Глава 7
— Привет, у тебя занято? — спросил я мальчика, сидящего за последней партой. Он, по своему обыкновению, слушал плеер. Его аккуратные дреды были завязаны в хвост и качались в такт музыке. ДРЕДЫ? Кошмар! Блондин с дредами поднял на меня голову, и... Он даже вытащил наушники из ушей.
— О, черт! — проговорил потрясенный Герц. — Новак, ты что ли?
Вот тут-то и можно вставить историю от Йона Герца о нашем с ним знакомстве: «Сижу я весь такой модный на паре, дредами качаю, и вдруг - черт побери! Передо мной возникает нечто — худое чудо с черными патлами в каре и челкой набок, с двумя колечками в брови и одним в носу, с черными ногтями и вообще — весь в черном...»
— А кто еще-то?»- я плюхнулся на свободное рядом с Герцем место и обнял друга.
— Что с тобой случилось, парень? — Герц был явно в шоке. — Ты ТАК похудел! Сколько ты весишь?
— 79, но это еще не предел! — гордо заявил я.
— Ты псих! — нежно улыбнулся друг. Я знал, что он меня поймет!
Сейчас Йон говорит, что именно в этот момент в моих глазах первый раз блеснул огонек анорексии. Она - бледная и с черными растрепанными патлами, пришла в мой затуманенный первым алкоголем и первой влюбленностью мозг, как хозяйка.
— Хэттоуэй, привет, детка! — парень обернулся на незнакомый мужской голос. Перед ним стоял НОВЫЙ, ПОХУДЕВШИЙ за лето, Я. Облокотившись спиной о железную дверцу шкафчика в баскетбольной раздевалке, я мило улыбался своему «врагу».
— Парень, ты кто? — готов поклясться, что на секунду в его глазах мелькнул страх. Еще бы! Ведь мои вороново - крыло волосы и перевернутый крест на шее мало способствовали дружеской беседе.
— Меня зовут Джонни Новак, помнишь такого? — с издевкой в голосе спросил я.
— Новак? Не может быть! — Хэттоуэй во все глаза таращился на меня. Я подошел ближе.
— Хочу сказать тебе, детка, что если я еще раз из твоих милых губок услышу слово «толстый» по отношению к чему бы то ни было... — я подходил к парню все ближе и ближе, в ухмылке скаля идеально белые зубы, — То тебе очень не повезет...
А для полной его уверенности я достал из кармана аккуратненький выкидной ножичек и щелкнул лезвием. В глазах парня отразился страх... «Такие вот ножички очень часто используются заключенными в тюрьмах. Очень хорошая вещь - просто и бесшумно...» — говорил мне один из моих новых знакомых в Сан-Франциско. Берт. Его звали Берт. Длинноволосый татуированный байкер. Мне теперь, в общем-то, не было никакого дела до этого выскочки Брайна Хэттоуэйа, но моя обновленная сущность жаждала мести за все причиненные им унижения. Бедный-бедный Брайн. Он-то не знает, на что я теперь способен. Голод и алкоголь помогли мне разобраться в своей жизни. Когда перед тобой стоит выбор: съесть гамбургер или выпить пиво, не трудно догадаться, что выбирал я. В Сан-Франциско меня научили любить себя. Я ПОЛЮБИЛ! Но только не 86 кг веса, ТОЛЬКО НЕ ИХ! А теперь, когда я весил всего 79 кг, меня обуревала гордость за самого себя. А приятная легкость в желудке с каждой минутой все больше меня радовала...
— Ты хоть что-нибудь, кроме сигарет, ешь вообще? — как-то спросила меня мама Герца.
— Ага, пиво... — ответил ей я.
Первое время Герц пытался заставить меня съесть картошку фри или гамбургер на завтраках в колледже, но я отказывался и упрямо таскал с собой салаты из дома. Ел фрукты, много пил минералки и сока.
— Пиво очень калорийное... — сказал мне Герц.
— У меня же должна быть хоть одна вредная привычка? — парировал я.