Международная прокуратура ООН

Сеул. Штаб международной прокуратуры. Раннее утро.

Тишина в коридорах была обманчивой. Минджи шла уверенно, но каждый её шаг отдавался глухим эхом в сознании — как напоминание, что что-то уже не так.

На столе в её кабинете лежало новое досье. Метка «конфиденциально» почти выгорала на красной обложке.

Она села, открыла папку — и замерла. Среди фотографий и отчётов — фамилия, которую она надеялась больше никогда не видеть. Человек, который когда-то исчез бесследно… теперь возвращался, как призрак из старых дел.

Владимир Лищенко.

Минджи прикусила губу. Он был не просто политическим противником. Он был её личным врагом.

— Не может быть, — прошептала она. — Ты снова здесь?

В дверь постучали. Она быстро прикрыла досье.

— Входите.

На пороге стоял Кан Джунхо. Его лицо было серьёзным.

— Нам нужно поговорить. Ты видела досье?

— Только что. — Минджи встала, убирая прядь волос за ухо. — Это значит, что он вернулся в игру.

— Не просто вернулся, — Джунхо шагнул ближе. — Он собирается подать запрос о политическом убежище. В Австралии.

Минджи ощутила, как внутри неё что-то треснуло. Разлом, начавшийся в прошлом, теперь угрожал всему, что она строила.

— Это ловушка, Джунхо, — сказала Минджи, ходя по кабинету. — Он всегда всё делает с расчётом. Если Лищенко всплыл именно сейчас — значит, кто-то ему помог. Кто-то изнутри.

— Ты думаешь о внутренних утечках?

— Не просто думаю. Я уверена. И мне нужно понять, что он планирует.

В этот момент в кабинет тихо вошла Шериин. Она как всегда была собрана, с планшетом в руках и лёгкой тревогой в глазах.

— Простите, что вмешиваюсь, — сказала она. — Но вы должны это видеть.

Минджи и Джунхо подошли ближе. На экране — видеозапись, только что загруженная на закрытую платформу аналитиков. Лищенко — в тёмном костюме, говорит на фоне здания, похожего на штаб-квартиру одного из лоббистских центров в Сиднее.

"Я вернусь. И это будет законно. Я не разрушу систему — я стану её частью. Минджи знает, о чём я говорю."

Минджи побелела. Он произнёс её имя вслух. На камеру.

Шериин медленно повернулась к ней:

— Он уже начал войну. Только не в зале суда. А в умах.

— Значит, — сказала Минджи, закрывая планшет, — пришло время раскрыть старое дело. До того, как он сделает это за нас.

— Ты уверена? — Джунхо прищурился. — То досье связано не только с ним, но и с...

Он замолчал. Шериин перевела взгляд с одного на другого.

— …с твоей матерью, — закончила за него Минджи. — Да. Я знаю. Но я не боюсь. Пусть разломы откроются. Лучше правда, чем страх.

---

Позже в тот же день.
Видеосвязь с отделением прокуратуры ООН в Канберре.

На экране — мужчина в строгом тёмно-синем костюме, представитель Австралийской комиссии по международным делам. Его голос звучал холодно и ровно, но Минджи чувствовала подспудное напряжение.

— Прокурор О Минджи, мы получили официальный запрос от адвокатов Лищенко. Он требует защиты как политический перебежчик и утверждает, что был жертвой преследования со стороны вашей юрисдикции.

— Это ложь, — твёрдо ответила Минджи. — Мы располагаем доказательствами его причастности к коррупции, вмешательству в работу международных судов, и, возможно, к исчезновению свидетеля в 2019 году.

— Возможно — не достаточно, — прозвучал голос второго участника — молодой юрист из Канберры, в очках, с резким английским акцентом. — Он уже успел распространить видеоматериал с обвинениями в адрес вас лично. Вас подозревают в конфликтах интересов.

Минджи сжала кулак под столом.

— Это давление, — вмешалась Шериин, стоявшая рядом с ней. — Он использует медиа как оружие. И вы позволяете этому влиять на объективность следствия?

— Мы не можем игнорировать угрозу правам человека, — оборвал австралиец. — Тем более, если будет доказано, что семейная история прокурора О Минджи была скрыта намеренно.

Минджи замерла. Вот и началось. Шантаж.

Она медленно вдохнула.

— Я готова пройти проверку. Мою работу пусть оценивает этика, а не пропаганда. Но если вы укроете международного преступника — тогда уже вас будут проверять на предмет двойных стандартов.

Связь прервалась.

Комната погрузилась в напряжённую тишину.

— Он начал играть по-крупному, — прошептала Шериин.

— И я тоже, — сказала Минджи, подняв глаза. — Пусть это будет война правды.

---

Поздний вечер.
Сеул. Квартира Минджи.

Телефон звонил без остановки. Новостные уведомления сыпались одно за другим:
"Скандал в международной прокуратуре: прокурор О Минджи под подозрением!"
"История матери Минджи — секрет, способный разрушить её карьеру?"
"Лищенко даёт интервью: «Она боялась, что я расскажу миру правду»."

Шериин, стоявшая у окна, с тревогой смотрела на экран планшета. Минджи — молча — пролистывала материалы. Статьи. Комментарии. Мемы. Даже фальшивые фото.

— Это началось всего за три часа, — прошептала Шериин. — Кто-то заранее подготовил кампанию. Они используют бот-сети, фейковые аккаунты, даже старые архивные видео с твоей матерью…

— Они делают из меня врага народа, — Минджи сжала планшет. — Это не просто давление. Это попытка лишить меня авторитета, чтобы я не могла преследовать Лищенко законно.

— Нам нужен антикризисный план, — сказала Шериин, подходя ближе. — Ты должна выступить с заявлением. Или хотя бы созвать пресс-брифинг.
Минджи молчала.

В это время пришло ещё одно сообщение — личное, на закрытую почту. Без темы. Только вложение — видео.

Минджи нажала «воспроизвести».

На экране:
Старая запись из одной из правозащитных акций в Бишкеке. Молодая женщина — Айсулуу Русланкызы, мать Минджи — говорит на фоне толпы:

"Если я исчезну — это значит, кто-то решил, что моя правда слишком опасна. Но я не замолчу. Даже если это будет стоить мне семьи."

Минджи резко выключила экран.

— Он копает не только под меня. Он хочет перевернуть всю мою жизнь, — тихо произнесла она.

Шериин сжала её плечо:

— Тогда пусть он поймёт, с кем связался. Минджи, ты — не просто прокурор. Ты — огонь, который выживает даже в разломах.

Минджи посмотрела на неё с благодарностью.

— Хорошо. Значит, начнём с самого грязного. Я разберу по частям каждую их ложь. А потом — разберусь с Лищенко.

---
Утро следующего дня.
Сеул. Департамент полиции. Личный кабинет Кан Джунхо.

— Прокурор Кан, вот отчёт, который вы запрашивали. — Молодой сотрудник положил папку на стол и торопливо вышел.

Джунхо пролистал страницы. Схемы. Транзакции. Странные совпадения.

Один и тот же аккаунт, зарегистрированный в Люксембурге, оплачивал цифровую рекламу, фейковые статьи и PR-услуги как минимум в четырёх странах. Получатель: медиасеть под названием «SpectraView Consulting».

Он нахмурился.

— SpectraView… — пробормотал Джунхо, доставая ноутбук. — Где-то я уже это видел…

Он зашёл в старую базу архивных дел. И нашёл.

Фамилия: Брайан Кеннер.
Гражданство: США.
Специализация: информационные манипуляции, политический консалтинг, работа с закрытыми структурами в Восточной Европе.
Подрядчик — Владимир Лищенко.

— Вот ты где, — прошептал Джунхо, опускаясь на спинку кресла. — Мастер теней.

Он открыл защищённую линию связи и позвонил Минджи.

— Минджи. Я знаю, кто стоит за атакой. Имя — Брайан Кеннер. Это не просто медийный консультант. Это человек, который создавал фальшивые кейсы против прокуроров в Молдове, Болгарии, даже одной женщины в Чехии, которую отстранили от должности.

— Он на зарплате у Лищенко? — прозвучал спокойный, но напряжённый голос Минджи.

— Почти официально. Только через офшоры. Но если мы найдём связь с медиаатаками — у нас будет повод требовать его экстрадиции или хотя бы запретить работу в рамках ООН.

— Джунхо, — голос Минджи стал твёрже. — Я хочу, чтобы ты лично занялся его досье. Попроси Шериин передать тебе доступ к нашей внутренней базе. Мне нужно, чтобы ты подготовил отчёт, который мы раскроем публично.

— А ты?

— А я… встречусь с прессой.

---
Два часа до пресс-конференции.
Закрытая комната внутри здания прокуратуры.
Свет был приглушён. Минджи сидела перед зеркалом.

На столе — папка с распечатанными материалами. В одной из них — статья с заголовком:
"Дочь политической беженки: Прокурор О Минджи и её скрытое прошлое."

Она читала её снова и снова. Не от боли. От решимости.

В дверь постучали. Вошла Шериин, молча поставила чашку чая. Потом осторожно села напротив.

— Ты боишься? — спросила она мягко.

— Уже нет. — Минджи посмотрела на своё отражение. — Я прожила слишком долго в страхе. В страхе, что кто-то узнает, кто была моя мать. В страхе, что мои чувства к Джунхо станут поводом для критики. В страхе, что моя работа обернётся против меня.

Шериин улыбнулась.

— Но теперь они не знают, во что ввязались.

— Именно, — кивнула Минджи. — Это моя правда. И я её больше не спрячу.

Она встала. Привела в порядок волосы. Надела тёмно-синий пиджак с тонкой серебряной брошью — символ единства.

— Ты готова? — спросила Шериин.

— Больше, чем когда-либо.

---

30 минут спустя.
Пресс-зал ООН в Сеуле.

Камеры. Микрофоны. Журналисты, жадные до скандала.

Минджи вышла на трибуну.

— Добрый день. Меня зовут О Минджи. Я прокурор международной прокуратуры ООН.
Но сегодня я говорю не как чиновник. А как человек.

В зале стихло.

— Последние дни против меня и моей команды была начата кампания дезинформации. Я хочу ответить на неё не ярлыками и угрозами — а фактами.

Она медленно раскрыла папку. В ней — выдержки из официальных отчётов, разоблачения SpectraView Consulting, материалы о Брайане Кеннере, схема связи с Лищенко.

— Эти люди хотели, чтобы я замолчала. Они использовали мою мать как оружие. Да, моя мать была беженкой. Да, она боролась за свободу. И именно благодаря ей я сегодня стою здесь.

Она посмотрела в камеры.

— Пусть правда говорит сама за себя. А ложь — разваливается под её весом.

---
Поздний вечер.
Сидней, Австралия. Закрытая резиденция под охраной.

Телевизор был единственным источником света в комнате. На экране — прямая трансляция из Сеула. Минджи уверенно держится на трибуне, её голос твёрдый, слова точны.

В кресле напротив экрана — Владимир Лищенко.
Он сидел в полумраке, с бокалом красного вина. Его губы скривились в холодной полуулыбке.

— Какая ты всё же умная, Минджи, — произнёс он тихо. — И сильная. Это раздражает.

Он сделал глоток.
На экране — кадр крупным планом: Минджи говорит фразу «Пусть ложь разваливается под весом правды».

Он хмыкнул.

— А правда… правда не всегда чистая. Иногда она ломает даже самых гордых.

Он повернулся к мужчине, стоявшему у окна.
Высокий, в чёрном костюме, с незнакомым лицом.
Тот кивнул.

— Связь с Брайаном установлена. Мы получили материалы по делу Джунхо. Хотите, чтобы мы их активировали?

Лищенко медленно встал.

— Да.
Начинайте операцию «Смещение».
Пусть она почувствует, что защищать правду — значит жертвовать тем, кого любишь.

Он повернулся к экрану в последний раз.

— Твой ход, Минджи.