречаем истинных друзей. И, как правило, всего лишь раз в своей жизни, не догадываясь очень часто о том, что они и являются теми самыми исключениями отвратного общества.

Фридриху было странно видеть, что Графиня истерически смеется и прыгает на одном месте, как маленькое дитя.

Намекнуть о ее поведении он не смел - не из-за статуса слуги, а чтобы не ранить любимую. Невада ведь должна знать и верить, что она самая лучшая и лишенная всяких изъянов. И Фридрих обещал сам себе, еще с момента своего рождения, даровать создательнице это чувство.

- Ты чего такой мрачный? - хихикнула Графиня, задорно глядя на слугу, и Фридрих с удивлением отметил, как блестят ее глаза. - Ты вечно такой, никогда не улыбаешься. Как будто у тебя умер кто-то.

- Если на то будет ваша воля, - опустил голову мужчина, крепче прижав к себе муху, - я улыбнусь. Только улыбка согревает меня. Очень сильно.

- Ну и не надо, - Невада легко вскружилась. - Знаешь, а я вот прихожу к тебе и вечно ною, и ною, и ною... Как мне плохо живется, как меня все достало, как меня угнетает поведение моего народа. И ты все время вынужден выслушивать мои жалобы. Мне надоело это! Теперь я пришла с счастьем! С весельем! И хочу сказать тебе вот, что: хорошие люди все-таки существуют. Это не те завистники и льстецы, кто находится при моем дворе. И не те малообразованные людишки, что только и умеют, как тыкать пальцами и смеяться. Есть люди романтичные, грамотные, красиво излагающие свои мысли... Да, пускай он служит Мрацию, но это только пока-а! Он согласился перейти в мое королевство, и - представляешь! - у нас при дворе будет такой замечательный человек! Ну не чудесно ли? А ведь он действительно замечательный, я таких еще не встречала!

- Вы о ком сейчас говорите? - нахмурился Фридрих.

Возбужденное и взбудораженное поведение Графини сильно его беспокоило. Он не понимал, что такое могло произойти за столь короткий промежуток времени, что так резко поменяло душевное состояние Невады?

Фридрих искренне любил ее и желал ей счастья. Но может ли быть счастье с этим совершенно незнакомым субъектом, о котором так страстно рассказывает Графиня? Не причинит ли он ей зла? Кто он вообще такой, и знает ли его Фридрих, ведь он не может доверить свое самое драгоценное сокровище в руки неизвестному чужаку?

- Крисьям его зовут, - Невада блаженно улыбнулась, произнося это имя. - Его послал ко мне Герцог соседнего королевства, Мраций. Он хочет купить у меня Атовашию, ну, это деревня у нас такая, там минералов много. И... ты бы видел, как красиво этот посол рассуждает! Какие сравнения приводит, это так романтично... Мы с ним прогуливались, и я намекнула ему о переезде в свое королевство. И знаешь, что он сказал? Он не против! Вот только Герцог его никуда не отпустит, если он не привезет ему согласие на продажу Атовашии. Слушай, а, может, ну ее, деревню эту? Зачем она мне сдалась, в самом-то деле? Подумаешь, камней всяких много, у нас в госказне и не такая сумма имеется. А то будут все в округе говорить, что я жадная, а мне, извините, и так сплетен хватает!

Фридрих тревожно посмотрел на Графиню.

Неужели она настолько наивна? Неужели совершенно не смыслит в государственных вопросах? Или этот неведомый Крисьям так умело вскружил ей голову?

Зачем вообще на пост Графини назначили столь легкомысленную и молоденькую девушку, поглощенную романтикой и сказками о красивой любви? Уж лучше бы ей не доверяли государство. Правда, и Фридриха бы тогда не было, но зато Неваду не окружали б стаи злостных льстецов с дурными намерениями.

- Г... Графиня... - сбивчиво начал мужчина, с болью во взгляде смотря на Неваду. - Можно ли мне...

- Нет! - взвизгнула девушка. - Ты и так все время все отрицаешь! Не надо мне все планы рушить! Ты убиваешь меня своим пессимизмом! Молчи! Крисьям очень хороший человек. Более того, он похож на тебя.

- Я рад, - кашлянул Фридрих. - Но все-таки... Не считаете ли вы, что вы ему интересны только лишь в плане продажи деревни, и цели у него сугубо государственного характера?

- Считаю. Да какая вообще разница? Я не о его ко мне отношении сейчас говорю, а о том, что он человек хороший. Не захочет по своей воле ко мне ехать - заставлю силой! Ведь в моем окружении нет ни одного по-настоящему умного и романтичного человека, которому можно открыться, и он тебя поймет.

Фридрих шумно выдохнул воздух, поднес ладони к лицу, чтобы девушка не могла прочесть его эмоции.

Невада не считает Фридриха за человека? Или полагает, что он не обладает должными качествами?

Да, он хотел быть близок к ней, но вовсе не в этом главная цель снежного слуги. А главная заключается в том, чтобы Невада была счастлива.

- Я с ним незнаком, - отрубил Фридрих. - Я не могу допустить, чтобы вы так рисковали целой деревней ради чужого человека. Я не допущу, чтобы вы рисковали собой.

- Я что, еще и разрешения должна у тебя спрашивать? - вскинулась Графиня. - Да кто ты такой вообще, чтобы мне указывать?

Мужчина сильно замешкался.

Переча Неваде, он мог задеть ее чувства и обидеть ее.

А если Фридрих будет молчать, то рискует косвенно испортить любимой жизнь тем, что не отговорит ее.

И как же ему стоит поступить?

- Я все сказала, - Невада, высоко задрав голову, удалилась из ледяной комнаты.

Фридрих обессиленно рухнул на пол и вцепился в свои волосы.

Сердце мужчины бешено стучало, разгоняя по телу кровь. Слугу бросило в жар, собственное тело обжигало его до умопомрачения, и даже муха была не в силах его спасти. Казалось, что боль исчезнет лишь тогда, когда с Фридриха снимут кожу, и из-под нее выйдет горячий пар.

Да что вообще происходит?! Он не мог никому отдать Графиню, и уж в особенности этому сомнительному послу!

И не потому, что любил ее и ни с кем не хотел делить, хотя эта причина тоже слабо тлела в его сердце.

Нет, он считал, что Неваду никто не убережет лучше, чем он сам.